Список семи сокровищ вселенского правителя приводится практически во всех его характеристиках, даваемых в канонических сутрах, околоканонических и постканонических текстах («Три мира короля Руана») и теоретико-философских сочинениях («Энциклопедия Абхидхармы»). Поэтому для выявления возможной семантики семи сокровищ тоже требуется проведение сопоставительного анализа максимально широкого круга оригинальных источников.

Первым по времени его появления и главным по его функциям во всех оригинальных источниках называется сокровище-чакра. В китайских переводах санскритский термин передается посредством нескольких стандартных терминологических сочетаний: тянь лунь бао 天輪寳, досл. «небесная сокровище-чакра», цзинь лунь бао 金輪寳, «золотая сокровище-чакра», лунь бао 輪寳, «сокровище-чакра» и цзинь лунь 金輪, «золотая чакра». Самое пространное, детализированное и вместе с тем фантазийное литературное описание чакры содержится в «Трех мирах короля Руана», где она однозначно соотносится с луной: «Когда сокровище-чакра (колесо) поднимается из вод океана и достигает уровня положения луны, наступает уже поздний вечер, темнеет — это время, когда восходит луна. Для людей, живущих в столице — резиденции царя-Чакравартина, ее появление выглядит так, словно бы восходят две луны». Однако есть все основания полагать, что описываемые в этом сочинении детали и лунарная символика чакры имеют более позднее происхождение и восходят к местным верованиям. Во всех остальных источниках чакра стандартно (см. приложение, таблица 1) определяется как предмет совершенно-округлой формы, состоящий из золота и испускающий яркое, подобно солнечному свету, сияние. Время ее появления чаще всего соотносится с утром. В памятниках изобразительного искусства чакра изображается тоже в виде круга, образованного спицами-лучами или сильно стилизованными лепестками лотоса, что делает ее похожей на солнечный диск, и помещенного, как правило, на вершине колонны или над троном Чакравартина, что вновь напоминает расположение полуденного солнца.

Версии об изначальной связи семантики колеса и, следовательно, чакры с солнцем уже высказывались в научной литературе. Не исключена также возможность генетического родства чакры с конкретной древнеиндийской (ведийской) мифологемой — солярной колесницей братьев-близнецов Ашвинов: характеристика Чакравартина как возничего, управляющего колесницей с двумя колесами («колесом государства» и «колесом Учения»), и наделение чакры способностью транспортировать по воздуху Чакравартина и его войска.

Однако в рамках учения о Чакравартине мифолого-религиозные истоки чакры никак не оговариваются, и она выступает воплощением и олицетворением самой стихии солнца. В этом правомерно усматривать имплицитное опротестовывание разбираемым учением предшествующих (индуистских) верований и культов. В целом очевидно, что право Чакравартина на вселенскую власть мыслилось в раннебуддийских о нем представлениях легитимированным самой природой и без дополнительной санкции какого-либо конкретного божественного персонажа.

Характеристики следующего из семи сокровищ — сокровища-слона — отличаются заметно большим, чем сокровища-чакры, разнообразием (см.: приложение, таблица II). Из этих характеристик явствует, что символика сокровища-слона не ограничивается воплощением воинского могущества Чакравартина (точка зрения, принятая в научной литературе), а имеет несколько семантических ассоциаций. Во-первых, отчетливо проступают ассоциативные связи сокровища-слона с атмосферными явлениями (способность к полету, цветовые характеристики частей его тела, отвечающие колористическим приметам природных явлений) и луной, о чем свидетельствует его имя, приведенное в палийской «Сутре о Великом владыке» — «Изменения луны» (Упосатхо).

Во-вторых, за счет белого цвета туловища сокровища-слона (в ранних китайских переводах эта его характеристика входит в терминологические обозначения сокровища-слона — бай сян бао 白象寳, «сокровище  — белый слон») возникают ассоциации его образа с образом белого слона Индры, считавшегося в древнеиндийской мифологии главным из четырех космических слонов-дигнагов, поддерживающих землю с четырех сторон света. Сходство сокровища-слона с мифологическими слонами-дигнагами усиливается благодаря их «многобивневости»: сокровище-слон наделяется шестью бивнями (характеристика в переводе Ань Ши-гао), слоны-дигнаги — четырьмя.

В-третьих, образ сокровища-слона в том виде, в каком он рисуется в некоторых китайских переводах, почти полностью совпадает с образом слона бодхисаттвы мудрости Самантабхадры (кит. Пусянь 普賢), который тоже мыслился белого цвета и с шестью бивнями. Намеки на связь сокровища-слона с идеей мудрости содержатся и в ряде других его характеристик (описание внутреннего состояния Чакравартина после обретения им сокровища-слона в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах»). Все это позволяет предположить генетическое родство образа сокровища-слона с культом древнеиндийского бога мудрости Ганеши, изображавшегося со слоновьей головой.

В-четвертых, прослеживаются («Сутра о словах Будды о семи сокровищах») ассоциации сокровища-слона с севером — пространственной зоной, осмысляемой в раннебуддийской космографии в качестве «благого места» (подробно см. далее).

Подобная смысловая полифоничность сокровища-слона проистекает, возможно, из гетерогенности его образа, который мог складываться в рамках различных вариантов представлений о вселенском правителе, исходя из разных национальных мифологем. Тем не менее очевидно, что образ сокровища-слона тоже имеет архаико-мифологические истоки, а в каноническом варианте учения о Чакравартине он выступает олицетворением природных стихий, мироподдерживающего (слон-дигнаг) космического начала и мудрости.

Обретение Чакравартином сокровища-слона сопровождается церемонией его испытания: ранним утром царь выезжает верхом на сокровище-слоне из столицы и совершает путешествие к берегам океана, успев возвратиться в столицу к обеду. Хотя никаких других подробностей об этом путешествии-испытании в текстах не сообщается, его правомерно соотносить с походами Чакравартина (вселенский правитель вновь предстает перед «малыми народами», дабы продемонстрировать им свое право на верховную власть), а быстрота его исполнения согласуется с магическими способностями сокровища-слона к передвижению по воздуху.

Характеристики сокровища-коня также достаточно разнообразны (см. приложение, таблица III), и его образ обладает смысловой полифоничностью. В палийской версии «Сутры о Великом владыке» и в «Трех мирах короля Руана» его облик наделяется отчетливыми «птичьими» чертами, которые совместно с его палийским именем — «Громовая туча» (Валако) дали основание исследователям предположить происхождение образа сокровища-слона от образов древнеиндийских мифологических персонажей Дева — духов облаков, ветра и дождя. В китайских переводах указанные черты облика сокровища-слона тоже присутствуют, но в значительно менее отчетливом виде. В его характеристиках преобладают черные цветовые тона (особенно цвет гань 紺 — специфический оттенок черного цвета с красно-фиолетовым отливом) и цвет чжу 朱 (оттенок красного цвета), который в китайской мифолого-литературной традиции обычно прилагался к зооморфным существам, наделенным сверхъестественными свойствами. В некоторых китайских переводах тоже приводится имя сокровища-коня, в котором подчеркивается, напротив, его сущность как лошади — «Царь-конь с длинной гривой» (Мао ма ван 髦馬王).

Самая нестандартная трактовка образа сокровища-коня предлагается в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах», где речь идет о четверке коней, цветовая характеристика которых совпадает с древнеиндийской космогонической цветовой символикой. Обретение Чакравартином сокровища-коня тоже сопровождается церемонией его испытания, повторяющей собой путешествие-испытание сокровища-слона.

В целом правомерно предположить, что в учении о Чакравартине сокровище-конь выступал тоже персонификацией природных стихий и, возможно, четырех частей света, тем самым частично дублируя символику и функции сокровища-слона.

Сокровище-драгоценность (санскр. мани) в китайских переводах передается посредством нескольких терминологических вариантов: мани бао 摩尼寶, чжу бао 珠寶, досл. «сокровище-жемчужина», шэнь чжу бао 神珠寶, «сокровище-божественная жемчужина», мин юэ чжу бао 明月珠寶, «ясно-лунная сокровище-жемчужина». Во всех приведенных терминологических сочетаниях однозначно указывается на ассоциации сокровища-драгоценности с луной. Лунарная семантика сокровища-драгоценности подтверждается другими ее характеристиками, которые в данном случае (как и для сокровища-чакры) образуют в целом стандартный ряд (см. приложение, таблица IV), а также особенностями церемонии ее испытания, которая воспроизводится в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах». Следовательно, в каноническом варианте учения о Чакравартине сокровище-драгоценность выступает персонификацей луны, образуя тем самым семантическую пару с сокровищем-чакрой. В памятниках изобразительного искусства она воспроизводится редко и в виде овального по форме предмета, который держит слуга Чакравартина.

Теперь перейдем к рассмотрению антропоморфных персонажей, входящих в набор семи сокровищ вселенского правителя. В отличие от первых четырех сокровищ, которые перечисляются в строго определенном порядке, эти персонажи могут называться в различной последовательности — вначале оба министра, а затем — сокровище-жена, и наоборот.