Метеорология

 
Место метеорологии в традиционном мировоззрении
 
По современной классификации метеорология относится к наукам о земле, поскольку ее задачей является изучение явлений, происходящих в земной атмосфере. Однако в древнем Китае, как и во всех ранних цивилизациях, она первоначально считалась одной из наук о небе, т.к. пространство вокруг Земли еще не разделялось на атмосферное и астрономическое. В древней Греции в IV в. Аристотель первым указал на то, что ветер, дождь, молнии и проч. происходят в результате процессов, возникающих на поверхности земли и в воздухе. Однако в специальной работе «Метеорологика» он ошибочно классифицировал некоторые астрономические явления как метеорологические. Китайцы не создали столь значимого труда по метеорологии, однако начиная приблизительно с того же времени постепенно пришли к правильному пониманию многих метеорологических явлений, хотя четкой дифференциации между последними и событиями на небесах в традиционной китайской науке так и не было проведено.
 
Традиционная метеорология занималась главным образом изучением закономерностей изменения погоды, знание которых было жизненно важным в такой стране, как Китай, где существовало развитое интенсивное земледелие, имелись обширные ирригационная и транспортная системы каналов и где разного рода погодные аномалии без предварительного принятия предохранительных мер могли иметь самые бедственные последствия.
 
Интерес к метеорологии у китайцев был вызван также особенностями их мировоззрения. В эпоху Шан-Инь считалось, что метеорологические явления зависят от сонма первопредков во главе с Шан-ди – Верховным первопредоком/государем. Эти существа представлялись звероподобными монстрами с крайне свирепым нравом. Чтобы они не вредили людям, их следовало постоянно задабривать обильными жертвоприношениями. В начале эпохи Западной Чжоу Шан-ди сменило Небо (тянь [1]), которое вместе с первопредками стало считаться источником мировой гармонии. Начиная с этого времени отношения людей с Небом рассматривались сквозь призму этики. Предполагалось, что недостойное поведение правителя или его подчиненных могло вызвать гнев Неба и недовольство первопредков, вследствие чего можно было ожидать засухи, урагана, лютых холодов и других подобных бедствий. Чтобы иметь «надежный» критерий оценки деятельности царского двора постоянно развивались методы наблюдения погодных явлений. В результате в области наблюдательной метеорологии китайцы были долгое время впереди Запада.
 
Наблюдения за погодой производились в Китае с самых древних времен. Записи этих наблюдений стали вестись с XIV в. до н.э., о чем свидетельствует обнаруженная археологами в Аньяне эпиграфика цзя гу вэнь – надписи на черепашьих панцирях и костях животных. Как и в других цивилизациях, ранняя китайская метеорология была связана с предсказанием. Изучение цзя гу вэнь показало, что значительная часть гаданий касалась погодных явлений. В результате, из-за привычки гадателей отмечать, сбылись или не сбылись предсказания, были составлены довольно систематические метеорологические записи.
 
Подобные записи содержатся в канонической летописи «Чунь цю» («Вёсны и осени»), охватывающей период 722–481 до н.э. Самая первая из них относится к 9-му году правления Инь-гуна (714 до н.э.), князя удела Лу (пров. Шаньдун): «В третьей луне, в день гуй [8] – ю [4] [10-й в 60-ричном цикле] был сильный дождь, гром и молния, а в день гэн [1] – чэнь [2] [17-й в 60-ричном цикле] был силь-ный дождь со снегом». Последующие записи, как правило, также касаются неординарных погодных явлений – «большой засухи», «сильного снега» или «сильного града», долгого «отсутствия дождя» и проч. Отмечается разрушительное действие тех или иных явлений, например, под 12-м годом правления Си-гуна (645 до н.э.): «В день цзи [10] – мао [5] [16-й в 60-ричном цикле] была тьма; ударил гром в кумирню И-бо». Иногда о состоянии погоды можно узнать по записи о жертвоприношении и его цели. Например, в 11-й год правления того же Си-гуна (649 г. до н.э.) «осенью, в 9-й луне была принесена жертва для ниспослания дождя».
 
Начиная с эпохи Хань стали проводиться систематические наблюдения за погодой, позволявшие выявлять те или иные закономерности климатических изменений. Регулярно велись записи о появлении гроз, силе и направлении ветра, температуре и влажности воздуха. Это практиковалось до нач. XX в., со временем приняв весьма обстоятельные формы. В изданной при последней династии Цин энциклопедии «Гуцзин тушу цзичэн» («Полное собрание древних и современных изображений и писаний», 1726) записи о регистрациях чрезмерного холода и жары занимают четыре обширные главы.
 
На основе накопленного за века опыта наблюдения за атмосферными явлениями было выявлено большое число метеорологических закономерностей, которые часто фиксировались в пословицах во множестве вошедших в сокровищницу китайской литературы. В «Ши цзине» («Канон поэзии») в песне царства Юн «Радуга» (I, IV, 7) сказано: «Радуга утром на западе – быть утру дождливому», – что имеет под собой простое объяснение. Выпадению дождей на территории Китая способствуют, как правило, циклоны, которые, возникнув в Центральной Азии, движутся с запада на восток, и поэтому радуга на западе указывает, что там идет дождь, перемещающийся в точку наблюдения. Напротив, фраза «Густые тучи без дождя придут с нашей западной окраины» из канонической части «Чжоу и» – «И цзина» («Канона перемен»), приводимая в гексаграммах № 9 и 62 (Сяо чу и Сяо го), означает, что после прихода таких туч долго не будет дождя – хорошее предзнаменование для путешественников. Там же, в тексте при гексаграмме № 2 (Кунь) можно прочесть «метеорологическую пословицу» с вполне прозрачным смыслом: «Если наступишь на иней, значит, близок крепкий лед». Незатейливое погодное наблюде-ние в форме пословицы приводится и в «Дао дэ цзине» («Канон о Пути-дао и благодати-дэ»), в чжане 23: «Ураган не продлится все утро, сильный дождь не продержится весь день». Подобный список можно продолжить.
 
Метеорологические теории и наблюдения
 
В традиционной китайской науке метеорологические явления рассматривались в контексте организмического мировоззрения как разновидности действия пневмы-ци [1]. В классических текстах часто указывается, что мир – это целостная система, которую можно уподобить организму. В «Люй-ши чунь цю» (XIII, 1) сказано: «Небо, земля и десять тысяч вещей едины с телом (шэнь [2]) человека; это называется “великим единением” (да тун)». Схожее утверждается в «Хуайнань-цзы» (гл. 8): «Небо и земля, пространство и время (юй чжоу) едины с человеческим телом (шэнь [2]), внутренность шести соединений едина со строением (чжи [8]) человека» (пер. А.И. Кобзева). «Шесть соединений» (лю хэ) – четыре стороны света, верх и низ. Между этими ориентирами находится атмосферное пространство, в котором происходят метеорологические явления. Поэтому метафору «строения человека» можно отнести именно к ним. Эта параллель проводится в гл. 7 «Хуайнань-цзы», распространяясь на способности человеческого организма и его отдельные органы: «Небо имеет ветер (фэн [1]) и дождь (юй [13]), холод (хань [3]) и жару (шу [14]), человек также имеет [способности] брать (цюй [4]) и отдавать (юй [4]), веселиться (си [6]) и гневаться (ну [1]), поэтому желчный пузырь (дань [5]) – облака (юнь [8]), легкие (фэй [2]) – пневма (ци [1]), печень (гань [3]) – ветер (фэн [1]), почки (шэнь [4]) – дождь (юй [13]), селезенка (пи [3]) – гром (лэй [4]), благодаря чему [человек] составляет триаду (сань [3]) с небом и землей, а сердце (синь [1]) является хозяином (чжу [1])» (пер. А.И. Кобзева).
 
В «Си цы чжуани» (I, 1), теоретическом комментарии к канонической части «Чжоу и», говорится, что в мире происходят постоянные «возбуждения громовыми раскатами (лэй тин) и оплодотворения ветром и дождем». Те и другие связаны с «взаимораскачиваниями» (сян дан) восьми триграмм (ба гуа, см. Гуа [2]), которые обозначают набор фундаментальных действий, проявляющий себя как в природе, так и в человеке.
 
Согласно «Шо гуа чжуани» («Предание изъяснения триграмм»), еще одному из комментаторских разделов «Чжоу и», две «старшие» триграммы, Цянь [6] (Творчество) и Кунь (Податливость), обладая соответственно свойствами «могущества» (цзянь [14]), «господства» (цзюнь [1]) и «послушности» (шунь), «сохранения» (цан [1]), выражаются в феноменальном мире как Небо (тянь [1]) и Земля (ди [2]), два полюса, создающие в мировом пространстве некое напряжение сил. Шесть «младших» триграмм проявляются как феномены, место которых – между Небом и Землей. Две из них стоят особняком. Это Гэнь [2] (Ограничение) и Дуй [1] (Разлив), обладающие соответственно свойствами «сдерживания» (чжи [9]) и «раскрепощения» (то [1]) и выражающиеся как «гора» (шань [1]) и «озеро/болото» (цзэ [3]). Вероятно, эти природные манифестации триграмм были выбраны как виды рельефа (первый близок Небу, а второй – Земле), которые определенным образом влияют на метеорологические явления. Из оставшихся четырех триграмм две представляются как чисто метеорологические явления – «гром» (лэй [4]) и «ветер» (фэн [1]) соответственно Чжэнь [2] (Возбуждение) и Сюнь [2] (Мягкость). Первая обладает способностью «воздействия» (дун [1]), а вторая – «распределения» (сань [1]) и «приспособления» (жу [1]). Последняя пара триграмм, Ли [8] (Разделение) и Кань (Соединение), со свойствами «процветания» (ли [13]) и «погружения» (сянь [8]) проявляет себя как «согревающее» (сюань [3]) и «смачивающее» (жунь) начала среди стихий/элементов (син [3]) и метеорологический явлений (пневм-ци [1]) – «огонь» (хо [1]) и «вода» (шуй), «сухость» (гань [4]) и «дождь» (юй [13]), а также как астрономические объекты – Солнце (жи) и Луна (юэ [3]).
 
Триграммы, представляющие собой комбинации сил инь [1] и ян [1], образуют определенный набор структурных отношений и схем, включающий, например, отношения «противоположности» (дуй [2]) и «переворачивания» (фань [1]), пространственные расположения Фу-сии Вэнь-вана. Видимо, предполагалось, что их природные проявления должны отражать подобные закономерности. Однако полного соответствия сохранившийся список этих проявлений не дает. Возможно, с триграммами («младшими») некогда были объединены наборы шести и пяти пневм-ци [1], упоминаемые в китайской литературе, на что указывает их частичное терминологическое сходство со списком из «Шо гуа чжуани» и некоторые структурные отношения.
 
В «Цзо чжуани» («Предание [г-на] Цзо [о летописи “Вёсны и осени”]») приведен набор шести пневм-ци [1]: инь [1] и ян [1] (см. Инь–ян), ветер (фэн [1]), дождь (юй [13]), тьма и свет, которые, «разделяясь, образуют четыре времени года, а располагаясь по порядку, образуют последовательность пяти [стихий/элементов]». В «Шу цзине» («Канон [исторических] писаний»), в главе «Хун фань» («Величественный образец»), дан пятеричный список: дождь (юй [13]), солнечное сияние (ян [6]), жара (юй [16]), холод (хань [3]) и ветер (фэн [1]). Там же говорится о пяти стихиях/элементах, но без корреляции с пневмами. Соотнесение тех и других встречается впервые в «Хуан-ди нэй цзине» («Канон Желтого императора о внутреннем»): почва (ту [1]) – влажность (ши [28]), металл (цзинь [2]) – сухость (цзао [2]), огонь (хо [1]) – тепло (шу [14]), вода (шуй) – холод (хань [3]), дерево (му [3]) – ветер (фэн [1]). Все операции со стихиями/элементами (син[3]; см. У син) в принципе справедливы и для пневм-ци [1].
 
Из перечисленных пневм-ци [1] особое внимание в традиции уделяется ветру-фэн [1]. В соответствии с восемью основными направлениями в пространстве – ба чжэн – выделялось восемь ветров – ба фэн (табл. 1), которые корреспондировали с различными схематизированными наборами понятий – месяцами года, созвездиями, нотами канонического звукоряда, циклическими знаками и проч. Видимо, система ветров достаточно древняя и отражалась в нескольких терминологических вариантах. Один из них приведен в «Люй-ши чунь цю» (XIII, 1), еще два – в «Хуайнань-цзы» (гл. 4 и 3). В последнем случае, представляющем более распространенный вариант, восемь ветров рассматриваются как сменяющие друг друга через каждые 45 дней начиная со дня зимнего солнцестояния. Подразумевается, что годовой цикл связан с соответствующими направлениями в пространстве (день зимнего солнцестояния – с севером и т.д.). Детально связь ветров, пространственных направлений, созвездий и нот флейт-люй [1] описал Сыма Цянь в «Ши цзи» («Исторические записки»), в гл. 25 – «Люй шу» [1] («Книга о [флейтах]-люй [1]»).
 
Таблица 1. Пространственные направления и «восемь ветров»

№	Направление	Ветер (фэн 風)
1	Север	Гуан-мо 廣莫 (Обширный)
2	Северо-восток	Тяо 條 (Переменный)
3	Восток	Мин-шу 明庶 (Всепроявляющий)
4	Юго-восток	Цин-мин 清明 (Чисто-светлый)
5	Юг	Цзин 景 (Ясный)
6	Юго-запад	Лян 涼 (Прохладный)
7	Запад	Чан-хэ 閶闔 ([с горы] Врата небес)
8	Северо-запад	Бу-чжоу 不周 ([с горы] Щербатой)

 
С древних времен китайцы пытались найти причины метеорологических явлений. В «Хун фане» говорится, что «движение Луны среди звезд вызывает ветер и дождь». В «Чжуан-цзы» (гл. 2 «Ци у лунь» – «Cуждения о равенстве вещей») есть определение ветра как «дыхания Великой глыбы (Да куай)». Поскольку там речь идет о «флейте Земли» (ди лай), т.е. о звуках, издаваемых за счет движения воздуха, а точнее, пневмы (ци [1]) в ущельях, ямах, массивах лесов и проч., под «Великой глыбой» следует понимать Землю, а под ветром – движение воздуха/пневмы (ци [1]). В «Ле-цзы» утверждается, что ветер, а также радугу, облака, туманы и дождь можно рассматривать как «скопления ци [1]». В «Цзи Ни-цзы» («[Трактат] Учителя Цзи Ни», кон. IV в. до н.э.) утверждается, что «ветер – это ци [1] Неба, а дождь – ци [1] Земли; ветер дует согласно сезонам, а дождь льет в ответ на ветер»; «ци [1] Неба опускается, а ци [1] Земли подымается». Если сюда не закралась ошибка, то можно предположить намек на теорию природного влагооборота (круговорота воды), состоящего из подъема с поверхности земли (и водоемов) в атмосферу испарений, их дальнейшей конденсации с образованием облаков и выпадением в виде дождя.
 
Согласно «Хуайнань-цзы» (гл. 3), «ци [1] Неба, разбушевавшись, преобразуется в ветер (фэн [1]), поглощаемая Землей ци [1], приходя в гармонию, преобразуется в росу (лу [7])». По причине «перемешивания» (луань [1]) инь [1] и ян [1] возникает «туманность» (у [12]), и «если побеждает янская ци [1], то туманность рассеивается и образуются дождь (юй [13]) и роса (лу [7]), а если побеждает иньская ци [1], то туманность сгущается и образуются иней (шуан [1]) и снег (сюэ [3])». В древнекитайской науке также бытовали представления, что облака являются водой с гор, которая испаряется и подымается вверх. Подобная мысль впервые выражена в «Гунъян чжуань» («Предание Гунъяна [о летописи «Вёсны и осени»]»), которое приписывается жившему в V в. до н.э. Гунъян Гао (ученику ученика Конфуция – Цзы Ся), передавалось изустно и только во II в. до н.э. было записано Гунъян Шоу и Хуму/Хуу-шэном. Там сказано, что дождь поднимается с гор, «испаряясь из-под камней размерами 1–2 цуня [2] и конденсируясь», и за один день эти водяные конденсаты могут распространиться по всей стране, но только в случае, если они возникли на горе Тай-шань (Великой горе).
 
Ван Чун (27–97/107) был сторонником подобных взглядов, противопоставляя их в «Лунь хэне» («Взвешивание суждений»/«Весы теорий», ок. 82) заблуждению, что дождь «падает с небес». По его мнению, «испаряющаяся вода становится облаками, которые конденсируются в дождь или в росу». Вскоре после Ван Чуна облака были определены как «влага, испаряющаяся от болот и озер». Росу первоначально китайцы связывали с Луной. В «Хуайнань-цзы» (гл. 5) упоминается ритуал фу ба фэн шуй – «питье воды восьми ветров», для которого с помощью бронзового зеркала фан чжу собиралась роса, и отмечается, что «под луной фан чжу выделяет влагу». Об этом зеркале писал также Гэ Хун  в гл. 3 «Бао-пу-цзы» («[Трактат] Мудреца, Охватившего Первозданную простоту»).
 
В «Хуайнань-цзы» (гл. 4) сделана попытка объяснить природу грома и молнии: «инь [1] и ян [1], взаимоударяясь (сян бо), производят гром (лэй [4]), а стремительно распространяясь (цзи ян), производят молнию (дянь [2])».
 
По мнению Ван Чуна («Лунь хэн»), гром – это особое состояние пневмы-ци [1], а именно «удар» (цзи [21]) янской ци [1]. Нечто подоб-ное грому возникнет, если в плавильную печь плеснуть ковш воды: «ци [1] придет в движение и ударит, как гром», а «Небо и Земля – такая же печь, янская ци [1] – огонь, облака и дождь – избыток воды». Молния представляет собой разновидность огня. И если она сжигает всего человека или оставляет на нем метку, то не следует это считать следствием его вины перед Небом, поскольку молния имеет всего лишь естественное происхождение. Ван Чун был не одинок в критике традиционного представления о Небе, карающем молнией, его идейным предшественником был Хуань Тань (43 до н.э.–28 н.э.).
 
Помимо молнии китайцы с древности изучали и другие световые явления в атмосфере. Упоминания о радуге имеются уже в надписях на гадательных костях. Исследование причин возникновения радуги стало проводиться в Китае не позднее VI–VII вв. (см. Оптика).
 
В нач. V в. астроном Цзян Цзи предложил объяснение феномена изменения цвета Солнца, видимого в полдень и при восходе и заходе: «земные пары не подымаются очень высоко в небо, что и является причиной того, почему солнце кажется красным утром и вечером, но белым в полдень», а если бы «земные пары поднялись высоко в небо, оно и тогда выглядело бы красным». В этом ошибочном объяснении все же есть намек на понимание того, что видимость Солнца находится в зависимости от толщины атмосферы, через которую проходят его лучи к наблюдателю, – эта толщина больше при восходе и закате, когда Солнце близко к горизонту, чем в полдень, когда оно находится в зените.
 
В эпоху Сун считалось, что красное зарево, появляющееся утром или вечером, является отсветом восхода или заката в воздушном пространстве. Достаточно корректное объяснение миражей было дано в XIV в. ученым Чэнь Тином в «Лян шань мо тань» («Рукопись бесед с двух гор»). Большое внимание уделялось также сложному явлению, которое включает солнечное гало (жи юнь) и «ложные солнца», или паргелии. При некоторых атмосферных состояниях, когда солнце просвечивает сквозь перистые облака, состоящие из шестигранных призматических кристаллов льда, оно видится окруженным одним, реже двумя и, совсем редко, тремя светлыми или радужными кругами, называемыми «гало» и имеющими соответственно угловые радиусы 22°, 46° и 90°. Иногда наблюдается светящийся паргелический круг, который проходит через центр солнца параллельно плоскости горизонта и образует на пересечении с кругами гало яркие светящиеся пятна – паргелии. Довольно часто возникают касательные дуги к кругам гало, а также столб, проходящий через центр солнца, и другие свечения. Реже в небе можно видеть еще одну паргелию, находящуюся напротив солнца.
 
Первое в Европе упоминание о таком явлении содержится в «Повести временных лет» и датируется 7 февраля 1102. На Западе его описали в 1630. Возможно, в Китае знакомство с ним породило миф о том, как во времена императора/первопредка Яо, якобы правившего во второй половине III тыс. до н.э., на небе внезапно появилось сразу десять солнц, свет от которых сжег бы на земле все живое, если бы верховный дух Ди Цзюнь  не послал на помощь людям своего сына, искусного стрелка И, который по очереди поразил из лука девять «лишних» солнц.
 
Научные сведения о гало и сопутствующих явлениях приведены впервые в «Цзинь шу» («Книга об [эпохе] Цзинь») и других текстах VII в., где достаточно детально описаны практически все их элементы с использованием приблизительно 26 технических терминов. В дальнейшем к теме гало китайцы обращались не один раз. Даже императоры не гнушались писать о нем. Чжу Гао-чжи (1378–1425), правивший менее года (1424 – 1425) и известный под именем Жэнь-цзун [2], в 1425 создал «Тянь юань юй ли сян и фу» («Ода о счастливых и зловещих знамених по нефритовому календарю небесного начала»), где уделил несколько страниц описанию гало, паргелий, дуг и проч., снабдив его предсказаниями, собранными из предшествующей литературы. Например, согласно Чжу Вэнь-гуну (Чжу Си), «когда имеется гало с правильными кругами (эр [3], букв. “серьги”), армия будет побеждена», а в «Сун шу» («Книга об [эпохе] Сун») говорится, что «если солнце пронизывается [паргелической линией], то командующий будет уничтожен».
 
Китайцам было хорошо знакомо лунное гало (юэ юнь), также вызываемое перистой туманностью на больших высотах. Оно расценивалось как верный признак ветра. Лунные гало, имеющие радужную окраску, были названы цзюй му («мать тайфуна»), считаясь предвестниками этого грозного метеорологического явления (цзюй [9] – “ураган”, “тайфун”, последнее слово произошло от кит. тай фэн – «великий ветер»).
 
Метеорологические приборы
 
Неизвестно, с каких времен китайцы начали использовать метеорологические приборы. Однако самое раннее упоминание о них датируется эпохой Хань. В трактате II в. до н.э. «Хуайнань-цзы» (гл. 3) сказано о взвешивании на рычажных весах древесного угля или золы для измерения влажности воздуха, т.е. по сути дела о первом гигрометре, в котором учитывается способность взвешиваемого материала поглощать влагу из окружающей среды, или его гигроскопические свойства. В XV в. в Европе Николай Кузанский использовал тот же самый метод, взвешивая шерсть и камни.
 
Измерения влажности воздуха китайцами проводились с целью предсказания дождя или проверки соответствия реальной погоды и положенной по сезону. После взвешивания становилось ясно, что «если зола легкая, то сухо, а если тяжелая, то сыро». В день зимнего солнцестояния, который, по космологическим законам, «сопровождается водой», образуемой иньской ци [1], воздух должен быть влажным, а в день летнего солнцестояния, который «сопровождается огнем», образуемым янcкой ци [1], – сухим. Отсутствие соответствия означает, что в природе царит разлад и следует ожидать бедствий.
 
Когда в середине I в. до н.э. Андроник из Кирра воздвиг в Афинах Башню ветров с флюгером в виде тритона, солнечными и водяными часами, в Китае также были знакомы с флюгером – хоу фэн ци («прибор для наблюдения ветра»), фэн синь ци («ветроопределяющий прибор») и проч. Возможно, он был пропеллерного типа. Известно, что в эпоху Восточной/Поздней Хань флюгер изготавливался в виде бронзовой (медной) птицы и назывался хоу фэн тун няо или сян фэн тун няо («ветроуказательная бронзовая птица»). В военных трактатах начиная с эпохи Сань го (Троецарствие) упоминается флюгер, в котором использовались перья, видимо, с целью облегчения его конструкции, чтобы его было удобно использовать в походных условиях. В средневековой литературе изобретение флюгера приписывалось Хуан-ди (Желтый император/первопредок) и другим легендарным персонажам.
 
Можно предположить, что в эпоху Хань была сделана попытка построить анемометр, т.е. устройство для измерения скорости ветра. В «Сань фу хуан ту» («Изображение трех районов столицы [Чанъань]»), книге конца III в., приписанной Мяо Чан-яню, имеется ссылка на сочинение Го Юань-сэна «Шу чжэн цзи» («Записки о военных экспедициях»), в котором говорилось, что к югу от правительственных дворцов имелась башня высотой в 15 жэнь [6] (около 24 м), на вершине которой была установлена армиллярная сфера, сделанная Чжан Хэном, и «ветроуказательная бронзовая птица, которая двигалась под действием ветра». Отдельно отмечается, что «птица перемещалась только тогда, когда дул ветер в 1000 сил-ли [4]». В той же книге есть упоминание об установленном на башне бронзовом фениксе, который всегда «был обращен к ветру, поворачиваясь на оси и [перемещаясь] выше и ниже, как будто летая». Высота этой оси была около 1,5 м, что кажется чрезмерным для простого флюгера. Поэтому данные слова можно истолковать как описание устройства, в котором птица могла не только свободно поворачиваться на оси, но и перемещаться по ней вверх и вниз. Эта птица должна была иметь хвост в виде вертикальной лопасти и распростертые крылья, установленные под определенным углом к горизонтали. Под воздействием ветра на хвост птица устанавливалась по ветру, а на крылья – могла подниматься вверх, тем выше, чем сильнее был ветер.
 
Для определения направления и силы ветра в Китае еще применялись специальные флажки (фэн бяо), по краям полотнища которых пришивались колокольчики, а сами они имели подвижный флагшток. По положению полотнища, поднимавшегося от ветра, можно было наблюдать его направление, а по звону колокольчиков – его силу. Ван Куй, живший в эпоху Мин, в «Ли хай цзи» («Собрание [заметок невежды, измеряющего] море раковиной») упоминает эксперименты с бумажными змеями, проводимые с целью изучения поведения ветров.
  
Прогнозу дождя в Китае всегда уделялось особое внимание, поскольку одним из неприятных последствий его был подъем воды в реках и каналах, вызывающий опасность наводнений. Поэтому можно полагать, что китайцы использовали дождемер с древних времен. Однако самое раннее письменное упоминание о нем относится только к XIII в. Цинь Цзю-шао в «Шу шу цзю чжан» («Девять отделов математики», 1247) привел задачу на вычисление объема водосборного стакана дождемера. В Европе применение подобных дождемеров датируется только 1639.
 
В том же самом трактате есть описание снегомера – определителя толщины слоя выпавшего снега. Он представлял собой большую клетку, сделанную из бамбука. Такие снегомеры помещались чаще всего в горной местности.
 
Возможно, уже при династии Сун провинциальные чиновники передавали в столицу данные об осадках в виде дождя и снега. В 1424 был издан правительственный указ, согласно которому необходимо было из крупных провинциальных городов поставлять в столицу сведения о количестве дождевых осадков, для чего туда были разосланы стандартные дождемеры. В XVI–XVIII вв. также проводилась подобная практика. В 1700 один из китайских стандартных дождемеров был послан в Корею, где сохранился до наших дней. Он представляет собой бронзовый стакан диаметром около 14 см. К нему прилагается бронзовая линейка для измерения уровня воды.
 
Литература:
Мао Цзо-бэнь. Это изобретено в Китае. М., 1959; Мао Цзо-бэнь. Вомэнь цзусянь ды чуанцзао фамин (Творческие изобретения наших предков). Шанхай, 1957; Ancient China’s Technology and Science: Compiled by the Institute of the History of Natural Science, Chinese Academy of Science. Beijing, 1983; Encyclopaedia of the History of Science, Technology, and Medicine in Non-Western Cultures / Ed. H. Selin. Dordrecht; Boston; London, 1997; Needham J. Science and Civilisation in China. Vol. 2. Cambridge, 1959; Ronan C.A. The Shorter Science and Civilisation in China: An Abr. of Joseph Needham’s Orig. Text. Vol. 2. Cambridge, 1981; Temple R. The Genius of China: 3000 Years of Science, Discovery and Invention. N. Y., 1986.
 
Автор: Еремеев В.Е.
 
Источники:
Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. IV / Пер. Р.В. Вяткина. М., 1986; Люйши чуньцю (Вёсны и осени господина Люя) / Пер. Г.А.Ткаченко. М., 2001; Философы из Хуайнани (Хуайнаньцзы) / Пер. Л.Е. Померанцевой. М., 2004.
 
Литература:
Чжу Кэ-Чжэнь. К истории китайской метеорологии // Физическая география Азии. М., 1954, с. 278–284; Чжан Цзю-чэнь. Цисян и ци (Метеорологические приборы) // Ту шо Чжунго гудай кэ цзи чэнцзю (Иллюстрированное изложение достижений науки и техники древнего Китая)/ Сост. Сун Чжэн-хай, Сунь Гуань-лун. Ханчжоу, 2000, с. 137–139.
 
Сост. библ.: Кобзев А.И.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / гл. ред. М.Л. Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. — М. : Вост. лит., 2006–. Т. 5. Наука, техническая и военная мысль, здравоохранение и образование / ред. М.Л. Титаренко и др. — 2009. — 1055 с. С. 140-146.