Гун ти ши

宫體詩 «стихи/поэзия дворцового стиля» (дворцовая поэзия, стихи при­дворного стиля, гаремная поэзия). Тематич. направление, занявшее главенст­вующее положение в кит. лирич. поэзии 530—540-х. Его возникновение тради­ционно связывается с теоретич. разработками и поэтич. деятельностью лит. объединения, сложившегося при дворе Сяо Гана — наследного принца (431 — 459) южн.-кит. дин. Лян (502—557). В это лит. содружество входили принц Сяо И (508—554), давние наставники Сяо Гана — Сюй Чи (474—551) и Юй Цзянь-у (487—550) и их сыновья — соответственно Сюй Лин (507?—583) и Юй Синь. Термин гун ти ши был изобретен ими же самими как намек на резиденцию наследного принца — Дунгун (Восточный дворец).
 
Гун ти шиТеоретич. основу этого направления впервые довольно четко сформулировал Сяо Ган в своих письмах к брату. Суть его разработок состоит в провозгла­шении истинной поэзией только тех произведений, к-рые определяются как «воспевающие чувства» (иньюн цинсин). При этом под «чувствами» подразуме­ваются исключительно любовные эмоции. Однако тема любви в ее пони­мании теоретиками гун ти ши означала не только и не столько воспроиз­ведение любовных переживаний человека, сколько воспевание женской кра­соты как источника эстетич. наслаждения. Лирич. героиней гун ти ши стала обитательница дворца — гун нюй ‘дворцовая дева’. Поэтому женский образ оказался в эстетико-худ. единстве с общей картиной придворной жизни — великолепием дворцовых покоев, роскошью и изысканностью их убранства. Сяо Ганом был выделен общий для гун ти ши худ.-эстетич. термин-категория янь [5] ‘прекрасное’ (впоследствии появилось производное от него понятие янь ти ши ‘стихи в стиле прекрасного’) и определен набор лит. мотивов и об­разов, отвечающих этой категории: «Парные завитки на висках, озаренные лучами [светильника], очарование [ее] и элегантность беспредельны. Девять украшений-цветков в [ее прическе], подвески — как в древности. В высокой башне переживает свои обиды, подкрашивая брови и наводя красоту на свой лик. За длинными воротами проливает слезы, смывая пудру и портя [только что сделанный] макияж. А еще — нарисованные [красавицы] с тончайшими талиями, которые кажутся живыми, и зеркала с отражением прекрасных лиц, словно живописные портреты. Все это возбуждает неизбывные чувства, привнося в них все новые и новые оттенки». Из привед. отрывка явствует, что гл. акцент следовало делать на внешнем облике лирич. героини, передавая мельчайшие детали и нюансы. Что же касается ее внутр. мира, то предлагалось ограничиться уже ставшими традиционными для кит. поэзии мотивами — переживанием «обид» (утрата расположения супруга, одиночество).
 
Данная схема полностью реализуется в тв-ве самого Сяо Гана («Мэй нюй пянь» — «Песнь о красавице»): «[Ее] пленительная красота таит в себе неис­черпаемые чувства, / [Ее] очарование и элегантность достойны прославле­ния. / Желтая пудра сопоставима с сиянием луны, / Золотые шпильки — как созвездия [на ночном небе]. / Лучистый лик затмевает красоту нефрита, / Прозрачно-легкое одеяние напоминает крылышки цикады. / <...> / Лицо рас­краснелось, она уже слегка опьянела / И с манящей улыбкой скрывается за благоуханной ширмой». А также в тв-ве др. авторов гун ти ши, в частности Юй Синя («У мэй пянь»): «Утром вернулась домой, посмотрелась в зеркало, / С улыбкой довольной глядит на себя: / До середины бровь черной тушью подведена, / На висках — тонким слоем легкая желтизна. / Как жаль, что увя­нет цветок, пройдет обман, / Не вернется весенний ветер. / Веселиться толь­ко юности дано, / Так зачем же оставлять тогда вино?!» («Танцовщица» / пер. Т.Х. Томихай).
 
Последователи гун ти ши не только учитывали опыт кит. поэзии любви, но и эффективно воспринимали новации предшествовавшего им поэтич. тече­ния Юнмин ти (Поэзия в стиле юнмин). Однако присущие тв-ву предста­вителей Юнмин ти эмоциональность, жизнерадостность, апология силы люб­ви, искреннее преклонение перед женской красотой — все это трансформи­ровалось в «дворцовой поэзии» в чистый эстетизм. Хотя относящиеся к этой поэзии стихи насыщены эротич. символикой, они лишены подлинной чувственности. Их лирич. героини утратили малейшие признаки жизненности и достоверности, слившись в абстрактный образ «идеальной красавицы». Поэтич. повествование уподобилось театрализованному действу, нередко при­обретающему фантасмагорич. очертания, когда грань между реальностью и вымыслом стирается. Живая «красавица» неотличима не только от собст­венных зеркальных отражений, но и от живописных изображений божеств. дев. Так, у Сяо Гана в «Юн мэй жэнь кань хуа» («Воспеваю красавицу, взи­рающую на картину») читаем: «На дворцовой стене нарисована божественная дева, / Из дворца выходит красавица. / Как хороши: обе — словно нарисо­ваны, / Кто сможет различить: где иллюзия и где явь?»
 
Строго говоря, гун ти ши это поэзия не любви, а влюбленности — влюблен­ности в мир грез, в к-ром человек ведет безмятежное, преисполненное неги существование, купаясь в роскоши и наслаждаясь красотой и талантами (та­нец, пение, игра на муз. инструментах) сказочных дев.
 
Теоретич. установки Сяо Гана и его лит. соратников были отражены также в антологии «Юй тай синь юн» («Новые напевы Нефритовой башни»). Тематич. направление гун ти ши сразу же вызвало яростные протесты со сто­роны литераторов и критиков, придерживавшихся общепринятых взглядов на сущность и функции поэтич. тв-ва. С сер. эпохи Тан (618—907) оно стало устойчиво определяться термином туйхуй ‘лежать в развалинах’, к-рый по зна­чению совпадает с европ. «декаданс». В науч. лит-ре изучение «поэзии двор­цового стиля» началось примерно в 1960-х. В кит. литературоведении она пер­воначально рассматривалась в контексте анализа трех осн. направлений VI в.: консервативного, умеренного и новаторского. К представителям первого от­носили критиков и литераторов (в первую очередь Чжун Жуна — автора трак­тата «Ши пинь» — «Категории стихов»), отстаивавших приоритет конф. под­хода к словесности. Представителями второго направления (прежде всего это Сяо Тун, сост. антологии «Вэнь сюань» — «Избранные произведения изящной словесности») считались лица, пытавшиеся совместить конф. поэтологич. установки с эстетико-эмоциональным подходом к лит. тв-ву. Теоретики и творцы гун ти ши определялись как новаторы (третье направление), т.е. признавался факт новизны их взглядов на сущность и функции лирики. Но сама по себе «поэзия дворцового стиля» характеризовалась как «пороч­ная», «внедряющая нездоровые тенденции».
 
В наст. время общепризнанной является т. зр., что направление гун ти ши представляет собой один из своеобразнейших феноменов в истории лит-ры Китая. Высказываются предположения о возникновении этого явления под влиянием разл. ист.-культурных факторов. В частности, существует версия о генетич. связи гун ти ши с городской песенной лирикой, впервые заявившей о себе в 1-й пол. VI в., когда в результате роста городов и активизации торгово­ремесленной деятельности наметилось формирование городской культуры. В таком случае «дворцовая поэзия» оказывается предтечей жанра цы. Кроме того, установлено, что гун ти ши вопреки внешне отрицательному к ней отно­шению на самом деле оказала огромное влияние на поэзию 1-й пол. эпохи Тан. Ее воздействие отчетливо прослеживается и в тв-ве литераторов 2-й пол. Тан: Бо Цзюй-и, Ли Шан-иня, Вэнь Тин-юня (812?—866). Правомерно также говорить о влиянии (пусть даже опосредованном) гун ти ши на кит. изобразит. искусство (речь идет о возникновении живописного жанра шинюй — «кра­савицы»).
 
Литература:
Вэй Цзинь Нань-бэй-чао вэньсюэ яньцзю, с. 440—449; Ло Гэнь-цзэ. Чжунго вэньсюэ пипин ши. Т. 1, с. 136—139; Цао Дао-хэн, Шэнь Юй-чэн. Нань-бэй-чао вэньсюэ ши, с. 237—245; Чжоу Сюнь-чу. Лян-дай вэнь­лунь сань пай цюй яо; Шэнь Юй-чэн. Гун ти ши юй Юй тай синь юн; BirrellA. The Dusty Mirror...; Miao R.C. Palace-style Poetry..; Wu Fusheng. The Poetics of Decadence.
 
См. также лит-ру к  Сяо Ган, Юй Синь, «Юй тай синь юн».
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М.Л.Титаренко и др. – 2008. – 855 с. С. 281-282.