Кобзев А.И.

§ 1. Понятие «неоконфуцианство» в китайской терминологии

До появления относительно недавно адекватных предмету, но по необходимости кратких энциклопедических статей [245, с. 412; 98, с. 240–241] в очень немногочисленной отечественной литературе о неоконфуцианстве само это понятие было выражено путанно и противоречиво. Одним из наиболее ярких образцов такой путаницы, граничащей с курьезом, может служить статья Я.Б.Козловского «Конфуцианство: миф и реальность» [121], в которой автор совершает своеобразный Геростратов подвиг: понятие «неоконфуцианство» им вообще отвергается, будучи квалифицировано как бессодержательная выдумка западноевропейской ориенталистики^[1].

Единственным формальным основанием подобной гиперкритики термина «неоконфуцианство» можно считать отсутствие во всех китайских эквивалентах указания на Конфуция, но его нет и в никем не подвергаемых сомнению китайских обозначениях самого конфуцианства (жу, жу цзя, жу цзяо).

Для понимания причин существования целого ряда различных по объему и содержанию понятий неоконфуцианства следует прежде всего обратиться к его исходным, китайским обозначениям. Таковых несколько, и их специальное рассмотрение было предпринято крупным американским синологом Т. де Бари [584]. В китайской философской номенклатуре неоконфуцианство в целом или взятое в отдельных своих проявлениях представлено следующими терминами: «синь жу цзя» — семантическая калька западного термина «неоконфуцианство»; «дао сюэ» — «учение [истинного] Пути»; «ли сюэ» — «учение о принципе» и его развернутые варианты: «син ли сюэ» — «учение об [индивидуальной] природе и принципе»; «син мин и ли сюэ» — «учение об [индивидуальной] природе, предопределении, должной справедливости и принципе»; «синь сюэ» — «учение о сердце» (в переводе Т. де Бари — «учение об уме-и-сердце»; китайскому термину «синь» — «сердце», на наш взгляд, наиболее соответствует понятие «психика»); «ши сюэ» — «учение о реальном» или «реальное (практическое) учение»; «шэн сюэ» — «учение о совершенномудрии» или «учение совершенномудрых»; «Сун сюэ» — «Сунское учение».

1.1. Термин «сунское учение» (Сун сюэ)

Он сообщает о том, что данное учение возникло при династии Сун (X–XIII вв.) и в узком смысле подразумевает неоконфуцианство именно этой эпохи. В широком смысле к «Сун сюэ» относятся и неоконфуцианские доктрины последующих эпох, ориентированные на сунские авторитеты. Но содержание данного термина не сводится к чистой хронологии. В нем заложено противопоставление «Хань сюэ» — «ханьскому учению», т.е., с одной стороны, исторически первой форме официально признанной идеологии и канонизации конфуцианства при династии Хань (206 до н.э. — 220 н.э.), а с другой стороны — одноименному идейному направлению, возникшему при династии Цин (1644–1911) в качестве оппозиции предшествующему сунско-минскому неоконфуцианству и с целью реставрации ханьских устоев, против которых в свое время выступили создатели «Сун сюэ», ратовавшие за восстановление первозданного, доханьского конфуцианства.

Во взаимоотношениях оппозиционной пары «Хань сюэ»—«Сун сюэ» своеобразно осуществился диалектический закон отрицания отрицания. Эта историко-философская коллизия стала предметом подробного исследования цинского ученого Цзян Фаня (1761–1830), отразившего ее в трудах «Го чао Сун сюэ юань юань цзи» («Записки об истоках отечественного сунского учения») и «Го чао Хань сюэ ши чэн цзи» («Записки о традиции отечественного ханьского учения»).

Кроме того, в данной антитезе присутствует этнический оттенок, определяемый присущим иероглифу «хань» значением «китайский». Выдвинутое в эпоху Цин при маньчжурском владычестве противопоставление «ханьского» «сунскому» приобретало смысловой обертон патриотического возврата к национальному духовному достоянию и отмежевания от иноземных влияний, нашедших наиболее яркое философское выражение в ассимиляции сунским неоконфуцианством буддийских идей.

1.2. Термин «учение о совершенномудрии» или «учение совершенномудрых» (шэн сюэ)

Основной концептуальный посыл «шэн сюэ» — в указании на преемственную связь с конфуцианством, у истоков которого стояли «совершенномудрые». Его использовал крупнейший философ эпохи Мин (1368–1644) Ван Янмин (1472–1529) в противопоставлении учениям «последующих конфуцианцев» (хоу жу), а также идейно близкий к нему современник Чжань Жошуй (1466–1560), представивший трону в 1528 г. опус под заглавием «Шэн сюэ гэ у тун» («Проникновение в учение совершенномудрых о выверении вещей»). Мыслители следующих поколений, в основном сторонники Ван Янмина, закрепили за данным биномом статус историко-философского термина, что отражают, в частности, названия следующих произведений: «Шэн сюэ цзун чуань» («Правоверное изложение учения совершенномудрых», 1606 г.) Чжоу Жудэна (1547–1629?), «Шэн сюэ ди пай» («Ортодоксальное направление учения совершенномудрых», 1610 г.) Го Тинсюня (1570–1625), «Шэн сюэ цзун яо» («Правоверные основы учения совершенномудрых») Лю Цзунчжоу (1578–1645). Кроме того, как подчеркивает Т. де Бари, этому термину присущи два различных осмысления:

1) учение, исходящее от древних совершенномудрых правителей и предназначенное для царствующих правителей, которые также должны стать совершенномудрыми (в этом смысле его синоним — «ди [ван чжи] сюэ» — «учение владык-императоров [и правителей-царей]»);

2) учение, позволяющее каждой личности достичь совершенномудрия, по определению величайшего неоконфуцианца Чжу Си (1130–1200) — «учение для себя» — «вэй цзи чжи сюэ» (формула восходит к «Лунь юю», XIV, 24; ср. [184, с. 406]).

1.3. Термин «учение о реальном» или «реальное учение» (ши сюэ)

Главное, что заключено в «ши сюэ», отмежевание от буддизма и даосизма, которые ставят во главу угла противоположные «реальности» (ши) «пустоту» (сюй) и «отсутствие небытие» (у₁), проповедуя уход от практической деятельности.

В этом глобальном противопоставлении термин «ши сюэ» подразумевает не только «реалистичность», но и «всеохватность, содержательную полноту». Именно с таким значением его ввел в неоконфуцианский контекст Чжу Си со ссылкой на Чэн И (1033–1107) в предисловии к «Чжун юну» («Чжун юн чжан цзюй» — «„Срединное и неизменное“ [51] с постатейными и пофразовыми [разъяснениями]», где данным биномом определено неисчерпаемое богатство аутентичной конфуцианской мысли, содержащейся в этом трактате.

В более узком смысле «ши сюэ» обозначает идейное течение в неоконфуцианстве начала династии Цин (XVII–XVIII вв.), в основе которого лежала мысль о «практическом упорядочении мира по канонам» (цзин ши чжи юн), т.е. о необходимости согласования теорий с реальной жизнью, в особенности с социально-политической практикой. Согласно Чжао Цзунчжэну, среди представителей «реального учения» были материалисты Ван Чуаньшань (1619–1692), Янь Юань (1635–1704), Ли Гун (1659–1733), идеалисты — Сунь Цифэн (1584–1675), Тан Чжэнь (1630–1704), Ли Юн (1627–1705), Лу Шии (1611–1672), Фу Шань (1607–1684), а также мыслители материалистической тенденции — Гу Яньу (1613–1682), Хуан Цзунси (1610–1695), Чжу Чжиюй (1600–1682). Среди идеалистов были сторонники Лу Цзююаня (1139–1192) и Ван Янмина — Тан Чжэнь и др.; сторонники Чэн И (1033–1107) и Чжу Си — Лу Шии и др.; эклектики, признававшие обе школы, — Сунь Цифэн и др. Таким образом, объединение всех этих различных мыслителей возможно лишь в сфере учения об обществе. В собственно философском плане большинство из них, за исключением Ван Чуаньшаня, Янь Юаня и некоторых других, находясь в рамках традиционного неоконфуцианства, дифференцировались в соответствии с оппозиционными школами Чэн И — Чжу Си и Лу Цзююаня — Вана Янмина [434, с. 76, 35].

Наиболее важные определения неоконфуцианства связаны с терминами «дао сюэ», «ли сюэ» и «синь сюэ», поэтому рассмотрим их детальнее.

1.4. Термин «учение [истинного] пути» (дао сюэ)

«Дао сюэ» выражает собой претензию создателей неоконфуцианства на правоверное постижение единственного пути к Истине и тесно связан с обозначением ортодоксальной конфуцианской традиции — «дао тун» («наследование истинного пути», «передача дао». Согласно наиболее авторитетному на Западе историку китайской философии Фэн Юланю (1895–1990), «неоконфуцианство развивало идеалистическое направление раннего конфуцианства, а особенно мистические тенденции Мэн-цзы. Вот почему их школу называли „Дао сюэ цзя“, а их философию „Дао сюэ“, т.е. „учение о Дао“, или „учение об Истине“» [250, с. 290]. Хотя «учением [истинного] пути» конфуцианство называл уже Ван Чун («Лунь хэн», гл. 35 [292, с. 123]), в неоконфуцианский оборот этот термин первым ввел, видимо, Чэн И. В 1086 г. в «Письме бабке императора» («Шан тай хуан тай хоу шу») он писал: «Если конфуцианцы способны посредством учения [истинного] Пути помогать правителю людей, то это необычайная удача» («Ичуань сянь шэн вэнь цзи» — «Собрание литературных творений господина [Чэн] Ичуаня», цз. 2 [460, с. 243а]). Из приведенного высказывания и самого характера содержащего его послания явствует очевидное стремление автора с помощью такой мощной категории, как «дао», терминологически зафиксировать претензию неоконфуцианства на официальный статус.

Часто термин «дао сюэ», отождествляясь с «Сун сюэ», распространяется только на сунское неоконфуцианство (см., например, словарь «Цы хай» — «Море слов»). Причина этого состоит в том, что впервые в качестве официального обозначения ортодоксальной идеологии, в отличие от конфуцианской духовной традиции вообще, относимой к разряду «жу линь» — «лес ученых-конфуцианцев», данный термин был употреблен в «Сун ши» — «Истории [династии] Сун» (1341–1345).

Отсюда следует, что, к сожалению, диаметрально противоположную реальному положению дел картину представил в своем исследовании «сунской школы» один из столпов отечественного востоковедения академик Н.И.Конрад (1891–1970): «Давая особый раздел „О науке Дао“ („дао сюэ“. — А.К.), составители „Истории Сун“ тем самым противопоставляли философии официальной (раздела „жу линь“. — А.К.) философию истинную, как они считали; философии чиновников — философию мыслителей» [124, с. 204, примеч. 1]^[2]. Учение главного представителя «дао сюэ» Чжу Си в 1313 г. было официально признано необходимым элементом для сдачи государственных экзаменов и занятия чиновничьей должности. Поэтому оно уж никак не могло в 1341–1345 гг. в официальной «Истории» противопоставляться официальной идеологии.

И все же, несмотря на явную ошибочность, суждение Н.И.Кон­рада, сформулированное в 1965 г., имеет определенный рациональный смысл, который может быть понят с помощью идеи, выраженной Т. де Бари еще в 1953 г. Анализируя исторические переоценки основных представителей неоконфуцианской традиции, он отмечал, что первоначально Чжу Си выступал как частный мыслитель, стоящий в оппозиции к официальной идеологии. Затем его учение было признано ортодоксальным, а главныи оппозиционером стал Ван Янмин. Далее эту линию независимого мышления продолжили Дунлиньская школа (XVII в.), Хуан Цзунси, Гу Яньу. «То, что они были оппозиционерами, означает, конечно, что они не были репрезентативны для своего времени. Когда они жили, подверженных их влиянию было мало по сравнению с множеством тех, кто следовал установленным моделям и стремился к достижению успеха в служении правящей власти. Но также известно и то, что эти немногочисленные оппозиционеры внесли выдающийся вклад в развитие китайской мысли. Именно на них, как на маяки, смотрели в последующие века, и именно им конфуцианство обязано своим сохранением в качестве живой традиции, а не просто государственного культа» [577, с. 87].

Приведенное рассуждение Т. де Бари хорошо показывает постоянно шедший внутри конфуцианства процесс идейной регенерации, благодаря которому его представители с исторически разных точек зрения могут быть оценены и как официальные идеологи, и как интеллектуалы-оппозиционеры. Это явление чревато большими сложностями для классификации. Как отмечал Т. де Бари, «трудность выделения ортодоксальной школы из круга других, придерживающихся общей традиции, возможно, нашла признание в отказе от классификационной категории „дао сюэ“ в последующих династийных историях... В то же время этот термин приобрел уничижительную коннотацию — „помпезный моралист“ или „педант“» [577, с. 108, примеч. 17]. Последнее связано, видимо, с тем, что уже современники основоположников неоконфуцианства иронически воспринимали их претензии на единственное и полное постижение Дао ([577, с. 7–8]; ср. [574]).

Следовательно, если считать «неоконфуцианство» эквивалентом «дао сюэ», то в самом узком и строгом смысле под это понятие следует подводить учения сунских мыслителей, причем далеко не всех, а лишь выделенных «Историей [династии] Сун», в качестве таковых, т.е. Чжоу Дуньи (1017–1073), Чжан Цзая (1020–1077), Чэн Хао (1032–1085), Чэн И (1033–1107), Чжу Си и их ближайших учеников и последователей^[3]. Именно в таком значении, хотя и без каких-либо обоснований, употребляется термин «неоконфуцианство» в книге А.И.Ушкова [236].

В более широком смысле термин «дао сюэ» становится синонимом самого распространенного наименования неоконфуцианства — «ли сюэ».

1.5. Термин «учение о принципе» (ли сюэ) и его развернутые варианты

«Ли сюэ» — это самая краткая формула из тех, которые представляют неоконфуцианство, выделяя его основные философские категории: «син ли сюэ» — «учение об индивидуальной природе и принципе», «син мин и ли сюэ» — «учение об индивидуальной природе, предопределении, должной справедливости и принципе». В отличие от «дао сюэ» термин «ли сюэ» является более поздним и закрепившимся в современной литературе обозначением неоконфуцианства (в современном языке — еще и естественных наук). Китайские авторы часто прилагают к нему определение «Сун Мин» («сунское и минское»), имея в виду, что максимального расцвета «учение о принципе» достигло именно при этих династиях (X–XVII вв.). Кроме того, некоторые специалисты из КНР и Японии (например, Яманои Ю) определяют философское течение, начавшее господствовать при следующей династии Цин, особенно в XVII–XVIII вв., как «материализм» или «философию ци» («ци» — «пневма», отождествляемая также с «материей», — стандартный антоним «ли»). Однако в самой традиционной китайской философии термина «ци сюэ» не существовало, поскольку, как пишет Т. де Бари, «изучение материального или психофизиологического аспекта вещей ради него самого» никогда не было ее основной целью [577, с. 16].

Итак, в категорию «ли сюэ» прежде всего включаются учения представителей сунской ортодоксии и их последователей при династии Мин. В более распространенном и широком смысле к «ли сюэ» причисляются вообще все философски («метафизически») мыслившие идеологи эпох Сун и Мин.

Довольно часто и эти границы оказываются узкими, и тогда к неоконфуцианству относят, например, школу Чэнь Ляна (1143–1194), «хотя она известна главным образом политической мыслью и действием и открыто противостоит метафизическим спекуляциям школы Чэн–Чжу» [577, с. 108, примеч. 17]. С этой расширенной точки зрения неоконфуцианцем становится всякий конфуцианец периодов Сун и Мин.

Разумеется, при подобном подходе хронологические рамки легко раздвигаются, и неоконфуцианским может быть признано любое конфуцианское учение последних 800 лет. Тем более что виднейшие китайские мыслители ХХ в., такие, как Ма Ифу (1883–1967), Сюн Шили (1885–1968), Чжан Цзюньмай (1887–1968), Лян Шумин (1893–1988), Фэн Юлань, Хэ Линь (1902–1991), и их последователи сознательно подчеркивают свое идейное преемство от неоконфуцианства.

Отмеченные понятийные различия дают о себе знать не только в западной и отечественной литературе, но и в работах китайских авторов, живущих в КНР. Более того, здесь использование понятия «неоконфуцианства» в том или ином смысле самым тесным образом связано с идеологической интерпретацией того, что за ним стоит. По данным Лю Хунчжана, в историко-философской науке в КНР сосуществуют два понимания «ли сюэ» эпох Сун и Мин [346, с. 79–80].

Согласно первому, «учение о принципе» включает в себя учения всех конфуцианцев указанного периода, как идеалистов, так и материалистов. Выделение же в этом круге подраздела «дао сюэ», не связанного с противопоставлением материализма идеализму, не имеет научного смысла. Так считают, например, Жэнь Цзиюй и Дин Вэйчжи [315].

Согласно второму пониманию, «ли сюэ», тождественное «дао сюэ», — это новая форма идеализма и официальная философия позднего феодализма, разделенная собственными внутренними конфронтациями, в частности между школами Чэн И–Чжу Си и Лу Цзююаня–Ван Янмина, но в целом противостоящая материализму как «отрицанию учения о принципе» (фань ли сюэ), т.е. антинеоконфуцианству, выразители которого — Чэнь Лян, Е Ши (1150–1223), Ван Тинсян (1474–1544), Тайчжоуская школа (XVI в.), Янь Юань. Так считают, например, Хоу Вайлу (1903–1987) и Цю Ханьшэн [610, с. 48–49; 425]^[4].

Если говорить уже не о временныvх, а о пространственных рамках неоконфуцианства, то следует отметить, что оно стало фундаментальным явлением культуры всего дальневосточного региона, а не одного Китая. Это обстоятельство учитывает в своей обобщающей характеристике неоконфуцианства выдающийся историк китайской философии Чэнь Юнцзе (Chan Wing-tsit): «История неоконфуцианства есть в сущности история современной китайской философии. Оно доминировало не только в китайской мысли последние восемьсот лет, но и в японской мысли в течение многих столетий.

В Китае неоконфуцианство прошло три фазы развития: школа принципа в период Сун (960–1279), школа духа в период Мин (1368–1644) и эмпирическая школа в период Цин (1644–1911).

В Японии оно было представлено школой Сюси (Чжу Си) и школой Оёмэй (Ван Янмина)» [539, с. 57]. Чэнь Юнцзе видит в неоконфуцианстве не интеллектуальный реликт, а фундамент современной исконно китайской философии, хотя и признает, что в XX в. в Китае оно было отодвинуто на задний план западными философскими течениями — прагматизмом, материализмом, неореализмом, витализмом и новым идеализмом [539, с. 67].

Заслуживает специального внимания приведенное Чэнь Юнцзе трехфазовное деление истории неоконфуцианства как доминирующей философии. Последней фазе текстолого-эмпирической школе, представители которой делали основной упор на критическое изучение классических трактатов и опытное исследование природы, противопоставляя себя (схоластическим при медитативным устранениям) сунско-минских мыслителей и ориентируясь на ханьских экзегетов, соответствует китайское наименование «пу сюэ» — «непосредственное учение» (в переводе Чэнь Юнцзе — «конкретная философия»). Этот термин появился в «Хань шу» («Книга [о династии] Хань»), главе «Жу линь чжуань» («Биографии конфуцианцев») для указания на то знание, которое с помощью филологической экзегезы стремились черпать из первоисточников конфуцианской традиции представители одного из направлений философско-текстологического «каноноведения» (цзин сюэ) — «школы древних письмен» (гу вэнь сюэ-пай). Двум же другим фазам — школе принципа и школе духа — соответствуют китайские термины «ли сюэ» и «синь сюэ», которые, как уже было сказано, являются обозначениями всего неоконфуцианства в целом. Для прояснения этого расхождения обратимся к анализу данной терминологической пары.

1.6. Термин «учение о сердце» (синь сюэ)

Долгое время в отечественном китаеведении как никем не оспариваемая догма господствовало закрепленное справочно-обобщающей литературой [243, т. 3, с. 56, т. 5, с. 492] представление, согласно которому неоконфуцианство состоит из двух направлений: объективно-идеалистического, рационалистического — «ли сюэ» и субъективно-идеалистического, интуитивистского — «синь сюэ» («учение о сердце», т.е. психике, духе, сознании). Эту историко-философскую дихотомию ввел в современный научный оборот Фэн Юлань, считавший основоположником первого, «правого» направления Чэн И, а главным представителем — Чжу Си, основоположником второго, «левого» направления — Чэн Хао, а главными представителями — Лу Цзююаня и Ван Янмина. Синонимичными «ли сюэ» и «синь сюэ» у Фэн Юланя являются выражения «школа Чэн [И] — Чжу [Си]» и «школа Лу [Цзююаня] — Ван [Янмина]» соответственно [392, т. 2, с. 869; 782, т. 2, с. 500; 250, с. 302]. Для неоконфуцианства же в целом Фэн Юлань использовал термин «дао сюэ цзя» — «школа учения [истинного] Пути», идентифицированный им с термином «синь жу цзя чжи сюэ» — «учение новой конфуцианской школы» [392, т. 2, с. 800; 596, т. 2, с. 407]^[5].

Из сказанного следует, что соотношение между понятиями «ли сюэ» и «синь сюэ» скорее всего надо признать субординационным, а не координационным, как у Фэн Юланя. Если исходить из традиционных представлений, то это означает, что «синь сюэ» — разновидность или одна из теорий «ли сюэ». Допустимо, однако, и перевертывание данной субординации, т.е. признание того, что категория «ли» подчинена категории «синь». Так их соотношение в неоконфуцианстве эпох Сун и Мин, развивая позицию, выраженную еще Чжань Жошуем, оценивал один из крупнейших в ХХ в. продолжателей этой философской традиции и одновременно ее выдающийся исследователь Моу Цзунсань (1909–1995), квалифицировавший неоконфуцианство как «учение о сердце и [индивидуаль-ной] природе» (синь син чжи сюэ), поскольку в его основе, с точки зрения китайского ученого, лежат два положения: 1) «[индивидуальная] природа есть принцип», 2) «коренное сердце (т.е. психика в изначальном состоянии. — А.К.) есть принцип» [362, т. 1, с. 4–5]. Но из этих положений видно, что переворачивание субординации «ли» и «синь» у Моу Цзунсаня имеет ценностный, а не логический смысл. Не определяя, по мнению китайского ученого, специфику неоконфуцианства, категория «ли» тем не менее остается логически более общей.

Итак, критики историко-философской дихотомии ли сюэ—синь сюэ, во-первых, указывают на то, что представители обеих названных школ в равной мере изучали и «принцип» и «сердце», а следовательно, деление по такому основанию не корректно. Во-вторых, высказывается мнение, что термин «дао сюэ» не имеет научного значения, поскольку был введен директивным путем в «Истории [династии] Сун» не учеными, а чиновниками монгольской династии Юань.

Против критики термина «дао сюэ», развиваемой в КНР Жэнь Цзиюем, Дин Вэйчжи и др., Фэн Юлань выступил с развернутыми возражениями [394, с. 35–45]. Он привел ряд цитат, из которых следует, что данный термин не был изобретен создателями «Истории [династии] Сун», а использовался основоположниками неоконфуцианства. Правда, в некоторых из этих случаев, по признанию самого Фэн Юланя, сочетание «дао сюэ» может трактоваться как выражение не одного понятия, а двух — «Путь и учение». Но так или иначе, по его мнению, самое позднее при Южной Сун (XII–XIII вв.) сочетание «дао сюэ» уже имело свое терминологическое значение, причем данный термин отражал претензии неоконфуцианцев на следование «Пути», т.е. прямую преемственную связь с такими столпами конфуцианства, как Конфуций и Мэн-цзы [250, с. 290]. Подобной самоуверенности не было у предшественника неоконфуцианцев Хань Юя (768-824). Термин «ли сюэ» появился позже, чем «дао сюэ», но также при Южной Сун.

Со времен династии Цин оба термина применялись как синонимы. Не отвергая «ли сюэ», в общем смысле Фэн Юлань отдает преимущество термину «дао сюэ» как более раннему и позволяющему употреблять «ли сюэ» в более узком смысле — в качестве коррелята «синь сюэ», что и делают многие исследователи вслед за ним, иногда используя одновременно и широкий смысл термина, охватывающего все неоконфуцианство (см. примеч. 4).

1. ↑ Данная статья, претенциозно отказывающая конфуцианству в целом в статусе единого течения философской и общественной мысли, полностью основана на данных так называемой советской китаистики, в которой разбираемая автором тема была практически совсем не разработана, т.е. в действительности ни на чем не основана и, кроме того, полна фактических ошибок. (Например, династия Хань начала править в III, а не во II в. до н.э.; Лю Сяну не удалось пожить в I в. н.э., так как он умер в 6 г. до н.э.; Чжан Цзай родился в 1020 г., а не в 1019; Чэн И — в 1033, а не в 1032 г.; вместо имен Шун, Чэн Лян, Лю Циньшунь, Ян Юань должны были бы стоять Шунь, Чэнь Лян, Ло Циньшунь, Янь Юань и т.д.
2. ↑ Эта ошибка, освященная авторитетом Н.И.Конрада, к сожалению, получила распространение в отечественной литературе (см., например, [142, с. 72]).
3. ↑ Н.И.Конрад, соглашаясь с делением мыслителей в «Истории [династии] Сун» на «дао сюэ» и «жу линь», тут же противоречил себе, поскольку считал нужным отнести к категории «дао сюэ» основного оппонента Чжу Си — Лу Цзююаня (1139–1192) [124, с. 201–203], хотя тот был включен в категорию «жу линь». Лу Цзююаня действительно трудно квалифицировать как официального мыслителя с любой точки зрения.
4. ↑ Аналогичное представление о неоконфуцианстве нашло отражение в «Советском энциклопедическом словаре» [218, с. 888]. Данная точка зрения была принята солидным коллективом авторов новаторского для КНР двухтомника «История учения о принципе [эпох] Сун и Мин» [399, т. 1, с. 14]. В этом издании термин «ли сюэ» употребляется в двух смыслах: в вышеуказанном широком и в узком – как антоним «синь сюэ».
5. ↑ Отсюда, в частности, следует, что использовавшийся в отечественной литературе ранее, до опубликования нами специальных разъяснений [114], перевод названия собственного учения Фэн Юланя – «синь ли сюэ» как «новое неоконфуцианство» [28, с. 9; 243, т. 5, с. 524; 26, с. 47] неточен. С учетом принятой Фэн Юланем терминологии самоназвание его творения следует понимать в более узком смысле и переводить как «новое учение о принципе». В переводе Чэнь Юнцзе это — «неорационализм» [535, с. 751]. А.В.Ломанов, соглашаясь с нашим терминологическим уточнением, предпочитает использовать транскрипцию в сочетании «новое ли сюэ» [147, с. 28–30, 219, примеч. 6, 220, примеч. 1]. Впрочем, надо признать, что в силу характерной для китайской историко-философской литературы в целом двусмысленности термина «ли сюэ», прилагаемого и ко всему неоконфуцианству, и к одной его разновидности, сочетание «синь ли сюэ» объективно допускает возможность неавторской расширенной трактовки как «нового неоконфуцианства».