Ли 2

禮 благопристойность, этико-ритуальные нормы, моральные права, этикет, этика, ритуал, церемонии, установления. Одна из центральных категорий китайской философии, гл. обр. конфуцианства, сочетающая два основных смысла — «этика» и «ритуал». Этимологическое значение — «культовое действие с сосудом». Начертание иероглифа ли [2] роднит его с онтологическим понятием ти [1] (тело, строй, сущность, субстанция, см. Ти—юн) — графическую основу обоих иероглифов составляет изображение ритуального сосуда. Их этимологическое родство, видимо, во многом предопределило онтологизацию понятия ли [2], к-рое стало мыслиться как выражение важнейшего фактора не только культуросозидания, но и космоупорядочения. До сер. I тыс. до н.э. воздействие ли [2] считалось основывающимся на религ. ритуале, а впоследствии получило преимущественно этич. истолкование.

В древнейших идеологических письменных памятниках («Шу цзин» и «Ши цзин») иероглиф ли [2] обозначал обряды, дающие возможность преодолеть политические конфликты и отражающие единство мира, а также храмовые и дворцовые ритуалы, формы поведения сановников по отношению к народу. Конфуций (VI-V вв. до н.э.), теоретически осмыслив понятие ли [2], превратил его в самую общую характеристику правильного обществ. устройства и поведения человека по отношению к другим и к себе: «Правитель [должен] руководить подданными посредством ли [2]»; «Преодоление себя и обращение к ли [2] составляет гуманность (жэнь [2])... Не следует смотреть на несоответствующее ли [2], не следует слушать несоответствующее ли [2], не следует говорить несоответствующее ли [2]» («Лунь юй», III, 19, XII, 1). Распространение подобного контроля на чувственную сферу стало у Конфуция основой для придания ли [2] статуса гносео-праксиологич. норматива: «Расширяя [свои] познания в знаках/письменности/культуре (вэнь) и стягивая их с помощью ли [2], можно избегнуть нарушений» («Лунь юй», VI, 25/27, XII, 15).

С самого зарождения конфуцианство, сосредоточившись на категории ли [2], сделало ее одним из своих важнейших символов. В китайской духовной традиции именно за Конфуцием закрепился образ первого идеолога и ревностного проповедника ли [2], нек-рые последователи (напр., Ли Гоу, Янь Юань, Лин Тин-кань) видели в ней его гл. идею. Поэтому сразу же в V–III вв. до н.э. концепция ли [2] превратилась в центральную мишень антиконф. выпадов со стороны конкурировавших с ним филос. школ. Даосы (см. Даосизм) подчеркивали искусственность и бесплодный ригоризм конф. «благопристойности» с позиций гедонистич. следования природному естеству (например, «Чжуан-цзы»). В раннем даосизме ли [2] представлено как результат последовательной деградации дао, затем «благодати/добродетели» (дэ [1]), «гуманности», «должной справедливости» (и [1]), источник утраты «верности» (чжун [2]) и «благонадежности» (синь [2]) («Дао дэ цзин»). Моисты (см. Мо-цзя) с позиций социально-экономич. утилитаризма и понимания ли [2] как «почтительной осторожности» (цзин [4]) подвергли критике чрезмерное увлечение конфуцианцев обрядово-церемониальной стороной ли [2], ее усложнение до крайне изощренных и трудновыполнимых форм («Мо-цзы»). Вместе с тем перекликающееся с моистским определение «Благопристойность - это почтительная осторожность» закреплено в конфуцианском «Сяо цзине» («Канон сыновней почтительности», § 12). Легисты (см. Легизм), также отвергая ли [2] как высший принцип социальной регуляции, в качестве альтернативы выдвинули административные принципы и юридические законы (фа [1]) (например, «Шан цзюнь шу»).

Двузначность ли [2] как «этики» и «ритуала» позволила двум гл. последователям Конфуция и основателям противоположных течений в конфуцианстве — Мэн Кэ (IV — нач. III в. до н.э.; см. Мэн-цзы) и Сюнь-цзы (кон. IV–III в. до н.э.) по-разному истолковать эту категорию: соответственно как внутр. моральное качество человека и как налагаемую на него извне социальную форму. Исходя из признания врожденной «доброты» (шань [2]) человеческой «природы» (син [1]) и полагая определяющим фактором специфики человека «отказывающее [себе] и уступающее [другому] сердце (синь [1]», Мэн Кэ назвал этот фактор «началом ли [2]», а само ли [2] определил как «благоговеющее и почтительно-осторожное сердце», «исконно присущее» человеку. Сюнь-цзы же ссылался на то, что человеку от рождения присущи любовь к выгоде и плотские страсти, губящие ли [2], правила к-рого были установлены в обществе древними «совершенномудрыми» (шэн [1]) для обуздания «злой» (э, см. Добро и зло) человеческой «природы»; эти правила являются источником «культуры» (вэнь).

В собрании основополагающих текстов конфуцианства — «Ши сань цзин» («Тринадцатиканоние») входят три специально посвященных ли [2] произведения: «Чжоу ли» («Благопристойность [эпохи] Чжоу»), «И ли» («Церемониальность и благопристойность»), «Ли цзи» («Записки об этико-ритуальных нормах»). В последнем из них категории ли [2] придан универсальный регулятивный смысл посредством определения с помощью омонимич. термина ли [1] («принцип): «Благопристойность — это принципы». Особую значимость «Ли цзи» подчеркнули создатели неоконфуцианства, выделив из этого трактата две главы — «Да сюэ» и «Чжун юн» в качестве соместоятельных произв., открывающих новый, неоконфуцианский канон «Сы шу» («Четверокнижие). В то же время предпринимались попытки выдвинуть и «Ли цзи» на первое место среди осн. канонов конфуцианства, что сделал, напр., Су Сюнь (XI в.) в «Лю цзин лунь» («Суждения о Шестиканонии»; рус. пер.: В.М.Алексеев, 1945).

Сформулированное в «Ли цзи» учение о ли [2] образовало фундамент конфуцианства и вообще традиционного для Китая представлений о культуре. Категория ли [2], войдя в один ряд с такими основополагающими общекультурными и философскими понятиями, как «гуманность», «должная справедливость», «разумность» (чжи [1]) и «благонадежность», стала выражать идею универсального — социального, этического, религиозного и культурно-цивилизационного норматива.

Универсальность понятия ли [2] давала возможность толковать его в весьма широкой смысловой амплитуде. Например, Ли Гоу (XI в.) определял ли [2] как «фокус человеческого дао», «основу научения [молодого] поколения», а названные выше четыре категории — как «другие имена ли [2]» («Ли лунь» — «Суждения о благопристойности»). Базовую для неоконфуцианства дефиницию, представляющую собой инверсию определения из «Ли цзи», сформулировал его патриарх Чжоу Дунь-и (XI в.): «Принципы называются благопристойностью» («Тун шу» — «Книга проникнования», § 3).

Ведущий создатель «учения о принципе» (ли-сюэ) Чжу Си (XII в.) развернул эту лапидарную дефиницию в тезисе, демонстрирующем сущностную связь природы и культуры (вэнь): «Благопристойность — это распорядок и знаки (вэнь) небесных принципов (тянь ли; см. Тянь [1]). Ведь у всего в Поднебесной есть соответствующий принцип, однако он не имеет ни фигуры, ни тени. Поэтому, творя определенный знак (вэнь) благопристойности, тем самым очерчивают один небесный принцип, к-рый становится виден людям. Так в учении опираются на циркуль и угольник» («Чжу-цзы юй лэй» — «Классифицированные речи Учителя Чжу», цз. 42). Представитель альтернативного «учению о принципе» «учения о сердце» (синь-сюэ) Ван Ян-мин (кон. XV — нач. XVI в.) еще более определенно заявил о тождестве «благопристойности» (ли [2]) и «принципа» в «единой вещи» (и у; см. У [3]) — «знаках/письменности/культуре» (вэнь): «Слово „благопристойность“ тождественно слову „принцип“. Доступные наблюдению проявления принципов называются „знаками“, недоступное наблюдению сокровенное (вэй [7]) в знаках называется „принципом“. Но только все это единая вещь» («Чуань си лу» — «Записи преподанного и воспринятого», цз. 1).

Вплоть до начала XX в. конфуцианизированная культура Поднебесной самоопределялась как основанная на ли [2] («государство ритуала и музыки»), и таковой же она виделась на Западе с XVII в., т.е. со времени появления там сообщений первых христианских миссионеров, делавших упор на «кит. церемонии».

Источники:
Древнекитайская философия. Т. 1. М., 1972. С. 142–147; Т. 2. М., 1973. С. 100–110, 174–181; Сыма Цянь. Исторические записки. Т. 4. М., 1986. С. 60–69; Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990, указатель; Ван Аньши. Рассуждения о ритуале и музыке /Пер. А.Б. Калкаевой // Человек и духовная культура Востока. М., 2003. С. 143-154.

Литература:
Алексеев В.М. Китайская литература. М., 1978. С. 391–394, 400–403; Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994. С. 168–169; Кобзев А.И. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. М., 1983, указатель; Он же. Философия китайского неоконфуцианства. М., 2002, указатель; Невилл Р.К. Осознанное и неосознанное место ритуала (ли) в гуманности (жэнь) // Китай в диалоге цивилизаций. М., 2004. С. 652–660; Ткаченко Г.А. Космос, музыка, ритуал: Миф и эстетика в «Люйши чуньцю». М., 1990; Фэн Юлань. Краткая история китайской философии. СПб., 1998, указатель; Этика и ритуал в традиционном Китае. М., 1988; Сиа A.S. Dimensions of Li (Propriety): Reflections on an Aspect оf Hsiin Tzu’s Ethics // PEW. 1979. Vol. 29. № 4; idem. Li and Moral Justification: A Study in the Li Chi // PEW. 1983. Vol. 33. № 1; Tu Wei-ming. The Creative Tension between Jen and Li // PEW. 1968. Vol. 18. № 1–2.

См. также лит-ру к ст. «Ли цзи».

Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006. Т. 1. Философия / ред. М.Л.Титаренко, А.И.Кобзев, А.Е.Лукьянов. - 2006. - 727 с. С. 297-299.