Спирин В.С.

Основоположник синологической структуралистики в России

(О судьбе и творчестве  В.С. Спирина)

Владимир Семенович Спирин — гениальный ученый-самородок, один из наиболее самобытных и проницательных исследователей древнекитайской философии, смогший лишь интеллектуальной силой своих трудов без всякой организационной поддержки стимулировать появление самого оригинального направления в отечественной синологии конца XX — начала XXI в.

В.С. Спирин родился 5 мая 1929 г. в селе Байкалово Байкаловского р-на Свердловской области в семье крестьянина и работницы. Закончив среднюю школу, в 1947 г. поступил в Ленинграде на восточный факультет ЛГУ (ныне — СПбГУ), где сначала был зачислен на маньчжурское отделение, а затем в связи с образованием КНР, в 1949 г. директивно переведен на китайское, по окончании которого в 1952 г. и аспирантуры философского факультета ЛГУ  в 1955 г., с 1956 г. до самой смерти 17 мая 2002 г. работал в Ленинградском отделении/филиале Института востоковедения АН СССР (ныне — Институт восточных рукописей РАН).

В 1956−I962 гг. основным занятием В.С. Спирина было описание китайских рукописей из Дуньхуана в группе, в которую также входили  Л.Н. Меньшиков (1926–2005) и С.А. Школяр (1931−2007). В.С. Спирин был одним из авторов первого выпуска (М., 1963)  и участником подготовки к изданию второго выпуска «Описания  китайских рукописей дуньхуанского фонда Института народов Азии». В 1964 г. он вместе с другими исполнителями этой сложной работы был удостоен Французской Академией надписей и изящной словесности премии Станислава Жюльена. В 1961 г. В.С. Спирин опубликовал совершенно новаторскую, вызвавшую противоречивые оценки, но сразу же проницательно охарактеризованную В.М. Штейном (1890–1964) как «выдающееся научное открытие», статью «О „третьих“ и „пятых“ понятиях в логике Древнего Китая», в которой были высказаны многие положения, ставшие основой его будущих многолетних изысканий и получившие серьезное развитие в инициированных ею трудах о важнейшей методологической категории сань-у參伍/三五 («троицы и пятерицы») А.И. Кобзева (1980, 1994, 2009), А.М. Карапетьянца (1984), А.А. Крушинского (1996, 1998, 1999). Статья,  вызвавшая интерес и получившая высокую оценку не только у некоторых китаеведов (В.М. Штейна, Л.Н. Меньшикова), но и у историков логики (Н.И. Стяжкина, М.В. Поповича), продолжающая получать противоречивые оценки, не потеряла научного значения и спустя почти полвека, будучи переизданной в 2006 г. в приложении к «Построению древнекитайских текстов» (о чем ниже). В 1965−1966 гг. он девять месяцев стажировался в Народном университете КНР, где воочию столкнулся с  «культурной революцией», о которой по возвращении читал публичные лекции.

Изучение ряда философско-методологических произведений древнего Китая и попытки перевода основополагающих трактатов «школы имен»  (мин-цзя) — «Дэн Си-цзы» и «Инь Вэнь-цзы» — привели его к обнаружению в них особой, названной им каноном, формы построения текстов, выявление которой позволяет улавливать интенсиональный контекст и категориальный состав в очень важных и трудных для понимания памятниках древнекитайской идеологии. В эти годы В.С. Спирин  подготовил рукопись монографии  «„Дэн Си-цзы“ как логико-гносеологическое произведение. Перевод, комментарий, исследование», которая ныне впервые публикуется по прошествии почти полувека. За данную работу автор вполне заслуживал присуждения степени кандидата наук, но будучи чрезвычайно взыскательным исследователем, отказался от обременительных формализмов защиты и углубился в открытую им новую проблематику. 

Более полно полученные результаты были изложены им в книге «Построение древнекитайских текстов», написанной в 1968 г., отражены в программной статье «Системно-структурный подход к древнекитайским памятникам идеологии» («Народы Азии и Африки». 1969, № 4) и защищены в Институте философии АН СССР / РАН 29.10.1970 в кандидатской диссертации по философии. Если бы не казенная атмосфера тех лет и не крайний дефицит профильных специалистов (одновременно синологов и философов), диссертант, представивший столь новаторское и широкомасштабное исследование, должен был бы удостоиться степени доктора, а не кандидата философских наук.

Выйдя из печати при поддержке Л.Н. Меньшикова, В.С. Колоколова (1896−1979), В.Г. Бурова, А.М. Карапетьянца, под редакцией и с послесловием Ю.В. Рождественского (1926−1999), главная и единственная книга В.С. Спирина  «Построение древнекитайских текстов» (М., 1976) сразу получила чрезвычайно высокую оценку в рецензиях специалистов («Народы Азии и Африки». 1978, № 3). В частности, А.М. Карапетьянц заключил: «В общем, не будет преувеличением сказать, что появление рецензируемой книги — важнейшее событие в отечественном и мировом китаеведении, а предложенная в ней методика и полученные результаты — огромный шаг вперед в понимании древнейшей китайской культуры, имеющей мало прецедентов. Это, на мой взгляд, достижение того же масштаба, что и результаты, полученные китайской критической филологической школой XVII–XIX вв., и дешифровка надписей на гадательных костях Ван Го-вэем (王國維, 1877–1927. — А.К., Р.Д.) и другими китайскими учеными начала XX в. В.С. Спирину удалось открыть один из „секретов“ языка, своего рода шифр древнекитайских научных текстов, что позволило впервые применить к письменным памятникам древнейшей китайской культуры точный, формальный подход, объективно оценить их содержание, и, в частности, показать высокую степень развития китайской научной мысли в последние века до н.э., во многом оставшуюся непревзойденной в последующие эпохи». А.И. Кобзев сделал вывод, идущий еще далее: «Чрезвычайно глубокое по мысли и богатое по вложенному в него труду, совершенно самобытное научное исследование В.С. Спирина своею значимостью выходит за рамки синологии, открывая широкие перспективы текстологической и вообще культурологической работы, касающейся самых разных цивилизаций». Оба рецензента предсказывали обязательное переиздание этого экстраординарного исследования, что и произошло, но, увы, лишь через тридцать лет и посмертно (СПб., 2006).

Наряду с исследовательской деятельностью В.С. Спирин  преподавал, с 1977 г. он несколько лет читал спецкурс по древнекитайской философии на философском факультете ЛГУ, и этот спецкурс пользовался популярностью не только у студентов и аспирантов, но и среди более широкого круга любителей восточной культуры. Постепенно объем спецкурса увеличился с 18 до 64 часов. И в последний год жизни В.С. Спирин, несмотря на болезнь, прочел спецкурс из 11 лекций, посвященный главной теме своих исследований 1990-х годов — «Чжоу и» / «И цзину». Последние годы своей жизни он много работал, но мало публиковал. В итоге, по свидетельству Л.Н. Меньшикова, из-за невиданной ныне высочайшей требовательности к самому себе «подавляющее большинство написанного В.С. Спириным осталось в рукописях в его домашнем архиве и частично в Архиве востоковедов».

В соответствии с пожеланием усопшего его прах  был развеян на родине над рекой Миасс. Подробный некролог «Памяти Владимира Семеновича Спирина» с библиографией его основных изданных и неизданных трудов опубликовал Л.Н. Меньшиков (при участии Р.Н. Демина) в «Петербургском востоковедении» (Вып. 10. СПб., 2002, с. 559−564).

Разработанная им методика анализа формального и семантического строя древнекитайских текстов заставила его пересмотреть традиционные толкования ряда основных категорий,  таких как син/хан 行 (из у-син 五行 — «пяти элементов»), дао 道 («путь»), дэ 德 («благодать»), цзи 極 («предел») и т.д. Их новые определения  демонстрировали тесную связь древнекитайской философии с естественными науками своего времени и в первую очередь с математикой. По  мнению В.С. Спирина, на философию Китая имели фундаментальное  методологическое влияние математические представления, отраженные не только в содержании, но и в логике и структуре текстов. В частности, он выявил сходство канонов с системой уравнений, решаемой по табличному методу фан-чэн 方程. Им была обнаружена и освещена в докладе на всесоюзной конференции «Актуальные проблемы философской и общественной мысли зарубежного Востока» (Душанбе, 1983) чрезвычайная роль пронизывающей всю китайскую философскую классику пространственной аналитики — «геометрической образности», которую потом А.А. Крушинский с претензией на первородство переименовывал то в «начертательность древнекитайской логики» (1993), то в «математичность ицзинистики» (1995), то в «каббалистичность „И цзина“» (1996, 1998). Результаты обширных терминологических исследований В.С. Спирина были представлены в десятке публикаций в материалах конференции «Общество и государство  в Китае» (М., 1974−1987),  многих докладах для годичных научных сессий Института востоковедения, дюжине публикаций в «Письменных памятниках и проблемах истории культуры народов Востока» (М.−Л., 1974−1991).

В.С. Спирину удалось выявить также новую разновидность канона — «спиралевидный канонический текст», что, к сожалению, осталось незамеченным. Описанный им универсальный параллелизм носит более общий характер, чем лингво-стилистический параллелизм в вэньяне, и сходен с универсальным явлением симметрии, поэтому достижения  В.С. Спирина правомерно рассматривать в более широком, чем синология, контексте общей теории симметрии. Он считал, что его структурный анализ, вскрывая во множестве реальных текстов исторически достоверные логические формы и их теоретическую фиксацию, является важным средством изучения истории логики и гносеологии в Китае, позволяющим соединить воедино исследования древних логико-гносеологических теорий и практической логики рассуждений. Там, где другие исследователи видели хаос, набор случайных фраз, отрывков, слабо связанных между собой, В.С. Спирин находил строгий порядок. Разработанный им метод таблично-графического представления текстологических структур, обеспечивающий простоту и наглядность анализа и описания текстов, заставляет вспомнить применение графических средств в логике (Ламбертовы линии или круги Эйлера) или графический метод Клапейрона в термодинамике. По крайней мере, дидактические достоинства этого очевидны. Строго научную эффективность данного метода продемонстрировал в 1982 г. сам его автор на целостном тексте «Си цы чжуани», а в 1998 аналогичную процедуру с «Дао-дэ цзином» успешно проделали А.М. Карапетьянц и А.А. Крушинский. Анализируя тексты, содержащие  несколько слоев и отнесенные к категории «тяжелого/трудного» (нань 难) канона, отличного от «легкого» (и 易), т.е. двумерного, плоскостного, В.С. Спирин разработал  его трехмерную модель в виде куба из  27 элементов.

Новаторским идеям В.С. Спирина была суждена далеко не легкая судьба. Совершенно того не желая, он приобрел репутацию enfant terrible советской синологии 70-х — 80-х годов прошлого века, эпатируя «духовно» настроенных исследователей китайской религии и философии своей «весомой, грубой, зримой» интерпретацией дао как графика. В посмертно изданном романе непосредственного свидетеля событий тех лет Е.А. Торчинова (1956−2003) данную ситуацию  ярко иллюстрирует легко опознаваемый образ: «В кабинете сидел унылый Семен Владимирович Карпов и чертил какие-то хитроумные схемы, призванные отобразить структуру „Я“ в его трансперсональных измерениях. Схем Карпова понять никто не мог, но он пользовался всеобщим уважением и считался великим, хотя и официально непризнанным, ученым» (Торчинов Е.А. Таинственная самка: трансперсональный роман. СПб., 2013, с. 77).

Однако работы В.С. Спирина, войдя в резонанс с развитием структурализма и семиотики, оказали сильное эвристическое влияние на поколение отечественных китаистов, сформировавшееся во второй трети XX в. Это влияние, например, очень заметно в материалах конференции «Общество и государство в Китае» 1980-х годов: В.В. Лихтман показала значение данной методики в исследовании «Ши цзина» и «Шань хай цзина» (1985-1989), Н.В. Ивочкина (1936−2004) — двумерных легенд на китайских монетах и бумажных деньгах (1986, 1987), М.В. Исаева — традиционного землеописания и теории музыки в Китае (1984−1988), а Д.Л. Спивак — матричных построений в стиле плетения словес древнерусской литературы XIV−XV вв. (1984−1989). Благодаря презентации выдержек из книги В.С. Спирина в “Extrême-Orient — Extrême-Occident” (Р., 1991) на французском языке с его идеями познакомились зарубежные ученые. И можно предположить, что некоторые интерпретации важнейшего памятника древнекитайской математики «Цзю чжан суань шу» («Счетное искусство / Правила счета в девяти параграфах/разделах»)  его французской исследовательницей и переводчицей К. Шемла (K. Chemla, 2004), активно сотрудничавшей со знатоками методики В.С. Спирина — В.В. Лихтман и А.К. Волковым, навеяны его книгой, где этому канону посвящен специальный подраздел (II, 2).

Однако, поскольку В.С. Спирин был подлинным научным аскетом и пророком, а несть пророка в своем отечестве, постольку многие его открытия до сих пор недооценены и даже не замечены. Например, такой корректный автор, как А.К. Волков, в своем первом же исследовании «Цзю чжан суань шу» (15-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Т. XV, ч. 1. М., 1984) подтвердил опубликованные в 1976 г. выводы В.С. Спирина о специфическом техническом смысле термина чжан 章 («параграф/раздел»), входящего в заглавие трактата, и «особом принципе построения текста», но, увы, без какой-либо ссылки на предшественника. Поэтому остается только надеяться на старинную русскую традицию посмертного воздаяния по заслугам своим пророкам.

Отрадным свидетельством исполнения этого упования могут служить посмертные издания трудов В.С. Спирина и работ о нем. Помимо уже указанного (переизданной монографии и некролога с библиографией), следует отметить публикацию Р.Н. Дёминым «странички из архива В.С. Спирина» — «Фрагмента текста „Хуанди нэй цзин тай су“, схематизированного В.С. Спириным» (Петербургское востоковедение. Вып. 10. СПб., 2002, с. 565−567) и А.И. Кобзевым двух его фундаментальных статей: «Проблема „тождества“ (тун 同) в древнем Китае (по материалам „И-цзина“ и „Мо-цзы“)» и «Рационализм в классической китайской философии» (Архив российской китаистики. Т. II. М., 2013, с. 3−101), а также обновленную биобиблиографическую справку в словаре С.Д. Милибанд (Востоковеды России: XX — начало XXI в. Кн. II. М., 2008, с. 401), послесловие  Р.Н. Дёмина «Интерпретация древнекитайских текстов как строгая наука» ко 2-му изданию «Построения древнекитайских текстов» (СПб., 2006,  с. 267−273) и первый вариант настоящей статьи, приуроченной к юбилею В.С. Спирина (Дёмин Р.Н., Кобзев А.И. Китайская текстология как строгая наука (к 80-летию со дня рождения В.С. Спирина) // 39-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Т. XXXIX. М., 2009, с. 472−476).

Машинописную рукопись настоящей монографии после смерти автора его вдова М.А. Болдырева через друга семьи, замечательного ученого и энтузиаста науки Н.В. Ивочкину передала для публикации А.И. Кобзеву. Позднее в связи с задержкой процесса другая копия через Р.Н. Дёмина поступила в издательство «Петербургское востоковедение», где была первично оцифрована. Предполагавшаяся там ее публикация не состоялось, и руководитель издательства И.А. Алимов любезно предоставил цифровую версию также А.И. Кобзеву. Начальную корректуру и редактуру текста осуществила Н.А. Орлова, составившая к нему также указатели.

А.И. Кобзев, Р.Н. Демин

Сс. 5-11