Кобзев А.И.

§ 2. Архитектоника неоконфуцианства

Рассматриваемая проблема имеет, конечно, не только и даже не столько понятийно-терминологическое значение. В концентрированном виде она отражает дискуссию об историко-философской классификации неоконфуцианства, которая в конечном итоге своим существованием обязана различиям в интерпретации составляющих его учений.

2.1. Трихотомическая модель

В настоящее время описанная дихотомическая схема подвергается основательной критике со стороны виднейших историков китайской философии.

Однако данное терминологическое различение не отражает ни традиционную историко-философскую классификацию, ни взгляды большинства современных специалистов^[1]. Даже согласившийся с этим различением Чэнь Юнцзе отмечал, что для самих неоконфуцианцев термины «ли сюэ» и «синь сюэ» были взаимозаменяемы. Например, Чжань Жошуй (1466–1560) постижение «небесных принципов» (тянь ли) определял как «синь сюэ» [408, цз. 37, с. 101], а Лу Цзююань, наоборот, использовал лишь термин «ли сюэ», но не «синь сюэ» [532, с. 166]. Т. де Бари подчеркивает, что, с одной стороны, «учение о сердце», т.е. теория духа, было так же специфично для школы Чэн—Чжу, как и для школы Лу—Вана, поскольку в этом пункте достигала наибольшего напряжения их полемика с буддизмом, а с другой стороны, в таких классических сочинениях, как «Ли сюэ цзун чуань» («Авторитетное изложение учения о принципе») Сунь Цифэна и «Мин жу сюэ ань» («Отчет об учениях конфуцианцев [эпохи] Мин») Хуан Цзунси, минское неоконфуцианство относится к разряду «учения о принципе», т.е. «синь сюэ» успешно погружается в «ли сюэ» ([584, с. 10–16]; ср. [583]). Выдающийся историк китайской общественной мысли Цянь Му в своем капитальном пятитомном исследовании творчества Чжу Си ([428; см. также рецензию на эту работу [682, c. 119–137]), в целом отвергая деление неоконфуцианства на «ли сюэ» и «синь сюэ», доказывает, что различие между Чжу Си и Лу Цзююанем не может быть корректно проведено в рамках оппозиции «ли — синь», более того, как раз для Чжу Си, по его мнению, важнее понятие «синь», нежели «ли», и поэтому чжусианство можно определить как разновидность «синь сюэ».

Т. де Бари вполне справедливо предостерегает и против отождествления пары «ли сюэ»—«синь сюэ» с рационализмом и интуитивизмом, поскольку проявлениями «небесных принципов» неоконфуцианцы считали импульсы «человеческого сердца» [584, с. 15–16].

Собственно говоря, истоки трихотомического членения неоконфуцианства восходят к трудам основоположников автохтонной историко-философской науки в Китае. В частности, такой позиции придерживался Цюань Цзуван (1705–1755), видный последователь Хуан Цзунси, завершивший его классический труд по истории сунско-юаньской философии «Сун Юань сюэ ань» («Отчет об учениях [эпох] Сун и Юань») (cм. [411]). Цюань Цзуван полагал, что «сун сюэ» состоит из трех направлений, создателями которых являются: 1) Чжу Си, поставивший во главу угла фундаментальную конфуцианскую проблему «выверения вещей и доведения знания до конца» (тезис из «Да сюэ» — «Великого учения»), 2) Лу Цзююань, сконцентрировавший внимание на «просветлении сердца», и 3) Лю Цзуцянь (1137–1181), пытавшийся осуществить синтез двух предыдущих направлений и нашедший последователей в лице Е Ши, Чэнь Ляна и др. Данную точку зрения в наше время поддержал известный философ и историк из КНР Чжу Цяньчжи (1899–1972) [442, с. 145–146].

«В свете последних исследований Моу Цзунсаня и Тан Цзюньи, — пишет американский специалист по неоконфуцианству Ду Вэймин, — принятое деление неоконфуцианской традиции на школы Чэн—Чжу и Лу—Вана кажется не только наивным, но и опасно дезориентирующим» [691, c. 126]. В своей фундаментальной трехтомной работе о неоконфуцианстве ([362; см. также рецензию на эту работу [682, с. 111–118]) Моу Цзунсань предлагает оригинальное его членение, согласно которому главную, наиболее глубокую и подлинную, линию развития конфуцианской мысли представляют учения Чжоу Дуньи, Чжан Цзая, Чэн Хао, Ху Хуна (1100–1155), Лю Цзунчжоу (1578–1645). Ответвление этой «аутентичной» линии — школа Лу—Вана, а противоположное «аутентичной» линии направление — добившаяся официального признания школа Чэн—Чжу.

В специальном труде о взаимном соотношении учений Чжу Си, Лу Цзююаня и Ван Янмина другой выдающийся продолжатель неоконфуцианской традиции и ее исследователь Тан Цзюньи (1909–1978) [383; 384] сформировал иную, не менее оригинальную историко-философскую концепцию: учение Ван Янмина возникло на основе философской проблематики Чжу Си, а не Лу Цзююаня, но в конце концов Ван Янмин пришел к выводам, схожим с выводами последнего, т.е. осуществил синтез идей Чжу Си и Лу Цзююаня[2]. Специалист из КНР Мэн Пэйюань также доказывает, что учение Ван Янмина естественным образом вырастало из многогранного учения Чжу Си, а вовсе не являлось его отрицанием [365, с. 61–69].

2.2. Значение братьев Чэн

Среди ученых КНР в связи с разграничением школ внутри неоконфуцианства острые споры вызывает вопрос о братьях Чэн. Традиционно признавалось, что оба они стоят у истоков ортодоксии, окончательно сформированной Чжу Си. В сущности одинаковыми их философские взгляды продолжали считать такие лидеры историко-философской науки в КНР, как Хоу Вайлу и Жэнь Цзиюй. Принципиального взгляда, как уже было отмечено, придерживался — Фэн Юлань, видевший в братьях Чэн основоположников двух противоборствующих философских течений [395; 250, с. 302–312] и на этом основании делавший вывод, что «система Ван Шоужэня следует линии Чжоу Дуньи, Чэн Хао и Лу Цзююану» [250, с. 334]. Существует и промежуточная точка зрения. Так, с позиции Ян Сянкуя, взгляды братьев Чэн различны, но в одинаковой мере являются объективно-идеалистическими, и, следовательно, Чэн Хао нельзя называть родоначальником субъективно-идеалистической школы Лу Цзююаня—Ван Янмина [346, с. 80].

1. ↑ Об этом красноречиво говорят сами названия многих фундаментальных историко-философских работ. См., например, [427; 388; 404 (здесь «ли сюэ» переведено как «neo-confucianism or moral science»); 399].