Кобзев А.И.

§ 9. Религиозный смысл неоконфуцианства

Проблема религиозного смысла неоконфуцианства, обсуждаемая Моу Цзунсанем на современном теоретическом уровне, впервые явилась предметом дискуссии среди европейцев несколько веков тому назад и стимулировалась прежде всего практическими предпосылками. С XVI в. христианские миссионеры в Китае ради более успешной индокринации стремились интерпретировать господствовавшую в их окружении идеологию, т.е. неоконфуцианство, в категориях представляемой ими конфессии. Сведения о Срединной империи, передаваемые миссионерами в Европу, в контексте развивавшейся там синофилии, достигшей зенита в 60-е годы XVIII в., вызвали большой интерес у философов-просветителей, которые предложили широкий спектр соответствующих классификаций неоконфуцианства — от деизма и пантеизма до атеизма. Своеобразным синтезом этих доходящих до противоречия трактовок стало определение Н.Я.Бичуриным в середине XIX в. неоконфуцианства и конфуцианства в целом как «религии ученых» [16; 103]. Еще через столетие указанная проблема примерно на том же теоретическом уровне, что и в Европе XVIII в., стала дискутироваться учеными из КНР.

9.1. Неоконфуцианство как религия

Одни из них — Хоу Вайлу, Жэнь Цзиюй, Цю Ханьшэн и прочие — исходя из того, что неоконфуцианцы идентифицировали «принцип» с «небом», «духом» (шэнь), «господствующим началом» (ди), квалифицируют их учения как религиозные или теистические. Жэнь Цзиюй даже полагает, что именно с появлением неоконфуцианства окончательно сформировалась конфуцианская религия.
Вообще, с его точки зрения, для Запада характерна дифференцированность науки, философии и религии, а для феодального Китая — их интегрированность в единое целое, в рамках которого религия господствовала над философией [321; 322; 323, с. 49–61].

9.2. Неоконфуцианство как нерелигиозный пантеизм

Другие специалисты, например Ян Сянкуй, на основе анализа тех же понятий, идентифицируемых с «принципом», приходят к выводу, что, несмотря на некоторую мистическую окрашенность, неоконфуцианские учения отнюдь не теистичны, а находятся в диапазоне между пантеизмом и атеизмом, поскольку в них божественные силы заменены абстрактным «принципом» (см. [346, с. 81].

9.3. Неоконфуцианство как атеизм

Представители третьей группы, например Чжу Цяньчжи, прямо определяют неоконфуцианство как атеизм. При этом позиция Чжу Цяньчжи имеет экстравагантный историко-культурный аспект.
С 30-х годов китайский философ стал развивать теорию стимулирующего воздействия во II тыс. н.э. китайской культуры на европейскую. Первая фаза этого процесса, по его мнению, связана с влиянием материальных факторов китайского происхождения прежде всего «четырех великих изобретений» — бумаги, книгопечатания, пороха и компаса, в XII–XVI вв., т.е.стимулировавших европейское Возрождение; вторая — с влиянием идейных факторов, прежде всего неоконфуцианских концепций, в XVII–XVIII вв., т.е. стимулировавших европейское Просвещение.

Главную же особенность неоконфуцианства, позволившую ему овладеть умами европейских философов, тем более энциклопедистов, Чжу Цяньчжи усматривал в его атеистичности. Ученый полагал, что именно такой образ неоконфуцианства был представлен в Европе миссионерами-иезуитами, которые противопоставляли ему образ теологически истолкованного изначального конфуцианства [443; 26, с. 171–174].

Фэн Юлань также решительно выступил против трактовки неоконфуцианства как религии [394, с. 42–45]. В первую очередь он отмечал, что иероглиф «цзяо» — «учение» в качестве традиционного обозначения неоконфуцианства не должен пониматься в том же смысле, какой он получил как компонент современного, калькирующего западные эквиваленты термина «цзун-цзяо» — «религия».

Согласно Фэн Юланю, для религии специфично признание не просто существования духовного мира, а его существования в конкретных формах, что было чуждо неоконфуцианству. Оно не приписывало прародителю своего учения Конфуцию никаких сверхъестественных свойств, и не проповедовало веру в какое-либо царство не от мира сего или во внеземной рай, не знало почитания божеств и не имело боговдохновенных книг.

Некорректно и проводимое Жэнь Цзиюем сближение антирелигиозного в своей сути неоконфуцианства с действительно религиозной школой чань-буддизма. Для неоконфуцианства телесная смерть означает и гибель духа, а для чань-буддизма — нет: в нирване дух может существовать бестелесно.

Однако в истории конфуцианства, утверждает Фэн Юлань, была эпоха, когда оно начало подвергаться сильной теологизации. При династии Хань его религиозную интерпретацию предприняли Дун Чжуншу (II в. до н.э.), представители комментировавшей каноническую летопись «Чунь цю» («Весны и осени») традиции «Гунъян чжуань» («Комментарий Гунъяна» и «текстологической школы современных письмен» (цзинь вэнь цзин сюэ). С ними с антирелигиозных позиций боролись представители «текстологической школы древних письмен» (гу вэнь цзин сюэ), к числу которых принадлежали все материалисты эпохи Восточной Хань (25–220), в итоге одержавшие победу.

Затем религиозная мысль развивалась в рамках буддизма и даосизма, и второй этап борьбы с нею был открыт именно неоконфуцианством, которое вышло из этой схватки победителем. Не случайно поэтому, считал Фэн Юлань, неоконфуцианцы не включили почитавшего Конфуция, но религиозно-теологически настроенного Дун Чжуншу в преемственный ряд носителей ортодоксальной конфуцианской традиции (дао тун).