Кобзев А.И.

§ 1. Гносеологизация онтологического и этизация гносеологического в учении Ван Янмина

Гносеология обычно получает развитие вслед за онтологией (или нерасчлененной натурфилософией, «физиологией»). Такова общая историко-философская закономерность. Поэтому преобладание гносеологической проблематики позволяет предполагать существование предшествующей «онтологической» стадии.

Именно такой двухфазовый цикл образует неоконфуцианство эпох Сун и Мин. Первое, как известно, характеризуется широкой постановкой онтологических проблем, что было обусловлено, во-первых, его собственной «сверхзадачей», состоявшей в подведении онтологического базиса под этико-социально-политическую доктрину конфуцианства, и, во-вторых, реакцией на широкое распространение онтологических концепций даосизма и буддизма. Минское неоконфуцианство поставило в центр своего внимания гносеологические и связанные с ними антропологические вопросы (см. [582]), что, безусловно, свидетельствует о прогрессировании философской мысли от эпохи Сун к эпохе Мин. В этом отношении показательно, что все три фундаментальные концепции Ван Янмина имеют прежде всего гносеологический смысл. В гл. IV «Субъективизированная онтология» мы постарались показать, что специфическую особенность философии Ван Янмина составляет погружение онтологии в аксиологическую гносеологию.

С учетом сказанного мы переходим к анализу концепций единства знания и действия и доведения благосмыслия до конца. Но прежде следует заметить, что, согласно Ван Янмину, ни объект ни субъект познания не может быть этически нейтральным. В этом он полностью солидарен с первыми конфуцианцами — Конфуцием, Мэн-цзы, Сюнь-цзы; но то, что у них было дорефлективной установкой (см. [101]), становится у него сознательно развиваемой концепцией.

Человек даже в роли гносеологического субъекта не представлялся Ван Янмином этически нейтрально. Вообще говоря, у него отсутствует само понятие этической нейтральности: все мыслится в рамках строгой альтернативы «добро или зло», третьего не дано.

Зло у Ван Янмина, как в теодицее Августина или Фомы Аквинского, не имеет собственного реального существования; оно — «лишение добра» (см. [638, с. 219]) и так же, как, например, у Иоанна Дамаскина [81, с. 331–332], уподобляется мраку, т.е. несвету. «Уход злой мысли, — утверждал китайский философ, — означает приход доброй мысли, а также — восстановление первосущности сердца. Образно говоря, это так, как будто солнечные лучи перехвачены и скрыты облаками; но облака уплывают, и свет сияет вновь. Стремление сохранять добрую мысль, когда злая мысль уже ушла, подобно зажиганию лампы при свете солнца» [293, цз. 3, с. 64; 318, с. 213]. Зло, по Ван Янмину, — это сокрытие добра, обусловленное страстями, поэтому одно с другим неразрывно связано: «Отъятие одной доли от человеческих страстей есть возвращение равной доли небесному принципу» [293, цз. 1, с. 19; 318, с. 74]. «Сердце злого человека утрачивает свою первосущность» (досл.: коренное тело-ти) [293, цз. 1, с. 10; 318, с. 38], и, следовательно, такой человек является не только бессовестным, но и бессознательным (ср. рус. «несознательный» и франц. sans conscience).

Поэтому для познания годится лишь этический субъект, «добрый человек». На вопрос: «Что такое небесный принцип?» Ван Янмин отвечал своему собеседнику: «Как только прогоняются человеческие страсти, сразу становится понятным небесный принцип» [293, цз. 1, с. 15; 318, с. 61]. Органон познания — сердце, тело–сущность (ти) которого — совершенное благо [293, цз. 1, с. 1; 318, с. 5] и этизированный небесный принцип [293, цз. 2, с. 38; 318, с. 137]. Благой принцип сердца контактирует только с подобными ему принципами, присущими всем явлениям, поскольку они суть явления для сердца. Следовательно, сущности, вообще лишенные благости, непознаваемы, ибо они аксиологически небытийны.

Развивая идею акцидентальности зла, Ван Янмин следовал Чэн Хао, который разъяснял: «И добро и зло в Поднебесной — это все небесный принцип. То, что называется злом, не есть сущностное (досл.: коренное. — А.К.) зло. Однако некоторые перескакивают, а некоторые не доходят (ср. «Чжун юн», § 4 [67, т. 2, с. 120]. — А.К.) — тогда так и получается; например, таковы Ян [Чжу], Мо [Ди] и им подобные» («И шу», цз. 2, ч. 1 [452, т. 1, с. 193]). Эту идейную линию в новое время продолжил Тань Сытун: «Между небом и землей [существует] только гуманность и нет так называемого зла. Злом именуется то, что идет вразрез с устройством (тяо ли) добра, это перескакивание в совершении добра. Разве есть какое-то зло вне добра?!» («Жэнь сюэ» [454, т. 1, с. 304]; ср. [115, с. 257]).