Древнекитайская градостроительная теория по данным Као гун цзи

 
 
Значение города в древнекитайской культуре трудно переоценить. Наличие городов рассматривалось как одно из основных отличий Поднебесной от варваров. Например, Сыма Цянь пишет о Гу-гуне Дань-фу (XIV в. до н.э.^[1]), одном из первых чжоуских правителей: «Тогда Гу-гун отказался от обычаев жунов и ди и предпринял строительство [города], окруженного стенами, с предместьями и разными зданиями и дворцами, и селений, и расселил по ним [народ]» [12, цз. 4, с. 17]. При этом древние китайцы разработали чрезвычайно интересную и строгую градостроительную теорию, принципам которой следовали неукоснительно.
 
Настоящее сообщение посвящено представлениям древних китайцев об идеальном городе, идеальной столице, которые отражены в трактате Као гун цзи 考工记 («Записи об изучении ремесел»). Описанная в нем столица была образцом не только для ханьских архитекторов, но и для градостроителей более поздних эпох, вплоть до начала XX в. Принадлежность трактата к классическим книгам придавала ему почти религиозный авторитет.
 
Проблема датировки Као гун цзи довольно сложна и связана с дискуссией относительно времени создания Чжоу ли 周礼 («Чжоуские риту­алы»)^[2], памятника, имеющего уже более чем двухтысячелетнюю историю (подробнее см. [2]), в состав которого входит рассматриваемый трактат. Традиционно авторство Чжоу ли приписывается Чжоу-гуну, младшему брату и сподвижнику чжоуского У-вана (1122–1116 / 1027–1025^[3]гг. до н.э.) и регенту во времена малолетства наследника Чэн-вана (1115–1079 / 1024–1005 гг. до н.э.), считавшемуся образцом благородного мужа и знатоком ритуалов. Во время правления династии Цинь Чжоу ли была уничтожена вместе с другими древними книгами по приказанию Цинь Шихуан-ди (246–210 гг. до н.э.). В историографическом разделе Суй шу («Книга [о династии] Суй») рассказывается история нового обретения книги (см. [9, цз. 33, с. 121]). Книгу, написанную древним письмом, принес правителю владения Хэцзянь^[4] Сян-вану, современнику ханьского У-ди (140–87 гг. до н.э.), человек по фамилии Ли. В ней не хватало шестого раздела – Дун гуань («Чиновники [группы] Дун»)^[5]. Ван хотел найти его, обещая награду в тысячу цзиней (258,24 кг) золота, но не смог и заменил его трактатом Као гун цзи. Во время правления Ван Мана (9–23) в целях поощрения изучения Чжоу ли было учреждено звание боши для людей, которые этим занимались. Возможно, именно из-за того, что при Ван Мане книге придавалось очень большое значение, позднее появилось мнение, что Чжоу ли – фальшивка, сфабрикованная известным ученым того времени Лю Сяном (?–25). Однако в «Записях историографа» Сыма Цяня есть цитаты из Чжоу ли. Это говорит о том, что уже во II в. до н.э. книга была известна и пользовалась авторитетом (см. [2, с. 112]), к тому же обвинения Лю Сяна в фальсификации появились много позже: в источниках его времени, даже настроенных недружественно к нему и Ван Ману, сведений об этом нет. Сейчас большинство ученых считают, что Чжоу ли была написана в одном из царств Среднекитайской равнины (Чжоу, Лу, Сун, Ци) в начале периода Чжаньго (IV в. до н.э.) конфуциански настроенными учеными, переосмыслившими в духе своего учения сохранившиеся сведения о государственных учреждениях Чжоу.
 
Относительно времени создания Као гун цзи и включения его в Чжоу ли существует ряд мнений: 1) Дун гуань был утерян в период Чжаньго и тогда же заменен Као гун цзи; 2) этот раздел Чжоу ли был утрачен еще до Цинь Шихуан-ди и восполнен при Хань с помощью людей, помнивших его содержание; 3) трактат написан по приказанию Вэнь-ди (179–157 гг. до н.э.) с целью заменить недостающий раздел в Чжоу ли; 4) Као гун цзи включен в Чжоу ли вместо утерянного раздела луским Гун-ваном, сыном императора Цзинь-ди (156–141 гг. до н.э.); 5) добавление – дело рук хэцзяньского Сян-вана; 6) трактат добавлен Лю Сяном при упорядочении книг императорской библиотеки. Все эти гипотезы приводит Сунь И-жан, известный ученый и комментатор конца XIX в., в своей работе Чжоу ли чжэн-и («Истинный смысл Чжоу ли») (см. [2, с. 113]).
 
Предположение относительно того, что Као гун цзи является пересказом Дун гуань, кажется нам необоснованным: содержание этого раздела слишком несхоже с другими пятью. Сейчас трактат занимает 39–42-ю цзюани Чжоу ли. Поскольку он заменяет утерянный шестой раздел, то часто фигурирует под названием Дун гуань Као гун цзи. Остается отметить, что большинство историков считают Чжоу ли ценным источником по истории Китая VIII–IV вв. до н.э. Относительно же времени создания Као гун цзи при самом осторожном подходе следует признать, что трактат написан не позднее II в. до н.э., а значит, вполне может рассматриваться как источник по периоду Чжаньго и Хань^[6].
 
Основное содержание Као гун цзи – исключительно интересные сведения о технологии изготовления колесниц, оружия и орудий труда, правилах вышивания, резьбы по дереву, прокладки каналов и строительства. Ниже нами при­водится перевод отрывка из трактата, посвященного планированию и строи­тельству столицы. Традиционно этот фрагмент носит наименование Цзянжэнь 匠人 («Строители»).
 
Мы пользовались трактатом в издании: Чжоу ли – Шисань цзин чжушу, Т. 1, Шанхай, 1997, с. 631–939. Он снабжен комментарием знаменитого ученого Чжэн Сюаня 郑玄 (II в.) и дополнительным комментарием Цзя Гун-яня 贾公彦 (VIII в.), без всестороннего привлечения которых научное изучение текста вряд ли возможно.
 
*   *   *
 
Као гун цзи дает возможность проследить весьма четкие правила, ка­сающиеся строительства города. Прежде всего, его территория должна была быть тщательно выровнена. Цзя Гун-янь подробно описывает суть этого метода^[7] – по четырем углам выравниваемого участка вбивали колья, проверяя их вертикальность с помощью отвесов (на углах и серединах сторон четырехугольного кола прикреплялись 8 веревок, и если все они по всей длине касались поверхности столба, то это удостоверяло его вертикальность), и натягивали между ними веревки, чтобы получить таким образом горизонтальную плоскость чуть выше поверхности земли. Затем, сверяясь с этой плоскостью, приступали к выравниванию земли, используя специальное приспособление – своего рода деревянное корыто-нивелир длиной в 2–3 чи^[8], в которое наливалась вода. Корыто ставили на землю и по положению воды определяли горизонтальность почвы. Таким образом с помощью корыта выравнивался каждый отдельный участок почвы, а натянутые горизонтально веревки позволяли добиться единого уровня всей территории.
 
Учитывая большую площадь, занимаемую столицей (см. ниже), трудность такого выравнивания представляется почти невероятной даже в условиях равнинных ландшафтов и податливого лессового грунта долины Хуанхэ. Конечно, нужно понимать, что Као гун цзи – своего рода свод правил, и мы не можем однозначно утверждать, что они неукоснительно исполнялись. Однако наличие свода полностью необязательных и никогда не применявшихся правил трудно себе представить. К тому же правила для других ремесленников (вышивальщиков, резчиков, изготовителей луков и колесниц), содержащиеся в этом источнике, отличаются детальностью и проработанностью, что свидетельствует о том, что они явно носили практический характер.
 
Комментаторы особо отмечают, что правила относились исключительно к столице вана и столицам «феодальных» владений. Столь большую трудоемкость строительства столичных городов сравнительно легко объяснить, исходя из огромной сакральной значимости правителя и столицы как его резиденции. Без сомнения, можно предположить, что земля выравнивалась только на месте размещения дворцов и культовых сооружений (которые описаны в Као гун цзи весьма подробно, в отличие от прочих составляющих городской территории). Однако не надо забывать, что в распоряжении правителя были почти неисчерпаемые ресурсы практически бесплатной рабочей силы отбывающих повинности крестьян-общинников, т.е. выравнивание всей территории при закладке города с практической точки зрения было вполне осуществимо (конечно, впоследствии, при разрастании города, поддерживать единый уровень было уже невозможно). К сожалению, в просмотренных нами археологических материалах (см. [6; 7; 10; 16]) информации об относительной высоте разных частей городской территории нет.
 
Интересным моментом является то, что в тексте для определения столицы употреблен термин «государство»-го 国. Нам кажется, что это чрезвычайно ярко иллюстрирует важность столицы в древнем Китае, так как именно здесь находился «смысловой» центр страны – дворец ванаи основные культовые сооружения.
 
Далее Као гун цзи предписывает наблюдать за тенью от вертикальной вехи при восходе и заходе солнца, а также в полдень и учитывать положение Полярной звезды, для того чтобы точно сориентировать будущую столицу по странам света.
 
Вопрос ориентации будущего города по странам света – чрезвычайно важный компонент городского планирования. Комментаторы поясняют, что при восходе солнца тень указывает на запад, а при заходе – на восток. Наиболее короткая тень в полдень указывает на юг, а Полярная звезда – как известно, на север. Интересно, что древние китайцы уже знали, что в полдень тень не всегда указывает строго на юг, и поэтому рекомендуется вывести среднее арифме­тическое из показателей разных дней. Цзя Гун-янь замечает, что в трактате предлагается не самый рациональный способ – для установления всех стран света вполне достаточно определения одного направления из четырех. Вряд ли во время написания трактата это не было известно. Вероятно, автору трактата было важно полностью исключить возможность ошибки при столь важном деле, как ориентация города (а значит, дворцов и храмов) в пространстве.
 
Следующим этапом была предварительная разметка плана столицы. Последняя должна была представлять собой квадрат со стороной в 9 ли с тремя воротами в каждой из четырех стен (если учесть, что в период Чуньцю 1 ли равнялся 358,38 м, то 9 ли – более 3,2 км, общая протяженность стены – свыше 12,9 км, площадь городской территории – 10,4 км²).
 
Археологические раскопки позволяют точно реконструировать техно­логию возведения стены. Эта технология зародилась, по всей видимости, еще во времена позднего неолита и почти не изменилась вплоть до начала XX в. Сначала рыли канаву со стенками, расширяющимися кверху. Обычно дно канавы было почти вдвое уже, чем верхняя часть, ширина которой равнялась толщине будущей стены. В канаве слоями от 6–8 см до 10–20 см укладывали глину, утрамбовывая ее галькой. Каждый слой засыпался мелким песком (приблизительно 1 см), чтобы баба не прилипала к земле. Эти слои накладывались один на другой (выше уровня земли – с помощью дере­вянной опалубки), пока не получалась стена требуемой высоты. Отсюда специфическая «слоистость» стен, которая хорошо видна и сейчас (см. [3, с. 15]). По-китайски эта техно­логия называется тянь-ни 填泥 («за­полнять глиной») или хан-ту 夯土 («трамбовать землю»)^[9]. Снаружи стены, как правило, облицовывались камнем. Такая работа, производимая примитивными орудиями, требовала чрезвычайно большой затраты труда, зато стены получались практически вечными и неуязвимыми для камнеметов или стенобитных машин, широко исполь­зовавшихся в военных действиях начиная самое позднее с VIII в. до н.э. и достигших к периоду Хань значительного прогресса (см. [5, с. 28]). Например, по подсчетам ки­тайских археологов, для возведения стен шанского города в Чжэнчжоу (периметр – 7295 м, ширина у основания – 36 м, максимальная высота сохранившейся части – 9,1 м) потребовался бы труд 10 тыс. человек, работавших в течение 18 лет по 330 дней в году (см. [17, с. 232–234]). К сожа­лению, Као гун цзи не дает нам точных данных о высоте и толщине стены, поэтому рассчитать трудозатраты на ее возведение не представляется воз­можным, но они, без сомнения, были весьма велики. Исходя из этого выравнивание почвы на всей территории столицы представляется уже куда менее невероятным.
 
Стены столицы были увенчаны башнями. В тексте оговаривается их высота: привратные башни ванского дворца (в тексте обозначены знаком э 阿 «холм, насыпь»^[10]) должны были иметь в высоту около 9,96 м, башни дворца (юй 隅^[11]) – примерно 13,94 м, башни городской стены – приблизительно 17,92 м. Исходя из этих данных, нетрудно вычислить и приблизительную высоту стен: она должна была быть несколько ниже башен^[12].
 
В столице должно было быть девять улиц, идущих с севера на юг, и девять – с запада на восток, причем ширина улиц устанавливалась равной девяти колеям колесницы (гуй ^[13]), что составляло 14,34 м. Следует отметить термины, которыми в тексте обозначаются улицы, шедшие с севера на юг (цзин  经) и с запада на восток (вэй  纬). Буквально эти знаки означают соответственно основу и уток ткани. Образ перпендикулярных улиц, как бы составляющих скелет, на который наращивается город, представляется нам достаточно выразительным и еще раз подтверждает, что древние китайцы очень серьезно относились к планированию города, постройке его по заранее сделанному проекту, тщательно соблюдая его структуру^[14].
 
Цзя Гун-янь поясняет, что эти восемнадцать взаимно перпендикулярных улиц составляли шесть больших магистралей, каждая из которых была разделена на три дороги, причем по правой из этих трех дорог должны были ходить мужчины, по левой – женщины, а по центральной – ездить колесницы. Каждый из этих «трехполосных проспектов» связывал ворота на противоположных сторонах города (например, центральные ворота северной стены с центральными воротами южной).
 
Регламентации относительно сторон дорог, по которым должны были ходить (непременно раздельно) мужчины и женщины, мы встречаем и в других древних памятниках. Например, в Люй-ши чуньцю («Вёсны и осени господина Люй [Бу-вэя]»), трактате, написанном в III в. до н.э., такая ситуация является показателем огромного успеха в применении Конфуцием своих правил управления во время пребывания на посту да сы-коу («глав­ноуправитель судебных дел и наказаний») царства Лу: «Кун-цзы начал применять [свое учение] в Лу… Применял [его] три года, и мужчины стали ходить по правой стороне улицы, [а] женщины стали ходить по левой стороне улицы. Если кто-нибудь терял вещь, никто из народа не поднимал ее» [11, с. 134]. Из приведенного отрывка видно, что такая ситуация представляется автору текста идеальной, поскольку он специально выбирает самые эффектные, почти невероятные примеры для описания необыкновенной нравственности среди простого народа, которой добился Конфуций. Существование подобной практики, хотя бы и кратковременное, представляется маловероятным, тем более что нигде в Китае следов применения этих регламентаций не засвидетельствовано. Разделить пеше­ходов по половому признаку было бы все равно невозможно – ведь от главных улиц отходили узкие и менее регулярные улочки и переулки. Комментатор здесь следует довольно типичному восприятию эпохи Чжоу как образца нравственности и времени, когда реально применялись все многочисленные и зачастую трудновыполнимые правила и ритуалы.
 
В остальном же данные Као гун цзи полностью подтверждаются археологами: например, в ханьской Чанъани улицы имели приблизительно 45 м в ширину и делились двумя полукруглыми в профиле сточными канавами (90 см в ширину и 45 см в глубину) на три части. Центральная часть, шириной 20 м, предназначалась для императора, императорских гонцов и высших сановников. Боковые части улицы, по которым перемещались простолюдины, имели ширину по 12 м каждая (см. [7, с. 5]). Только в Као гун цзи три части, на которые делились улицы, по-видимому, считаются отдельными улицами.
 
К востоку от геометрического центра города, по данным Као гун цзи, размещался Храм Предков (цзу 祖), к западу – Алтарь Земли и Злаков (Шэ-цзи 社稷), к югу – Зал аудиенций (чао 朝) к северу – рынок (ши 市). Чжэн Сюань пишет, что здесь речь идет о планировке дворца, который разрывал среднюю из улиц, идущих с севера на юг, на которую выходил обращенный на юг Зал аудиенций. Однако рынок явно выбивается из общего ряда компонентов. Он, без всякого сомнения, в состав зданий дворца вана входить не мог. Видимо, в трактате все же имеется в виду вся городская планировка и оговаривается расположение наиболее важных компонентов города относительно геометрического центра столицы, где, по всей видимости, размещался дворец, место обитания вана. Именно он был центром не только города, но и Поднебесной, относительно которого надлежало сориентировать остальные важнейшие компоненты столицы.
 
Интересно, что наиболее важные, с точки зрения Као гун цзи, части города занимают совсем небольшую часть городской площади (см. рис. 1). Надо сказать, что в ханьских столицах дворцы и храмы не только были наиболее значительными элементами города, но и в отличие от столицы Као гун цзи занимали бóльшую часть городской территории (см. [7, с. 4, 5, 20], а также рис. 2).
 
В тексте трактата указана площадь рынка и Зала аудиенций (квадрат со стороной около 119,5 м, т.е. территория площадью в 14 270,7 м²). Для других объектов (храмов и дворца) размеры площади не даны, но можно сделать предположение, что территория, занимаемая Храмом Предков, Алтарем Земли и Злаков и дворцом, также была близка к этой цифре. Это только предположение, но оно показалось нам оправданным, учитывая общую симметричность построения столицы (косвенно на это указывает и то, что размеры даны только для двух из перечисленных компонентов; трудно предположить, что столь важная информация просто была опущена, скорее подразумевалось, что нормативы площади, указанные для рынка и Зала аудиенций, можно распространить и на остальные комплексы), и на основании этой гипотезы нами предложен приблизительный план идеального города, по данным Као гун цзи (рис. 1).
 
Рис. 1. План столицы по Као гун цзи (Масштаб 1:30000, в 1 см 300 м)
Рис. 1.(1) – Храм Предков
(2) – Зал аудиенций
(3) – Алтарь Земли и Злаков
(4) – Дворец вана
(5) – Рынок
(6) – Ворота
Главные улицы – по периметру схемы
Городские стены – связывают между собой горизонтальные и вертикальные (6)
 
Рис. 2. Схема западноханьской Чанъани
Рис. 2. Схема западноханьской Чанъани1 – Дворец Вэйянгун; 2 – Дворец Чанлэгун; 3 – Дворец Гуйгун; 4 – Дворец Бэйгун; 5 – Дворец Мингуангун; 6 – Западный и Восточный рынки; 7 – Арсенал
 
В довольно сложном для понимания отрывке описан, при буквальном переводе текста, построенный Великим Юем (2205–2198 гг. до н.э.) Ши-ши 世室 (Зал поколений), который, согласно Чжэн Сюаню, служил главным храмом династии Ся. Храм с таким же названием, как пишет Чжэн Сюань, был в царстве Лу, и там по древнему ритуалу приносили в жертву белого быка.
 
Чжэн Сюань считает, что в трактате под Ши-ши имеется в виду Храм Предков. Текст источника очень лаконичен, многое не вполне ясно, а объяснения комментаторов, конечно, гораздо менее авторитетны, нежели данные трактата. Это создает ряд проблем, которые не всегда можно решить однозначно. Описание можно понять как относящееся исключительно к храму времен Ся, но это довольно странно для источника, регламентирующего построение столицы, – трактата практической, а не исторической направленности. Видимо, многие из компонентов столицы, описанных в Као гун цзи, тесно связываются с традицией. Так, Храм Предков был подобен сяскому Ши-ши, главное здание ванского дворца (Зал аудиенций) – иньскому Чун-у (重屋 – «Дом с двойной крышей»), Алтарь Земли и Злаков (Шэ-цзи 社稷) походил по структуре на чжоуский Мин-тан 明堂 (о нем см. ниже).
 
Что же, согласно Као гун цзи, представлял собой Храм предков? Главное здание (тан 堂 – «зал, здание») имело размеры 16,72 м с севера на юг и 20,91 м с запада на восток (350 м²). Комментаторы поясняют, что еще пять залов (ши 室) находились на этом главном сооружении. В таком случае оно представляло собой что-то вроде платформы, на которой размещались храмы. Трудно сказать, как оно выглядело, но нам представляется, что если в тексте эта платформа именуется зданием, то оно должно было быть не просто платформой из утрамбованной глины (тай 台), но массивным, вероятно, каменным (или по крайней мере облицованным камнем) сооружением.
 
Итак, наверху этой массивной платформы, согласно комментариям, размещались пять храмов, четыре по углам и один в центре. Угловые здания, поменьше, имели размеры 3,58 м (с-ю) на 4,18 м (з-в) (площадь – 14,96 м²), центральное – 4,78 м на 5,57 м (26,62 м²). Они, по мнению Цзя Гун-яня, были посвящены Пяти элементам: северо-восточный храм – Дереву, юго-восточный – Огню, юго-западный – Металлу, северо-западный – Воде, а самый большой, центральный, – Земле. В тексте этой информации нет, но объяснение комментатора выглядит вполне правдоподобно; пять храмов двух разных размеров, скорее всего, были расположены именно таким образом: четыре меньших храма по углам, больший – в центре, что весьма характерно для культового комплекса, посвященного Пяти элементам, с храмом Земли в середине.
 
Несколько странно, что указанные в тексте размеры храмов составляют 3 бу^[15] на 3 бу 4 чи и 4 бу на 4 бу 3 чи. Однако Чжэн Сюань считает, что в тексте описка (иероглифы «три» и «четыре» поменялись местами), таким образом, истинные размеры должны были составлять 3 бу на 3 бу 3 чи и 4 бу на 4 бу 4 чи. Эти цифры выглядят более вероятными, учитывая характерную склонность древнекитайских авторов к внешне «правильным» цифрам. Впрочем, даже если мнение комментаторов, которому мы следуем, неверно, это не слишком много меняет в размерах храмов.
 
То, что храмы были посвящены Пяти элементам, более спорно. Конечно, к такой интерпретации подталкивает число храмов и их вероятное расположение, но тогда не ясно, почему Чжэн Сюань считал, что речь идет о Храме предков. Остается надеяться, что он имел серьезные основания для такой интерпретации. Видимо, этот храм выполнял функции главного религиозного сооружения, в котором как приносились жертвы предкам (исходя из названия), так и проводились церемонии, связанные с культом Пяти элементов. Некоторая неясность вполне объясняется крайней лаконичностью памятника, описывающего исключительно внешний вид сооружений (не надо забывать, что это прежде всего инструкция для строителей), но не их предназначение.
 
На платформу вели девять лестниц – три с южной стороны и по две с каждой из других сторон. С южной же стороны находилось привратное сооружение-платформа (тан) размером 11,15 м на 13,54 м (150,96 м²). В этом сооружении, по-видимому, были прорезаны ворота, а сверху размещались, согласно Чжэн Сюаню, два здания (ши) размером 5,57 м на 6,96 м (38,77 м²). В тексте информации о количестве размещенных сверху зданий нет, так что, возможно, на этой платформе находился всего один зал такого размера.
 
В тексте оговаривается ширина главных (семь длин больших стержней для подвешивания котла) и боковых (три длины малых стержней для подвешивания котла) ворот Храма Предков. Чжэн Сюань поясняет, что здесь имеются в виду стержни гун 扃 для переноски священных котлов дин 鼎 при жертвоприношении. Большие стержни использовали при варке бычьего мяса в больших котлах, они имели в длину 3 чи, малые – 2 чи, их применяли при приготовлении душистой говяжьей похлебки в меньших котлах. Таким образом, нетрудно высчитать, что главные ворота имели в ширину 4,18 м, боковые – 1,19 м. Вероятно, эти регламентации объясняются тем, что ворота должны были быть достаточно удобны при совершении церемоний – служители с котлами должны были свободно проходить в храм и выходить из него.
 
В следующем затем фрагменте описан Чун-у. Чжэн Сюань поясняет, что так называлось главное здание ванского дворца эпохи Шан. Длина здания равна 11,15 м. Скорее всего, многое из первоначального текста Као гун цзи утеряно, потому что иначе трудно объяснить, почему при скрупулезно точном изложении одних размеров зданий другие отсутствуют полностью. Чжэн Сюань предлагает, опираясь на соотношения, данные в описании Ши-ши (ширина здания равна его длине с четвертью), реконструировать ширину Чун-у как 13,94 м. Поскольку эта пропорция ширины и длины присутствует и в описании чжоуского Мин-тана, то подобная реконструкция представляется нам вполне оправданной. В таком случае площадь Чун-у будет равна 155,43 м². Продолжая восстановление текста методом аналогий, он предлагает считать, что в комплекс Чун-у входило еще пять залов размером 3,19 м (видимо, имеется в виду, что их длина и ширина равны, т.е. их площадь – 10,18 м²). Здания стояли на платформе высотой 59,7 см.
 
Хотя предложенная комментаторами структура и имеет параллели с комплексами Ши-ши и Мин-тан, в ансамбль каждого из которых входило пять меньших павильонов, однако в данном случае реконструкция представляется нам несколько рискованной. Название (Дом с двойной крышей) и предназначение здания (Зал аудиенций) явно указывают на большое здание с двухъярусной крышей. В таком случае трудно понять, как можно было разместить пять зданий вокруг главного и при этом сохранить симметрию. В отличие от двух других комплексов Чун-у не храм, а Тронный зал, и хотя бы одно из помещений, его составляющих, должно было иметь более или менее значительные размеры и явно выделяться на общем фоне. В данном случае трудно себе представить предназначение зданий площадью около 10 м², вполне уместных в храмовых постройках, но бесполезных в качестве частей комплекса Тронного зала. Для жилых зданий ванского дворца (впрочем, не уместных рядом с Тронным залом) их количество и размеры кажутся несколько недостаточными. Нам кажется, что здесь комментатор все же несколько увлекся проведением аналогий с другими комплексами, описанными в трактате.
 
О ванском дворце, резиденции правителя, сообщается сравнительно немного (видимо, здесь строители имели несколько бóльшую свободу действий при планировке, нежели в храмовых комплексах, чья структура в Као гун цзи жестко оговорена). Главные ворота дворца лумэнь 路门, согласно тексту, должны были быть не у́же 7,86 м, а боковые инмэнь 应门 – не у́же 4,78 м. Боковые ворота, по-видимому, представляли собой боковые арки главных ворот. Лумэнь, по всей видимости, были предназначены исключительно для вана (и потому измерялись шириной колеи ванской колесницы, в отличие от инмэнь, размер которых дается исходя из ширины обычной колесницы), а боковые их арки – для чиновников и т.п. Эта система существовала в Китае до начала XX в., например, в главных воротах императорского дворца Гугун – пять арок.
 
Также упоминаются девять домов внутри дворца, принадлежавшие женам вана, и девять домов вне дворцовых ворот, предназначавшиеся для пребывания девяти министров (для тех случаев, когда они находились при дворе). В число девяти министров (цин 卿) входили три главных советника (гу 孤) (букв. «сирота», так называли себя удельные князья, в более поздние времена этим термином обозначались воспитатель, дядька и наставник наследника престола) и шесть руководителей «министерств».
 
Следующее описываемое здание – чжоуский Светлый зал (Мин-тан). Не совсем понятно, какое именно здание имеется в виду. Мин-тан как религиозное сооружение хорошо известен, он существовал с западночжо­уского времени, размещался обычно неподалеку от столицы и служил для приема ваном владетельных князей, объявления первого дня года и сельскохозяйственных сезонов. Есть сведения, что в чжоуское время он был своего рода воплощением ванской власти (см. [1, с. 68–72]), служил для принесения жертв Вэнь-вану и находился в царстве Лу, неподалеку от горы Тайшань (совр. пров. Шаньдун) (см. [7, с.13]). Упоминание его здесь представляется не очень логичным – ведь до того в тексте он нигде не встречался как компонент столицы. В то же время, в тексте, как мы уже видели, описаны Храм Предков, Зал аудиенций и ванский дворец. Из упо­мянутых в трактате наиболее важных компонентов столицы неописанным остался лишь Алтарь Земли и Злаков, что наводит на мысль, что в Као гун цзи под Мин-таном подразумевается именно он.
 
Со своей сельскохозяйственной направленностью Алтарь Земли и Злаков имеет много общего с традиционными функциями Мин-тана, поэтому последний вполне мог быть взят за образец. К тому же архитектурно ансамбль Мин-тана очень напоминает ансамбль другого культового сооружения Као гун цзи – Храма предков: это большая платформа размером 16,13 м на 11,15 м (179,85 м²) и высотой 1,79 м, на которой расположены пять зданий размером 3,58 м на 3,58 м (12,82 м²), так предлагает считать Цзя Гун-янь; в тексте дана цифра только для одного измерения, вероятно, это объясняется тем, что длина и ширина зданий одинаковы. За исключением частностей (размеры и квадратная форма меньших зданий), этот комплекс почти полностью идентичен Храму Предков. Учитывая склонность древнекитайских архитекторов к симметричности, идея об архитектурном ансамбле дворца и храмов (два похожих комплекса по сторонам от внушительного здания Тронного зала) представляется весьма привлекательной.
 
Склады, арсеналы, жилые кварталы – все это не воспринималось в качестве важной части столицы, что можно объяснить тем, что главным в столице было ее культовое и политическое (неразрывно связанное с куль­товым) значение, а именно наличие в ней храмов и ванской резиденции. Храм предков и Алтарь Земли и Злаков считались символом государственности (с глубокой древности в китайском языке словосочетание шэ-цзи – Алтарь Земли и Злаков – часто употребляется в значении «государство»), не говоря уж о ване, чья политическая власть здесь олицетворяется Залом аудиенций, без которого государство тем более существовать не может. Включение в основные элементы столицы рынка говорит о том, что в период Чуньцю уже начинает осознаваться важность торгово-ремесленных функций города, которые надо было как-то урегулировать и соотнести с традиционно наиболее важными политическими и культовыми функциями. В Као гун цзи эта задача выполнена чисто графически – рынок включен в число сооружений центра города (географического и смыслового), а также подчеркнута его симметрия и геометрическая равновеликость с Залом аудиенций.
 
Структура рынка подробно описана в 14-й цзюани Чжоу ли, в разделе Дигуань. Там сказано, что он представлял собой большой квадратный двор, в центре которого стояла вышка управляющего. Территория рынка была четко разделена управляющим чиновником на огороженные сектора, в каждом из которых продавались разные виды товаров. Торговля начиналась и заканчивалась по сигналу управляющего. В течение дня работало три рынка: «Большой рынок открывается после полудня, он предназначен для простонародья. Утренний рынок открывается в утреннее время, он предназначен для торговцев. Вечерний рынок открывается в вечернее время, он предназначен для тех, кто перепродает» [15, цз. 14, с. 734].
 
Что касается жилых кварталов, которые, по всей видимости, занимали бóльшую часть городской территории, то о них в Као гун цзи не говорится – для них при планировании города выделялось место, а все остальное было уже не важно по сравнению с детальным описанием храмов и дворца. Возможно, авторы (или автор) Као гун цзи считали, что возведение собственных домов и усадьб можно предоставить самим горожанам в отличие от имеющего огромное сакральное значение размещения ритуальных комплексов и резиденции правителя.
 
В трактате отдельно оговаривается ширина дорог и улиц: в столице, как уже говорилось, улицы имели в ширину 9 колей колесницы (на деле, как мы помним, это ширина одной из трех полос, на которые делились улицы, т.е. реальная ширина городского проспекта была втрое больше – ок. 43 м), ширина окружных дорог (проложенных вокруг стен города и, вероятно, вне рва, если он был) – 7 колей (11,15 м), дорог в сельской округе^[16] – 5 колей (ок. 8 м).
 
По-видимому, уже в чжоуское время дорожная сеть в древнем Китае была относительно густой, что естественно для столь населенной страны. Ситуацию еще улучшило правление Цинь Ши-хуана, который, используя труд сотен ты­сяч крестьян-общинников, покрыл империю сетью прямых и широких (8,96 м) дорог чидао 馳道 («дорога, [по которой можно] скакать галопом»), связывавших разные точки огромной страны (см. [4, с. 155]). При династии Хань количество дорог еще увеличилось, они составили довольно густую сеть (карту см. [18, с. 12]). По данным Дж. Нидэма, общая протяженность дорог в империи Хань на рубеже эр составляла 35,5 тыс. км (в Римской империи того же времени – 78 тыс. км) (см. [18, с. 29]). Вероятно, твердость и ровность покрытия достигались за счет утрамбованной глины, при этом применялась технология, сходная с той, что применялась при возведении городских стен
 
*   *   *
 
Нам кажется обоснованным вывод, что Као гун цзи дает довольно детальные данные относительно градостроительной теории в древнем Китае в эпоху Чуньцю. Естественно, как и всякая идеальная модель, модель столицы в Као гун цзи не слишком близка к столицам древнекитайских царств того периода (например, культовые сооружения Као гун цзи имеют весьма мало общего с существовавшими в действительности, остатки которых обнаружены археологами). Однако модель эта основана на реалиях столиц царств Среднекитайской равнины (Ци, Лу, Сун, Цзинь), которые и являлись центром древнекитайской культуры в то время. Для этих царств модель Као гун цзи действительно могла являться образцом для подражания, так как отвечала их географическим и культурным особенностям. В эпоху Хань вместе с повышением статуса Чжоу ли повысился авторитет и Као гун цзи. То, что раньше было просто одной из градостроительных теорий, стало частью конфуцианского канона, а значит, приобрело авторитет фактически религиозного текста. Следование ему стало почти обязательным. Именно начиная с эпохи Хань модель Као гун цзи стала канонической при постройке столицы. Конечно, буквальное следование ей было невозможно: строгая регламентация размеров и структуры города почти невозможна, слишком многое зависит от конкретных условий местности и населения. Однако основные принципы, как то: постройка городов по заранее утвержденному строгому плану, ориентация по странам света, квадратная форма городской территории, перпендикулярно пересекающиеся, также ориентированные по странам света широкие улицы, установленный набор основных компонентов города старались соблюдать. При этом уже в Као гун цзи мы видим характерную для Китая градацию этих компонентов – наиболее важными считаются ванский дворец и храмы. Остальная часть городской территории очерчивается в общих чертах – оговариваются размеры стен, количество ворот, ширина улиц. Дома простолюдинов, их размещение и организация, не слишком занимали древнекитайских градостроителей. Довольно характерно, что в число основных городских компонентов попал рынок – это говорит о значительной роли торговли в городской жизни. Однако основной функцией столицы все равно остается религиозная – это прежде всего резиденция вана, а также центр исполнения основных религиозных ритуалов.
 
Так или иначе, модель Као гун цзи, созданная в эпоху Чуньцю, получила наивысший авторитет в градостроительстве в период Хань и после сохраняла его до начала XX в. Это, без сомнения, объясняется не только бережным отношением китайцев к традиции, но и тем, что религиозный авторитет Као гун цзи был подкреплен тем, что регламентации были весьма разумны и отвечали условиям равнинной части Китая, всегда бывшей основным районом страны как в экономическом, так и в культурном плане.
 
Перевод
 
Строители, основывающие столицу, [сначала с помощью] воды [должны выровнять] землю, используя отвесы. [Для этого надо] установить веху, используя отвес. [Затем следует] смотреть на [положение] тени при восходе солнца и при заходе солнца. Днем [надо] наблюдать за [положением] тени в середине разных дней. Ночью – рассматривать Полярную звезду (Цзи-син), чтобы определить Утро и Вечер. [Далее] строителям [нужно] разметить план столицы. [Она должна представлять собой] квадрат со стороной в 9 ли, [на каждой] стороне – трое ворот. В столице [должно быть] девять улиц, идущих с севера на юг и девять – с запада на восток. Ширина улиц, идущих с севера на юг, [должна] составлять 9 гуй. Слева [должен размещаться Храм] Предков, справа – [Алтарь] Земли и Злаков, впереди – [Зал] аудиенций, сзади – рынок^[17]. Зал [аудиенций] и рынок [каждый] должны иметь площадь в 1 фу^[18]. [Подобный] Залу поколений (Ши-ши), [построенному] Ся-хоу, [Храм Предков] должен состоять из [главного] здания длиной дважды по семь [бу] и шириной, [равной] длине с четвертью, и пяти залов [на нем], три и четыре бу на [столько же да] четыре и три чи. [Следует построить] девять лестниц. [Каждая из] четырех стен [этих залов] [должна] иметь [по] два боковых окна [по обе стороны двери], [стены должны быть] выбелены. Привратное здание [должно] иметь две трети [размеров главного здания], залы [на нем] – одну треть. [Зал аудиенций должен быть подобен] бывшему у иньцев Дому с двойной крышей (Чун-у) – главный зал  длиною в 7 сюней^[19], поднят на 3 чи. У него двойная крыша на четырех столбах. [Алтарь Земли и Злаков похож на] чжоуский Светлый зал (Мин-тан). Мера измерения [для него] – янь длиной в 9 чи^[20]. С востока на запад – 9 янь, с юга на север – 7 янь. Здание поднято на 1 янь. В нем (букв.: есть) пять залов, все – по два янь.Внутренняя площадь залов измеряется в цзи^[21], верхняя поверхность платформы измеряется в янь, внутренняя площадь дворцов измеряется в сюнь, поля измеряются в бу, ширина дорог измеряется в гуй. [Главные] ворота Храма предков [должны быть] шириной в 7 [длин] больших стержней для подвешивания котла, боковые [должны быть] шириной в 3 [длины] малых стержней для подвешивания котла. Главные ворота [дворца] не [должны] вмещать в ширину [менее] пяти ванских колесниц^[22], главные боковые ворота – три расстояния между двумя колесами.Внутри [ворот] находятся 9 домов, 9 жен [вана] живут там. Вне [также] находятся 9 домов, в них пребывают 9 министров, когда [ожидают] аудиенции [и находятся при дворе]. (...) Мера [высоты] башен у ворот ванского дворца – 5 чжи^[23]. Мера [высоты] башен дворцовой [стены] – 7 чжи. Мера [высоты] башен городской [стены] – 9 чжи. Ширина улиц, идущих с севера на юг, [должна] составлять 9 гуй. Ширина окружных дорог [должна] составлять 7 гуй. Ширина дорог в сельской округе [должна] составлять 5 колей [колесницы]. Мера [высоты] башен у ворот ванского дворца является размером башен городской [стены] в столицах [уездов]. Мера [высоты] башен дворца является размером угловых башен городской [стены] в [столицах] чжухоу. Ширина окружных дорог [у ванской столицы] является шириной главных улиц в [столицах] чжухоу. Ширина дорог в сельской округе [ванской столицы] является шириной главных улиц в столицах [уделов].
 
Литература
 
1.  Блинова Е.А. «Пресветлый престол» (Мин тан) как пространственно-административная (землеустроительная) схема. – 19-я научная кон­ференция «Общество и государство в Китае». Тезисы докладов. Ч. 1.
М., 1988.
2.  Кучера С. К вопросу о датировке и достоверности «Чжоу ли». – Вестник древней истории. 1961, № 3.
3.  Кучера С. К проблеме генезиса древнекитайского города. – 17-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы докладов. Ч. 2. М., 1986.
4.  Переломов Л.С. Империя Цинь. М., 1962.
5.  Школяр С.А. Китайская доогнестрельная артиллерия. М., 1980.
6.  Ань Цзинь-хуай. Чжунго каогу (Китайская археология). Шанхай, 1996.
7.  Ван Чжун-шу. Хань-дай каогусюэ гайшо (Обзор археологии истории династии Хань). – Серия «Каогусюэ чжуанкань» (Специальные археологические выпуски). Вып. 16. Пекин, 1984.
8.  Ван Ши-жэнь. Као гун цзи. Цзянжэнь (Записки об изучении ремесел. Строители). – Чжунго дабайкэ цюаньшу. Цзяньчжу; юаньлинь; чэнши гуйхуань (Большая китайская энциклопедия. Строительство, парки, планирование городов). Пекин, 1988.
9.  Вэй Шэн и др. Суй шу. (Книга [о династии] Суй). – Эрши-у ши. Т. 5. Шанхай, 1986.
10.  Лоян гучэн каньча цзяньбао (Краткий доклад об изысканиях в древнем городе в Лояне). – Каогу тунсюнь. 1955, № 1.
11.  Люй-ши чуньцю (Вёсны и осени господина Люй [Бу-вэя]). Серия «Чжу-цзы бай-цзя цунь-шу». Шанхай, 1995.
12.  Сыма Цянь. Ши цзи (Записи историографа). – Эр-ши у ши. Т. 1. Шанхай, 1996.
13.  У Чэн-ло. Чжунго дулянхэн ши (История системы мер и весов в Китае). Шанхай, 1957.
14.  Цюйфу Лу-го гучэн (Цюйфу – древний город государства Лу). Цзинань, 1982.
15.  Чжоу ли (Чжоуские ритуалы). – Шисань цзин чжу-шу. Т. 1. Шанхай, 1997.
16.  Biot E. Les Tcheou-li ou des Rites des Tcheou. Traduit pour la premiere fois du chinois par Feu Edouard Biot. Paris, 1851.
17.  Chang Kwang-chih. The Archeology of Ancient China. New Haven–
London, 1977.
18.  Needham J. Science and Civilisation in China. Vol. 4, Part. 3. Civil Engineering and Nautics. Cambridge, 1971.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XXXIV научная конференция / Ин-т востоковедения; Сост. и отв. ред. Н.П. Свистунова. – М.: Вост. лит.,  2004. – 304 с. С. 74-91.

---

1. ↑ Далее для правителей даются даты правления, для прочих лиц – даты жизни.
2. ↑ Эта книга также известна под названиями Чжоу гуань 周官 («Чжоуские чиновники») и Чжоу-гуань цзин 周官经 («Каноническая книга о чжоуских чиновниках»).
3. ↑ В начале даются даты согласно традиционной хронологии, затем – по новой, принятой ныне в КНР. Хронологии эти совпадают начиная с 841 г. до н.э.
4. ↑ Небольшое владение на юго-западе современной пров. Хэбэй, в районе уездного города Сяньсянь.
5. ↑ Чжоу ли состоит из шести разделов, посвященных чиновникам шести основных «министерств» – Тянь гуань, Ди гуань, Чунь гуань, Ся гуань, Цю гуань и Дун гуань, что буквально можно перевести соответственно как «Небесные чиновники» (или «Чиновники Неба»), «Земные чиновники», «Весенние чиновники», «Летние чиновники», «Осенние чиновники» и «Зимние чиновники». Принцип отнесения чиновничьих должностей, описанных в книге, к этим разделам не вполне ясен, особой разницы между «земными чиновниками» и, например, «осенними чиновниками» обнаружить не удается. Вероятнее всего, «министерства» были названы исходя из космогонических представлений древних китайцев о важности императора как центра мироздания. Чиновники, окружающие его, также были объединены в шесть групп, названных по главнейшим категориям мироздания – Небу и Земле, а также четырем сезонам года. В связи с этим нам кажется нецелесообразным и даже вредным буквально переводить названия этих групп, так как они ни в коей мере не определяют особенностей функций входящих в них чиновников. Поэтому в тексте мы будем переводить их как «Чиновники группы Тянь», «Чиновники группы Цю» и т.п.
6. ↑ Сейчас этого предположения придерживаются большинство китайских ученых, считающих, что трактат написан в царстве Ци в конце Чуньцю (см. [8, с. 284]).
7. ↑ Несмотря на подробность, его объяснения не вполне ясны с прикладной точки зрения. К сожалению, это вполне типично для традиционных комментаторов, которые, великолепно разбираясь в истории и филологии, не всегда были компетентны в практических аспектах ремесел.
8. ↑ Чи 尺 в период Чуньцю равнялся 19,91 см. Все древнекитайские меры длины переводятся нами в метрические по таблице, приведенной в книге С.А. Школяра (см. [5, с. 358]) со ссылкой на работу У Чэн-ло [13].
9. ↑ Дж. Нидэм переводит название данной технологии как «terre pisée» (см. [18, с. 38]).
10. ↑ То, что здесь это слово обозначает именно привратные башни, поясняют комментаторы.
11. ↑ Переводчик Чжоу ли известный французский синолог позапрошлого столетия Эдуард Био переводит этот термин как «донжоны» (см. [19, т. 1, с. 564]), что, по нашему мнению, неверно: в ванском дворце не было донжона – в европейской фортификации этим понятием обозначается наблюдательная башня-цитадель, находящаяся в центре замка, – были лишь башни на стенах.
12. ↑ В традиционных китайских фортификационных сооружениях крепостная башня представляла собой массивный фрагмент стены, несколько выдающийся вперед для бокового обстрела нападающих, своего рода платформу, на которой возводилось деревянное строение, служившее прикрытием для лучников. Высота этих защитных сооружений могла быть разной (в зависимости от количества ярусов). Сама же платформа находилась на том же уровне, что и вся стена.
13. ↑ Гуй 轨 – ширина колеи колесницы, равнялась 8 чи (159,3 см).
14. ↑ Интересно провести параллели с градостроительной практикой народов ан­тичного Средиземноморья. Прямоугольная планировка городов известна еще с этрусского времени, но своего расцвета она достигла в градостроительной практике Гипподама из Милета в середине V в. до н.э. (несколько позже времени написания Као гун цзи). Гипподам предусматривал наличие в городе восьми улиц, ориентированных по странам света (четыре из них шли в меридиональном направлении, четыре – в широтном) и пересекающихся под прямым углом. Римляне, творчески переосмыслив идеи Гипподама и руководствуясь этрусской практикой, покрыли городами с прямоугольной планировкой все Средиземноморье. Основой каждого римского города были две улицы: cardo, идущая в направлении север-юг, и перпендикулярная ей decumanus. На месте их пересечения строился жертвенник. По той же системе организовывались и лагеря римских легионов. Уличная сеть создавалась с опорой на эти два генеральных направления – в зависимости от площади города проводилось необходимое количество взаимно перпендикулярных улиц, ориентированных по странам света.
15. ↑ Бу 步 (шаг) – очень распространенная мера длины в старом Китае, в данный период была равна 6 чи (1,19 м).
16. ↑ По Чжэн Сюаню, в сельскую округу столицы входили земли в радиусе 200 ли (71, 676 км) от городских стен.
17. ↑ Страны света указаны в соответствии с традиционной китайской картографией – карты были обращены на юг, поэтому восток находится не справа, как привычно европейцу, а слева, и т.д.
18. ↑ Чжэн Сюань поясняет, что фу 夫 – квадрат со стороной 100 бу (600 чи, 119,46 м), т.е. территория площадью в 14270,7 м².
19. ↑ Сюнь 寻 – мера длины, равная 8 чи (159,3 см), ее происхождение неясно.
    Э. Био почему-то называет ее Tsin (цинь; см. [19, т.1, с. 560]).
20. ↑ Длина янь 筵 (букв. «бамбуковая циновка, расстилавшаяся при пиршествах») составляла 179,2 см.
21. ↑ Цзи 几, букв.: традиционный китайский столик; такие столики ставились перед гостями. Видимо, в тот период эти столики имели определенные размеры, в таком случае измерять с помощью производной от них внутреннюю площадь зала было вполне целесообразно. Э. Био переводит цзи как «опорная балка» (см. [16, т.1, с. 562]), но этот перевод не кажется нам обоснованным.
22. ↑ Ширина колеи ванской колесницы чэнчэ 乘车 (парадная колесница, запря­женная четверкой лошадей), согласно Чжэн Сюаню, составляла 6 чи 6 цуней, т.е. 1,31 м (в 1 чи – 10 цуней).
23. ↑ Чжи 雉 буквально означает «фазан» (Phasanius torquatus). Чжэн Сюань поясняет, что это своеобразная мера, равная 30 чи (597,3 см) в длину и 10 чи (199,1 см) в высоту. Она также отдельно употреблялась как для измерения высоты, так и для измерения длины. Считалось, что фазан не может перелететь преграду выше 10 чи.