Ван Жун

王融, Ван Юань-чан. 467, обл. Ланье (в совр. пров. Шаньдун) — 493. Гос. деятель, представитель поэтич. течения Юнмин ти, участник лит. объединения Цзинлин ба ю («Восемь друзей [из] Цзинлина»).
 
Имеется два жизнеописания Ван Жуна, содержащиеся в офиц. историографич. соч. «Нань Ци шу» («Книга [об эпохе] Южная Ци», цз. 47) Сяо Цзы-сяня (489-531) и «Нань ши» («История Южных [династий]», цз. 19) Ли Янь-шоу (618?—678?). Ван Жун принадлежал к одному из самых могуществ. (северяне по происхождению) аристократич. кланов (ланьеские Ваны), члены к-рого в IV-V вв. находились у кормила власти. Сам он, будучи человеком крайне честолюбивым и амбициозным (что постоянно подчеркивается его биогра­фами), всеми силами рвался уже в молодые годы к ключевым гос. постам. Начав службу с должности секретаря-адъютанта при одном из принцев крови и вскоре получив генеральское звание ниншо цзянцзюнь (полководец, зачи­нающий порядок), он вошел в высшие слои столичной элиты. Ван Жун сумел заслужить особое к себе расположение у гл. членов августейшего семейства дин. Южная Ци (479-501) — императора У-ди (483-493) и обоих его старших сыновей: наследного принца Вэнь-хуя и Цзинлинского принца Цзы-ляна (см. Цзинлин Цзы-лян). Уже в 20 с небольшим лет он занимал высокий пост зам. начальника Имп. секретариата (чжуншу лан), всерьез рассчитывая вскоре стать канцлером. Но власть сменилась, его обвинили в преступлениях против трона и вынесли смертный приговор.
 
Поэтич. наследие Ван Жуна состоит из 2 од, 1 прозопоэтич. произв. «Сань юэ сань жи цюй шуй ши сюй» («Предисловие к стихам о Празднике 3-го дня 3-го месяца у извилистой реки»), к-рое в свое время произвело огромное впе­чатление на современников, а также примерно 100 стихотв. произв. (42 в жан­ре юэфу, остальные — собственно стихи-ши). «Ван ниншо цзи» («Собрание произведений Вана, [имевшего звание полководца], зачинающего порядок») входит в сводное изд. Чжан Пу (1602-1641). Лирич. произв. Ван Жуна пред­ставлены в сводах Дин Фу-бао (1874-1952; публикация 1964) и Лу Цинь-ли (1911-1973), одические — в сводном изд. Янь Кэ-цзюня (1762-1843).
 
Лирика Ван Жуна не только отмечена печатью истинного мастера, но и де­монстрирует оригинальную творч. манеру, неск. напоминающую поэзию Цао Цао. Речь идет о свободе самовыражения, смелых порывах вдохновения, к-рые претворяются в красочные образы и эффектно-искрометные строки. Таковы прежде всего его стихотв.-панегирики (напр., «Мин ван цюй» из цикла «Ци мин ван гэ цы ци шоу» — «Семь песен о просветленном князе Ци»): «Светлый князь, вы подобны небесным светилам, / Тайну звуков постигли, в гармонию мир привели! / И прекрасно веселье под звуки торжественных гимнов,/ И божественна праздность под мелодию древней „Сяньчи!“/ <...> / На бессмертных травинках не высохнут белые росы, / Над волшебным источ­ником тают остатки зари. / У подножия трона курится дымок благовоний, / О как счастлив народ под эгидой династии Ци!» («Песня о просветленном князе»).
 
Таким же жизнерадостным, жизнеутверждающим пафосом, дополненным безудержным и вдохновенным полетом фантазии, пронизаны стихотв. на даос.-религ. темы, и прежде всего цикл «Ю сянь у шоу» («Пять стихотворений о путешествии [к] бессмертным»): «Я мчаться повелел к просторам Нефри­тового озера... / О дева-чаровница, позволь в твоих чертогах отдохнуть! / <...> / Кружит осенний ветер, задевая жемчужный полог, / Хладная луна взирает через створ резных ворот. / На крыльях трепетных парит вещунья- птица, / И Запада Царица нефритовую чару подает. / Пред ней склонюсь, ска­зав слова прощанья, / Века пройдут, и нового свиданья наступит обязательно черед!» (3-е стихотв. цикла).
 
Негой, сладостной роскошью и предвкушением взаимного счастья веет от любовной лирики Ван Жуна. Яркий пример — стихотв. «Юн мань» («Во­спеваю полог»), в к-ром образ полога (метафора женщины), прикрепленного к кроватным столбикам (метафора мужчины), зримо передает облик томной, пленительной красавицы: «Ожидая любви, он сплетает жемчужные нити / И льнет к столбикам ложа своего господина. / Лунный свет пропуская, откинется томным извивом, / Под порывами ветра взметнется движеньем игривым».
 
Иные настроения — с трудом сдерживаемая ностальгия по чему-то недо­ступному и недостижимому в обыденной жизни, переживания быстро­течности времени, а также неск. неожиданная для этого поэта серьезность и зрелость мысли — прослеживаются в стихотворениях с буд. мотивами. Ван Жун, в клане к-рого буд. вероисповедание давно уже стало семейной традицией, отказывается от простого изложения буд. идей — он ищет худ. способы их передачи, фактически создавая новую изобразительную систему. Таковы стихотв. из цикла «Фа юэ цы ши эр шоу» («Двенадцать песен о законе-дхарме»; см. фа [1]), к-рые относятся к числу лучших образцов кит. поэзии на буд. темы (напр., «Шуан шу»): «По ночам они оба купаются в струях луны, / На рассвете их ветви опутает инея сеть. / Неподвижною парой стоят у верховья реки, / Между сучьев своих пропуская рожденья и смерть. / Им естественной жизни понятен и ведом закон, / Порождают побеги сухие и полные сил. / Изначальную сущность храня в веренице времен, / Равно­душно взирают на бренный и суетный мир» («Два дерева»).
 
Общая восторженность произведений Ван Жуна, отсутствие в них даже намека на внутр. терзания и скорбные думы лирич. героя противоречили утвердившимся к тому времени эстетич. критериям. И ярко сверкнув на небосклоне изящной словесности, Ван Жун столь же стремительно ушел в лит. небытие. В трактате «Ши пинь» («Категории стихов») Чжун Жуна он отнесен к поэтам третьей (низшей) категории. То, что в Предисловии к трактату Ван Жун назван лидером Юнмин ти, лишь подчеркивает пре­зрительное отношение автора трактата к этому поэтич. течению. В зна­менитую антологию «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесности»), созданную более чем через 30 лет после гибели Ван Жуна, включено только «Предисловие к стихам о Празднике 3-го дня», т.е. ни одно его стихотв. произведение не вошло в антологию. В последующих лит.-теоретич. соч. и в совр. науч. работах его имя лишь называется в спис­ке представителей Юнмин ти. Только в кон. ХХ в. отношение к тв-ву Ван Жуна стало меняться. Оно признается органич. элементом Поэзии в стиле юнмин и всего поэтич. наследия эпохи Шести династий (Лю-чао, III— VI вв.), привносящим новый, своеобразный штрих в общую картину исто­рии развития кит. лирики.
 
Источники:
Нань Ци шу, цз. 47 / Т. 2, с. 817-824; Нань ши, цз. 21 / Т. 2, с. 575-578; Жизнеописания Ван Жуна и Се Тяо (пер. М.Е. Кравцовой) // Пе­тербургское востоковедение. СПб., 1992, вып. 1, с. 173—178; Ван ниншо цзи; Вэнь сюань, цз. 46 / Т. 2, с. 1012—1019; сводные изд., куда вошла лирика Ван Жуна, даются в Библиогр. II на имена их составителей: Дин Фу-бао 1964 (т. 1, с. 779—795) и Лу Цинь-ли (т. 2, с. 1385—1406), его одич. произв. см.: Янь Кэ-цзюнь (т. 3, с. 2854—2865); Резной дракон., с. 285—292; Хрестоматия по литературе Китая, с. 213—215; Chinese Poetry.., р. 210.
 
Литература:
Кравцова М.Е. Поэзия вечного просветления.; Лю Да-цзе. Чжунго вэньсюэ фачжань ши. Т. 2, с. 292; Цао Дао-хэн, Шэнь Юй-чэн. Нань-бэй-чао вэньсюэ ши, с. 161—164; Чжун Жун Ши пинь и чжу, с. 31—33, 235.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М.Л.Титаренко и др. – 2008. – 855 с. С. 236-238.