Демографическое развитие корейцев КНР

 
 
АННОТАЦИЯ: В статье рассмотрены основные тенденции демографического развития корейцев КНР. Изучены особенности режима воспроизводства, возрастной структуры, миграционных процессов. Показано влияние демографической политики на демографическое развитие корейского населения Китая.
 
*************************
Первые переселенцы с Корейского полуострова стали появляться на территории современного Северо-Восточного Китая ещё в эпоху династий Юань и Мин, а возможно и ещё раньше. Однако относительно массовый характер миграция корейцев приобрела лишь в конце эпохи Цин — на рубеже XIX–XX вв. Корейцы в основном селились в приграничном районе Цзяньдао по берегам рек Туманган (Тумэньцзян, Туманная) и Ялуцзян. Ныне эти территории входят в состав Яньбянь-Корейского автономного округа (далее — ЯКАО) провинции Цзилинь [13; 5, с. 96–111].
 
Китайские исследователи Цзинь Бингао и Сяо Жуй выделили три волны корейской иммиграции: до 1910 г. — стихийный переезд сравнительно небольших групп иммигрантов в результате стихийных бедствий и перенаселённости, с 1910 по 1931 гг. — вследствие аннексии Кореи Японией и с 1931 по 1945 гг. — как часть колонизаторской политики Японии в Маньчжоу-го^[1] [16, с. 75–87].
 
К 1910 г. численность корейского населения Китая достигла 260 тыс. человек, после чего стала год от года возрастать (см. табл. 1). Если за 20 лет с 1910 по 1930 гг. их количество увеличилось в 2,3 раза (на 347 119 чел.), то за последующие 14 лет — в 2,7 раз (на 1 051 453 чел.). Особенно быстрыми темпами заселение корейцами Маньчжурии началось с 1936 г. и было вызвано колонизационной политикой Японии в марионеточном Маньчжоу-го. Именно тогда корейцы расселились по всей территории Маньчжурии, в том числе по приграничной с СССР провинции Хэйлунцзян. В целях содействия переселению была образована «Маньчжуро-корейская колонизационная компания», которая за пятилетие (1936–1940 гг.) способствовала переезду около 100 тыс. корейцев [6, c. 189–190]^[2].
 
После разгрома Японии в 1945 г. более полумиллиона корейцев вернулись на родину, однако в КНР продолжало проживать ещё более 1 млн. человек.
 
Таблица 1. Динамика численности корейского населения Китая, и его доля в ЯКАО (1910–2008 гг.), чел.
Источники: [14, c. 56; 16, c. 87–88; 24, c. 69].
 
С образованием КНР внешний фактор увеличения корейского населения был практически исчерпан, их численность стабилизировалась и продолжила постепенно увеличиваться. Как видно из таблицы 2 за период между переписями населения 1953 и 1964 гг. число представителей корейской национальности возросло в 1,2 раза (на 228 294 чел.), а между 1964 и 1982 гг. — в 1,3 раза (на 425 635 чел.). В это время периодически проходили компании по планированию рождаемости, однако они имели весьма скромные результаты и не касались представителей неханьских национальностей. Вкупе с этим улучшение санитарно-медицинского обслуживания способствовало возрастанию темпов естественного прироста, снижению смертности, в особенности младенческой (см. подробнее: [4]).
 
В последующее время темпы роста корейцев начали снижаться. Так, за восемь лет между переписями 1982 и 1990 гг. рост составил 1,08 раз (на 158 157 чел.), а с 1990 по 2000 гг. на свет появилось лишь на 481 человек больше, чем было зарегистрировано предшествующей переписью, что фактически ознаменовало переход к сокращению общей численности корейского населения. Уже всеобщее обследование 2010 г. зафиксировало снижение количества представителей исследуемой национальности на 92 913 человек.
 
Таблица 2. Динамика численности корейцев КНР по данным переписей населения (1953–2010 гг.), чел.
Источники: [19, 1990, табл. 3-1; 20, с. 38; 23, с. 912–930].
 
Каковы причины, вызвавшие столь резкое изменение демографической ситуации и насколько пример корейцев уникален по сравнению с другими национальностями Китая?
 
Следует отметить, что национальная политика КНР развивалась «зигзагообразно». После провозглашения Народной Республики страна сделала большой шаг в сторону решения «национального вопроса» — было сформировано соответствующее законодательство, закрепляющее основные права неханьских национальностей, образован институт районной национальной автономии, позволивший этническим меньшинствам, как говорят китайские лозунги, «стать хозяевами в собственном доме». Многое было сделано для улучшения качества жизни населения — построены школы, больницы и т.п. Однако с начала «большого скачка» произошёл «откат» в национальной политике, были свёрнуты достижения 1950-х годов, фактически стала осуществляться политика ассимиляции неханьцев, что вынудило многих из них скрывать свою национальную принадлежность. Это проявилось после проведения переписей 1982 и 1990 гг., выявивших необыкновенно большой рост некоторых национальностей (например, численность маньчжуров увеличилась в 2,28 раз, сибо — 2,06, хэчжэ — 2,87, русских — 4,63) (см. подробнее: [4; 10, с. 92]). Тем не менее, у корейцев такие изменения носили вполне естественный характер (прирост около 9% за 8 лет), что свидетельствует об отсутствии данного явления у исследуемой национальности.
 
С 1980-х годов неханьцы начали постепенно вовлекаться в политику планирования рождаемости, стартовавшую ещё в начале 1970-х годов. В Конституциях 1978 г. (ст. 53) и 1982 г. (ст. 25) закреплена обязанность граждан КНР безотносительно национальности ограничивать деторождение. Применительно к этническим меньшинствам данная мера закреплена в ст. 44 Закона о районной национальной автономии. Однако конкретные инструкции в данной сфере содержались в Документе № 7 ЦК КПК (1984 г.), который разрешал неханьцам иметь двоих детей, а в отдельных случаях — троих, но не допускал рождение четвёртого [22].
 
На региональном уровне эти установления были включены в «Положения о планировании рождаемости» провинций Цзилинь и Хэйлунцзян (крупнейшие территории компактного проживания корейцев КНР), допускавших этническим меньшинствам иметь двоих детей [2, с. 477–478]. В Положении об автономии ЯКАО (1985 г.) в ст. 64 говорится лишь о необходимости проводить работу по планированию рождаемости, «повышать качество населения» [25]. Аналогичная норма (ст. 68) содержится и в Положении об автономии Чанбай-Корейского автономного уезда провинции Цзилинь (1991 г.) [17]. Таким образом, несмотря на то, что корейцам было предоставлено право на рождение второго рёбенка, это не оказало решающего воздействия на стабилизацию их численности.
 
Последняя перепись населения (2010 г.) зафиксировала сокращение численности населения не только корейцев, но и маньчжуров, дауров, русских и других национальностей, потому можно заключить — явление это отнюдь не уникально. Однако корейцы лидируют среди всех национальностей Северо-Восточного Китая по темпам убыли населения. Если уменьшение числа дауров составило 0,30%, русских — 1,34%, маньчжуров — 2,75%, то корейцев — 4,82% [11]. Формирование данной тенденции согласуется с теорией «демографического перехода», согласно которой на современной стадии происходит переход к суженному воспроизводству, низкой смертности, рост населения замедляется или оно начинает сокращаться. Тем не менее, у корейцев Китая режим суженного воспроизводства и последовавшее вслед за ним сокращение численности сформировались очень быстро.
 
Пу Мэйлань, исследователь из Яньбяньского университета (г. Яньцзи, административный центр ЯКАО), провёл анализ причин депопуляции представителей корейской национальности на примере Яньбяня. За 18 лет (с 1990 по 2008 гг.) масштаб сокращения рождаемости в автономном округе составил 68,68% — с 12 183 до 3 816 рождений (сокращение в 3,19 раз), а с 1996 г. смертность впервые превысила рождаемость (на 913 чел.). В целом же с 1996 по 2008 гг. смертность превысила рождаемость на 13 538 человек. При этом механический прирост населения округа за 1991–2007 гг. увеличивался и был выше числа выехавших [14, с. 56–57]. Пу Мэйлань отмечал, что темпы прироста населения Яньбяня в период КНР постепенно снижались, но такое значительное сокращение численности на рубеже ХХ–XXI вв. довольно странное.
 
Среди причин стремительного уменьшения корейского населения ЯКАО исследователь называет следующие: влияние государственной политики по ограничению рождаемости (популяризация контрацепции и ограничение вторых и последующих рождений), особенности миграции корейцев, сдерживающие репродуктивное поведение, более высокий уровень образования, чем у других неханьских народов Китая [14, с. 57–61].
 
Думаю, эти причины в целом соответствуют ситуации с корейцами по стране в целом. Китайское общество прошло несколько стадий демографического развития (от традиционной до современной) всего за тридцать лет, на что многим другим странам потребовалось около столетия. У корейцев КНР совокупность обеспечивающих постпереходную стадию факторов сформировалась быстрее, чем у других народов страны.
 
Возрастная структура исследуемой национальности свидетельствует о постепенном старении этого этнического сообщества. Из таблицы 3 видно, что доля молодёжи с 1982 по 2010 гг. сократилась с 28,36% до 8,40% (в 3,37 раз), а доля пожилых группы 60–64 года наоборот возросла с 2,70% до 5,80% (в 2,14 раз). Более значительно увеличилась группа старше 65 лет — с 4,12% до 11,20% (в 2,71 раз). В целом доля лиц пожилого возраста старше 60 лет в 2010 г. составила 17%, что выше как средних значений по стране (13,26%), так и по сравнению с другими национальностями (см.: 11, с. 150; 10, с. 94).
 
Таблица 3. Возрастная структура корейцев КНР (1982–2010 гг.), в %
Источники: [18, c. 232–235; 19, 1990, табл. 3-5; 19, 2000, табл. 2-1; 20, т. 1, c. 208–210].
 
По сравнению с началом 80-х годов ХХ в. сократился средний размер семьи. В 1981 г. доля семей с одним-двумя детьми составляла 91,62 %, а с тремя и более — 8,38%, в 1989 г. — 96,33% и 3,67%, в 1999 г. — 95,95% и 4,05%, а в 2005 г. — 95,87% и 4,13% соответственно [15, c. 633]. В Яньбяне в 1990 г. однодетных семей насчитывалось 75,11%, двухдетных — 24,80% и семей с тремя и более детьми — 0,09%. К 1995 г. соотношение это изменилось довольно значительно — 92,53%, 7,19% и 0,28% соответственно. Затем начался процесс постепенного выравнивания демографической ситуации, в 2007 г. была зарегистрирована следующая ситуация: 77,60%, 20,69% и 0,40% [14, с. 57]. Тем не менее, некоторый рост вторых рождений уже не смог повлиять на увеличение численности корейцев.
 
По сообщению Пу Мэйланя в ЯКАО в 1999 г. коэффициент рождаемости составил 1,1, тогда как в развитых странах он достигал 1,5, а в мире в среднем — 2,9 и в КНР — 1,8 [14, с. 58]. В целом по КНР коэффициент замещения у корейцев изменился с 1990 по 2010 гг. с 1,86 до 0,98. В настоящее время значение данного показателя ниже лишь у хэчжэ (нанайцев) — 0,94, русских — 0,93 и орочонов — 0,92 [19, 1990, табл. 3-30; 20, т. 2, с. 757]. Таким образом, рождаемость у корейцев значительно ниже уровня замещения (2,1), что в целом хотя и соответствует основным тенденциям развития народонаселения КНР, но заметно их превосходит^[3].
 
Переход к режиму суженого воспроизводства привёл не только к депопуляции корейцев КНР, но и таит в себе некоторые осложнения. Сокращение численности титульной национальности в национальном районе хотя и не влечёт ликвидации автономии, однако несколько снижает статус народа в нём, может привести к уменьшению представительства национальности в органах государственной власти. К тому же руководство КНР чувствительно относится к выпадам по вопросу притеснения и ассимиляции малых народов страны. В связи с этим в последние годы в ЯКАО переходят к политике поощрения рождаемости.
 
В принятых в 2009 г. (с изменениями 2011 г.) «Некоторых установлениях относительно планирования рождаемости в ЯКАО» перечисляются основные положения центрального и регионального законодательства в данной сфере, а также вводятся дополнительные преференции для супругов-корейцев, имеющих двоих детей. В частности, уходящие на пенсию лица, достигшие шестидесяти лет, могут получить разовое поощрение в размере 2000 юаней; роженица имеет право на тридцатидневный отпуск, а её супруг — на семидневный и др. (ст. 6) [27]. Этот документ носит общий характер и лишь предшествовал переходу к новой политике планирования рождаемости в автономном округе.
 
Принципиальный сдвиг к политике поощрения рождаемости корейского населения ЯКАО связан с принятием «Положения о развитии корейского населения ЯКАО» 30 октября 2012 г.^[4] [26]. В общем разделе документа привлекает внимание пункт, рекомендующий органам общественной безопасности «помогать в получении постоянной регистрации» одному из супругов, зарегистрированных за пределами ЯКАО (ст. 5). Данная мера должна поспособствовать некоторому притоку представителей корейской национальности в округ, или, в некоторых случаях, воспрепятствовать его оттоку.
 
Важнейшим положением рассматриваемого документа является предоставление субсидий за рождение второго ребёнка в размере 1000 юаней на протяжении 50 месяцев и такой же субсидии на протяжении 30 месяцев корейским семьям, родившим третьего ребёнка. Если по разрешении второй беременности родились близнецы, то каждый из них пользуется льготами, установленными для рождения второго ребёнка, а если третьи роды разрешились рождением близнецов, то к этим детям применяются такие же льготы, как при появлении третьего ребёнка (ст. 8). Дополнительно к перечисленным действуют следующие преференции: 1) в отношении вторых и третьих детей вплоть до достижения ими восемнадцатилетнего возраста Положение устанавливает надбавку в размере 10% от взноса на медицинскую страховку для жителей городов и посёлков и на новое сельское кооперативное медицинское обеспечение для проживающих в сельской местности; 2) «трёхлетнее бесплатное обучение ребёнка в корейских группах учреждений дошкольного образования»; 3) такие семьи пользуются преимущественным правом получения кредита для открытия собственного дела (ст. 10). Оговаривается, что на корейские семьи, воспитывающие двух или трёх детей распространяются «те же льготы, что и [на] однодетные семьи при проживании и обучении ребёнка в школе-интернате, при его поступлении в среднюю школу высшей ступени и приобретении учебных материалов». В случае наличия дополнительных средств возможны дополнительные расходы на обучение (ст. 10.3).
 
Таким образом, данный документ вводит меры материального стимулирования семьям, родившим двух или трёх детей. О результатах «новой» политики в округе говорить пока рано, думаю, мы о них узнаем не раньше следующей переписи населения. Однако можно утверждать, что предоставление данных преимуществ вряд ли приведёт к взрывному деторождению. Во-первых, объём субсидий хотя и не мал для жителей ЯКАО, но всё же и недостаточно привлекателен для тех, кто не желает иметь больше одного ребёнка. Во-вторых, корейцы и ранее пользовались правом на рождение второго ребёнка, но как правило им не пользовались. Тем не менее, в сельской местности и в посёлках автономного округа это приведёт к дополнительному приросту населения, т.к. стимулирует те семьи, которые отказывались от последующих рождений по материальным причинам^[5]. В целом же эта политика укладывается в курс «пятого поколения» руководителей, направленный на сбалансированное развитие населения (см. подробнее: [21; 1]).
 
Ещё одной важной чертой демографического развития корейцев КНР является расширение масштабов миграции. В таблице 2 приведены данные по численности изучаемой национальности в десяти регионах, в которых проживает наибольшее число корейцев. Из них видно, что, не считая трёх северо-восточных провинций, наибольшая численность представителей данной национальности в 2010 г. проживала в провинции Шаньдун и Пекине. За период с 1982 по 2010 гг. их численность здесь возросла в 9,57 раз (Пекин) и 65,55 (Шаньдун). Однако лидером роста стала провинция Гуандун (увеличение в 114,38 раз!). Также весьма значительно возросло количество корейцев в Шанхае (в 48,17 раз) и Тяньцзине (в 22,36 раз).
 
Совершенно очевидно, что миграция корейского населения во многом вызвана экономическими причинами. Регионы-доноры — среднеразвитые северо-восточные провинции Хэйлунцзян, Цзилинь, а также Внутренняя Монголия. Провинция Ляонин здесь стоит особняком, т.к. по многим показателям относится к более развитым приморским территориям. В ней регистрировался заметный прирост корейского населения вплоть до 2000 г., а к 2010 г. зафиксировано лишь незначительное сокращение численности, вполне объяснимое естественными причинами^[6]. Регионы-реципиенты — наиболее развитые территории КНР.
 
Миграции способствуют несколько факторов: с одной стороны — всё бо́льшие послабления в системе регистрации, упрощающие переезд и закрепление на новом месте жительства [3; 1]^[7], с другой — высокое качество населения (корейцы занимают лидирующие позиции в сфере распространения грамотности, весьма высока доля лиц с высшим и средним профессиональным образованием).
 
Итак, развитие корейского населения КНР происходило в контексте демографических изменений всего китайского общества. В силу ряда причин (более высокое качество населения, опережающее развитие вторичного сектора в местах компактного проживания и ускорение урбанизации и др.) корейцы раньше других национальностей Китая прошли стадию демографического перехода, что привело к складыванию режима суженного воспроизводства и депопуляции в начале XXI в. Именно темпы демографических изменений и стали отличительной чертой развития народонаселения корейского народа в КНР. Политика поощрения рождаемости, проводимая с недавних пор в Яньбянь-Корейском автономном округе призвана купировать негативные проявления демографических тенденций, привести к стабилизации численности титульной национальности.
 
Литература
1. Веремейчик А.С. Вопросы демографии и миграции в решениях пленума // Китай на распутье: к итогам 3-го пленума ЦК КПК 18-го созыва. У карты Тихого океана. Информ.-аналит. бюл. [ИИАЭ ДВО РАН]. Владивосток, 2013. № 33 (231). С. 23–24 (Дата обращения: 1.02.2014).
2. Веремейчик А.С. Законодательное регулирование демографической политики в Китае (на примере Северо-Восточного региона) // 43-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Т. XLIII, ч. 2. М., 2013. С. 474–485.
3. Веремейчик А.С. Регулирование внутренней миграции в КНР (на примере северо-восточного региона) // Россия и АТР. 2013. № 4. С. 35–49.
4. Дикарёв А.Д. Демографические проблемы национальных меньшинств КНР. М.: Восточная литература, 1996. 176 с.
5. Забровская Л.В. Политика Цинской империи в Корее. 1976–1910 гг. М.: Наука, 1987. 124 с.
6. История Северо-Восточного Китая XVII–XX вв. Кн. 2. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1989. 350 с.
7. Леонидов И. Корейцы в Маньчжурии // Вестник Маньчжурии. 1930. № 11–12. С. 72–78.
8. Пак. Корейцы в Маньчжурии // Материалы по национально-колониальным проблемам. 1932. № 3. С. 111–120.
9. Ставров И.В. Основные результаты социально-экономического развития Северо-Восточного Китая в 2012 г. // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2013. № 2. С. 137–148.
10. Ставров И.В. Социальное развитие национальных районов Северо-Восточного Китая (1978–2002 гг.) // Россия и АТР. 2007. № 3. С. 90–104.
11. Ставров И.В. Тенденции демографического развития неханьских национальностей Северо-Восточного Китая (начало XXI в.) // Вестник ДВО РАН. 2013. № 4. С. 146–151.
12. Lee Chae-jin. China’s Korean minority: The Politics of Ethnic Education. Boulder; L.: Westview Press, 1986. 167 p.
13. Piao Changyu. The History of Koreans in China and the Yanbian Korean Autonomous Prefecture // Koreans in China. Paper of the Center for Korean Studies. N 16. Honolulu, 1990. P. 44–77.
14. Пу Мэйлань. 20 шицзи 90 няньдай илай Яньбянь чаосяньцзу жэнькоу фуцзэнчжан юаньинь танси (Причины депопуляции корейцев Яньбяня с 90-х годов ХХ в.) // Дунцзян сюэкань. 2010. Т. 27. № 1. С. 55–63.
15. Синь Чжунго жэнькоу люши нянь (Население Китая за 60 лет). Пекин: Жэнькоу чубаньшэ, 2009. 1187 c.
16. Цзинь Бингао, Сяо Жуй. Чжунго миньцзу чжэнцэ юй чаосяньцзу (Национальная политика Китая и корейцы). Пекин: Чжунъян миньцзу дасюэ чубаньшэ, 2011. 229 с.
17. Чанбай чаосяньцзу цзычжисянь цзычжи тяоли (Положение об автономии Чанбай-Корейского автономного уезда) (Дата обращения: 10.11.2014).
18. Чжунго 1982 нянь жэнькоу пуча цзыляо (Материалы всекитайской переписи населения 1982 г.). Пекин: Чжунго тунцзи чубаньшэ, 1985. 674 с.
19. Чжунго 1990, 2000 нянь жэнькоу пуча цзыляо (Материалы всекитайской переписи населения 1990 г., 2000 г.). Пекин: Чжунго тунцзи чубаньшэ, 1992, 2002. Электрон. опт. диск (CD-ROM).
20. Чжунго 2010 нянь жэнькоу пуча цзыляо (Материалы всекитайской переписи населения 2010 г.). В 3-х т. Пекин: Чжунго тунцзи чубаньшэ, 2012. 2403 с.
21. Чжунгун чжунъян гуаньюй цюаньмянь шэньхуа гайгэ жогань чжунда вэньти дэ цзюэдин (Постановление ЦК КПК по некоторым важным вопросам всестороннего углубления реформ) (Дата обращения: 28.11.2013).
22. Чжунгун чжунъян пичжуань гоцзя цзихуа шэнъюй вэйюаньхуй данцзу «Гуаньюй цзихуа шэнъюй гунцзо цинкуандэ хуйбао» чжунфа (1984) ци хао (Документ № 7 Госкомитета по делам планирования рождаемости «Относительно современного положения в работе по планированию рождаемости», одобренный ЦК КПК в 1984 г.) (Дата обращения: 08.03.2013).
23. Чжунхуа жэньминь гунхэго жэнькоу тунцзи цзыляо хуйбянь. 1949–1985 (Сборник статистических материалов по народонаселению КНР. 1949–1985). Пекин: Чжунго цайчжэн цзинцзи чубаньшэ, 1988. 1008 с.
24. Яньбянь тунцзи няньцзянь – 1998 (Статистический ежегодник Яньбянь-Корейского автономного округа – 1998). Пекин: Тунцзи чубаньшэ, 1998. 446 с.
25. Яньбянь чаосяньцзу цзычжичжоу цзычжи тяоли (Положение об автономии Яньбянь-Корейского автономного округа) (Дата обращения: 10.11.2014).
26. Яньбянь чаосяньцзу цзычжичжоу чаосяньцзу жэнькоу фачжань тяоли (цаоань сюгайгао) (Положение о развитии корейского населения Яньбянь-Корейского автономного округа (пересмотренный проект)) (Дата обращения: 01.10.2014).
27. Яньбянь чаосяньцзу цзычжичжоу жэнькоу юй цзихуа шэнъюй жогань гуйдин (Некоторые установления относительно планирования рождаемости в Яньбянь-Корейском автономном округе) (Дата обращения: 01.10.2014).
 
I.V. Stavrov
 
The Demographic Development of Koreans Minority in PRC
 
ABSTRACT: The article describes the main trends of demographic development of Koreans in PRC. The author analyses characteristics of reproduction, age structure, migration processes, as well as, the impact of population policy on demographic development of Korean population in China.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае. Т. XLV, ч. 2 / Редколл.: А.И. Кобзев и др. – М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН), 2015. – [1031] стр. (Ученые записки ИВ РАН. Отдела Китая. Вып. 18 / Редколл.: А.И.Кобзев и др.). С. 269-280.

---

1. ↑ Следует отметить, что после аннексии Кореи Японией все жители «Страны Утренней Свежести» стали подданными японского императора.
2. ↑ Сведения о численности корейского населения в Китае первой половины ХХ в. довольно противоречивы, однако порядок величин разные источники приводят примерно одинаковый [см.: 7; 8; 12; 13].
3. ↑ В среднем по всему населению КНР значения коэффициента составили в 1990 г. 2,10, а в 2010 г. — 1,33, что свидетельствует о переходе к режиму суженного воспроизводства.
4. ↑ Выражаю благодарность А.С. Веремейчику за своевременное указание на тексты данных документов.
5. ↑ Согласно материалам переписи 2010 г. в городах (城市) проживало 54,6% корейцев, в посёлках (镇) — 14,8% и на селе (乡村) — 30,6% [20, т. 1, с. 58, 78, 98].
6. ↑ ВВП провинции Ляонин в 2012 г. более чем в два раза превышал ВВП провинции Цзилинь и почти в два раза — провинции Хэйлунцзян. Существенны различия в средних доходах городского населения (см. подробнее: [9]).
7. ↑ В решениях 3-го Пленума ЦК 18-го созыва содержится призыв к ускорению реформы системы регистрации и к полной отмене ограничений «на постоянное место жительства в посёлках и малых городах» [21].