Кучера С.

Женщины при чжоуском дворе

В начале первого цзюаня «Чжоу ли» в перечне чиновников, входивших в состав аппарата чжунцзая (иначе: тайцзая 冢宰, 太宰), среди других упоминаются следующие должности: цзюпинь 九嬪, шифу 世婦, нюйюй 女御, нюйчжу 女祝 и нюйши 女史 (см. [27, т. 1, с. 2б]). Приведённые наименования по составу входящих в них знаков указывают, что речь идёт о женщинах, однако не раскрывают их позиции и обязанностей, поэтому каждый термин необходимо рассмотреть отдельно и по возможности подробно.

Словосочетание цзюпинь в «Большом китайско-русском словаре» поясняется следующим образом: «jiǔ-bīn (pín) — девять фрейлин при царском дворе (дин. Чжоу)» [32, № 13387]. Цзю здесь действительно означает «девять, девятый, девятикратный», пинь же — «жена, стар. императорская жена 3-го ранга (после одной 后 императрицы и трёх 夫人, их было девять», но также «женская придворная должность (дин. Чжоу)» [32, № 13387, 13944]. Вторую интерпретацию китайский словарь «Хань-юй да цыдянь» ставит на первое место: «Цзю пинь — это женщины-чиновники во дворце. Это также наложницы (фэйцзы 妃子; см. [32, № 12154]) правителей» [6, т. 1, с. 756]. Примерно по этому же пути пошел Э. Био (1803–1850), переводчик «Чжоу ли» на французский язык [45], написавший: «Service des neuf princesses (kieou-p’in), ou femmes du deuxième rang» [45, т. 1, с. 17],       а в другом месте: «Les neuf femmes du second rang (kieou-pin)» [45, т. 1, с. 154].

Заслуживает внимания информация исходного комментария к «Чжоу ли», принадлежащая Чжэн Сюаню^[1]. Пинь он отождествляет с фу — «замужняя женщина, жена, супруга, матрона, женщина, невестка» [32, № 6537], а выражение цзю пинь поясняет небольшой цитатой из главы «Хунь и» («Значение свадебного обряда») «Ли цзи». Пассаж, в котором она находится, мне представляется настолько интересным, что я процитирую его полностью. Итак, в нём говорится: «В древности супруга Сына Неба возводила (ли 立 — «основывать, класть начало, устанавливать, учреждать» [32, № 865]) шесть дворцов (один чжэнцинь 正寢, иначе луцинь 路寢 — главный дворец, и пять яньциней  燕寢 дворцов-опочивален; см. [6, т. 5, с. 326, т. 10, с. 478, т. 7, с. 296].— С. К.). [В них проживали она сама, а также] три фужэнь 三夫人, девять пинь 九嬪, двадцать семь шифу 世婦 и восемьдесят одна юйци 御妻 (в «Чжоу ли» это нюйюй 女御.— С. К.), чтобы они слушали наставления, [касающиеся] внутренних дел (нэйчжи 內治) Поднебесной и чтобы проявляли женское послушание. Благодаря этому внутренние дела Поднебесной пребывали в состоянии гармонии, а в семьях царил порядок.

[Таким же образом] Сын Неба назначал шестерых чиновников ли 立^[2], трёх гунов, девять цинов, двадцать семь дафу и восемьдесят одного юаньши^[3], чтобы они слушали наставления, [касающиеся] внешних дел Поднебесной, и проявляли [наличие] мужского воспитания/образования (цзяо 教). Благодаря этому внешние дела Поднебесной пребывали в состоянии гармонии, а страна [правильно] управлялась.

Поэтому говорят: „Сын Неба приводит в порядок мужское воспитание/образование, а его супруга приводит в порядок женское послушание“.

Сын Неба управляет мужским дао, его супруга управляет женским дэ; Сын Неба приводит в порядок внешние дела, его супруга приводит в порядок внутренние обязанности [женщин-чиновников].

[Когда] воспитание/образование и послушание доводят нравы до совершенства, [тогда] во внешних и внутренних [делах] царят гармония и послушание, а государство и семья пребывают в состоянии порядка и хорошего управления. Это и называется „совершенная добродетель“» [5, т. 26, цз. 61, гл. 44, с. 2389].

В приведённом изложении многих основополагающих принципов политической и социальной философии конфуцианства очевиден грамматический, лексический и семантический параллелизм. В тексте на первое место поставлены Сын Неба и его супруга, а затем называются их властные прерогативы: внешние, государственные и внутренние, семейные дела, воспитание мужчин и послушание женщин, дао и дэ. Однако для настоящей статьи главным, пожалуй, является оппозиция и одновременно параллелизм двух половых и административных пирамид, ступени которых увеличиваются с одинаковой кратностью «три»: три гуна и три фужэнь, девять цинов и девять пинь, двадцать семь дафу и столько же шифу и, наконец, восемьдесят один юаньши и восемьдесят одна юйци. При этом из текста «Ли цзи» явствует, что соответствующие уровни обеих лестниц были сопо­ставимы по своей значимости, то есть так же, как весу Сына Неба в его области был приблизительно равноценен вес его супруги в её сфере, так и роль трех гунов, девяти цинов и т. д. не особенно отличалась от роли трёх фужэнь, девяти пинь и т. д. По-видимому, решающим фактором такого уравнения было то обстоятельство, что все названные женщины являлись не только наложницами, но и гуань — «чиновниками, официальными лицами» [32, № 2371]. Последний момент чётко прослеживается в другом месте «Ли цзи», где сказано: «У Сына Неба есть супруга (хоу), есть фужэнь, есть шифу, есть пинь, есть ци, есть це», т. е. в сокращённом варианте повторяется перечисление, приведённое выше, но с добавлением це — «младшая (второстепенная) жена, наложница, служанка, рабыня» [32, № 15339]. Сама цитата не вносит ничего принципиально нового, но важен комментарий к ней: «Этот отрывок содержит общие рассуждения о делах, [связанных с] установлением чиновников-мужчин и чиновников-женщин» [5, т. 19, цз. 4, гл. 2, с. 185, текст и коммент.]. Следовательно, все названные женщины, кроме выполнения обусловленных природой сексуальных и натальных функций, были ещё гуань — лицами, наделёнными определёнными управленческими и другими официальными обязанностями во дворце, о которых подробнее будет сказано ниже. Однако одну цитату из «Чжоу ли» самого общего характера уместно привести уже здесь, поскольку она указывает на связь перечисленных обитательниц дворца с главой государственной администрации чжунцзаем и на место их занятий в возглавляемой им системе. В ней говорится: «При помощи девяти [видов] трудовой деятельности [тайцзай] использовал народ... Седьмой [вид] назывался: [труд] добропорядочных женщин^[4]. [Они] перерабатывали шёлк и коноплю^[5]» [28, т. 1, цз. 1, с. 9б; 14, т. 1, цз. 2, с. 79]. Для сравнения процитирую перевод Э. Био: «Par les neuf professions ou classes du travail, il règle des divers travaux des peuples... Septième classe: les femmes légitimes (femmes du premier range). Elles transforment par leur travail la soie et le chanvre» [45, т. I, c. 26, 27]. В действительности их обязанности названными видами трудовой деятельности отнюдь не ограничивались, о чём свидетельствуют соответствующие фрагменты «Чжоу ли», которые даны ниже.

Из приведённых материалов следует, что указанные категории женщин занимали разное место в иерархии прежде всего вследствие их чиновничьих полномочий и обязанностей. При наделении их конкретными полномочиями, наверное, немаловажную роль играло личное обаяние каждой девушки и качество сексуальных услуг, оказываемых ею правителю, однако несомненно также, что такие достоинства как ум, образование, воспитание и сообразительность являлись не менее, а может быть и более существенными. Отсюда вытекает и небольшой философский вывод: вполне оправданным представляется следующий перевод их наименований: фужэнь — наложница первого ранга, пинь (цзюпинь) — наложница второго ранга, шифу — наложница третьего ранга, юйци (нюйюй) — наложница четвёртого ранга. Что касается це, выступающих во второй цитате из «Ли цзи», то они явно находились вне данной пирамиды и применение к ним определения «наложница пятого ранга» следует считать либо вообще не приемлемым, либо чисто условным.

Нарисовав общую картину, вернёмся теперь к рассмотрению каждой категории обитательниц дворца, начиная с цзюпинь.

Появившись в чжоуское время указанная группа придворных дам существовала затем и в средние века, причём кроме этого общего термина, каждая из девяти наложниц стала именоваться своим титулом, звучание которого менялось в разные эпохи. Это обстоятельство достаточно чётко прослеживается по данным таких источников, как «Цзинь шу», «Суй шу», обе танские истории и др. (см., например, [17, т. 3, цз. 25, с. 763, 774; 2, т. 4, цз. 36, с. 1105–1108 и особенно 1106; 8, т. 7, цз. 51, с. 2161–2162; 10, т. 11, цз. 76, с. 3467]). Параллельно, вероятно, могли меняться и их функции, но исследование этой темы выходит за рамки настоящей статьи.

Что же касается обязанностей цзюпинь в чжоуское время, то они, безусловно, представляют большой интерес. В «Чжоу ли» относительно них сказано следующее: «[Цзюпинь] ведали установлениями, [касающимися] обучения женщин, чтобы наставлять цзююй 九御^[6] [в вопросах] женской морали, речи, внешнего вида и труда ^[7].  Каждая из них, возглавляя своих подчинённых, в согласии с [определённым] временем и занимаемым положением [по очереди] прислуживала в покоях вана^[8].

[Во время] жертвоприношений [они] помогали [вану при действиях, связанных с] яшмовой чашей, [наполненной жертвенным просом]. [Они также] помогали супруге правителя подносить и убирать деревянные вазы доу 豆 и бамбуковые корзины бянь 籩^[9].

Если имелись гости, то [цзюпинь] сопровождали супругу правителя.

[Во время] больших похорон, [они] во главе расставленных по порядку плачущих [женщин], действовали таким же образом (т. е. сопровождали супругу правителя.— С. К.)» [28, т. 1, цз. 1, с. 6а, цз. 2, с. 20а–20б].

Следом за текстом, касающимся цзюпинь, идёт небольшое описание обязанностей шифу^[10]. Перед тем как его привести, отмечу, что при первом упоминании данного термина в «Чжоу ли» к нему добавлен любопытный комментарий Чжэн Сюаня, в котором говорится: «[Здесь] не указывается [их] количество, [ибо] правитель не должен быть легкомысленным в половых делах (сэ 色; выделено мною.— С. К.). [Если] имелись достойные женщины, [то они] пополняли [количество шифу], [а если таковых] не было, то оставались вакансии» [28, т. 1, цз. 1, с. 6а, примеч.]. Такого пояснения нет у остальных придворных дам. Возможно, что в сексуальном плане роль шифу отличалась чем-то от обязанностей других титулованных женщин. «Чжоу ли»также сообщает: «[Шифу] ведали делами, [связанными с] жертвоприношениями, приёмами гостей и похоронными обрядами. [Они] возглавляли дворцовых женщин^[11], [которые занимались] мытьём [церемониальной утвари] и отбором жертвенного зерна.

В день жертвоприношения [шифу] лично, [возглавив дворцовых женщин], контролировали расстановку утвари, [за которую отвечали] дворцовые женщины, и всех предметов, [относящихся к] внутренним яствам^[12]. [Они] ведали [также церемонией] выражения [по приказу супруги правителя] соболезнования путём личного визита в связи с похоронами цинов и дафу [и их родных и близких]» [28, т. 1, цз. 1, с. 6а, цз. 2, с. 20б–21а].

Изложение обязанностей титулованных дам завершает текст, касающийся нюйюй. «[Нюйюй], — говорится в нём, — заведовали прислуживанием в порядке очерёдности в опочивальне правителя^[13]. В определённое время года [они] преподносили результаты своего труда^[14]. [Во время] жертвоприношений [нюйюй] помогали шифу, [а во время] больших похорон [они] ведали омовением [тела покойника]. При похоронах супруги правителя [они сопровождали повозку с её телом], держа похоронные бунчуки ша 翣. [Во время] похорон цинов и дафу [они], следуя шифу, [тоже] выражали соболезнование» [28, т. 1, цз. 1, с. 6б, цз. 2, с. 21а; 27, т. 11, цз. 8, с. 286].

При чтении данного параграфа «Чжоу ли» следует обратить внимание на одно обстоятельство. Поясняя термин да сан 大喪 — «большие похороны», Чжэн Сюань толкует его, как похороны «правителя и его супруги» [28, т. 1, цз. 2, с. 21а, коммент.], что является абсолютно верным с точки зрения семантики словосочетания. Однако в таком случае возникает некоторая неясность с пониманием роли нюйюй. Дело в том, что в другом месте «Чжоу ли», при изложении обязанностей сяоцзунбо (小宗伯; «sous-supérieur des cérémonies sacrées» [45, т. 1, с. 441]) мы находим следующую запись: «[В случае] кончины вана совершался обряд великого омовения. [Сяоцзунбо] омывал [его тело] жертвенным вином из чёрного проса» [28, т. 3, цз. 5, с. 15б]. Сходный пассаж имеется и в повествовании о да­чжу 大祝 («grand officier des prières ou grand invocateur» [45, т. II, c. 85]): «[Что касается] больших похорон, то в момент кончины [правителя], [дачжу] совершал обряд омовения тела ароматным жертвенным вином» [28, т. 3, цз. 6, с. 23а–23б]. Из этого можно заключить, что, вероятнее всего, останками правителя занимались мужчины, а нюйюй отвечали только за его почившую супругу, а не, как полагал Чжэн Сюань, за обоих венценосцев.

На нюйюй в «Чжоу ли» кончается описание обязанностей тех придворных дам, которые были связаны с правителем, кроме всего прочего, также и альковными узами. Однако в источнике упоминаются и другие женщины-чиновники. Рассмотреть всех их в настоящей статье невозможно, но ещё на двух хотелось бы остановиться. Это нюйчжу — «рабыни, сведущие в жреческих делах» и нюйши — «рабыни, сведущие в письме» [28, т. 1, цз. 1, с. 6б] («Service des femmes chargées des prières (niu-tcho). Quatre femmes de ce nom», «Service des femmes chargées des écritures (niu-ssé) ou femmes annalists. Huit femmes de ce nom» [45, т. I, c. 17–18]).

О нюйчжу в «Чжоу ли»сказано следующее: «[Нюйчжу] ведали внутренними жертвоприношениями^[15], [а также] всеми делами, [относящимися к] внутренним молениям и жертвоприношениям. [Кроме того они] ведали делами, [связанными с] своевременным совершением обрядов призвания [добра], предотвращения [несчастья], избавления [от бед] и отвращения зла, [призванных] уберечь [страну] от болезней и бедствий» [28, т. 1, цз. 2, с. 21а].

Приведённый текст достаточно ясен и не нуждается в пояснениях, однако краткий анализ последней фразы представляется уместным.

В оригинале для передачи жреческих действий нюйчжу использованы четыре знака. Первый из них, чжао 招 («манить (рукой), призывать, привлекать к себе, приглашать» [32, № 2212]), выражает позитивную направленность их стараний — обряд совершается ради обретения добра в широком смысле этого слова: здоровья, успехов, процветания и т. п. В отличие от него остальные три: гэн 梗 («препятствовать, преграждать, загораживать, закупоривать, предотвращать, предупреждать [бедствие]»), гуй 襘 («моление об избавлении от бед») и жан 禳 («молиться об отвращении зла, отводить беду,  предотвращать бедствие (закли­наниями, жертвоприношением),  жертвоприношение у ворот столицы для отве­дения несчастий от государства» [32, № 11029, 2485, 9786]), имеют как бы отрицательный характер — прошение о предотвращении появления в жизни людей разного рода бед и несчастий или об избавлении от них, если они уже налицо. Создаётся впечатление, что в использовании рассмотренных знаков кроется некий  психологический  подтекст — древних  китайцев  больше занимала мысль об отведении потенциальных бед и несчастий, чем достижение позитивного результата в виде различных жизненных благ. Впрочем, не исключено, что такое восприятие не отражает действительности, а является следствием построения текста источника.

Для большей ясности приведу несколько отличающийся от моего перевод Э. Био: «Elles sont chargées des pratiques usitées aux époques convenables pourappelerlebonheur (здесь и ниже выделено мною.— С. К.), prévenir les malheurs qui menacent, chasser les calamités qui sont arrivées, éloigner les prodiges accomplis. De cette manière, elles détournent les maladies et la mort» [45, т. I, c. 158].

В небольшом параграфе, отведённом нюйши, говорится: «[Нюйши] ведали нравственными обязанностями супруги правителя, а также дубликатами^[16] [предписаний, касающихся] воспитания женщин, [находившихся при] дворе, [с помощью которых] наставляли супругу правителя управлять женскими делами двора^[17]. [Они старались] предусмотреть [затраты] внутренних дворцов^[18] и записывали внутренние приказы^[19]. При всех делах, [осуществлявшихся] супругой правителя, [нюйши] сопровождали [её] в согласии с предписаниями ритуала» [28, т. 1, цз. 2, с. 21б]^[20].

Необходимо вкратце остановиться на термине «нравственные обязанности» (ли чжи 禮職). Они упоминаются в описании функций сяоцзая: «Используя шесть [категорий] должностных обязанностей (лю чжи 六職) чиновников, [сяо­цзай] разграничивал управление государством... Третья [категория] называлась «обязанности, [связанные с] нравственностью и поведением (ли чжи). При их помощи [он] приводил в гармонию государство и уделы, примирял народ и служил духам и душам умерших» [28, т. 1, цз. 1, с. 14б]. Из этого вытекает, что ли чжи были важным элементом государственной политики в масштабе всей страны, следовательно, они являлись не менее значимыми в женском исполнении, лишь сфера их применения была более ограниченной.

Отмеченное различие отразилось и на документах, которыми в виде дубликатов располагали нюйши. Оригиналами распоряжались довольно высокопоставленные чиновники нэйцзаи 內宰 — два человека в ранге сядафу. Поскольку их обязанности тесно переплетались с судьбами женщин, которые интересуют нас в данной статье, то я приведу текст о них целиком: «[Нэйцзаи] ведали законами, [касающимися] реестров [евнухов, работавших во дворце, и членов их семей] и карт [помещений дворца] и с их помощью заведовали административными приказами, [относящимися к] внутренним [помещениям дворца] вана^[21], регулировали их довольствие и распределяли для них жильё. [Они] обучали [обитательниц] «шести дворцов»^[22] [принципам] женской добропорядочности. [Принципам] женской добропорядочности [они] обучали [также] цзюпинь^[23].

При  помощи  правил  женских  обязанностей [нэйцзаи] обучали девять [групп] наложниц четвёртого ранга^[24].  [Они] действовали так, чтобы у каждой [из них]  имелись  [свои] подчинённые для выполнения двух [видов] дел^[25].  [Нэйцзаи] наводили порядок в их одежде^[26]; запрещали им вести себя странным образом и быть порочными; контролировали и записывали^[27] их [трудовые] достижения.

[Во время] больших жертвоприношений [в храме предков], когда супруга правителя совершала обряды гуань 祼 и сянь 獻^[28], [нэйцзаи] помогали ей. [При совершении обряда] яоцзюэ 瑤爵^[29] [они] действовали таким же образом (т. е. помогали хоу.— С. К.).

[Нэйцзаи] следили [за тем, чтобы] супруга вана была правильно одета и занимала [положенное ей] место [при жертвоприношениях] и наставляли её в правилах добропорядочности и музыки. [Они] помогали девяти наложницам второго ранга (т. е. цзюпинь.— С. К.) в делах, [связанных с] этикетом. [Они] помогали [также] во всех [случах] совершения обрядов гуань, сянь и яоцзюэ, [осуществлявшихся в связи с] приёмом гостей^[30], и подносили супруге правителя [жертвенных животных], даруемых ею гостям^[31] [в качестве] подарков.

[Они] помогали супруге вана во всех делах, [относящихся к] похоронам; приказывали [своим подчинённым]^[32] управлять внешними и внутренними титулованными дамами (минфу 命婦)^[33]  и следить [за тем, чтобы] они были правильно одеты и занимали [положенные им] места [при совершении церемоний и обрядов].

Во всех случаях при возведении [нового] города^[34], [нэйцзаи] помогали хоу построить [в нём] рынок, ставили там [административные] шатры^[35], определяли общий порядок его [работы], разграничивали торговые ряды, расставляли товары, устанавливали меры и стандарты [для продаваемых товаров] и осуществляли на нём жертвоприношения в согласии с женскими правилами благопристойности^[36].

В середине весны (т. е. во втором лунном месяце.— С. К.) [нэйцзаи] призывали супругу правителя во главе внешних и внутренних титулованных дам начинать заниматься шелководством в северном пригороде [столицы]^[37], чтобы изготовить жертвенные одеяния^[38].

В конце года [они] подсчитывали [затраты на] пропитание придворных дам и проверяли их успехи в труде. [Они] помогали супруге правителя получать результаты [годового] труда [подчинённых ей] женщин, [путём] сопоставления [с установленными нормами] проверяли его количество и качество, а затем награждали или наказывали их. [Они] подсчитывали [также] денежные затраты внутренних дворцов.

В начале [следующего] года [нэйцзаи] наводили порядок [в размерах] довольствия [работниц дворца], распределяли [среди них] служебные обязанности, объявляли запретительные приказы в северных дворцах^[39] вана и проверяли их охрану. [Затем], в начале весны, [они] призывали супругу правителя возглавить обитательниц шести [северных] дворцов, чтобы выращивать семена позднеспелых и скороспелых злаков для преподнесения их вану» [28, т. 1, цз. 1, с. 6а, цз. 2, с. 17а–18б]^[40].

На основе приведённых материалов можно сделать несколько итоговых наблюдений.

Самое тривиальное и очевидное касается их половой жизни: по-видимому, все придворные дамы попадали в гарем чжоуского вана прежде всего из-за их внешней красоты и для выполнения сексуальных функций, а также, в какой-то мере, детородных задач. В последнем случае в особой ситуации находилась хоу, для которой рождение наследника престола было первостепенной обязанностью и главным, чего от неё ожидал ван. Естественно, её привлекательность, любовные утехи с ней со счетов не сбрасывались и в какие-то периоды её жизни при дворе могли выходить на первый план, но в целом именно одарение вана мужским потомком определяло её позиции в семье и стране.

Параллельно с положением придворных наложниц перечисленные в статье дамы обладали, и это особенность Китая, статусом чиновников, причём последний не был ни почётным, ни формальным, а имел вполне конкретный характер. Он давал им определённые права, возможности и даже привилегии, но одновременно накладывал на них реальные обязанности и ответственность. Их детализации и посвящены переведенные выше фрагменты «Чжоу ли».

Для выполнения обеих задач (альковных и чиновных) все дамы и даже рабыни должны были обладать знаниями и быть воспитанными. Это очень важный момент, который необходимо учитывать при освещении проблем социальной и культурной истории древнего да и средневекового Китая. В тексте «Чжоу ли» немало говорится об их обучении при дворе и, по понятным причинам, не упоминается семья, но нетрудно предположить, что всестороннее воспитание девушки начиналось уже в родном доме — вряд ли для образованного двора набирали безграмотных простушек. Следовательно, позиция женщины в элитных слоях древнекитайского общества отнюдь не напоминала загнанную жертву мужского себялюбия.

И последнее. Очевидно, что в целом, объединяя в себе черты наложницы, чиновника и образованного человека, женщина играла при чжоуском дворе заметную роль, пусть и второстепенную по сравнению с мужской. Она не была забитым созданием, хотя и такие, вероятно, встречались, а вполне разумным и наделённым определёнными правами существом (ср. [47]).

В завершение приведу два небольших стихотворных отрывка из «Ши цзина», посвящённых прекрасной половине человечества:

Персик прекрасен и нежен весной,

Пышен убор его листьев густых.

Девушка, в дом ты вступаешь женой —

Учишь порядку домашних своих...

Пальцы — как стебли травы, что бела и нежна...

Кожа — как жир затвердевший, белеет она!

Шея — как червь-древоед белоснежный, длинна,

Зубы твои — это в тыкве рядком семена.

Лоб — от цикады, от бабочки — брови... Княжна!

О, как улыбки твои хороши и тонки,

Резко сверкают в глазах твоих нежных зрачки

[9, т. 5, цз. 1, с. 88, цз. 3, с. 314–315] (цит. по [43, с. 15, 72.II]; ср. [49, Part I, c. 13, 95]).

Литература

1. ↑ Чжэн Сюань (Чжэн Кан-чэн; 127–200). Он известен также под прозвищем Хоу-Чжэн (Поздний Чжэн), которое ему было дано, чтобы отличить его от Сянь-Чжэн (Ранних Чжэнов): отца Чжэн Сина (Чжэн Шао-гун; I в. н. э.) и сына Чжэн Чжуна (Чжэн Чжун-ши; ? – 83 г. н. э.; их биографии имеются в «Хоу-Хань шу»; см. [18, т. 5, цз. 36, с. 1217–1226]; см. также [37; 39]). Это был крупный учёный, каноновед, комментатор и автор ряда исследовательских трудов, большей частью, к сожалению, давно утраченных. Его жизнеописание тоже помещено в «Хоу-Хань шу» (см. [18, т. 5, цз. 35, с. 1207–1213, 1215–1216]; см. также [24; 38]).
2. ↑ Шесть чиновников (лю гуань 六官) — это главы шести ведомств в ранге цин 卿: чжун­цзай, дасыту 大司徒, дацзунбо 大宗伯, дасыма 大司馬, дасыкоу 大司寇 и дасыкун 大司空, обязанности которых (за исключением пропавшего текста о дасыкуне) изложены в пяти сохранившихся частях «Чжоу ли».
3. ↑ Юаньши 元士 — это чиновник чжоуского вана в отличие от просто ши, находившихся на службе у чжухоу.
4. ↑ В оригинале здесь использовано сочетание пиньфу 嬪婦, которое является сокращением от цзюпинь и шифу и по смыслу охватывает все перечисленные выше категории наложниц.
5. ↑ То есть они занимались прядением и ткачеством.
6. ↑ Цзююй является синонимом двух выражений: цзюпинь и нюйюй (см. [6, т. 1, с. 748]). Однако логично предположить, что наложницы второго ранга ведали воспитанием всех остальных дам двора, возможно начиная с самих себя и до юйци и даже, вероятно, це 妾.
7. ↑ В оригинале прилагательное «женский» повторяется при всех четырёх существительных: «женская мораль», «женская речь» и т. д. Я опустил его здесь (и ниже в цитате из «Ли цзи»), поскольку оно, не внося какого-либо дополнительного смысла, лишь затрудняло бы чтение русского текста.  Перечисленные атрибуты составляют так называемые фунюй сы дэ 婦女四德 — «четыре моральных качества добропорядочной женщины». Это обобщающее выражение сформировалось в современном языке, однако у него существует древняя основа. В «И ли» записано: «[После того как] девушка получит разрешение на брак (иначе говоря после сватовства.— С. К.), [её волосы] скрепляют заколками (т. е. делают причёску взрослой женщины — обряд, сопоставимый с надеванием шапки на голову юноши, достигшего совершеннолетия.— С. К.) и угощают её сладким молодым вином. [Затем ей] присваивают второе имя (цзы 字). [Если] храм [её] предков ещё не разрушен, то [её] обучают три месяца во дворце правителя (гунгун 公宮), если же храм предков уже разрушен, то её обучают в семье главы рода» [4, т. 15, цз. 6, гл. 2, с. 145–146]. В приведённой цитате выражение гунгун нуждается в комментарии. Оно действительно означает «дворец правителя» (см. например, [6, т. 2, с. 67]), а его связь с образованием поясняет фрагмент «Ли цзи», где говорится, что «начальная школа (сяосюэ 小學) находится в левой стороне южной части гунгун» [5, т. 20, цз. 12, гл. 5, с. 557]. Однако такая интерпретация делает непонятным упоминание о «храме предков». Логика контекста ясно подсказывает, что если храм был разрушен, то обучение, естественно, проводилось вне его, следовательно, если он существовал в целостности, то занятия должны были бы проходить именно в нём. Вопрос, по моему мнению, проясняет комментарий к процитированному отрывку из «И ли», в котором сказано, что «храм предков — это храм родоначальника [рода] девушки, считавшегося правителем» [4, т. 15, цз. 6, гл. 2, с. 146, коммент.]. Здесь, по-видимому, слово «правитель» означает не главу государства, а главу — основателя рода, который для рода был тем же, чем правитель для страны, что и оправдывает использование названия гунгун — «дворец». Высказывание «И ли» повторяет и расширяет интересный пассаж из «Ли цзи»: «[Если] иметь в виду древность, то девушка за три месяца до церемонии замужества, [если] храм предков [её рода] ещё не был разрушен, обучалась во дворце правителя (гунгун как выше.— С. К.), [а если] храм предков был уже разрушен, [то она] обучалась в семье главы [своего] рода. [Её] обучали женской морали, речи, внешнему виду и труду... чтобы [она могла] стать послушной женой» [5, т. 26, цз. 61, гл. 44, с. 2387]. Бросается в глаза, что авторы «Ли цзи» объединили здесь записи более ранних источников: «И ли» и «Чжоу ли». Для полноты картины о гунгуне приведу перевод соответствующего места «Ли цзи» в трактовке Дж. Легга: «...if the temple of the high ancestor (of her surname) were still standing (and she had admission to it), she was taught in it (выделено мною.— С. К.) as the public hall (of the members of her surname)...» [48, c. 432.10]. Очевидно, что Дж. Легг не остановился на неясности, связанной с гунгуном, а просто учёл логику контекста. Интересующая нас проблема «четырёх моральных качеств добропорядочной женщины» ещё шире освещена в «Хоу-Хань шу», где мы читаем: «Начиная с [династий] Ся и Инь записи об установленном порядке [относительно наличия у правителей] супруг и наложниц имели [лишь] самый общий [характер]. [Как записано в] „Чжоу ли“, ван назначал(ли 立) супругу (хоу), троих фужэнь, девятерых пинь, двадцать семь шифу и восемьдесят одну нюйюй, чтобы заполнить штат управления внутренними [делами] (здесь и ниже выделено мною.— С. К.). Супруга правителя занимала подобающее [ей] место в задних покоях [и её положение] соответствовало [положению] Сына Неба (тяньван 天王); фужэнь, сидя (т. е. не занимаясь конкретными делами.— С. К.) обсуждали [вопросы] женской добропорядочности; цзюпинь ведали обучением [наложниц] четырём добродетелям (сы дэ; о них речь шла выше.— С. К.); шифу управляли церемониями похорон, жертвоприношений и приёмов гостей; нюйюй устанавливали очерёдность [проведения наложницами ночи] в опочивальнях вана. [Всем им] давались чиновничьи посты [и между ними] распределялись обязанности, [так что] каждая из них имела [определённую] сферу управления» [18, т. 2, цз. 10а, с. 397]. Приведённые материалы, как мне кажется, подробно и всесторонне освещают смысл и историко-культуральное содержание понятия фунюй сы дэ. Описательно их можно изложить следующим образом: фу дэ — это благопристойное поведение, фу янь — умение говорить так, как положено образованной женщине, фу жун — соблюдение правил, касающихся внешнего вида: одежды, причёски, украшений, косметики, движений и т. п., фу гун — мастерство в выполнении домашних работ в виде вышивания, шитья и пр.
8. ↑ Как можно судить по довольно витиеватым пояснениям комментария, речь идёт, в первую очередь, об оказании вану сексуальных услуг. В этом не сомневался Э. Био и поэтому фразу: «...chacune se rend, à son tour, au lieu où est l’empereur» снабдил следующим примечанием: «Pour passer la nuit auprès de lui» [45, т. I, с. 154 и примеч. 2].
9. ↑ В «Чжоу ли» отдельно изложены обязанности людей, ответственных за упомянутые вазы и корзины и описано их содержание (см. [28, т. 1, цз. 2, с. 6б–8б]).
10. ↑ У Э. Био: «femmes du troisième rang» [45, т. I, с. 17, 155].
11. ↑ Как ни странно, «дворцовые женщины» в оригинале названы нюйгун 女宮 вместо ожидаемого гуннюй 宮女. Это, очевидно, нетитулованная прислуга. Э. Био интерпретирует данное наименование следующим образом: «des femmes du palais (femmes du people, attachées au palais)» [45, т. I, с. 155].
12. ↑ «Внутренние яства» (нэй сю 內羞) — это снедь для жертвоприношений. Её готовили во дворце придворные дамы из зерновых культур.
13. ↑ См примеч. 8 и относящийся к нему текст, а также вводный комментарий к шифу. Можно предположить, что именно нюйюй были основным источником плотских развлечений ванаи что сексуальные услуги являлись их главной обязанностью.
14. ↑ В тексте «Чжоу ли», а также в комментарии Чжэн Сюаня, не указано кому нюйюй преподносили результаты своего труда. Если, однако, вспомнить сказанное выше по поводу двух пирамид: мужской во главе с ваном и женской — с хоу, то можно предположить, что они отчитывались именно перед супругой правителя. Что касается «результатов труда», то, по комментарию Чжэн Сюаня, речь идёт о прядении и ткачестве шёлковых и конопляных тканей (и, по-видимому, изготовлении изделий из них).
15. ↑ «Внутренние жертвоприношения» — это обряды проводившиеся на территории дворца правителя (скажем, духу очага, духам дверей и т. п.), в отличие от «внешних жертвоприношений», проходивших в храмах и на алтарях, построенных в разных местах столицы и за её пределами, например, в честь гор, рек и т. п.
16. ↑ В оригинале: эр 貳 — «два, второй, вторичный, дубликат, копия» [32, № 11506].
17. ↑ Выражениями «предписания, касающиеся воспитания женщин, [находящихся при] дворе» и «женские дела двора» я передал близкие по смыслу биномы оригинала: нэйчжи 內治 — «внутренняя политика, домашние дела, обязанности жены» и нэйчжэн 內政 — «внутренняя политика, управление дворцовыми делами» [32, № 6654].
18. ↑ В оригинале ни нэйгун 逆內宮. Ни означает «идти против, двигаться навстречу, предвидеть, предусмотреть» [32, № 11216], поэтому фраза имеет смысл: «предвидеть затраты внутренних дворцов», т. е. женской части дворца правителя. Э. Био перевел её несколько упрощённо и неточно: «Elles contrôlent les pavillons de l’intérieur», но затем в примечании уточнил: «Comm. B (т. е. комментарий Чжэн Сюаня.— С. К.). C’est-à-dire le compte des objets qui sont dans les six pavillons de l’impératrice, tels que les objets qui sont distribués, les matières précieuses, le riz, le grain» [45, т. I, c. 158, 159, примеч. 4].
19. ↑ То есть приказы хоу.
20. ↑ Комментарий добавляет: «Так же, как даши сопровождали вана». Даши — два человека в ранге сядафу. О них см. [28, т. 3, цз. 5, с. 6б, цз. 6, с. 28а–29а].
21. ↑ В согласии с архитектурной традицией, зародившейся ещё в неолите и обусловленной климатическими особенностями бассейна среднего течения Хуанхэ, дворцовые комплексы и входившие в их состав отдельные здания были сориентированы на юг. В связи с этим выражение ван нэй 王內 — «внутренние помещения дворца», или иначе жилые здания для вана и его супруги (см., например, [6, т. 4, с. 455]), занимали северную часть территории комплекса. Поэтическое описание более позднего, ханьского дворца, сделано крупным учёным и поэтом Чжан Хэном (78–139) в знаменитой «Оде Западной столице» (см. [25, с. 29–30; 50, т. I, c. 4–5]; см. также [6, т. 5, с. 433; 23, т. 3, с. 4507]). Она переведена на русский язык С. В. Дмитриевым, которому принадлежат и соответствующие теоретические работы (см. [40; 41; 42; 33; 34]).
22. ↑ «Шесть дворцов» — иносказательное обозначение дам, рассмотренных выше. Э. Био оставил оригинальное выражение: «Il (administrateur de l’interiéur.— C. К.) enseigne aux six pavillons les rites de la femme» [45, т. I, c. 142.2].
23. ↑ Выделение цзюпинь из общего коллектива дворцовых дам не представляется понятным. Очевидно, что термин лю гун — «шесть дворцов» охватывал и их, что подчёркивал и комментарий Чжэн Сы-нуна к предыдущей фразе (о «шести дворцах»), согласно которому этих дам было более 120 человек: хоу, три фужэнь, девять пинь, двадцать семь шифу и восемьдесят одна нюйюй. Правда, Чжэн Сюань с такой трактовкой, по-видимому, не согласен и считает, что лю гун означает только хоу — супругу правителя, а цзюпинь охватывает также фужэнь и шифу (см. [28, т. 1, цз. 2, с. 17а, коммент.]). Думается, такую трактовку можно принять, тем более, что в целом текст достаточно ясен: нэйцзай, конечно же, отвечали за образование и воспитание всех придворных дам.
24. ↑ В оригинале цзю юй, т. е. «девять нюйюй», однако на самом деле речь идёт о девяти группах по девять человек, что и составляет восемьдесят одну нюйюй. Каждую группу возглавляла одна из цзюпинь. Целью этих объединений был коллективный труд.
25. ↑ Два вида дел — рукоделие по шёлку и по конопле.
26. ↑ Нэйцзаи следили за тем, чтобы придворные дамы были всегда прилично одеты в согласии с соответствующими правилами.
27. ↑ Двумя словами «контролировать» и «записывать» я передал смысл одного иероглифа чжань 展 — «осматривать, обследовать, инспектировать, записывать, отмечать» [32, № 9661]. Это обосновано его внутренним содержанием, пояснением комментария и логикой действий нэйцзаев.
28. ↑ Гуань — «совершать жертвенное излияние вина на землю; подносить вино лицу, изображающему умершего предка, для излияния на землю» [32, № 9229]; см. также [15, гл. 1а, с. 6/11б–12а]. Сянь — «подносить, преподносить (вино), приносить в жертву (собаку), совершать жертвоприношение» [32, № 8544], а по «Шо-вэнь цзе-цзы» — «приносить в жертву жирную собаку» [15, гл. 10а, с. 476/32б–33а]. Обряд совершал сам ван, супруга ему помогала, а ей помогали нэйцзаи.
29. ↑ Знак цзюэ — название бронзового кубка для вина на трёх ножках со сливом в передней части, чем-то вроде хвоста сзади и двумя вертикальными ручками наверху. Появившись в культуре Эрлитоу, он приобрёл особую популярность в период Шан-Инь, в какой-то мере сохранил её при Западной династии Чжоу, а затем в эпоху Чуньцю–Чжаньго постепенно вышел из употребления (см., например, [3, c. 32–33]). Яоцзюэ — название кубка цзюэ, украшенного самоцветами и имевшего особое назначение. В нём преподносили вино человеку, олицетворявшему при жертвоприношении умершего, после того, как он закончил есть жертвенные яства. Преподнесённое вино он мог либо отхлебнуть, либо прополоскать им рот (более подробное описание данного обряда см., например, [4, т. 18, цз. 45, гл. 15, с. 1297–1314, цз. 48, гл. 16, с. 1391–1407; 5, т. 25, цз. 49, гл. 25, с. 1997]). В «Чжоу ли» этот термин использован для обозначения всего действия, а не конкретного предмета.
30. ↑ Комментарий поясняет, что здесь гости — это прибывшие на аудиенцию члены правящего дома и потомки двух первых чжоуских ванов (см. [28, т. 1, цз. 2, с. 17б, коммент.]).
31. ↑ По мнению Чжэн Сюаня, подарки жертвенными животными хоу подносила обычным чжухоу, прибывшим к вану на аудиенцию, а также лицам женского пола (см. [28, т. 1, цз. 2, с. 17б, коммент.]).
32. ↑ Как отмечено в другом месте «Чжоу ли», штат нэйцзаев будто бы состоял из четырёх шанши, восьми чжунши, четырёх кладовщиков, восьми писцов, и восьмидесяти восьми человек низшего персонала (см. [28, т. 1, цз. 1, с. 6а]). Вряд ли стоит придавать этим цифрам конкретное значение, но можно на их основе заключить, что в распоряжении нэйцзаев было внушительное количество подчинённых.
33. ↑ Минфу — это «жёны чиновных особ (от цин до ши)» [32, № 3399]. Нэйминфу — «внутренние титулованные дамы» — это женщины, проживавшие во дворце правителя: неоднократно упоминавшиеся выше цзю пинь, шифу и нюйюй, тогда как вайминфу — «внешние титулованные дамы» — жёны цинов, дафу и ши, находившиеся во владениях своих мужей. Как отмечает Чжэн Сы-нун, «ван приказывал мужьям, а хоу — жёнам» [28, т. 1, цз. 2, с. 17б–18а, коммент.].
34. ↑ В оригинале данная фраза звучит: «фань цзянь го 凡建國)» [28, т. 1, цз. 2, с. 17б], что следовало бы переводить «всякий раз, когда основывали государство» или «всякий раз, когда строили столицу». Однако чжоуское государство основывалось только раз — У-ваном в 1122 или 1027 г. до н. э., поэтому употребление здесь прилагательного-наречия фань: «все, всë вообще, всякий, всякий раз, когда» [32, № 13278] неуместно и ненужно. Столиц в нём действительно было несколько, однако две из них: Фэн (Фэн­цзин), где Вэнь-ван поселился в 1136 г. до н. э., и Хао (Хаоцзин, Цзунчжоу), куда в 1121 г. до н. э. (см. [29, c. 4]) после победы над Шан-Инь переехал У-ван, были построены ещё в додинастийный период (см. [22, с. 30–31, 289; 21, с. 1322, 1325; 23, т. 1, с. 63, т. 3, с. 3949; 16, с. 17–18, (2)2, с. 15–16, (3)6]). Очевидно, что они не могли подсказать авторам «Чжоу ли» необходимость использования знака фань. Изложенные события описаны, в частности, в таком раннем произведении, как Ши цзин (см., например [9, т. 9, цз. 16, с. 1405–1411; 49, Part II, c. 460–464; 43, c. 351–352]) и отражены в археологических находках (см., например [11; 30; 20; 7; 36, c. 213–214, 223–225, 317–318, 321–322]). Как известно, в государстве Чжоу имелась ещё одна столица Ло (Лои, Чэнчжоу). Её строительство инициировал Чэн-ван (1115–1074 гг. до н. э.), а осуществил Чжоу-гун Дань (?–1104 гг. до н. э.). В 1111 г. он переселил туда шан-иньцев, а в 1109 г. до н. э. завершил оформление этого города в качестве восточной столицы (см. [22, c. 202, 283; 29, c. 4; 21, c. 640; 23, т. 2, с. 2131, т. 3, с. 4608–4609; 16, c. 17–18, (2)4, c. 15―16, (3)7]. Эти события относительно подробно освещены в Шан шу (см. [31, т. 4, цз. 15, гл. 15, с. 537–555; 46, Part 2, c. 434–452; 44, c. 269–281]) и также зафиксированы археологически (см., например [12, c. 270–271, 281–283; 26; 13]). Если вспомнить традиционную точку зрения, согласно которой автором «Чжоу ли» был Чжоу-гун, то можно предположить, что в рассматриваемой фразе под го подразумевается именно Лои и исторически это вполне оправдано. Однако Ло является лишь одной столицей и использование фань остается необоснованным грамматически, семантически и стилистически. Приведённые аргументы, по моему мнению, ясно показывают, что го в обороте фань цзянь го не может интерпретироваться ни как «государство», ни как «столица», поэтому перевод Э. Био: «En génèral, quand on constitue un royaume...» [45, т. I, c. 145.9] представляется неверным по сути, хотя и вполне допустимым филологически. В итоге мне кажется, что правильный перевод го дан в тексте. Отмечу, что трактовку го = чэн приводят и китайские словари, например госин — это «наказание, осуществлявшееся внутри города» [6, т. 3, с. 633]; см. также [19, т. 1, с. 720–721].
35. ↑ В административных шатрах цы (次) [32, № 8259] размещались конторы чиновников, заведовавших делами рынка. Ими были, в частности, сыши — два человека в ранге сядафу, состоявшие в аппарате дасыту (см. [28, т. 2, цз. 3, с. 3б, цз. 4, с. 8б–11а]. Отмечу, что цы входит в название чжанцы — четверых сяши, отвечавших за шатры, которые расставлялись для церемониальных целей (см. [28, т. 1, цз. 1, с. 4б, цз. 2, с. 10б–11а]).
36. ↑ Рынки относились к области действия женской космической силы инь, поэтому они находились в сфере ответственности и деятельности супруги правителя (оппозиция инь-ян сжато, но довольно исчерпывающе показана в энциклопедической статье А. И. Кобзева (см. [35]). Кроме того, как поясняет комментарий, на рынках имелись также находившиеся в ведении хоу алтари Земли шэ [32, № 250], которая, как известно, олицетворяет силу инь. Указанные жертвоприношения осуществлялись на её алтарях. Поэтому они и совершались в согласии с женскими правилами ритуала (см. [14, т. 2, цз. 13, с. 524, т. 3, цз. 17, с. 661, т. 4, цз. 27, с. 1054–1076]; ср. [1, т. 4, цз. 24а, с. 1117–1119, 1133–1136, цз. 24б, с. 1149, 1181]).
37. ↑ Здесь, как и в случае с рынками, тоже наблюдается связь между космосом и человеком. Тёмный и холодный север — это область наиболее полного скопления чистой силы инь, в противоположность светлому и горячему югу, где царствует ян. Поэтому женские дела вершились именно на севере (напомню, что гинекей находился в северной части дворца вана).
38. ↑ Жертвенные одеяния — особый вид одежды для проведения церемонии жертвоприношений.
39. ↑ Ср. примеч. 37.
40. ↑ В начале каждого земледельческого сезона ван в своём домене лично вспахивал ритуальное поле и, вероятно, начинал на нём посев, для которого и нужны были указанные семена. Данный обряд сохранялся в Китае очень долго, а о том, какое ему придавалось значение, красноречиво говорят слова ханьского императора Вэнь-ди (179–157 гг. до н. э.), зафиксированные Бань Гу: «В первый месяц весны, в день дин-хай, в указе [императора] было сказано: „Земледелие — это основа [жизни] Поднебесной. Поэтому я сам возглавлю вспашку, чтобы в изобилии преподнести зерно храму предков“» [1, т. 1, цз. 4, с. 117].