«Чжуань Лунь Ван Цзин»

Так я слышал.

Когда [Будда[|Будда]] посетил царство Магадха и пребывал на берегу реки в Яблоневом лесу, Превосходнейший в мире так наставлял монахов-учеников¹:

«О монахи-ученики! [В каждом из вас], в вас самих, должна пребывать лампада Учения², которая и будет служить вам [ориентиром] в Дхарме. Кроме этой лампады, нет более [ориентира] в Дхарме. О монахи-ученики! Если в вас самих пребывает лампада Учения, то у вас есть [ориентир] в Дхарме. И кроме этой лампады, нет иного [ориентира] в Дхарме даже у того, кто способен, овладев знаниями, добиться [в жизни] успеха и безграничного материального благополучия³. Как же такое может быть?

О монахи-ученики! Некогда в древности жил царь по имени Неми⁴. Он был царем-Чакравартином, просветленным и мудрым. Имел четыре войска для управления всем миром. Согласно Дхарме, правитель, [следующий] принципам Дхармы, приобретает семь сокровищ, позволяющих людам всех четырех варн проникнуться его добродетелями. Что же это за семь сокровищ, обретение которых позволяет людям всех четырех варн проникнуться доброделетями [царя-Чакравартина]? Ранее [я] поведал [вам] об этих семи сокровищах [царя-Чакравартина], позволяющих людям всех четырех варн проникнуться его добродетелями.

Так вот, во времена [правления] царя Неми как-то случилось так, что небесная сокровище-чакра неожиданно покинула свое прежнее место. Некто, увидевший это, поспешил доложить [о случившемся] царю Неми, обратившись к нему со следующими словами: «Небесный правитель должен узнать, что небесная сокровище-чакра покинула свое прежнее место». Царь Неми, услышав это сообщение, произнес: «[Сын мой], наследник! Моя небесная сокровище-чакра неожиданно покинула прежнее место. [Сын мой] наследник! Я некогда слышал от людей, живших в древности⁶, что, если небесная сокровище-чакра царя-Чакравартина неожиданно покинет прежнее место, то [это означает], что царю уже недолго предстоит пребывать в этом мире, недолго в нем оставаться. [Сын мой], наследник, мне должно теперь отказаться от суетных устремлений и надо стремиться к небесному, высшему. [Сын мой], наследник, я хочу обрить волосы на лице и голове, облачиться в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставить дом, дабы вне дома постигать Путь. [Сын мой], наследник, я сегодня вручаю тебе бразды правления над всеми четырьмя частями света. Ты должен осуществлять управление, согласно Дхарме, ни в чем не нарушая Дхарму и не допуская того, чтобы в [твоем] царстве появились бы люди, совершившие поступки, противоречащие принципам Дхармы. [Сын мой], наследник, когда же впоследствии и ты увидишь, что [твоя] небесная сокровище-чакра неожиданно покинула прежнее место, ты тоже должен будешь передать бразды державной власти своему наследнику. Наставив своего наследника в делах праведного правления и передав ему верховную власть над страною, ты тоже должен будешь обрить волосы на лице и голове, облачиться в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставить дом, дабы вне дома постигать Путь».

Итак, царь Неми передал своему наследнику верховную власть над страною, наставив его в делах праведного правления. Сам же обрил волосы на лице и голове, облачился в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставил дом, дабы вне дома постигать Путь.

По прошествии семи дней, как царь Неми оставил дом, дабы постигать Путь, небесная сокровище-чакра исчезла. Утратив небесную сокровище-чакру, [новый] царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править⁸, впал в великую скорбь и пребывал в безудержном отчаянии, не в силах утешиться. [И тогда] царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, обратился к отцу своему, царю Неми, отныне святому отшельнику⁹, с такими словами: «Небесный повелитель должен узнать, что по прошествии семи дней, как небесный повелитель приступил к постижению Пути, небесная сокровище-чакра исчезла!» И отец его — царь Неми, отныне святой отшельник, так ответствовал своему сыну — [новому] царю из варны кшатриев, рожденному, чтобы править:

«На самом деле это вовсе не ты утратил небесную сокровище-чакру, о чем [действительно надо бы] горевать и скорбеть. Ведь ты не получаешь эту небесную сокровище-чакру [в наследство] от отца».

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, вновь спросил у отца: «Небесный повелитель! Что же мне теперь надлежит делать, [чтобы вернуть небесную сокровище-чакру]?» И отец его — царь Неми, отныне святой отшельник, сказал сыну так:

«Ты обязан тщательно изучать принципы Дхармы. И если [действительно полностью] постигнешь принципы Дхармы, то в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, [когда ты] совершишь омовение головы и тела¹⁰ и поднимешься на верх дворцовых палат, небесная сокровище-чакра непременно появится с востока. Колесо-чакра, имеющее тысячу спиц в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Цвет его [будет] словно бушующее пламя, и ярким сиянием все вокруг [будет] озарять».

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, вновь спросил у отца: «Небесный повелитель! В чем же заключаются принципы Дхармы, кои мне надлежит постигнуть, дабы, если [я действительно полностью] постигну их, то [когда] в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, совершу омовение головы и тела и поднимусь на верх дворцовых палат, небесная сокровище-чакра непременно появилась с востока? Колесо-чакра, имеющее тысячу спиц в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Чей цвет словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет».

Отец его, царь Неми, отныне святой отшельник, вновь сказал сыну: «Ты должен вникать в Дхарму, согласно Дхарме, и следовать Дхарме, согласно Дхарме. Ты должен добиться того, чтобы твой наследник, и твоя супруга, и все обитательницы твоего дворца, все твои министры, челядь и подданные-простолюдины, странствующие монахи и духовные лица-брахманы, — все они, вплоть до насекомых, [самых ничтожных тварей]¹¹, неукоснительно соблюдали бы предписания в восьмой, четырнадцатый и пятнадцатый дни [лунного месяца]. Подаянием и проповедью оказывай благодеяния всем нуждающимся в них — будь-то духовные лица-брахманы, сирые и беспомощные, пришедшие [к тебе] из самых отдаленых [земель]. Пусть лампада Учения ярко светит тем, кто сыт, одет в [богатое] платье и ездит на колесницах, и тем, кто украшает себя гирляндами из цветов и разбрасывает цветы [на дороге], тем, кто благоухает [среди] дорожной грязи, и тем, кто, живя в собственном доме, почивает [на мягком] ложе, тем, кто [ступает по ворсистым] коврам и [носит] парадный головной убор¹². Если же в твоем царстве появится достопочтенный и прославленный наставник-шраман¹³, ты должен сразу же отправиться к нему и спросить о Дхарме: «Высокочтимый, [скажите], что есть, [согласно] Дхарме, достойное¹⁴, а что, [согласно] Дхарме, — недостойное? Что подлежит наказанию, а что заслуживает вознаграждения? Что есть прекрасное¹⁵, а что — некрасивое? Что считать «черным», а что — «белым»? «Черное» и «белое» по каким законам образуются, чем порождаются? Каковы принципы настоящей жизни и каковы принципы грядущего существования¹⁶?» Обсуждай [с ним], как сделать так, чтобы повсюду творилось лишь добро, и не было зла¹⁷. И внимай тому, что он скажет. Если же в твоем царстве появится обездоленный нищий, ты должен деньгами и вещами оказать ему помощь. Небесный повелитель! Это и есть принципы Дхармы, которые тебе надлежит изучать со всем усердием. И когда ты [действительно полностью] постигнешь их и в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, совершив омовение головы и тела, поднимешься на верх дворцовых палат, небесная сокровище-чакра непременно появится с востока. Колесо-чакра с тысячью спицами в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Чей свет, словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет».

И вот царь из варны кшатриев, рожденный чтобы править, стал вникать в Дхарму, согласно Дхарме, и следовать Дхарме, согласно Дхарме. Он добился того, что его наследник, его супруга, все обитательницы его дворца, его министры, челядь и подданные-простолюдины, странствующие монахи и духовные лица-брахманы — все они, вплоть до насекомых, [самых ничтожных тварей], неукоснительно соблюдали предписания в восьмой, четырнадцатый и пятнадцатый дни [лунного месяца]. Подаянием и проповедью он оказывал благодеяния всем нуждавшимся в них — будь-то духовные лица-брахманы, или сирые и беспомощные, пришедшие [к нему] из самых отдаленных [земель]. Лампада Учения ярко воссияла тем, кто сыт, одет в [богатое] платье и ездит на колесницах, и тем, кто украшает себя гирляндами из цветов и разбрасывает цветы [на дороге], тем, кто благоухает [среди] дорожной грязи, и тем, кто, живя в собственном доме, почивает [на мягком] ложе, тем, кто [ступает по ворсистым] коврам и [носит] парадный головной убор. Если же в его царстве появлялся достопочтенный и прославленный наставник-шраман, то он сразу же отправлялся к нему, дабы вопросить о Дхарме: «Высокочтимый, [скажите], что есть, [согласно] Дхарме, достойное, а что, [согласно] Дхарме, — недостойное? Что подлежит наказанию, а что заслуживает вознаграждения? Что есть прекрасное, а что — некрасивое? Что считать «черным», а что — «белым»? «Черное» и «белое» по каким законам образуются, чем порождаются?

Каковы принципы настоящей жизни, и каковы принципы грядущего существования?» [Он] обсуждал [с ним], как сделать так, чтобы повсюду творилось лишь добро, и не было зла. И внимал [его] наставлениям. А если в его царстве появлялся обездоленный нищий, то он деньгами и вещами оказывал ему помощь. И вот царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, совершил омовение головы и тела и поднялся на верх дворцовых палат, И тогда небесная сокровище-чакра появилась с востока. Колесо-чакра с тысячью спицами в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Чей цвет, словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет. Так [этот царь] стал царем-Чакравартином. Он также обрел семь сокровищ, позволяющих, как о том говорилось ранее, людям всех четырех варн проникнуться его добродетелями.

Через какое-то время после того как [этот царь] стал царем-Чакравартином, его небесная сокровище-чакра неожиданно покинула свое прежнее место. Некто, увидевший это, поспешил доложить о случившемся царю-Чакравартину, обратившись к нему со следующими словами: «Небесный повелитель должен знать, что небесная сокровище-чакра покинула свое прежнее место!» Царь-Чакравартин, услышав это сообщение, произнес: «[Сын мой], наследник! Моя небесная сокровище-чакра неожиданно покинула свое прежнее место. [Сын мой], наследник! Как наставлял меня мой отец — Царь Неми, ставший святым отшельником, если небесная сокровище-чакра царя-Чакравартина неожиданно покидает свое прежнее место, то [это означает], что царю уже недолго предстоит пребывать в этом мире, недолго в нем оставаться. [Сын мой], наследник, мне должно теперь отказаться от суетных устремлений и надо стремиться к небесному, высшему. [Сын мой], наследник, я хочу обрить волосы на лице и голове, облачиться в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставить дом, дабы вне дома постигать Путь. [Сын мой], наследник, я сегодня вручаю тебе бразды правления над всеми четырьмя частями света. Ты должен осуществлять управление, согласно Дхарме, ни в чем не нарушая Дхарму и не допуская того, чтобы в [в твоем] царстве появились бы люди, совершающие поступки, противоречащие принципам Дхармы. [Сын мой], наследник, когда же впоследствии и ты увидишь, что твоя небесная сокровище-чакра неожиданно покинула свое прежнее место, ты тоже должен будешь передать бразды державной власти своему наследнику. Наставив своего наследника в делах праведного правления и передав ему верховную власть над страною, ты тоже должен будешь обрить волосы на лице и голове, облачиться в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставить дом, дабы вне дома постигать Путь».

Итак, царь-Чакравартин передал своему наследнику верховную власть над страною, наставив его в делах праведного правления. Сам же обрил волосы на лице и голове, облачился в лоскутную рясу и, проникшись верой, оставил дом, дабы вне дома постигать Путь.

По прошествии семи дней, как царь-Чакравартин оставил дом, дабы вне дома постигать Путь, небесная сокровище-чакра исчезла. [Но] утратив небесную сокровище-чакру, [новый] царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, не стал предаваться скорбям и тревогам. Будучи охваченный суетными стремлениями, стремлениями к богатству, стремлениями, которые невозможно полностью удовлеворить, он был всецело опутан этими стремлениями, подчинялся лишь этим стремлениям, а потому не замечал бедствий и страданий [в стране]¹⁸ и не знал, что надо делать, чтобы [их предотвратить]. Поэтому управлял страною, исходя из собственных разумений. В результате того, что [он] управлял страною, исходя из собственных разумений, [дела] в стране постепенно приходили в упадок, и не было [ни малейших] признаков [нового] улучшения. Гогда как в прежние времена, когда царь-Чакравартин постигал принципы Дхармы, весь народ в стране процветал, и не было [ни малейших] признаков упадка. [Тем не менее] [этот] царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, продолжал управлять страною, исходя из собственных разумений. И в результате того, что он продолжал управлять страною, исходя из собственных разумений, [дела] в стране шли все хуже и хуже без [малейших] признаков [нового] улучшения.

Но вот в это царство прибыл наставник-мудрец. Увидев, что дела у всего населения страны идут все хуже и хуже, и нет [ни малейших] признаков улучшения, он подумал: «Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, управляет страною, исходя из собственных разумений. И в результате того, что он управляет страною, исходя из собственных разумений, дела у всего населения страны идут все хуже без [малейших] признаков улучшения. Тогда как в прежние времена, когда царь-Чакравартин постигал принципы Дхармы, весь народ в стране процветал, и не было [ни малейших] признаков упадка».

Наставник-мудрец вместе с другими [царедворцами]¹⁹ отправился к царю из варны кшатриев, рожденному, чтобы править. И обратился к нему с такой речью: «Небесный повелитель! Небесному повелителю должно знать, что он управляет страною, исходя из собственных разумений. И в результате того, что он управляет страною, исходя из собственных разумений, дела у всего населения страны пришли в [полный] упадок, и нет [ни малейших] признаков [нового] улучшения. Тогда как в прежние времена, когда цари-чакравартины постигали принципы Дхармы, весь народ в стране процветал, и не было [ни малейших] признаков упадка. Если небесный повелитель и дальше будет продолжать управлять страною, исходя из собственных разумений, то дела у всего населения страны будут идти все хуже без [малейших] признаков улучшения!»

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, спросил [наставника-мудреца]: «Мудрец! Скажи, что же мне надлежит делать?!» Мудрец-наставник ответствовал ему так: «В царстве небесного повелителя есть человек, кто, будучи просветленным и мудрым, сведущ [в государственных деяниях]. В царстве [небесного повелителя] есть сановники, кто, изучая священные книги, [разбираются] в делах правления²⁰. Общими усилиями способны наставить в принципах Дхармы, ибо я и другие, все мы вместе, составляем одну семью²¹. Небесный повелитель должен постигать принципы Дхармы. И когда он [действительно полностью] постигнет принципы Дхармы, в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, пусть совершит омовение головы и тела и поднимется на верх дворцовых палат. И тогда небесная сокровище-чакра непременно появится с востока. Колесо-чакра с тысячью спицами в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Чей цвет, словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет».

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, вновь спросил: «Мудрец! Скажи, в чем заключаются принципы Дхармы, кои мне надлежит постигнуть, дабы, если [я действительно полностью] постигну их, то [когда] в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, совершу омовение головы и тела и поднимусь на верх дворцовых палат, небесная сокровище-чакра непременно появилась с востока? Колесо-чакра с тысячью спицами в полном наборе. Столь совершенное, что никому из людей не дано сотворить. Чей свет, словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет».

Наставник-мудрец ответил ему так:

«Небесный повелитель должен вникать в Дхарму, согласно Дхарме, и следовать Дхарме, согласно Дхарме. Должен добиться того, чтобы его наследник, его супруга, все обитательницы его дворца, все его министры, челядь и подданные-простолюдины, странствующие монахи и духовные лица-брахманы, вплоть до насекомых, [самых ничтожных тварей], — все они неукоснительно соблюдали бы предписания в восьмой, четырнадцатый и пятнадцатый дни [лунного месяца]. Подаянием и проповедью [небесному повелителю] должно оказывать благодеяния всем нуждающимся в них — будь-то духовные лица-брахманы или сирые и беспомощные, пришедшие [к царю] из самых отдаленных [земель]. Пусть лампада Учения ярко светит тем, кто сыт, одет в [богатое] платье и ездит на колесницах, и тем, кто украшает себя гирляндами из цветов и разбрасывает цветы [на дороге], тем, кто благоухает [среди] дорожной грязи, и тем, кто, живя в собственном доме, почивает [на мягком] ложе, тем, кто [ступает по ворсистым] коврам и [носит] парадный головной убор. Если же в вашей, государь, стране появится достопочтенный и прославленный наставник-шраман, должно сразу же отправиться к нему и спросить о Дхарме: «Высокочтимый, [скажите], что есть, [согласно] Дхарме, достойное, а что, [согласно] Дхарме, — недостойное? Что подлежит наказанию, а что заслуживает вознаграждения? Что есть прекрасное, а что -— некрасивое? Что считать «черным», а что — «белым»? «Черное и белое» по каким законам образуются, чем порождаются? Каковы принципы настоящей жизни, и каковы принципы грядущего существования?» Должно обсуждать [с ним], как сделать так, чтобы повсюду творилось лишь добро и не было зла. И должно внимать тому, что он скажет. Если же в вашей, государь, стране появится обездоленный нищий, то должно деньгами и вещами оказать ему помощь. Небесный повелитель! Это и есть принципы Дхармы, которые надлежит изучать со всем усердием. И когда [небесный повелитель действительно полностью] постигнет их и в пятнадцатый день [лунного месяца], называемый днем упошадха, совершив омовение головы и тела, поднимется на верх дворцовых палат, небесная сокровище-чакра непременно появится с востока. Колесо-чакра с тысячью спицами в полном наборе. Столь совершенное, как никому из людей не дано сотворить. Чей цвет словно бушующее пламя, а яркое сияние все вокруг озаряет».

После этого разговора царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, [и вправду] стал вникать в Дхарму, согласно Дхарме, и следовать Дхарме, согласно Дхарме. Он добился того, что его наследник, его супруга, все обитательницы его двора, все его министры, челядь и подданные-простолюдины, странствующие монахи и духовные лица-брахманы — все они, вплоть до насекомых, [самых ничтожных тварей], неукоснительно соблюдали предписания в восьмой, четырнадцатый и пятнадцатый дни [лунного месяца]. Подаянием и проповедью он оказывал благодеяния всем нуждающимся в них, — будь-то духовные лица-брахманы или сирые и беспомощные, пришедшие [к нему] из самых отдаленных [земель]. Лампада Учения, [казалось бы], ярко воссияла тем, кто сыт, одет в [богатое] платье и ездит на колесницах, и тем, кто украшает себя гирляндами из цветов и разбрасывает цветы [на дороге], тем, кто, живя в собственном доме, почивает [на мягком] ложе, тем, кто [ступает по ворсистым] коврам и [носит] парадный головной убор. Если же в его царстве появлялся достопочтенный и прославленный наставник-шраман, то он сразу же отправлялся к нему, дабы спросить о Дхарме: «Высокочтимый, [скажите], что есть, [согласно] Дхарме, достойное, а что, [согласно] Дхарме, — недостойное? Что подлежит наказанию, а что заслуживает вознаграждения? Что есть прекрасное, а что — некрасивое? Что считать «черным», а что — «белым»? «Черное и белое» по каким законам образуются, чем порождаются? Каковы принципы настоящей жизни, и каковы принципы грядущего существования?» [Он] обсуждал [с ним], как сделать так, чтобы повсюду творилось лишь добро и не было зла. И внимал тому, что он скажет.

Но вот среди населения этого царства [и впрямь] появился [подлинный] бедняк, который не мог обеспечить свое существование. Он был настолько беден, что [никогда] не имел [собственных] денег или вещей. А так как он не мог [честным трудом] обеспечить свое существование, то окончательно превратился в нищего. Впав [в полную] нищету, он стал красть чужие вещи. Как-то раз, поймав его в момент кражи, хозяин украденного связал вора и доставил его к царю из варны кшатриев, рожденному, чтобы править, обратившись к тому со следующими словами: «Небесный повелитель! Этот человек украл мне принадлежащее. Уповаю на то, что небесный повелитель наведет должный порядок!»

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, спросил вора: «Почему ты воруешь?». Тот ответил: «Небесный повелитель! Я постоянно краду [чужое] потому, что, о небесный повелитель, я беден. Если не буду воровать, то мне не на что будет жить!»

Тогда царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, дал вору деньги и вещи и [отпустил его] со следующим напутствием: «Ты и другие возвращайтесь домой, и [никогда] больше так не поступай!» Люди этого царства прослышали о том, что, если в стране появится вор, то царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, жалует его вещами и деньгами. И тогда все они стали думать так: «Я и другие тоже будем красть чужое». В результате все жители этой страны один за другим стали воровать.

Итак, бедняки, не имевшие [собственных] денег и вещей, не могли [честным трудом] обеспечить свое существование, а потому впадали [в полную] нищету. Из-за того, что [все больше людей] впадали [в полную] нищету, воровство процветало. Из-за того, что воровство процветало, продолжительность жизни людей стала уменьшаться, а облик подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась восемьдесят тысяч лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] сорок тысяч лет.

Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, услышав такое объяснение, подумал: «Если каждому из жителей моего царства, кто крадет чужое добро, [я] буду давать деньги и вещи, то государственная сокровищница [вскоре] опустеет, а воровство [все равно] будет процветать. А что если я теперь применю крайнюю меру наказания [посредством] оружия? Если в моем царстве появится некто, крадущий чужое, то его следует схватить, связать и у подножия высокого дерева одним ударом [клинка] отрубить ему голову». [Во исполнение своего решения] царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, издал указ, вводивший крайнюю меру наказания [посредством] оружия. [Указ гласил, что] если в царстве появится некто, крадущий чужое, то его надлежит схватить, связать и у подножия высокого дерева одним ударом [клинка] отрубить ему голову. Люди этого царства прослышали о том, что царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, ввел смертную казнь [посредством] оружия. [Отныне], если в стране появляется некто, крадущий чужое, его надлежит схватить, связать и у подножия высокого дерева одним

ударом [клинка] отрубить ему голову. [И каждый из жителей этого царства] подумал: «А что, если и я тоже прибегну к оружию, чтобы защититься от грабежа? Если некто [попытается] меня ограбить, то [я сам] схвачу грабителя и отрублю ему голову».

С тех пор люди стали использовать оружие, чтобы защититься от грабежа. Совершившего ограбление хватали и отрубали ему голову. Итак, бедняки, не имевшие [собственных] денег и вещей, не могли [честным трудом] обеспечить свое существование, а потому впадали в [полную] нищету. Из-за того, что [все больше людей] впадали в [полную] нищету, воровство процветало. Из-за того, что воровство процветало, повсеместно утвердилось насилие. Из-за того, что повсеместно утвердилось насилие, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а их облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась сорок тысяч лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] двадцать тысяч лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до двадцати тысяч лет, случилось так, что некто, укравший чужое, был вновь пойман хозяином украденного. [Хозяин украденного] связал вора и доставил к царю из варны кшатриев, рожденному, чтобы править, обратившись к тому со следующими словами: «Небесный повелитель! Этот человек украл мне принадлежащее. Уповаю на то, что небесный повелитель наведет должный порядок!» Царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, спросил вора: «Почему ты воруешь?» А вор между тем подумал: «Если царь из варны кшатриев, рожденный, чтобы править, узнает правду, то [он велит] либо связать меня и избить плетью, либо бросить [в темницу], либо изгнать [из страны]. [Он велит] либо наложить на меня денежный штраф, либо применить ко мне еще какое-либо столь же пагубное [для меня] наказание. [А то даже прикажет] посадить [меня] на кол, либо выставить на шесте [мою] голову. А что, если я солгу, постараясь тем самым обмануть царя из варны кшатриев, рожденного, чтобы править?» Подумав так, он сказал: «Небесный повелитель! Я не совершал кражу, [это сделал кто-то другой]!»

Итак, бедняки, не имевшие [собственных] денег и вещей, не могли [честным трудом] обеспечить свое существование, а потому впадали в [полную] нищету. Из-за того, что [все больше людей] впадали в [полную] нищету, воровство процветало. Из-за того, что воровство процветало, повсеместно утвердилось насилие. Из-за того, что повсеместно утвердилось насилие, распространились ложь и злоумышленные речи. Из-за того, что распространились ложь и злоумышленные речи, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а их облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась двадцать тысяч лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] десять тысяч лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до десяти тысяч лет, среди [населения царства] [еще] оставались такие люди, кто обладал добродетелями. Но [много] было и таких, кто был [уже начисто] лишен добрых качеств. И те, кто был лишен добрых качеств, испытывали чувство зависти к [своим] добродетельным [соседям] и [в отместку] соблазняли их жен²². Итак, бедняки, не имевшие [собственных] денег и вещей, не могли [честным трудом] обеспечить свое существование, а потому впадали в [полную] нищету. Из -за того, что [все больше людей] впадали в [полную] нищету, воровство процветало. Из-за того, что воровство процветало, повсеместно утвердилось насилие. Из-за того, что повсеместно утвердилось насилие, распространились ложь и злоумышленные речи. Из-за того, что распространились ложь и злоумышленные речи, распространились зависть и прелюбодеяние. Из-за того, что распространились зависть и прелюбодеяние, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще]подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а их облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась десять тысяч лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] пять тысяч лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до пяти тысяч лет, [в мире] вступили в силу три [главных] закона, противоречащих принципам Дхармы, — [законы] жажды к чувственным наслаждениям, жажды к обретению материальных ценностей и жажды к плотским удовольствиям²³. Из-за того, что эти три закона вступили в силу, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а их облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась пять тысяч лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] две с половиной тысячи лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до двух с половиной тысяч лет, [в мире] вступили в силу еще три закона, противоречащих принципам Дхармы, — [законы] злоумышленных речей, оскорбительных речей и суесловия²⁴. Из-за того, что эти три закона вступили в силу, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась две с половиной тысячи лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] тысячу лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до тысячи лет, [в мире] вступил в силу еще один закон, [противоречащий] принципам Дхармы, — закон ложных воззрений²⁵. Из-за того, что этот закон вступил в силу, продолжительность жизни людей [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась тысячу лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] пятьсот лет.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [снизилась] до пятисот лет, люди перестали почитать своих отца и мать, разучились оказывать уважение духовным наставникам, отказались от следования правильному образу жизни, прекратили совершать благие деяния²⁶ и уже не думали о воздаянии [за греховные поступки] в грядущем существовании. Из-за того, что [люди] перестали почитать своих отца и мать, разучились оказывать уважение духовным наставникам, отказались от следования правильному образу жизни, прекратили совершать благие деяния и уже не думали о воздаянии [за греховные поступки] в грядущем существовании, продолжительность их жизни [еще] уменьшилась, а их облик [еще] подурнел.

Итак, продолжительность жизни [людей] сократилась, а облик подурнел. О монахи-ученики! Жизнь отца длилась пятьсот лет, а продолжительность жизни его детей [уже] составляла [всего] двести пятьдесят, а то и двести лет. О монахи-ученики! Вот и в наши дни редко кто [даже] из долгожителей доживает до ста лет. Разве не так?!»

И далее Будда поведал следующее:

«О монахи-ученики! Когда-нибудь наступит время, когда продолжительность жизни людей составит [десять] лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, девушки будут вступать в брак в возрасте [всего] пяти месяцев от роду²⁷. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, изысканнейшим лакомством для них, — подобно тому, как в наши дни люди смакуют отборный рис, — станут сорные травы, петушье просо²⁸. О монахи-ученики! Воистину будет так, что, когда продолжительность жизни людей составит десять лет, изысканнейшим лакомством для них станут сорные травы, петушье просо! О монахи-ученики! Если в наши дни [еще] есть такие приятные на вкус продукты питания, как коровье и растительное масло, соль, мед и сахарный тростник, то в те времена все они окончательно исчезнут. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, всецело будут почитаться только те, кто следует по пути десяти злодеяний²⁹. Тогда как в наши дни [все же еще] почитаются те, кто следует по пути десяти благих деяний³⁰. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, воистину будет так, что всецело будут почитаться только те, кто следует по пути десяти злодеяний! О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, исчезнет само слово «благое», — что уж тут говорит о пути десяти благих деяний?! О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, [из государственных чинов] останутся лишь люди, которых будут называть «каратели» и которые будут ездить по всей стране и, обходя дом за домом, взымать денежные штрафы³¹. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, мать будет жаждать крови своих детей, а дети — [крови] матери. Старший и младший сыновья [одного отца] будут совокупляться с [родными] сестрами³³, и [все домочадцы] будут относиться друг к другу с неуемной жаждой крови, — такое [чувство] жажды крови [испытывает] охотник при виде оленя. О монахи-ученики! Воистину будет так, что, когда продолжительность жизни людей составит десять лет, мать будет жаждать крови [своих] детей, а дети — матери; старший и младший сыновья [одного отца] будут совокупляться с [родными] сестрами, и [все домочадцы] будут относиться друг к другу с неуемной жаждой крови.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей составит десять лет, обязательно наступит неделя «времени мечей»³⁴, когда окажутся ли в руках [людей] [стебли] травы, — и они превратятся в орудие убийства; окажутся ли в руках [людей] сучья [деревьев], — и они превратятся в орудие убийства. И этими орудиями убийства [люди] бросятся истреблять друг друга.

«Время мечей» продлится семь дней и закончится по прошествии семи дней, ибо появится некто, кому станет мучительно стыдно за то, что [все они] преисполнены злобой [друг к другу], [и ни в ком] нет [ни капли] любви к другим. В течение тех семи дней, пока будет длиться «время мечей», [многие люди] убегут в горные пустоши, ища спасения в потаенных местах. По истечении же [этих страшных] семи дней, они начнут покидать горные пустоши, выйдут из потаенных мест, и при виде друг друга сердца их наполнятся чувствами милосердия и сострадания³⁵. Они преисполнятся любви друг к другу, подобной тому чувству, которое испытывает мать, встречающая сына после долгой разлуки. Возвратившись домой из отдаленных краев и пребывая в состоянии душевного покоя, они с искренней радостью будут взирать друг на друга, и сердца их наполнятся чувствами милосердия и сострадания.

Итак, по истечении семи дней, люди [начнут] покидать горные пустоши, выйдут из потаенных мест и при виде друг друга сердца их наполнятся чувствами милосердия и сострадания, они будут преисполнены чувством любви друг к другу. При виде друг друга они скажут: «Достопочтенные! [Наконец-то] сегодня мы встретились и обрели душевный покой! Из-за того, что я и другие отказались от законов добра, наш род [почти] полностью истреблен. Что если я и другие, все мы вместе, будем следовать законам добра? Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы следовать законам добра? Я и другие, все мы вместе, убивали рожденных, [как и мы сами], людей. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от насилия? Я и другие, все мы вместе, должны следовать законам добра!»

Итак, все [люди] и вправду станут следовать законам добра, и, как только они станут следовать законам добра, продолжительность их жизни [несколько] возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла [всего] десять лет, будут жить [уже] двадцать лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до двадцати лет, они вновь подумают: «Едва лишь мы стали постигать [путь] добра, как продолжительность [нашей] жизни [сразу же] возросла, а облик улучшился. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать друг друга. А ведь прежде мы [еще] присваивали нам не принадлежащее. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от присвоения нам не принадлежащего, прекратим присваивать чужое? Тогда я и другие, все мы вместе непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] и вправду [еще более] твердо встанут на путь добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик [еще] улучшится.

Итак, продолжительность жизни людей возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла двадцать лет, будут жить [уже] сорок лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до сорока лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, прекратили убивать друг друга, отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. А ведь прежде мы [еще] предавались прелюбодеянию. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от разврата, прекратим заниматься прелюбодеянием? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». [И люди] и вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра, и в результате того, что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик [еще] улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла сорок лет, буду жить [уже] восемьдесят лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до восьмидесяти лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, прекратили убивать друг друга. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. А ведь прежде мы [еще] произносили ложные слова, лгали [другдругу]. Что, если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от произнесения ложных слов, прекратим лгать [друг другу]? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] и вправду [еще более] твердо встанут на путь добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик [еще] улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится.

О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла восемьдесят лет, будут жить [уже] сто шестьдесят лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до ста шестидесяти лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, прекратили убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. А ведь прежде мы [еще] произносили злоумышленные речи. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от произнесения злоумышленных речей, прекратим клеветать [друг на друга]? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] и вправду [еще более] твердо встанут на путь добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится.

О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла сто шестьдесят лет, буду жить [уже] триста двадцать лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до трехсот двадцати лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, прекратили убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. А ведь прежде мы [еще] вели оскорбительные разговоры. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от произнесения оскорбительных слов, прекратим оскорблять [друг друга]? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] и вправду [еще более] твердо встанут на путь добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик [еще] улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла триста двадцать лет, будут жить [уже] шестьсот сорок лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до шестисот сорока лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. Отказались от произнесения оскорбительных слов, прекратили оскорблять [друг друга]. А ведь прежде мы [еще] предавались суесловию. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от ведения праздных разговоров, перестанем суесловить? Гогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни еще возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла шестьсот сорок лет, будут жить [уже] две тысячи с половиной лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до двух тысяч с половиной лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. Отказались от произнесения оскорбительных слов, прекратили оскорблять [друг друга]. Отказались от ведения праздных разговоров, прекратили суесловить. А ведь прежде мы [еще] испытывали чувство жадности. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от чувства жадности, прекратим быть алчными? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни еще возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла две тысячи с половиной лет, будут жить [уже] пять тысяч лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до пяти тысяч лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. Отказались от произнесения оскорбительных слов, прекратили оскорблять [друг друга]. Отказались от ведения праздных разговоров, прекратили суесловить. Отказались от чувства жадности, прекратили быть алчными. А ведь прежде мы [еще] были подвержены гневу. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от гневных чувств, прекратим поддаваться гневу? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни еще возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла пять тысяч лет, будут жить [уже] десять тысяч лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до десяти тысяч лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается.

Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. Отказались от произнесения оскорбительных слов, прекратили оскорблять [друг друга]. Отказались от ведения праздных разговоров, прекратили суесловить. Отказались от чувства жадности, прекратили быть алчными. Отказались от гневных чувств, прекратили предаваться гневу. А ведь прежде мы [еще] придерживались ложных воззрений. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от ложных воззрений, прекратим исповедовать ложные воззрения? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни еще возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла десять тысяч лет, будут жить [уже] двадцать тысяч лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до двадцати тысяч лет, они вновь подумают: «Вот мы постигаем [путь] добра, и продолжительность нашей жизни [все] возрастает, а облик улучшается. Я и другие, все мы вместе, должны [еще более] твердо встать на путь добра. Давайте же обсудим, что надо делать, чтобы [еще более] твердо встать на путь добра? Я и другие, все мы вместе, отказались от насилия, перестали убивать [друг друга]. Отказались от присвоения нам не принадлежащего, прекратили присваивать чужое. Отказались от разврата, прекратили заниматься прелюбодеянием. Отказались от произнесения ложных слов, прекратили лгать [друг другу]. Отказались от произнесения злоумышленных речей, прекратили клеветать [друг на друга]. Отказались от произнесения оскорбительных слов, прекратили оскорблять [друг друга]. Отказались от ведения праздных разговоров, прекратили суесловить. Отказались от чувства жадности, прекратили быть алчными. Отказались от гневных чувств, прекратили предаваться гневу. Отказались от ложных воззрений, прекратили исповедовать ложные воззрения. А ведь мы, как и прежде, [все еще] охвачены жаждой, противоречащей принципам Дхармы, жаждой к обладанию материальными ценностями, жаждой к чувственным наслаждениям и жаждой к плотским удовольствиям. Что если теперь я и другие, все мы вместе, откажемся от этих прегрешений, противоречащих законам добра, прекратим впадать в эти прегрешения, противоречащие законам добра? Тогда я и другие, все мы вместе, непременно [еще более] твердо будем следовать законам добра». И [люди] вправду [еще более] твердо будут следовать законам добра. [И в результате того], что они [еще более] твердо будут следовать законам добра, продолжительность их жизни еще возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла двадцать тысяч лет, будут жить [уже] сорок тысяч лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [возрастет] до сорока тысяч лет, они [вновь] станут почитать отца и мать, оказывать уважение духовным наставникам, вести правильный образ жизни, совершать благие деяния и думать о воздаянии [за греховные поступки] в грядущем существовании. В результате того, что [люди] станут почитать отца и мать, оказывать уважение духовным наставникам, вести правильный образ жизни, совершать благие деяния и думать о воздаянии [за греховные поступки] в грядущем существовании, продолжительность их жизни [еще] возрастет, а облик улучшится.

Итак, продолжительность жизни [людей] возрастет, а облик улучшится. О монахи-ученики! Дети людей, продолжительность жизни которых составляла сорок тысяч лет, будут жить [уже] восемьдесят тысяч лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей установится в восемьдесят тысяч лет, континент Джамбудвипа будет процветать и будет населен множеством народа. Сел и городов [будет столько], что они будут находиться вблизи друг от друга на расстоянии перелета петуха.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [установится] в восемьдесят тысяч лет, девушки будут вступать в брак в возрасте не ранее пятисот лет. О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [установится] в восемьдесят тысяч лет, останутся лишь такие болезни, как недомогания от холода, от жары, от отправления малой или большой нужды, от чувства голода, от неудовлетворенности сексуального желания, а также старческие недомогания³⁶.

О монахи-ученики! Когда продолжительность жизни людей [установится] в восемьдесят тысяч лет, [вновь] появится царь-Чакравартин, имя которому будет Ло³⁷. Он станет царем-Чакравартином, просветленным и мудрым. Будет иметь четыре войска для управления всем миром. Как то и полагается, согласно Дхарме, как правитель, [следующий] принципам Дхармы, [он] обретет семь сокровищ. Вот какие это будут сокровища: сокровище-чакра, сокровище-слон, сокровище-конь, сокровище-драгоценность, сокровище-жена, сокровище-министр, ведающий казною, и сокровище-министр, ведающий войсками. Это и будут семь сокровищ [царя-Чакравартина]. Тысяча сыновей предстанут [перед ним] с открытым и честным взором. Своею отвагой, но [никому] не внушая страха, сможет подчинить себе всех живущих на земле. И так станет главою всех земель вплоть до Великого моря. Не с помощью оружия, а посредством проповеди Дхармы, добьется установления всеобщего спокойствия и радости.

О монахи-ученики! Цари из варны кшатриев, рожденные, чтобы править, обретая власть над людьми и управляя всем миром, пребывают в тех границах совершенства³⁸, которые они восприняли от своего отца. И в тех случаях, когда они [действительно] остаются в границах совершенства, воспринятых от отца, продолжительность их жизни не уменьшается, облик не дурнеет, они [постоянно] пребывают в состоянии радости, а их физические силы не истощаются³⁹.

О монахи-ученики! Ты и другие должны поступать также. Обривая волосы на лице и голове, облачаясь в лоскутную рясу и, проникшись верой, покидая дом, дабы вне дома постигать Путь, вы тоже остаетесь в границах совершенства, воспринятых от ваших отцов. О монахи-ученики! В том случае, если ты и другие будете [действительно] оставаться в границах совершенства, воспринятых от отцов, то продолжительность вашей жизни [тоже] не изменится, облик не подурнеет, вы будете неизменно пребывать в состоянии радости, и ваши силы не истощатся.

Поговорим о том, что означает для монашествующего «оставаться в границах совершенства, воспринятых от отца». Это означает, что монашествующий [путем] созерцания [приводит] свое внутреннее телесное состояние в соответствие с [законами] телесного [существования] и [путем] созерцания [приводит] свое внутреннее психическое [состояние] в соответствие с [законами] Учения⁴⁰. Это и есть для монашествующего «оставаться в границах совершенства, воспринятых от отца».

В чем заключается долголетие монашествующего? Это означает, что монашествующий с помощью [собственных] умственных усилий приводит в состояние полного успокоения страсти и желания, [а потому обретает способность] предельно отдалять [уход из этой жизни], если у него нет на то потребностей, или, [напротив], прекратить [существование в этой жизни], если на то имеются веские основания⁴¹. Приведя с помощью [собственных] умственных усилий в состояние полного успокоения свою внутреннюю активность, эмоции и рассудочную деятельность, [он обретает способность] предельно отдалять [уход из этой жизни], если у него еще нет на то потребностей, или, [напротив], прекратить [существование в этой жизни], если на то имеются веские основания⁴². Это и называется долголетием монашествующего.

В чем заключается [неизменность] внешнего облика монашествующего? Это означает, что монашествующий неукоснительно соблюдает заповеди [Учения] и охраняет [свою чистоту], отказавшись от всего мирского⁴³. Кроме того, он [постоянно] совершенствуется в благих деяниях, держится с надлежащим достоинством и [соблюдает] нормы поведения⁴⁴. Распознавая [даже] мельчайшие прегрешения, он с непреходящим благоговейным трепетом следует по пути Учения⁴⁵. Это и называется [неизменностью] внешнего облика монашествующего.

В чем заключается радость монашествующего? Это означает, что монашенствующий, полностью отрешившись от страстей и пороков, противоречащих законам добра, достигает четвертой стадии созерцания и обретает [способность] к странствованию [через море сансары]⁴⁶. Это и называется радостью монашествующего.

В чем заключается сила монашествующего? Это означает, что монашествующий, освободившись от уз сансарического бытия, полностью прекращает воздействие на себя внешнего мира⁴⁷. Освободив свое сердце от мирского, освободив свою мудрость от мирского и пребывая в лоне Учения, он сам познает [это], сам пробуждается и самореализуется, обретая [способность] к странствованию [через море сансары]⁴⁸. Прекратив цикл новых рождений, он, следуя Учению, достигает состояния «более не изменяющегося» и обретает совершенную мудрость⁴⁹. Это и называется силой монашествующего.

Пусть моя сила, о монахи-ученики, не предназначена для [насильственного] покорения [других], подобно силе царя Мара³⁰. Но, освободившись от уз сансарического бытия, монашествующий обретет силу наивысшей мудрости, тем [получая возможность] воздействовать [на других, подчиняя их своему влиянию]».

Вот что поведал Будда. И все монахи-ученики внимали речам Будды. И возрадовались они.

(На этом заканчивается «Сутра о царе-Чакравартине»).

ПРИМЕЧАНИЯ К ПЕРЕВОДУ

«Сутры о царе-Чакравартине»

Перевод выполнен по изданию: Трипитака Т. 1. С. 520—524.

¹  Царство Магадха (кит. Мадоули 摩兜麗, Мацзето 摩竭陀, Мацзети 摩竭提) — древнеиндийское царство, находившееся на территории современного Южного Бихара, правители которого полагаются в буддийском предании первыми августейшими последователями Будды (см. предисловие). Примечательно, что в тексте к названию царства добавлено определение «кшатрийский» (шали 殺利), что, возможно, указывает на его восприятие ранними буддийскими идеологами как «истинно кшатрийского (то есть свободного от господства брахманов)» государства. Яблоневый сад — Найлинь 奈林 (Найюань 奈園) — название поместья, где, по преданию, останавливался Будда во время пребывания в царстве Магадха. Превосходнейший в мире, монахи-ученики — см. примечания № 4, 22 к переводу «Сутры о тридцати двух признаках».

²  Лампада Учения — в тексте употреблено сочетание фа дэн 法燈 (досл. «светильник/лампада Закона»), являющееся нестандартным вариантом терминологической лексической формулы фа гуан дин 法光定, передающей метафорическое обозначение Учения как светильника-маяка, указующего истинный путь среди мира страданий. Для палийской традиции этот образ (санскр. Diра) понимается также как образ острова посредине моря сансары, служащего надежным пристанищем живым существам на пути к нирване.

³  Овладев знаниями — в тексте употреблено сочетание цю сюэ 求學, посредством которого в китайском языке устойчиво передается идея добросовестной учебы и успешное овладевание каким-либо знанием (например, «изучать», «постигать высокие науки»). Добиться успеха и безграничного материального благополучия — ли хо фу у лян 利獲福無量, где иероглиф ли 利 передает идею обретения духовных (покой, счастье) и материальных (богатство) благ; иероглиф хо 獲, имея исходное словарное значение «охотничий трофей», тоже является в китайском языке принятым метафорическим обозначением достижения успеха в каком-либо деле, иероглиф фу 福 имеет принятые словарные значения «счастье», «благополучие», а посредством сочетания у лян 無量 передается идея нечто безмерного и безграничного.

⁴  Царь Неми (кит. вар. Цзяньнянь 堅念) — еще один популярный персонаж индо-буддийских преданий, полагаемый в них древним легендарным правителем и царем-Чакравартином, см. Вступление.

⁵  Люди всех четырех варн — сы чжун жэнь 四种人, досл. «люди четырех категорий», «люди четырех типов».

⁶  Люди, жившие в древности — гу жэнь 古人 — см. примечание № 9 к переводу «Сутры о четырех континентах».

⁷  Обрить волосы на голове, лоскутная ряса, постигать Путь — см. примечания № 16—18 к переводу «Сутры о тридцати двух признаках».

⁸  Рожденный, чтобы править — в тексте употреблено трехсложное сочетание дин шэн ван 頂生王, которым в переводах канонических сутр обычно передавалось имя собственное царя Мурхагата. В комментарии к данному тексту оговаривается, что здесь его следует понимать как указание на царственное положение сына царя Неми — «рожденный, чтобы быть наверху (во главе)», то есть править.

⁹  Святой отшельник — в тексте употреблен иероглиф сянь 仙, использовавшийся в китайском языке исключительно для обозначения даосских бессмертных. В китайско-буддийской лексической традиции он мог употребляться для передачи санскритского термина рши, посредством которого в Древней Индии определялись вначале божественные мудрецы, а затем носители и хранители сакрального знания ранних вед. В дальнейшем как Великий мудрец-бессмертный (Дасянь 大仙) нередко определялся и Будда, что в китайско-буддийской комментаторской традиции истолковывается как указание на вечность его существования. Если ориентироваться на исходные индийские значения разбираемого термина, то правомерно предположить, что царь-Чакравартин, став отшельником, приобретает статус мудреца в ведическом знании.

¹⁰  День упошадха — дни, отводившиеся в индо-буддийской культуре для соблюдения полного курса нравственных предписаний (подробно см. предисловие). В данном случае используется стандартный для китайско-буддийских текстов вариант передачи оригинального термина — цзе то ши 解脫是, досл. «время освобождения/отстранения от мирского». Совершить омовение — в тексте употреблены два бинома цзао си 澡洗 и му юй 沐浴, первый из которых имеет принятые словарные значения «совершать омовение», «мыться», «купаться», а второй является сочетанием терминологического характера, посредством которого в древнекитайских сочинениях обозначалось специальное ритуальное омовение, исполняемое царем-ваном и лицами его ближайшего окружения.

¹¹ Обитательницы твоего дворца — в тексте употреблено сочетание цай нюй 婇女, посредством которого в старом китайском языке обозначались все обитательницы императорского гарема. Министры, челядь и подданные-простолюдины — чжу чэнь минь 諸臣民, где иероглифы чэнь 臣 и минь 民 являются терминами категориального характера, посредством первого из которых в китайском языке обозначались все подданные (вассалы) государя (от министров, например, до свитских и дворцовой челяди), а второго — все жители страны, относящиеся к «простому народу». Странствующие монахи — шамэнь 沙門, то есть аскеты-шраманы (см. предисловие). Духовные лица-брахманы — о понятийном ареале китайско-буддийского термина фаньчжи 梵志 подробно см. предисловие. Вплоть до насекомых — в тексте употреблен бином кунь чун 蜫蟲, входящий в устойчивое выражение кунь чун цзо фо 蜫蟲作佛, принятое значение которого «даже насекомые внимают словам Будды».

¹²  Лампада Учения — фа дэн 法燈 — см. примечание № 2. Тем, кто украшает себя гирляндами из цветов — в тексте употреблено сочетание хуа мань 華鬘, которое использовалось в китайско-буддийской лексической традиции для передачи санскритского названия специальных венков и гирлянд из цветов (санскр. кусума-мала). Такими венками и гирляндами в Древней Индии украшали себя крестьянские юноши и девушки. Затем и тоже преимущественно в сельской местности они стали использоваться для украшения буддийских культовых построек и изображений. Поэтому в комментаторской традиции разбираемое сочетание трактуется как указание либо на социальное положение буддийского адепта (из простолюдин), либо на искренность его вероисповедания (подносит самое ценное, что у него есть). Исходя из других версий этой сутры, правомерно предположить, что в данном случае речь идет именно о сельском населении. Разбрасывает цветы [на дорогах] — употребленное в тексте сочетание сань хуа 散華 тоже имеет терминологический характер, являясь принятым в китайско-буддийских переводах обозначением одной из обязательных для хинаянской и махаянской традиций литургических церемоний. Эта церемония заключалась в разбрасывании по дороге листьев и цветов лотоса во время исполнения молебнов и других культовых песнопений, совершаемых монашеской процессией. Причем цветы и листья разбрасывались как монашествующими, так и мирянами, наблюдавшими процессию со стороны. Впоследствии данная церемония приобрела обязательный характер для монашеской общины (сангхи): в ее иерархической структуре утвердился особый чин (один из семи чинов буддийских иерархов, отвечавших за проведение литургических церемоний) — сань хуа ши 散華師, досл. «Наставник [в] разбрасывании цветов». В данном случае это сочетание может быть понято как указание тоже на сельское население или низовое духовенство. Благоухает [среди] дорожной грязи — дословный перевод сочетания ту сян 塗香, которое эпизодически (и преимущественно в светских сочинениях) использовалось в китайском литературном
языке в качестве образного обозначения странствующего монаха. Живя в собственном доме — употребленное в тексте сочетание ушэ 屋舍 имеет единственное словарное значение «дом», «жилище» без каких-либо дополнительных смысловых нюансов. Предложенный перевод проистекает из текста палийской версии сутры, где при перечислении социальных групп древнеиндийского общества отдельно оговариваются домовладельцы. Почивает [на мягком] ложе — в тексте употреблено сочетание чуан жу 床褥, которое имеет в китайском языке значение «постельные принадлежности» без дополнительных смысловых нюансов. Однако в китайских историографических сочинениях оно нередко использовалось при описании альковных эпизодов из жизни высокопоставленных (вплоть до членов августейшего семейства) особ, что и позволяет понимать его как указание на представителей светской элиты общества. [Ступает по ворсистым] коврам — употребленное в тексте сочетание цюйшу 氍毹 имеет единственное словарное значение — «ковер», и предлагаемое его толкование вновь проистекает из общего контекста данного фрагмента палийской и китайской версии сутры. Парадный головной убор — в тексте употреблены иероглифы вань 綩 и янь 綖, которые являются названием соответственно подвесок и завязок, прикрепляемых к древнекитайским головным уборам государя (так называемая тиара-мянь 冕) и высших придворных чинов, что и позволяет усматривать в данном отрывке указание на высокопоставленных чиновных лиц.

¹³ Достопочтенный и прославленный наставник-шраман — «наставник-шраман» (шамэнь фаньчжи 沙門梵志) — см. предисловие. «Достопочтенный» — в тексте употреблено специфическое китайское сочетание шан цзунь 上尊, исходно обозначавшее ритуальный сосуд и церемонию жертвенного возлияния вина, а затем использовавшееся в китайском языке в значениях «чтить», «оказывать честь». Чуть дальше оно употребляется в тексте в качестве обращения к «наставнику-мудрецу»; «прославленный» — употребленное в тексте сочетание мин дэ 明德, может быть понято в двух основных значениях: «прославленный и добродетельный» или «просветленный и добродетельный».

¹⁴ Достойное — кэ чжэ шань фа 可者善法, досл. «что [есть соответствующее] законам добра». Употребленный здесь иероглиф шань 善 является категориальным термином, посредством которого в собственно китайском и китайско-буддийском языке передавался весь комплекс понятий, связанных с категорией «добро». В зависимости от общего контекста этот иероглиф может означать (и переводиться) «добро», «благо», «благость», «прекрасное» (как морально-этическая категория) и так далее.

¹⁵ Прекрасное — употребленный в тексте иероглиф мяо 妙 может использоваться в китайском языке и в переводах буддийских текстов в двух основных категориальных значениях: «красивый, прелестный» и «сокровенный, таинственный». В данном случае мы исходили из наблюдения, что в сутрах этого класса он чаще всего употребляется в первом из указанных значений.

¹⁶  Принципы настоящей жизни — употребленное в тексте сочетание сянь ши 現世, имея в собственно китайском языке словарное значение «нынешний век», в китайско-буддийском терминологическом аппарате использовалось в качестве термина, передающего понятие настоящего воплощения. Принципы грядущего существования — китайско-буддийское значение употребленного здесь сочетания хоу ши 後世, которое в собственно китайском языке имеет значения «грядущее поколение», «потомки».

¹⁷ Зло — в тексте употреблен иероглиф э 惡, который также является категориальным термином, передающим весь комплекс понятий, связанных с категорией «зло», и может обозначать «греховное», «злодейское» и так далее.

¹⁸  Суетные стремления — употребленное в тексте сочетание жань юй 染欲 (досл. «грязные желания») является одним из принятых в китайско-буддийском языке терминологических вариантов, передававших понятие «жажды» и весь комплекс связанных с ним идей. Бедствия и страдания — в тексте употреблено сочетание цзай хуань 災患, имеющее в китайском языке устойчивые значения «бедствия», «несчастья». Однако оба этих иероглифа исходно передавали природные катаклизмы: хуань 患 — страдания, вызванные массовыми эпидемиями, мором; цзай 災 — стихийные бедствия, типа засухи. Идея природных бедствий как результата неправедного правления относится к числу опорных концепций китайской философии и общественно-политической мысли. Не исключено, что аналогичные представления могли быть присущи и индо-буддийскому учению о верховной власти.

¹⁹  С другими [царедворцами] — в тексте употреблено сочетание цзи гун 即共, досл. «вместе с», «совместно с», то есть без указания на конкретных лиц. Предложенный перевод проистекает из соответствующего фрагмента палийской версии сутры: «И тогда министры и придворные, чиновники и охрана, привратники и те, кто сведущ в священных строках, пришли к царю».

²⁰  Священные книги — в тексте употреблен иероглиф цзин 經, посредством которого в китайском языке могли обозначаться любые канонические произведения и особо почитаемые древние писания. Так что о каких конкретно книгах в данном случае идет речь, не ясно.

²¹  Составляем одну семью — в данном случае принимается значение употребленного здесь сочетания цзюань шу 眷屬 (досл. «семья» — см. примечание № 15 к переводу «Сутры о четырех континентах») как определяющего варну кшатриев или сообщность благородных (в буддийском понимании) личностей.

²²  В палийской версии сутры этот фрагмент дается в несколько ином смысловом варианте: «Отныне некоторые из людей по-прежнему имели миловидную (благообразную) внешность, тогда как другие превратились в уродов (обладали отталкивающей внешностью). Те, кто был уродлив, завидуя тем, кто имел миловидную внешность, соблазняли жен своих соседей». Другой смысловой вариант содержится и в переводе Ань Ши-гао: «Продолжительность жизни людей снизилась до десяти тысяч лет. Когда продолжительность жизни людей снизилась до десяти тысяч лет, среди простонародья была вновь совершена кража. Хозяин украденного схватил [вора] и доставил его к царю Царь спросил: «Это ты совершил кражу?» [Вор] ответил: «Я [этого] не делал!» Итак, появление нищеты вызвало к жизни воровство. В результате [появления] воровства стало употребляться оружие. Употребление оружия повлекло за собой насилие. Из-за [появления] насилия появились алчность и распутство. В результате [появления] алчности и распутства появилась ложь».

²³  [Законы] жажды к — в этом фрагменте перечисляются так называемые «три ментальных прегрешения» — подробно см. предисловие.

²⁴  [Законы] злоумышленных речей — в этом фрагменте перечисляются так называемые «четыре словесных прегрешения» — подробно см. предисловие.

²⁵ Ложные воззрения — в последующей буддийской философско-теоретической мысли под «ложными воззрениями (взглядами)» (се цзянь 邪見) понимаются некие априорные, беспредпосылочные представления о реальности, искажающие ее природу, препятствующие ее познанию и служащие гносеологическим препятствием для достижения пробуждения (прозрения-бодхи). Так как в данном случае речь явно идет об утрате людьми именно морально-этических ценностей, разбираемое понятие воспринимается в качестве имеющего, скорее, социоаксиологический, чем гносеологический, оттенок.

²⁶ Правильный образ жизни — в тексте употреблено сочетание шунь ши 須事, посредством которого в китайско-буддийском терминологическом аппарате передавалась одна из восьми регламентаций так называемого «благородного восьмиричного пути», предписывающая добывание средств к существованию честным путем. Благие деяния — в тексте употреблено сочетание фу е 福業, посредством которого в китайско-буддийском терминологическом аппарате передавались все деяния человеческого существа, ведущие к благому кармическому существованию.

²⁷  В палийской версии сутры брачный возраст называется в 5 лет.

²⁸  Петушье просо — в тексте употреблен иероглиф бай 稗, который может означать как данное растение, так и вообще сорные травы. В палийской версии сутры называется растение кудрус — дикая разновидность ржи.

²⁹  По пути десяти злодеяний — ши э е дао 十惡業道 — подробно см. предисловие.

³⁰  По пути десяти благих деяний — ши шань е дао 十善業道 — типология благих видов деятельности, антонимичная «десяти злодеяниям».

³¹ Каратели — в тексте употреблено нестандартное для китайского и китайско-буддийского языка сочетание тань фа 彈罰, при интерпретации которого мы исходили из значений составляющих его иероглифов: тань 彈 — «стрелять из арбалета», фа 罰 — «наказывать, карать, штрафовать». Будут ездить по всей стране — в тексте употреблено сочетание чжоу син 周行 (досл. «объезжать»), посредством которого в китайском и китайско-буддийском языке обозначалось путешествие государя по стране, совершаемое им обычно в ритуальных целях. Не исключено осознанное использование этого сочетания переводчиком буддийского текста, чтобы подчеркнуть отсутствие верховной власти: вместо государя объезд страны осуществляют карательные отряды. В палийской версии сутры аналогичный по содержанию фрагмент отсутствует.

³²  Жаждать крови — принятый в отечественном китаеведении перевод употребленного здесь сочетания хай синь 害心.

³³  Будут совокупляться с [родными] сестрами — в этом отрывке употреблены следующие термины родства: сюн 兄 — «старший брат», ди 第 — «младший брат», цзы 姉 — «старшая сестра» и мэй 妹 — «младшая сестра», — все дети одного отца. В палийской версии сутры говорится о любовных отношениях с представительницами женской родни по материнской линии, с женами дядьев и с супругами наставников, то есть о кросскузенных брачных отношениях и о брачных отношениях между свойственниками, которые были присущи человеческому обществу на архаической стадии его развития. Следовательно, в ней идет речь об «одичании» людей и их возвращении к первобытному состоянию, тогда как в данном тексте — о собственно инцесте, что придает его повествованию дополнительную эмоциональную окраску.

³⁴  Время мечей — дословный перевод палийского термина Саттхан-тара-хаппа. В обеих китайских версиях сутры употреблено трехсложное сочетание дао бин цзе 刀兵劫 (досл. «время нападения с оружием»), где иероглиф дао 刀 употребляется для обозначения различных видов холодного оружия — «нож», «тесак», «меч». Примечательно, что если в палийской версии сутры говорится, что люди будут убивать друг друга с помощью мечей, то в обеих китайских версиях в качестве орудий убийств называются природные предметы (острые стебли травы, сучья деревьев), что согласуется с тезисом об утрате людьми ремесел.

³⁵ Милосердие и сострадание — дословный перевод употребленного здесь сочетания цы минь 慈慜, которое может рассматриваться в качестве терминологического варианта стандартных биномов цы энь 慈恩 и цы бэй 慈悲, посредством которых в китайско-буддийском терминологическом аппарате передавались понятия сострадания и милосердия как важнейшие качества Будды.

³⁶ Недомогания от холода — дословный перевод употребленного в тексте сочетания хань бин 寒病, недомогания от жары — жэ бин 熱病, недомогания от отправления малой нужды — сяо бянь бин 小便病, недомогания от отправления большой нужды — да бянь бин 大便病, недомогания от чувства голода — бу ши бин 不食病, недомогания от неудовлетворенности сексуального желания — юй бин 欲病, старческие недомогания — лао бин 老病. В переводе Ань Ши-гао перечисляются девять видов недомоганий — от холода (хань бин 寒病), от жары (жэ бин 熱病), от чувства голода (цзи бин 飢病), связанные с работой кишечника (да бянь бин 大便病) и мочеиспускательных органов (сяо бянь бин 小便病), от неудовлетворенности сексуального желания (юй бин 欲病), от перееданияи два вида старческих недомоганий. В палийской версии сутры говорится только о трех видах недомоганий: от чувства голода, вызванные окружающей средой (холодом, жарой), и старческие недомогания. Подобные разночтения, хотя они и не имеют принципиального характера, лишний раз свидетельствуют об исполнении палийской и китайской версий сутры с различных списков оригинального текста.

³⁷  Ло 螺 — дословно «Завиток». О персонаже с таким именем нигде более не упоминается. В переводе Ань Ши-гао приводится следующее описание деяний этого царя-Чакравартина, которое в других двух версиях сутры отсутствуют: «Он возведет драгоценный зонт окружностью в 16 йоджанов, высотой в тысячу йоджанов. Этот зонт будет украшен узорами в тысячу цветовых тонов. Он будет иметь сто углов, и из каждого угла будут расти по сто ветвей, каждая из которых будет увешана драгоценностями».

³⁸  Границы совершенства — в тексте употреблено сочетание цзин цзе 境界, которое стандартно использовалось в китайско-буддийском терминологическом аппарате для передачи буддийского понятия вишайя — степени внутреннего совершенства личности.

³⁹  Состояние радости — использованный в тексте иероглиф лэ 樂 в данном случае правомерно понимать в его основном для китайско-буддийского языка значении — как категориальный термин, передающий понятие блаженства-сукха. Физические силы не истощаются — ли бу шуай 力不衰, досл. «физическая сила не дряхлеет».

⁴⁰  [Путем] созерцания — в тексте употреблен иероглиф гуань 觀 (досл. «смотреть»), стандартно использовавшийся в китайско-буддийском терминологическом аппарате для передачи буддийского понятия созерцания-випашьяна, то есть созерцания, направленного на достижение внутреннего переживания истин буддийского вероучения через их аналитическое рассмотрение. Внутреннее психическое состояние — в тексте употреблен иероглиф синь 心 (досл. «сердце»), который в китайско-буддийском терминологическом аппарате мог использоваться для передачи нескольких санскритских терминов и буддийских понятий: читта (психика), нама (имя как психическое в оппозиции к физическому, рупа) и (в отдельных случаях) виджняна (сознание).

⁴¹  Умственные усилия — в тексте употреблено сочетание и цзу 意足 (досл. «владение мыслями»), где иероглиф и 意 есть стандартный китайско-буддийский категориальный термин, передающий понятие разума-манас как аналитических способностей личности. Состояние полного успокоения — в тексте употреблен иероглиф дин 定, который в китайско-буддийском терминологическом аппарате мог использоваться в качестве синонима категориального термина чжи 止 (досл. «прекращать»), передающего понятие успокоения-шаматха как приведения в состояние полного покоя психико-эмоционального состояния и рассудочности личности. Одновременно данный иероглиф является обозначением особого состояния буддийского созерцания — созерцания-самадхи, ведущего к полному остановлению притока аффективности. Страсти и желания — в данном случае так нами переводится иероглиф юй 欲 («желания», «жажда»), чтобы передать весь его понятийный ареал как категориального термина. Прекратить [существование] — в тексте употреблен иероглиф ме 滅 (досл. «гибнуть», «уничтожить»), посредством которого в китайско-буддийском терминологическом аппарате обычно передается понятие уничтожения-ниродха, то есть полное освобождение личности от страстей, собственного «я» и физической телесной оболочки, что и есть качественные показатели ее вхождения в состояние нирваны. Одновременно этот иероглиф служит одним из принятых словозаместителей иероглифа сы 死 — «смерть». Имеются веские основания — цюй сян чу яо 趣向出要, досл. «[выражать] намерения, ориентируясь на то, что надо», где иероглиф яо 要 передает общую идею желания или намерения совершить какое-либо действие. В целом данный фрагмент интерпретируется и переводится нами с учетом содержания соответствующего фрагмента палийской версии сутры.

⁴²  Внутренняя активность — в тексте употреблено сочетание цзин цзинь 精進, принятые словарные значения которого «двигаться вперед», «энергично толкать». Одновременно в китайско-буддийском языке оно обычно употреблялось в качестве терминологического бинома, передающего идею совершенствования в овладении Учением. Предложенный перевод проистекает из общего смыслового контекста данного фрагмента, содержания соответствующего фрагмента палийской версии сутры, где речь идет о внутренних усилиях личности, и из основных значений иероглифа цзин 精 (досл. «семя») как собственно китайского философского категориального термина — «сущность», «духовные силы», «внутренняя энергия». Эмоции — так нами в данном случае переводится иероглиф синь 心 («сердце» см. примечание № 40). Рассудочная деятельность — в тексте употреблено сочетание сы вэй 思惟, которое в китайском и в китайско-буддийском языке могло употребляться в значениях «мысли», «думы», «размышлять».

⁴³  Соблюдает заповеди [Учения] — в тексте употреблено сочетание цзинь цзе 禁戒 («запреты», «запрещать»), которое в китайско-буддийском терминологическом аппарате стандартно использовалось для передачи понятия врата, то есть соблюдения заповедей, содержащих запреты (не убивать, не воровать и так далее). Отказавшись от всего мирского — принятое буддийское значение употребленного в тексте сочетания цзе то 解脫.

⁴⁴  Совершенствуется в благих деяниях — шань шэ 善攝, досл. «самоконтролироваться в добре (благом)». Держится с надлежащим достоинством — принятое значение употребленного здесь терминологического сочетания вэй и 威儀. Нормы поведения — в тексте употреблено сочетание ли цзе 禮節 (досл. «ритуалы/этикет и устои»), посредством которого в китайском и в китайско-буддийском языке передавался весь комплекс установок и поведенческих регламентаций, связанных с понятиями ритуально-этикетного и светско-этикетного уложения.

⁴⁵  С непреходящим благоговейным трепетом — в тексте употреблено два терминологических сочетания шоу чи 受持 (досл. «хранить») и сюэ цзе 學戒 (досл. «изучение/постижение предписаний»), первое из которых в китайско-буддийском терминологическом аппарате использовалось для передачи идеи неукоснительного следования Учения и соблюдения всех входящих в него регламентаций. Второе сочетание является терминологическим обозначением второй — так называемая «парамита соблюдения заповедей» — из шести путей - парамит, переводящих, как истолковывается в буддийской традиции этот термин-метафора, через море сансары к другому берегу, то есть ведущих к нирване.

⁴⁶  Четвертая стадия созерцания — высшая стадия из четырех видов созерцания (состояния транса-дхьяна, кит. сы чань 四禪), которые соответствуют четырем стадиям медитативного углубления чувственного мира. Достижение четвертой стадии созерцания открывает доступ к так называемым «восьми сосредоточениям», соответствующим четырем ступеням мира форм и четырем ступеням мира не-форм. Живое существо, достигшее этого состояния, вступает в последнее перерождение, после которого оно полностью выпадает из круга новых рождений (сансарического бытия). Такое существо определяется в буддизме как анагамин (кит. энахань 阿那含) — «тот, кто не придет (невозвращающийся)». См. также примечания к переводу «Сутры о словах Будды о царе Вэньтоцзе».

⁴⁷  Полностью прекращает воздействие — в тексте употреблено сочетание у лоу 無漏 (досл. «не давать просачиваться»), посредством которого в китайско-буддийском терминологическом аппарате стандартно передавалось понятие анасватрва, то есть полного прекращения воздействия на личность влияния внешнего мира или,, в современной буддологической терминологии, очищения от притока аффективности.

⁴⁸  Освободив свое сердце от мирского — дословный перевод употребленного здесь терминологического сочетания синь цзе то 心解脫, передающего идею освобождения личности от привязанностей чувственно-эмоционального характера. Освободив свою мудрость от мирского — дословный перевод употребленного здесь терминологического сочетания хуэй цзе то 慧解脫, передающего идею освобождения от заблуждений в сфере познавательной деятельности. То есть в данном фрагменте речь идет об устранении двух основных типов препятствий — аффективного и гносеологического — на пути к пробуждению (прозрению) и достижению нирваны. Пребывая в лоне Учения — юй сянь фа чжун 於現法中, досл. «пребывая/находясь в центре Учения».

⁴⁹ Более не изменяющийся — одно из образных обозначений архата — (досл. «достойный») — личности, прошедшей четырехступенчатый путь (см. примечание № 46) духовного совершенствования и достигший его наивысшего уровня. Обретает совершенную мудрость — шоу ю чжи жу чжэнь 受有知如真, досл. «обретает мудрость/сознание (чжи), подобную [мудрости] совершенного [существа]», то есть архата.

⁵⁰ Царь Мара — кит. Мо-ван 魔王 — один из персонажей индо-буддийского божественного пантеона, повелитель и воплощение злого начала мира.