Чуньцю Цзочжуань. Краткое введение в исследование

 
Ст. опубл. под названием: Чуньцю Цзочжуань («Весны и осени» с комментарием Цзо): краткое введение в исследование^[1]

Данная статья задумывалась как введение в перевод описаний первых четырех лет правления луского правителя Инь-гуна (722–712 гг. до н.э.), содержащихся в Чуньцю Цзочжуань, но постепенно переросла в небольшое исследование, которым, несмотря на скорее информационный, чем аналитический характер, мне хотелось бы вернуться к замечательной традиции отечественного востоковедения изучения этого памятника^[2].
 
1. Место Чуньцю Цзочжуань среди памятников эпох Чжаньго и Западная Хань
 
Цзочжуань 左傳 («Комментарий [г-на] Цзо») является одним из трех классических комментариев к включенному в конфуцианский канон историческому сочинению Чуньцю («Весны и осени»), которое представляет собой, по-видимому, подвергнутую редактуре хронику царства Лу. Цзочжуань охватывает период с 722 до 468 г. до н. э. (само Чуньцю — до 479 г. до н.э.). До нашего времени хроника и комментарий дошли как единый памятник, поэтому его часто называют Чуньцю Цзочжуань^[3]. Тем не менее, в исследовании мы будем стремиться их разделять.
 
Сообщения Цзочжуань содержат детализацию исторических событий, которые упомянуты в Чуньцю, другие датированные события, в ней отсутствующие, а также многочисленные интерпретации и объяснения. И если текст Чуньцю по тематическому составу, языку, синтаксической структуре записей сравнительно однороден, то Цзочжуань напротив, разнороден. Это сложный многоуровневый труд, который является результатом осмысления, переработки и дополнения материалов исторического и литературного характера в рамках одной (нескольких?) школ общественной мысли периода Чжаньго (453–211 гг. до н.э.).
 
Цзочжуань включает как «собственно комментарии», так и «историко-литературные тексты» (см. ниже). Первые, как правило, кратки и содержат объяснения и дополнения, а вторые (устоявшееся название: «нарратив») — включают сравнительно большого объема исторические «повествования» и развернутые диалоги «обсуждений». С их помощью читатель мог получить дополнительные сведения о ходе событий, упомянутых, но не описанных в Чуньцю, а также благодаря раскрытию механизмов принятия правильных или ошибочных решений и демонстрации их последствий, перенять исторический опыт.
 
Нарративы Цзочжуань имеют параллели с Гоюй («Речи царств»)^[4] и главами в разделе «наследственные дома» (шицзя) сочинения Сыма Цяня Шицзи («Исторически записки»)^[5].
 
Для современного историка важно, что в Цзочжуань сохранились исторические сведения, которых нет в других источниках. Но это не только факты. Здесь есть исторические предания о временах легендарной «династии Ся», упоминания об истории времен Шан (ок. 1300–1027 гг. до н.э.) и Западного Чжоу (1027–771 гг. до н.э.). Все это дает ценный материал для изучения исторического процесса в государственных образованиях Восточной Азии (бассейн р. Хуанхэ) и в северной части прото-Юго-Восточной Азии (бассейн южных притоков р. Хуайхэ и р. Янцзы). В силу этого Цзочжуань является одним из важнейших источников по истории Китая периода древности, прежде всего, периода Чуньцю (771–453 гг. до н.э.).
 
Цзочжуань благодаря достоинствам своего языка, является одним из первых памятников «исторической прозы» в древнекитайской литературе. А поскольку Цзочжуань вместе с Чуньцю было включено в число канонов, то оно является и памятником общественной мысли Китая. Это сочинение имеет важную идеологическую задачу — показать, как и почему трансформировалась возникшая в период Западное Чжоу «чжоуская система» политического мироустройства — при каких обстоятельствах в период Чуньцю чжоуский ван все более утрачивал свою сакральный статус и как его перенимали правители отдельных владений, сначала создавшие институт гегемонии, а в конце периода отказавшиеся от своих претензий на объединение части царств хуася и уступившие в отдельных царствах свое место представителям других родов, несвязанных с создателем западно-чжоускогого государства У-ваном.
 
2. Некоторые сведения об истории Чуньцю Цзочжуань
 
В данной статье мы не будем подробно останавливаться на рассмотрении таких важных проблем как авторство, время и место создания памятника, это тема для отдельного исследования. Подробнее о существующих мнениях по этим вопросам можно узнать в справочной литературе и научных публикациях [Позднеева, 1959; Рубин, 1960, 1999а; Смолин, 1987; Cheng, 1993; Karlgren, 1926, 1931; Legge, 1960; Ван Боху, 2005; Ню Хун-э, 1994; Чэнь Мао-тун, 1985 и др.]. Приведем некоторые сведения общего характера.
 
2.1. Авторство и время создания
 
В науке есть некоторое общее представление об авторе Цзочжуань и времени создания памятника. Согласно нему, работа над комментарием была завершена в конце V – начале IV в. до н.э., точнее, до 389 г. до н.э. (Б. Карлгрен, А. Масперо),  современный китайский ученый и публикатор памятника Ян Боцзюнь уточнил — с 403 до 386 гг. до н.э. Высказывались также предположения, что работа была доведена до конца в ханьский период —  во II в. до н.э. Чжан Цанем (William Hung) или в I в. до н.э Лю Синем и Лю Сяном ̣(обзор гипотез см. [Cheng, 1993, с. 68–70; Ван Боху, 2005]).
 
Традиция же, которая восходит к Сыма Цяню, в качестве автора «“Весен и осени” господина Цзо» (Шицзи, гл. 14) или в качестве автора «Комментария господина Цзо» 左氏傳 (Ханьшу, гл. 30)считает младшего современника Конфуция (551–479 гг. до н.э.) тайши (астролога и историографа) из царства Лу по имени Цзо Цюмин 左丘明 (кон. VI–V вв. до н.э.), который упоминается в Луньюе («Беседы и суждения») [Исторические записки, т.3, 1984, с. 51]. Ему же приписывается и авторство Гоюя (подборка мнений изложена Ян Бо-цзюнем [Ян Бо-цзюнь, 2000, т.1, с. 29-41]). Соответственно, труд им мог быть написан в самом конце VI – начале V вв. до н.э. Но это сомнительно, поскольку не соответствует наличию явно более позднего материала.
 
Определению времени создания, точнее, отдельных составляющих совокупности развернутых исторических повествований, которые формируют основное содержание Чуньцю Цзочжуань, может помочь анализ историографической традиции и эпиграфических памятников. В современном виде как единый памятник Чуньцю Цзочжуань включает тексты большого объема. Определив время начала широкого распространения сочинений сопоставимого объема, можно будет точнее судить о времени записи нарративов Цзочжуань^[6]. В данной работе мы не ставим перед собой таких задач, выскажем только некоторые соображения.
 
При изучении истории китайской культуры аналогии с такой хорошо изученной эпохой как античность могут быть весьма продуктивны. Методологическим основанием привлечения инокультурного материала является представление о единстве всемирно исторического процесса, включая преставление о закономерностях развития некоторых жанров письменных памятников, в том числе и исторического содержания [Виппер, 1983, с. 8]^[7].
 
В периоды Чуньцю и особенно Чжаньго в различных государственных образованиях на территории современного Китая условием того, что произведения могли быть записаны в виде книги, стало использование бамбуковых или деревянных планок [К.Васильев, 1988, с. 92–93]. Известно, что в античной Европе распространение произведений в виде книг (папирусный свиток или пачка пергаментных тетрадок) относится не к периоду классики, а к сравнительно позднему времени: к периодам эллинизма IV–III вв. до н.э. и римских завоеваний II–I вв. до н.э. [Гаспаров, 1983, с. 305].
 
Как представляется, и в Китае периодов Чуньцю и Чжаньго были разные возможности написания книг и потребности в книге. В Чуньцю житель Восточной Азии, как и доэллинистический грек, видимо, еще не испытывал острую потребность в книге. Он являлся членом традиционного (родового, кланового, общинного) коллектива, в условиях которого необходимые знания и навыки усваивались из устного общения и сохранялись путем запоминания (ср. [Гаспаров, 1983, с. 401]).  
 
Если считать, что книги в западной и восточной части Старого света создавались и сохранялись по одному закону, то можно предположить, что в раннее время, в период Чуньцю, записи событий, как и в Древнем Риме (анналы понтификов), велись жрецами, которые исполняли функции астрологов, гадателей и др. Ими отмечались природные явления, которые можно было трактовать как волю Неба (затмения, голод)^[8], деяния государей (съезды, клятвы, битвы и т.п.), все то, что касалось сакрализованных действий сакрализованных персон и все, что свидетельствовало об отношении Неба к ним и всей общине. Эти «жреческие анналы» (выражение, принятое в антиковедении) хранились в немногих экземплярах в храмах и дворцах [Гаспаров, 1983, с. 423]^[9]. Они предназначались для узкого круга знати. 
 
Так создавалась и хроника царства Лу. Но хроники, которые хранились в дворцовых хранилищах, были малодоступны. Поэтому неслучайно редактура луской хроники была приписана самому Конфуцию, который по преданию основал первую открытую школу. Так или иначе, Чуньцю будучи созданной на основе хроники, не являлось хроникой в ее первозданном естественном виде (cм. [Деопик, 1999а, Карапетьянц, 1999а]).
 
В то время, в ранних конфуцианских школах сообщения Чуньцю могли служить немногочисленным первым пользователям в качестве напоминаний о событиях, которые были известны в развернутом виде и являлись предметом для изучения. Затем в течение одного-двух поколений в V–IV вв. до н.э. это сочинение обросло интерпретациями, дополнениями, рассуждениями и уточнениями, которые делали разные учителя. Так появились чжуани 傳 — комментарии. По-видимому, только тогда, после составления развернутых комментариев и идеологической  переработки, оно стало использоваться в конфуцианских школахв качестве учебного текста^[10].
 
Некоторые считают, что существенную часть сведений о прошлом в школах общественной мысли второй половины Чуньцю и даже Чжаньго запоминали наизусть. До определенного времени все эти толкования хранились в памяти, передавались и объяснялись в устной форме. Но постепенно по мере развития техники письма и распространения удобных массовых носителей (бамбуковые и деревянные планки), появились возможности для их фиксации в письменной форме^[11].
 
В период Чжаньго естественные социальные коллективы распадались, грамотные люди выпадали из них (например, кэ 客 — букв. «гости», странствующие ученые при дворах правителей царств и высшей знати), объем специальных (технических, управленческий, естественно-научных и т.п.) знаний вырос настолько, что передачи только в устной форме было уже недостаточно. Появились с одной стороны технические возможности (удобный материал и форма записи), с другой — люди, которые могли и хотели получать знания об истории (а не просто о прошлом) не только из личного общения или из дворцовых архивов, но и без этого, из книг. Они стали распространяться среди грамотных людей. И если до этого они писались о самом важном (о деяниях правителя), то теперь появляются сочинения разных жанров (хорошо известна философская проза Чжуан-цзы, Ле-цзы и др.).
 
Что касается установления кого-то одного в качестве творца Цзочжуань, то следует вспомнить, что создание относится к тому времени, когда понятие индивидуального авторства еще не сформировалось. Бесспорно, Цзочжуань, как совокупность текстов разного вида (см. ниже), создавалось не одним человеком и не в одно время, а представителями нескольких поколений внутри одной или нескольких школ периода Чжаньго, специализирующейся на изучении Чуньцю^[12]. Кто тот один, кто свел их вместе в доханьский период, видимо, так и останется неизвестным. А приписывание ее авторство современнику самого Конфуция, да еще упомянутого в важнейшем памятнике Луньюй, сохранившем изречения «Учителя», могло быть лишь частью предания этой школы, а не фактом.  
 
***

В древности лучше сохранялись сочинения, включенные в канон^[13]. Сама Чуньцю  как известно не содержит ни одной оценки или мотивации, что характерно для раннего летописания (кроме вводной части, которой у Чуньцю нет). И если включать хронику в канон, то не саму по себе, а с комментариями. В связи с этим скажем несколько слов о месте Чуньцю Цзочжуань в конфуцианском каноне.
 
2.2. Связь с традицией каноноведения
 
История создания и сохранения Чуньцю Цзочжуань связана с историей каноноведения. В период Западная Хань, когда в правление императора У-ди (140–87 гг. до н.э.) в 136 г. до н.э. создавалась новая имперская идеология и началась подготовка чиновников для государственной службы, широкое распространение получили два комментария к Чуньцю:
 
1) Гунъян чжуань, который передавался вциской школе каноноведения по линии Гунъян Гао — Гунъян Шоу. В период западная Хань существовало в варианте выходца с земель бывшего царства Чжао Дун Чжун-шу (190179 – 120104 гг. до н.э.);
 
2) Гу лян чжуань, который передавался в луской школе по линии Гулян Чи^[14].
 
Оба комментария в версии школы «новых письмен» цзиньвэнь 今文 были включены в число «Пятикнижия» канонов (вместе с Шуцзин, Шицзин, Ицзин, Лицзи)^[15]. Это направление основывалась на якобы устно переданных текстах, записанных во II в. до нэ. со слов [Китайская философия, 1994, с.79, 83, 410]. В Гунъян чжуань и Гу лян чжуань, в отличие от Цзочжуань, новой исторической информации естественно нет, в основном комментируются отдельные слова, понятия, объясняется смыслы поступков и т.п.
 
Цзочжуань среди них не было, поскольку относилось к т.н. версии «старых письмен» гувэнь 古文. Это направление каноноведения основывалось на текстах, написанных доциньским письмом.
 
Согласно сообщению Ханьшу (цз.36) Цзочжуань было обнаружено при Гун-ване, правителе в землях бывшего царства Лу, в стене дома, принадлежавшего семье Конфуция. Среди них были так же Шу цзин, Ли цзи («Записи о ритуале»), Лунь юй («Беседы и суждения»), Сяо цзин («Канон о сыновней почтительности»). Книги в правление или императора Цзин-ди (156–141) или У-ди (140–87 гг. до н.э.), были переданы Кун Аньго (II в. до н.э.) — потомку Конфуция. Он настаивал на их канонизации, но получил отказ [Ханьшу, 1958, 1724, 35а; Китайская философия, 1994, с.410; Karlgren, 1926, c.19].
 
Не зависимо от того, является ли это известие истинным, существование Цзочжуань в то время подтверждается сообщением главы 53 («Жизнеописание тринадцати ванов — сыновей императора Цзин-ди») Ханьшу о том, что хэцзяньский Сянь-ван Лю Дэ (155–130 гг. до н.э.), который получил свое владение в 155 г. до н.э., собирал доциньские сочинения и учредил в нем звание боши для знатоков Шицзина («Канона песен») и «Чуньцю [в версии] господина Цзо» [Ханьшу, 1958, с. 1869, 1б].
 
Следующий этап жизни памятника связан с экземпляром, который попал в столицу и хранился в книгохранилище дворца. Первым редактором Цзочжуань являлся Лю Синь 劉歆 (46 г. до н.э. — 23 г. н.э.) и его помощник Инь Сянь尹咸. В Ханьшу (гл. 36) сообщается, что «когдя [Лю] Синь занимался сверкой редких книг, то нашел текст Чуньцю Цзоши чжуань («Чуньцю с комментарием господина Цзо»), записанный древним письмом. Синю он очень понравился. … в первоначальном [виде] комментарии господина Цзо содержали много древних знаков с древним звучанием, по этой причине знатоки только толковали значение комментария. Синь благодаря тому, что упорядочил (чжи治) [комментарий] господина Цзо и совместил комментарий с текстом [Чуньцю] (инь чжуань вэнь 引傳文), смог объяснить канон, распространить и придать ясность. … Синь считал, что Цзо Цюмин в отношении к добру и злу был похож на мудрецов [древности]. … Стремился, чтобы Цзоши Чуньцю, а также Маоши («Канон песен» в версии Мао), И ли 逸 禮 («Разрозненные главы из Ритуалов»), гувэнь Шаншу все вошли в число изучаемой чиновниками литературы. Император Ай-ди повелел Синю вместе с боши пяти канонов объяснять и растолковывать их смысл» [Ханьшу, 1958, с. 1723, 33а-б; Cheng, 1993, с. 69; Karlgren, 1926, c.14–19].
 
После очередного переписывания и редактирования при императоре Ай-ди (7–1 гг. до н.э.) Чуньцю Цзочжуань было включено в число канонов. Тогда управление страной находилась в руках будущего императора государства Синь (8–23 гг.) Ван Мана. Ван Ман, пришедший к власти в 8 г. н.э., учредил ученое звание боши^[16] за знание канонов именно «старых письмен». С этого времени основное внимание среди комментариев к Чуньцю стало уделяться именно Цзо чжуани [Китайская философия, 1994, с. 79, 83, 410–411, 420; Cheng, 1993, c.68–70].
 
***
 
Итак, согласно результатам исследований, создание Цзочжуань (как, видимо, и Гоюй) относится к IV–III вв. до н.э., а согласно не очень надежным сведениям традиции  — к концу VI–V вв. до н.э. Ему предшествовал более ранний этап создания хроник царств, например, Лу. К концу этапа относится создание летописи царства Вэй 魏, о которой мы знаем благодаря Чжу шу цзи нянь (губэнь). Создание Шицзи — это следующий иной этап историописания, который приходится уже на имперский период II–I вв. до н.э. К еще более позднему времени, конец I в. до н.э. – начало I в. н.э., относится «упорядочивание» книжного фонда доханьской литературы, в результате которого все упомянутые выше памятники, в том числе Чуньцю Цзочжуань, получил вид близкий к современному. Но насколько значительные изменения претерпели эти сочинения, остается только предполагать^[17].
 
Комментирование — только одна из его функций исследуемого памятника,поэтому далее попытаемся выявить и описать жанровый состав отдельных его составляющих.
 
3. Жанровый состав Чуньцю Цзочжуань
 
Цзочжуань, как памятник «сопровождающий» Чуньцю, неоднороден. Он включает в себя структурные элементы разных жанров, отличающиеся друг от друга по стилю, размерам, предназначению. Их можно объединить в группы «исторические тексты», «историко-литературные тексты» и «собственно комментарии».
 
Текст Цзочжуань в качестве комментария, включающего обычно несколько структурных элементов, совмещен с сообщениями Чуньцю, их набор нестандартизирован ни по составу, ни по размерам. Далее рассмотрим их подробнее^[18].
 
А. Исторические тексты
 
1. «Собственно Чуньцю» — канонический памятник, который как принято считать, появился в результате редактуры хроники царства Лу. Содержащийся в Чуньцю исторический материал очень богат. Здесь нет интерпретаций и оценок, а приводятся только факты. В качестве примера охарактеризуем события первых четырех лет правления луского Инь-гуна (перевод этой части Чуньцю Цзочжуань приведен ниже).    
 
Можно выделить такие смысловые группы сообщений.
 
— Внешнеполитические события, связанные с контактами Лу с другими царствами: военными ([010203]^[19], [010406]) и дипломатическими ([010102], [010104], [010105], [010106], [010201], [010204], [010205], [010305], [010403]).
 
 — Внутриполитические события представлены значительно меньше. Часть из них относится к военной сфере ([010405]). Некоторые из них связаны с ритуальной сферой, но в описании первых четырех лет их нет, они начинаются со следующего года. Например, это присутствие гуна Лу во время проведения ритуала раскладывания рыбы [010501], жертвоприношение в поминальном храме предков правителей Лу [010504] и др.
 
 — Типичными являются сообщения о смертях родственников луского гуна, гунов соседних царств и об их похоронах ([010107], [010207], [010303], [010304], [010306], [010308]).
 
— Сравнительно часты упоминания о событиях в других царствах или в истории контактов других царств друг с другом. Это в основном  контакты военного характера ([010103], [010408], [010202], [010208], [010401], [010402], [010404], [010407]), реже мирного ([010206], [010307], [010408]).
 
— в одном случае упомянуто солнечное знамение ([010302])
 
— в нескольких случаях указаны только номера месяцев ([010101], [010301])^[20].
 
Анализ всего памятника даст более точные результаты, пока же обобщим некоторые предварительные наблюдения. Заметны некоторые закономерности. Сфера интересов Чуньцю значительно шире одного царства Лу, это многие другие царства Восточной Азии. Внутриполитическим событиям в Лу уделено значительно меньше места, чем контактам Лу с другими царствами. При этом  преобладают мирные, а не военные контакты. В истории же взаимодействия между другими царствами, в которых Лу не принимает участия, преобладают военные действия.
 
Судя по набору сообщений, сохранившаяся версия  Чуньцю, видимо, не очень значительно отличается от исходного памятника.
 
Какой же была исходная хроника Лу? В Цзочжуань есть некоторый материал, который позволяет составить об этом представление. 
 
2. «Первохроника царства Лу». В Цзочжуань есть дополнительные сообщения хроникального характера, которые либо по содержанию близки к Чуньцю, но отличаются от нее (например, указаны не правители, а царства, приведены разные варианты записи топонимов, разная степень детализации времени события и т.п.), либо в Чуньцю отсутствуют ([010102], [010104], [010105], [010304], [010307]). Порой к одной записи Чуньцю может быть несколько таких дополнений.
 
Это позволяет предположить наличие у автора комментария не отредактированной «естественной» первохроники царства Лу, в которой фиксировались основные факты истории Восточной Азии. 
 
Б. Историко-литературные тексты
 
«Нарратив». Это важная составляющая Цзочжуань, которая включает тексты сравнительно большого объема, в том числе речи, морализаторские выводы, фрагменты стихов из Шицзина («Канона песен»),  а также развернутые описания событий, которые имеют вид исторического рассказа литературно-идеологического характера. Иными словами, для нарративов характерно сочетание хроникального и летописного материала со сведениями из истории, которые были переработаны с помощью обычных для литератур развитой древности приемов художественно-исторического метода, в рамках которого историки прошлого прибегали к художественным средствам — драматизировали рассказ, вкладывали в уста действующих лиц искусственные речи, излагали свои идеи в диалогической форме и др. (см. [Радциг, 1969, с. 336])^[21]. Т.е. нарративы имеет «литературное происхождение» [К.Васильев, 1998, с. 55]. Иными, словами нарративы Цзочжуань, как и отдельные фрагменты описаний истории царств в главах раздела «Наследственные дома» (ши цзя) сочинения Сыма Цяня, можно отнести к жанру «исторической прозы».
 
Нарративы в Цзочжуань следуют за сообщениями собственно Чуньцю или за сообщениями «первохроники царства Лу», поэтому они хорошо датированы (в этом отличие от Гоюй). Нарративы встречаются в комментарии не за каждый год и не всегда соответствует фразе Чуньцю, к которой он прикреплен ([010308]). Одно повествование по мере его развертывания во времени может быть размещено после разных сообщений Чуньцю (о попытке захвата власти Чжоу Юем в царстве Сун: 720 г. до н.э. [010306], 719 г. [010404], [010407]). Они относятся к истории разных царств, не только Лу.
 
Основная цель нарратива — описание процесса якобы происходившего  поиска оптимального для данного развития событий решения или объяснение причин неудачного развития событий, или, что реже, более детально, чем в Чуньцю описываются исторические события. Здесь содержится наибольшее число важных исторических данных, включая не только датированные события, но и многие другие реалии (политические, военные, религиозные, культурные и др.).
 
Вопрос об устных и письменных источниках нарративов сложен. Среди первых могли быть примеры из истории с толкованиями и пояснениями, которые передавались учителями в школе изучавшей Чуньцю, среди вторых — некие тексты исторического содержания, в том числе прошедшие литературную обработку предания^[22], например, собранные в ханьское время Лю Сяном и сохраненные в таких сочинениях, как Шо юань («Сад рассказов»), Ле нюй чжуань («Жизнеописания женщин») и др.
 
Нарративы с точки зрения формы текста содержат исторические «повествования» и «обсуждения» (ср. [Аверинцев, 2004, с. 243–244]). В них практически нет как таковых «описаний» (внешнего облика героев, предметов, элементов ландшафта, городов).
 
Нарративы включают диалог, как оптимальную форму передачи содержания обсуждения: вопросы правителя и ответы-рекомендации сановников. В результате «обсуждения» правитель принимает решения в соответствии с рекомендациями (цун чжи 從之 — «последовал этому») или вопреки им (бу тин 不聼 — «не прислушался»). В первом случае кратко упоминается об успешном разрешении вопроса, во втором описывается ход событий неблагоприятный для правителя. Задача — показать, как вырабатывается правильное решение, которое предполагает не просто произнесение вслух экспертной рекомендации, но и способы убеждения государя. Отсюда частое использование литературных (ораторских) приемов.
 
Произнесенные сановниками речи являются образцами древнекитайского ораторского искусства [Позднеева, 1962, с. 377], но при этом, как заметил К.В. Васильев, надо различать речь произнесенную устно, речь записанную и речь воссозданную в позднее время [К.Васильев, 1998, с. 50]^[23]. В случае с Цзочжуань мы имеем дело с речами либо «стилистически обработанными позже» (Л.Д.Позднеева), либо полностью переработанных составителями (К.В.Васильев) ([010103], [010304], [010306], [010308], [010404], [010406], [010407]).
 
В. Собственно комментарии
 
1. «Дополняющий и объясняющий сообщения Чуньцю» комментарий, в котором дается краткое дополнение к фразе Чуньцю, суммирующее историческое значение данного события. Например, [010105] «“Девятый месяц. С человеком из [царства] Сун заключен союз в [городе] Су”. С этого начались [дипломатические] отношения [между Лу и Сун]». Такая форма обобщения типична для работы историка ([010102], [010105], [010201], [010202], [010203], [010204], [010206], [010208], [010305], [010307], [010402], [010403], [010405], [010408]).
 
В Цзочжуань также сравнительно часто встречается комментарий, объясняющий причины указанных в Чуньцю действий. Например, «Лето. Наследственные правители совершили нападение на [царство] Чжэн, за то, что [правитель Чжэн] бежал с [церемонии] заключения союза в Шоучжи» ([050602] и др.).
 
2. «Интерпретирующий форму записи сообщения Чуньцю» комментарий, который объясняет словоупотребление или построение сообщения в Чуньцю. Предполагает наличие слова шу 書 — «запись в Чуньцю». Например, «Это чжуский цзы Кэ. Не имел указа [на титул от чжоуского] вана, поэтому титул [в Чуньцю] не записан. Назван И Фу, это [знак] уважения» ([010102]); «Поэтому в [Чуньцю] записано: “Хуй возглавил армию”. Это порицание его» ([010101], [010102], [010103], [010104], [010105], [010106], [010107], [010202], [010303], [010304], [010405], [010408]).
 
3. «Предлагающий объяснение отсутствия сообщения “первохроники царства Лу” в Чуньцю». После сообщения «первохроники царства Лу» объясняет причину, по которой оно отсутствует в Цзочжуань (часто — отсутствие повеления правителя царства Лу). Из этого можно увидеть, что составитель Чуньцю как учебного текста сохранял только те сообщения из первохроники Лу, которые якобы были подкреплены указами гуна.
 
Например, [010102] «Лето. Пятый месяц. [Луский] Ми Бо командовал армией, которая обнесла стеной [населенный пункт] Лан». В [Чуньцю это] не записано, [поскольку] не было [на то] повеления гуна» ([010102], [010103], [010104], [010105], [010107], [010303], [010405]).
 
3. «Объясняющий ритуал» комментарий, в котором иногда объясняются чжоуские ритуальные нормы или соответствие им тех или иных поступков ([010104], [010105], [010106], [010304]).
 
4. «Этический» — реплики некоего «Благородного мужа» (м.б. наставника какой-либо школы IV–V вв. до н.э.) по поводу поступков исторических деятелей^[24]. Основные критерии оценки — этические, т.е. выполнение или отклонение норм поведения (ли) и норм морали (дэ). Заканчиваются цитатой из какого-либо канонического сочинения, например, Шицзина («Канона песен») и моралью-итогом  ([010103], [010304], [010306], [010407]).
 
5. «Фактологический» комментарий, в котором приводятся дополнительные единичные факты, например, объясняется степень родства между упомянутыми историческими деятелями, локализация топонимов. Часто расположен внутри нарративов [01].
 
Сказанное не перечеркивает возможности использования памятника как исторического источника. В науке о Древнем Востоке и антиковедении накоплен большой опыт анализа решения подобных проблем. В качестве пример, можно привести значительно более «сомнительные», на взгляд скептиков, произведения такого жанра как эпические поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея». Проблема возможности использования их в качестве источника была поставлена еще в конце XIX в. Сейчас уже много десятилетий они анализируются как источники, в которых сохранились сведения о трех эпохах: микенской цивилизации (до XIII–XII до н.э.), о так называемых «темных веках» (XI–IX вв. до н.э.) и «гомеровском периоде» (IX–VIII вв. до н.э.) (см. [Андреев, 2004, с. 34–55]).
 
***
 
Поскольку комментарий Цзочжуань, как показано выше, предполагает  наличие текстов разных видов, содержащих информацию, которая позволяет реконструировать и описывать ход исторического процесса, то ниже подробнее остановимся на рассмотрении того, в чем заключается историческая составляющая содержания памятника.
 
4. Историческая составляющая Чуньцю Цзочжуань
 
Историческая составляющая источника предполагает наличие данных двух типов: 1) события — упоминание последовательности каких-либо действий исторических персоналий; 2) исторические реалии — упоминание и описание каких-либо деталей (описание вооружения, видов построения войска, ритуальные действия, названия храмов и т.п.).
 
В данной статье нас прежде всего интересует первое^[25]. Основной элемент исторической информации здесь — «действие». Анализ совокупностей «действий» позволяет выделять и описывать отдельные «исторические процессы» (подробнее см. [Деопик, 1999а]). Поскольку события связаны с Чуньцю или c предполагаемой «хроникой царства Лу», то они хорошо датированы, как правило,  и имеют надежную пространственную привязку.
 
В центре внимания составителей Чуньцю Цзочжуань находились события внутри- и внешнеполитической истории в царстве Лу и в некоторых других (в основном наиболее влиятельных) государственных образованиях бассейна р. Хуанхэ и их соседей на юге. Как уже говорилось, Чуньцю Цзочжуань — это история не только царства Лу, но и других государственных образований Восточной Азии и северной части прото-Юго-Восточной Азии.
 
Основные события первых четырех лет правления луского Инь-гуна (722–712)
 
Ниже назовем все основные события, которые упомянуты или в описаны на первых страницах Чуньцю Цзочжуань, посвященных  первым четырем годам правления луского Инь-гуна.

1. События внутри царства Лу:
Назначение полководца ([010102], [010405]);
Смерть супруги правителя ([010207], [010304]);
Появление насекомых, вредителей риса ([010104]);
Сооружение ворот в столице ([010105]);
Природные явления (солнечное затмение [010302]).

2. Взаимоотношения Лу с другими царствами:
С чжоуским ваном ([010104], приезд чжоуского сановника с просьбой о материальной помощи для похорон умершего вана [010305]);
с Чжу (союз [010102]);
с Сун (разгром войска Сун и заключение союза с Сун [010105]; встреча [010403]);
с жунами (встреча [010201], заключение союза [010204]);
С Цзи 極 (ввод луских войск [010203]);
с Цзи 紀 (брачные связи [010205]).

3. взаимоотношения между небольшими царствами — соседями Лу:
нападение царства Цзи на И ([010104]);
нападение царства Цзюй на Ци ([010401]).
ввод войск Цзюй в Сян ([010202]);
заключение союза Цзи и Цзюй ( [010206];

4. взаимоотношения между крупным царствами:
Парные: Чжэн и Вэй (война [010105], [010208], войско Чжэн вывезло урожай пшеницы из Вэй. [010304]);
Чжоу и Чжэн (Чжоу лишили титула цинши и обмен заложниками; Чжэн вывезло урожай Чжоу из предместий столицы [010304]);
Чжоу и Го (передача титула цинши [010304]);
Ци и Чжэн (заключение союза [010307]);
Коалиционные: войны Сун, Чэнь, Цай, Вэй против Чжэн летом 719 г. до н.э. ([010404]) и присоединившегося к ним осенью того же года луского наследника ([010405], [010406]).

5. К истории внутри отдельных царств:
в Чжэн (проблема престолонаследия [010103]);
в Вэй (передача власти [010308], убийство государя [010402], убийство одного наследника [010407], возведение на престол другого [010408]).
А также смерти правителей и их похороны:
смерть чжоуского вана ([010303]);
смерть сунского правителя ([010306] и его похороны [010308]).
 
Из приведенного списка событий четырех первых лет хорошо видно сколь многопланово Чуньцю Цзочжуань и как велика его историческая информативность.
 
Некоторые особенности описания событий в Цзочжуань
 
История, описанная в Цзочжуань персонифицирована, она рассказывается через раскрытие жизненных коллизий исторических деятелей, но круг социальных групп сравнительно узок — это государи, их ближайшие родственники (жены, наложницы, сыновья) и представители высшей знати, как правило, из числа правящих или наиболее влиятельных родов. Судьба тех, кто оказывал наибольшее влияние на ход исторических событий в своем царстве, зачастую прослеживается сравнительно подробно (например, Цзи Чжуна 祭仲, одного из влиятельных политических деятелей при дворе правителя царства Чжэн, см. перевод).
 
Большинство описанных событий внутренней истории так или иначе связаны с проблемами получения, сохранения и передачи власти правителями, а внешней — с различным формам межгосударственных отношений (съезды и союзы, войны и заключение мира) и роли гегемонов в их урегулировании. Это результат собирания, систематизации и осмысления фактов^[26].
 
Действительно, в Цзочужань обобщены обнаруженные и продуманные исторические закономерности, соответственно, повествования выстроены таким образом, чтобы продемонстрировать их читателю. Ядром их является «интрига» (моу 謀) как способ организации действий на пути к достижению власти. Она выражается в том, что отдельный исторический деятель и группировка его сторонников совершают ряд действий с целью добиться осуществления своих планов, вступая в борьбу с соперниками. Борьба за власть существует всегда, но с особой силой она разгорается вокруг передачи власти от государя к наследнику, который становится новым государем. Он может происходить безболезненно или сопровождаться кризисом.
 
Так, одна из закономерностей кризиса при передаче власти связана со стандартной ситуацией, которая часто рассматривается в Цзочжуань. Мать старшего сына правителя, законного наследника, умирает (впадает в немилость), правитель берет новую жену, которая рождает ему сына, которого она стремится провести к власти. Пути различные — от оговора до убийства наследника. В любом случае преемственность власти находится под угрозой. Возникает благоприятная среда для интриг, заговоров, вмешательства соседей и т.п. Все это ослабляет позиции правящего государя и затрудняет передачу власти. Этому посвящен первый нарратив [010103] и многие другие.
 
В начале Цзочжуань описаны «исторические процессы», происходящие в разных царствах. В первые четыре года правления луского правителя Инь-гуна (722–711), с 722 по 719 г., перевод которых приводится далее, наиболее подробно описываются начала двух из них:
 
1. Борьба за власть в Чжэн, которая длилась с 754 по 673 гг.;
2. Борьба за власть в царстве Вэй.
 
В качестве примера завершенного описания исторического процесса расскажем о первом.
 
Борьба за власть в царстве Чжэн (754–673)
 
Согласно Шицзи, история Чжэн как отдельного владения начинается с 806 г. Большое внимание к ситуации в царстве Чжэн в Чуньцю Цзочжуань далеко не случайно. Правители Чжэн являлись родственниками чжоуских ванов по линии чжоуского Ли-вана (857–828). Первым правителем был Хуань-гун, младший сын Ли-вана и сводный младший брат Сюань-вана (827–782). Он был убит в 771 г. вместе с западночжоуским Ю-ваном (781–771), к власти пришел его сын У-гун (770–743) [Исторические записки, т.6, 1992, с. 28]. Но самое важное то, что чжэнские правители У-гун и его преемник Чжуан-гун (743–700) при дворе чжоуского Пин-вана занимали высокий пост цинши^[27](Цзочжуань, 3-й год Инь-гуна, 720 г.).
 
Процесс его зарождения и развертывания кризиса наследования власти в царстве Чжэн рассматривается досконально и последовательно. Его предпосылки зародились еще в правление чжэнского У-гуна (770–743). Сообщения Цзочжуань начинаются с 722 г., но мы можем восстановить этот процесс в полном виде, поскольку начало его изложено в Шицзи (гл. 42).
 
Кризис начался в 754 г. и закончился в 680 г. Все началось с того, что в 754 г. у У-гуна родился один из младших сыновей по имени Тай-шу Дуань. Его мать хотела, чтобы Дуань стал наследником, но У-гун был против, он хотел передать власть старшему. С этого момента начинается почти полувековая история борьбы за власть между сыновьями У-гуна и их потомками.
 
В Цзочжуань выявлены и тщательно освещены все этапы этого кризиса (1 и 2 описаны в Шицзи). Назовем их:
 
1. зарождение кризиса (754–744) — завершение правления У-гуна (770–744). Первое поколение правителей.
 
2. латентное протекание (743–722) — начало правление законного наследника, его старшего сына Чжуан-гуна (743–701), пожалование в удельное правление Дуаню земель. Подстрекательство матери, подготовка к мятежу. Начало возвышения представителя знати Цзи Чжуна (возможно, проявление формирования института соправителя). Второе поколение правителей.
 
3. Первое обострение (722) — мятеж Дуаня, неудача. Побег. Второе поколение правителей. С этого начинается Цзочжуань и Чуньцю.
 
4. Возвращение к латентному состоянию (722–701) — завершение правления Чжуан-гуна. Брак на принцессе из царства Дэн (к северу от Чу, становится по женам родственником чуского У-вана). Кризис был невиден, но проявился вновь, когда встал вопрос о воцарении преемника. Цзи Чжун возводит на престол сына от дэнской принцессы Чжао-гуна (701). Третье поколение правителей.
 
5. Второе обострение (701 г.) — вторая жена Чжуан-гуна из царства Сун приводит к власти своего сына Ли-гуна. Чжао-гун бежит в Вэй. Третье поколение правителей.
 
6. Постепенное угасание (701–695). Последствия — попеременная смена правителей. Проявление борьбы знати за влияние (Цзи Чжун и Гао Цзюй-ми) и достижение между ними компромисса. Первое Правление Ли-гуна (701–697), 4 года. Краткое. Второе правление Чжао-гун (697–695), ок. 3 Краткое. В 695 г. Чжао-гун убит сановником Гао Цзюй-ми. На престол в результате компромисса между Гао Цзю-ми и Цзи Чжуном был возведен младший брат Чжао-гуна. Третье поколение правителей.
 
7. Третье обострение (694 г.). Правление Цзы-вэя (694–694), ок. 1 года. Сверхкраткое. Попытка компромисса, он был общим ставленником. 694 г. Цзы-вэй был убит по приказу гуна царства Ци из-за старых (юношеских) ссор. К власти Цзи Чжуном и Гао Цзюй-ми приведен Чжэн-цзы (694-680), 15 лет. Длительное правление. Третье поколение правителей.
 
8. стабилизация (694–680). Правление Чжэн-цзы (694-680), 15 лет. Длительное. Третье поколение правителей.
 
9. Последняя вспышка (680). Переворот и возвращение Ли-гуна. Третье поколение правителей.
 
10. Исчерпание кризиса (680–673). Третье правление Ли-гуна (680-673), 8 лет. Власть передал своему сыну. Кризис полностью был исчерпан при передаче власти представителю четвертого поколения.
 
Итак, кризис в царстве Чжэн длился на протяжении трех поколений правителей. Он зародился как кризис борьбы за наследование, был усилен борьбой аристократа Цзи Чжуна за влияние на власть, пошел на спад после достижения компромисса между представителями знати Гао Цзюй-ми и Цзи Чжуном. Угас после окончательного возвращения к власти сильного правителя третьего поколения и передачи власти своей сыну. Начало кризиса — влияние матери, протекание — борьба между представителями знати, завершение — достигнутый компромисс между ними.
 
***
 
Авторы нарративов Цзочжуань знали, что основная мотивация неблаговидных поступков исторических деятелей — стремление к власти или влиянию на власть. Рассмотрение такой ситуации является поводом и для вложения в уста сановников их понимания причин ее возникновения, которые связаны с вопросами морали. Причина кризиса кроется в некой несправедливости, нарушении норм морали — корень этой несправедливости обнаруживается и показывается автором Цзочжуань. Отсюда и этическая дидактика памятника.
 
5. «Этическая» составляющая
 
Цзочжуань (как Гоюй, Шицзи) объединяет стремление к решению этических, а не только сугубо исторических задач, т.е. стремление утвердить некие нормы характерные для древнекитайского общества V–III вв. до н.э. В этом отношении, нельзя не вспомнить Плутарха, который противопоставлял себя Геродоту (он даже написал «О злокозненности Геродота»), беспристрастно писавшем и о неблаговидных поступках великих греков и о великих деяниях варваров [Томашевская, 1987, с. 10].
 
С наибольшей прямотой этическая составляющая Цзочжуань представлена в словах некоего «Благородного мужа», чьи замечания касаются оценки деяний с точки зрения нравственности того времени, в том числе и соответствию нормам ритуала. Среди этических понятий есть и те, которые были в центре внимания конфуцианцев: синь 信 — «доверие» ([010304]), чжун 忠 — «преданность» ([010304]), которые венчает дэ 德 — добродетель, которая должна стать миндэ 明德 — проясненной. О человеколюбии жэнь 仁 говорится меньше. Нормы поведения правителя ограничены требованиями ли 禮 — «норм ритуала» ([010104], [010304]).
 
Одна из категорий, которая часто упоминается в диалогах нарративов в других разделах Цзочжуань — это «добро» (шань 善) и особенно «зло». Зло в отличие от добра многопланово. Это э 惡 — зло для человека, хуань 患 — для государя, бин 病 — для государства. Зло, исходящее от человека приносит беды другому человеку (хай 害), лишения жителям царства (сан 喪), государству (нань 難), потакание правителем отрицательных качеств в потенциальном наследнике, может принести бедствия (хо 禍) в будущем, одно из проявлений которых является смута (луань 亂), а исходящее от природы (т.е. ро воле Неба) — несет бедствия, урон (цзай 災) всему живому.
 
Этика в силу своей прагматичности предполагала интерес к психологии отдельного человека. И хотя в Цзочжуань она не доходит до высот Сыма Цяня (для этого еще должно было пройти время), тем не менее, здесь заметно стремление к раскрытию причин поступков и через это понять причины такого, а не иного развития событий. Но говорится в памятнике не столько о личных мотивациях, сколько именно о причинах, которые кроются в наличии отрицательных качеств характера и в потакании им, т.е. в наличии условий, в которых они могут развиться. Это и есть социальный опыт, который должны были передать нарративы, имеющие литературную форму изложения.
 
В качестве примера набора отрицательных качеств (гордыня, мотовство, разврат, распущенность) см. перевод нарратива [010308]. Далее, как правило, выстраиваются цепочки следствий, которые могут привести к «беде»: «Мало таких, кто, испытывая благосклонность, не возгордится; возгордившись, сможет взойти [на престол]; взойдя, не проникнется ненавистью; проникшись ненавистью, сможет удерживать себя …» и т.п. [Ян Бо-цзюнь, 2000, т. 1, с. 31–33].
 
Отметим, что в тексте самой Чуньцю ничего этого нет! И не потому, что эти нормы вошли позднее (они уже зарождались), а потому, что цель хроники была иной, чем Чуньцю Цзочжуань как учебного пособия.
 
Можно заметить, что в Цзочжуань как в продукте конфуцианской традиции мораль и вера разделены. В ней крайне редки сообщения о верованиях и религиозных представлениях, вообще о духовной культуре. Мы больше узнаем о ритуалах и о нормах политического поведения и т.п., чем о божествах, духах и т.п. Тем не мене сведения о верованиях есть и они, как правило, содержатся в нарративах. Например, упоминание Небесного Императора (Тяньди 天帝), к которому обращался с просьбой дух умершего цзиньского царевича Шэнь Шэна (10-й год правления Си-гуна, 650 г. и др.). Очень редко упоминаются духи (662, 650 гг.), шаман (650 г.), жрецы (706). В целом, эта тема, видимо, или в летописании в принципе или в каноническом (конфуцианском) воплощении была табуирована или не являлась предметом записи в профанном виде.
 
***
 
Подводя итоги, можно сказать, что сообщения Цзочжуань подобраны не произвольно, а с учетом ключевых процессов древней истории. В основе подбора материала лежит исследование древними историками зарождения, развития и завершения различных исторических процессов. Во внутриполитической истории, в первую очередь, связанных с институтом высшей власти. Например, с развитием кризиса передачи власти (династических кризисов). А во внешнеполитической истории — в борьбе за военно-политическое доминирование над своими соседями (институт гегемонии) и подчинение территорий соседних владений.
 
Событийные линии описываются последовательно и они не ограничиваются комментированием одной фразы Чуньцю.
 
Прослеживание протекания исторических процессов является только одним из достоинств Цзочжуань как исторического сочинения. Здесь есть сведения о социальном устройстве, политической культуре, верованиях периода Чуньцю.
 
Классификация видов текстов, которые составляют Чуньцю Цзочжуань, позволила увидеть, что памятник состоит из собственно Чуньцю, фрагментов «первохроники» царства Лу, комментариев разного назначения; а также из отдельных текстов, которые составляют комментарий Цзочжуань: в томи числе и исторического содержания, но прошедших литературную обработку (нарративов), наличие которых позволяет говорить о немкак о памятнике исторической прозы. По нашему убеждению, данное обстоятельство не должно препятствовать использованию его сообщений в исторических исследованиях. Без него исследование древнекитайской истории сейчас просто немыслимо.
 
Сейчас, когда значительна часть важнейших письменных исторических источников, в том числе сочинения Сыма Цяня Шицзи, а также Чуньцю, Гоюй и губэнь Чжушу цзинянь (древний текст «Бамбуковых анналов»), уже переведены на русский язык и изданы, перевод и исследование Цзочжуань становится актуальной научной задачей в изучении истории Древнего Китая.
 
Библиография
Источники
Бамбуковые анналы, 2005 — Бамбуковые анналы (Губэнь Чжушу цзинянь). Издание текста, перевод с китайского, вступительная статья, комментарии и приложения Ульянова М.Ю. (при участии Деопика Д.В. и Таркиной А.И.), М. 2005.
Гоюй, пер. Таскина, 1987 — Гоюй (Речи Царств), пер. с китайского, вступление и примечания В.С. Таскина, М., 1987.
Древнекитайская философия, 1973 — Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах — Цзочжуань, фрагменты, пер. Е.П. Синицына. Т.2, М. 1973.
Исторические записки, т.1, 2001 — Сыма Цянь. Исторические записки (Шицзи). Пер. с кит. и комм. Вяткина Р.В. и Таскина В.С. Т.1. М., 2001.
Исторические записки, т.2, 2003 — Сыма Цянь. Исторические записки (Шицзи). Пер. с кит. Вяткина Р.В. и Таскина В.С., под общей редакцией Вяткина Р.В. Т.2. М., 2003.
Исторические записки, т.3, 1984 — Сыма Цянь. Исторические записки (Шицзи). Пер. с кит. и комм. Вяткина Р.В. Т.3. М., 1984.
Исторические записки, т.5, 1987 — Сыма Цянь. Исторические записки (Шицзи). Пер. с кит. и комм. Вяткина Р.В. Т.5. М., 1987.
Исторические записки, т.6, 1992 — Сыма Цянь. Исторические записки (Шицзи). Пер. с кит. и комм. Вяткина Р.В. Т.6. М., 1992.
Конфуциева летопись, 1999 — Конфуциева летопись Чуньцю. Весны и Осени, пер. Монастырев Н.И. М., 1999.
«Цзочжуань» (фрагменты), пер. С.Е. Яхонтова, 1988. — Летопись «Цзочжуань» (фрагменты), пер. С.Е.Яхонтова. — Проблемы дальнего Востока, 1988, № 6.
«Цзочжуань», из книги, пер. С.Е. Яхонтова, 1994 — Бамбуковые страницы. Антология древнекитайской литературы. М. 1994.
Couvreur, 1914 — Couvreur S. Tch’ouen Ts’iou et Tso-Tchouan. Texte Chinois avec trad. Francais. P., 1914.
Legge, 1960 — Legge J. The Chinese Classics. Vol. V. The Ch’un Ts’ew, with the Tso Chuen. Hong Kong, 1960 (repr.).
Watson, 1989 — Watson B. The Tso Chuan: Selections from China's Oldest Narrative History. Columbia University Press, 1989.
Zuo’s commentary, 2000 — Zuo’s commentary on Spring and Autumn annals (selections), Tr-d into modern Chinese by Li Shibiao, tr-d into Eanglish by Hu Zhihui and Zheng Aifang, Jinan, 2000.
Шанхай боугуань, 2001–2005 — Шанхай боугуань цан Чжаньго Чу чжушу (Хранящиеся в шанхайском музее книги на бамбуковых планках периода Чжаньго из царства Чу), Шанхай, т.1–5.
Ханьшу, 1958 — Ханьшу (История [государства Западная] Хань). Сост. Бань Гу. Шанхай, 1958.
Ян Бо-цзюнь, 2000 — Ян Бо-цзюнь. Чуньцю Цзочжуань чжу (Чуньцю, Цзочжуань с комментариями), т. 1–3, Пекин, 2000.
 
Научная литература
Аверинцев, 2004 — Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. — Образ античности. С-Пб., 2004.
Андреев, 2004 — Андреев Ю.В. Гомеровское общество. Основные тенденции социально-экономического и политического развития Греции XI-VIII вв. до н.э. СПб., 2004.
К. Васильев, 1968 — Васильев К.В. «Планы Сражающихся царств». Исследование и переводы. М., 1968.
К. Васильев, 1973 — Васильев К.В. Религиозно-магическая интерпретация власти вана в западночжоуской эпиграфике. — Китай: общество и государство. М., 1973.
К. Васильев, 1982 — Васильев К.В. Некоторые вопросы изучения памятников древнекитайской историографии (Критический обзор исследовательской части книги: Alan Imber. Guo yu. An Early Chinese Taxt and its Relationship with the Tsi Chuan. Vol.1,2. Stokholm, 1975, 375 c.) — Письменные памятники Востока. Историко-филологические исследования. Ежегодник. 1975. М., 1982.
К. Васильев, 1988 — Васильев К.В. Ранняя история древнекитайских письменных памятников. — Рукописная книга в культуре народов Востока. Кн.2., М.,1988.
К. Васильев, 1998 — Васильев К.В. Истоки китайской цивилизации, М., 1998.
Л. Васильев, 1976 — Васильева Л.С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. М., 1976.
Л. Васильев, 1983 — Васильева Л.С. Проблемы генезиса китайского государства. Формирование основ социальной структуры и политической администрации. М., 1983.
Л. Васильев, 1995 — Васильев Л.С. Древний Китай. Предыстория Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н.э.), М., 1995, т.1.
Л. Васильев, 2000 — Васильев Л.С. Древний Китай. Период Чуньцю (VIII–V вв. до н.э.). М., 2000, т.2.
Л. Васильев, 2006 — Васильев Л.С. Древний Китай. Период Чжаньго (V–III вв. до н.э.). М., 2006, т.3.
Виппер, 1983 — Виппер Ю.Б. Вступительные замечания. — История всемирной литературы, т.1. М., 1983.
Гаспаров, 1983 — Гаспаров М.Л. Литература европейской античности. Введение. — История всемирной литературы, т.1. М., 1983.
Деопик, 1973 — Деопик Д.В. Опыт систематизации конкретно-исторического ма­териала, содержащегося в «Чуньцю». — Четвертая научная конференция «Общество и государство в Китае. Тезисы и доклады. Вып. 1. М., 1973.
Деопик, 1999а — Деопик Д.В. Опыт количественного анализа древней восточной летописи «Чуньцю». — Конфуциева летопись Чуньцю. Весны и Осени, пер. Монастырев Н.И. М., 1999.
Деопик, 1999б — Деопик Д.В. Некоторые тенденции социальной и политической истории Восточной Азии в VIII–V вв. до н. э. (на основе систематизации данных «Чуньцю»). — Конфуциева летопись Чуньцю. Весны и Осени, пер. Монастырев Н.И. М., 1999.
Зинин, 1985 — Зинин С.В. Статистико-текстологический анализ «Чунь-цю» и «Цзо-чжуани» и протонаучные традиции. — Дальний Восток и Центральная Азия. М., 1985.
Карапетьянц, 1968 — Карапетьянц А.М. Лингвистический анализ древнекитайского памят­ника «Речи царств». — Народы Азии и Африки. 1968, № 6.
Карапетьянц, 1972 — Карапетьянц А.М. Изобразительное искусство и письмо в архаических культурах. — Ранние формы искусства. М., 1972.
Карапетьянц, 1974 — Карапетьянц А.М. Древнекитайская философия и древнеки­тайский язык. — Историко-филологические исследования. Сб. статей памяти акад. Н.И. Конрада. М., 1974.
Карапетьянц, 1977а — Карапетьянц А.М. Китайское письмо до унификации. 213 г. до н. э. — Ранняя этическая история народов Восточной Азии. М., 1977.
Карапетьянц, 1977б — Карапетьянц А.М. «Чуньцю» в свете древнейших китайских источников. — Китай: государство и общество. М., 1977.
Карапетьянц, 1981 — Карапетьянц А.М. Древнекитайская системология и математика. — Две­надцатая научная конференция «Общество и государство в Китае. Ч.1. М., 1981.
Карапетьянц, 1981 — Карапетьянц А.М. Формирование системы канонов в Ки­тае. — Этническая история народов Восточной и Юго-Восточной Азии в древности и средние века. М., 1981.
Карапетьянц, 1996 — Карапетьянц А.М. Формирование нормативного письмен­ного языка в Китае. — Языковая норма: типология нормализационных процес­сов. М., 1996.
Карапетьянц, 1999а — Карапетьянц А.М. «Чуньцю» и древнекитайский «историо­графический» ритуал. — Конфуциева летопись Чуньцю. Весны и Осени, пер. Монастырев Н.И. М., 1999.
Карапетьянц, 1999б — Карапетьянц А.М. «Чуньцю» в древнекитайской системе канонов. — Конфуциева летопись Чуньцю. Весны и Осени, пер. Монастырев Н.И. М., 1999.
Китайская философия, 1994 — Китайская философия. Энциклопедический словарь. М., 1994.
В.Крюков, 1997 — Крюков В.М. Ритуальная коммуникация в древнем Китае. М., 1997.
В.Крюков, 2000 — Крюков В.М. Текст и ритуал. М., 2000.
М.Крюков, 1967 — Крюков М.В. Формы социальной организации древних китайцев. М., 1967
Крюков и др., 1978 — Крюков М. В., Софронов М. В., Чебоксаров Я. Н. Древние китайцы: проблема этногенеза. М., 1978.
Конрад, 1983 — Конрад Н.И. Введение. Место первого тома в «Истории Всеирной литературы». — История всемирной литературы, т.1. М., 1983.
Литературная энциклопедия, 1929–1939 — Литературная энциклопедия, т.1–11, М., 1929–1939 (22 октября 2006).
Лисевич, 1988 —Лисевич Л.С. «У истоков китайского летописания». Предисловие к: Летопись «Цзочжуань» (фрагменты), пер. С.Е.Яхонтова — Проблемы дальнего Востока, 1988, № 6.
Позднеева, 1959 — Позднеева Л.Д. Ораторское искусство и памятники древнего Китая. — Вестник древней истории, 1959, № 3.
Позднеева, 1962 — Позднеева Л.Д. Литература Древнего Востока. Древнекитайская литература. Глава III. Летопись, М., 1962.
Радциг, 1969 — Радциг С.И. История древнегреческой литературы, М., 1969.
Рубин, 1960 — Рубин В.А. Цзо-чжуань как источник по социальной истории периода Чунь-цю. — Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М. 1960.
Рубин, 1988 — Рубин В.А. Дневники. Письма. Кн.1. Израиль, «Библиотека-Алия». 1988.
Рубин, 1999а — Рубин В.А. О датировке и аутентичности Цзочжуань. — Личность и власть в Древнем Китае. Собрание трудов. М., 1999 (первая публикация в 1959 г.).
Рубин, 1999б — Рубин В.А. Рабовладение в древнем Китае в VII–V вв. до н.э. (по «Цзо-чжуань». — Личность и власть в Древнем Китае. Собрание трудов. М., 1999 (первая публикация – 1959).
Рубин, 1999в — Рубин В.А. Был ли в истории китайской литературы «этап ораторского искусства ?» — Личность и власть в Древнем Китае. Собрание трудов. М., 1999 (первая публикация в 1962 г.).
Сидорович, 2005 — Сидорович О.В. Анналисты и антиквары. Римская историография конца III–I в. до н.э. М., 2005.
Смолин, 1987 — Смолин Г.Я. Источниковедение древней истории Китая. Л., 1987.
Томашевская, 1987 — Томашевская М.Н. Вступительная статья к «Плутарх. Избранные жизнеописания». М., 1987.
 
На европейских языках
Egan, 1977 — Egan R. Narratives in Tso Chuan. — Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 37, № 2, 1977.
Cheng, 1993 — Cheng Anne. Ch’ung ch’iu. Kung yang, Ku liang and Tso chuan. — Early Chinese Texts: A Bibliographical Guide. Ed. by M. Loewe. Berkeley. 1993.
Karlgren, 1926 — Karlgren B. On the Authenticity and Nature of the Tso-chuan. — Götesborgs högskolas arsskrift 32. 1926.
Karlgren, 1931 — Karlgren B. The Early History of the Chou li and Tso Chuan Texts. — The Museum of Far Eastern Antiquities. Bull. № 3. Stockholm, 1931.
Kennedy, 1942 — Kennedy G.A. Interpretation of the Ch'un-Ch'iu. — Journal of the American Oriental Society, Vol. 62, № I (Mar., 1942).
Maspero, 1931–1932 — Maspero H. La composition et la date du Tso-chuan. — Mélanges chinois et bouddhiques I. 1931–1932.
Pines, 1977 — Pines Yu. Intellectual change in the Chunqiu period: the reliability of the speeches in the Zuo zhuan as sources of Chunqiu intellectual history. — Early China, v.22. 1977.
Queen, 1977 — Queen S. From Chronicle to Canon: The Hermeneutics of the Spring and Autumn Annals, According to Tung Chung-shu. Cambridge, 1996.
Schaberg, 1977 — Schaberg D. Remonstrance in Eastern Zhou historiography. — Early China, v.22. 1977.
Woo, 1932 — Woo Kang. Les trois theories politiques du Tch'ouen Ts'ieou. P., 1932.
 
На китайском языке
Ван Боху, 2005 — Ван Боху. «Цзочжуань» цзочжэ вэй Цзо Цюмин бянь (Является ли Цзо Цюмин автором Цзочжуань)
Ню Хун-э, 1994 — Ню Хун-э. Лунь Цзочжуань дэ чэншу няньдай (Время создания Цзочжуань). — Шоуду Шифань дасюэ сюэбао (Шэхуй кэсюэбань), 1994, № 5.
Чэнь Мао-тун, 1985 — Чэнь Мао-тун. Цзочжуань дэ цзочжэ цзи ци чэншу дэ няньдай вэньти (Автор и время создания «Цзочжуань»). — Сямэнь дасюэ сюэбао, 1985, № 1.
Ян Бо-цзюнь, 1987 — Ян Бо-цзюнь.Чуньцю Цзочжуань цыдянь (Словарь Чуньцю и Цзочжуань), Тайбэй, 1987.
 

---

1. ↑ Данная статья написана в рамках научного проекта Кафедры истории Китая ИСАА при МГУ «Источниковедение (истории Древнего Китая)». Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 07-01-00386а. Я благодарю Д.В. Деопика за рекомендации, сделанные во время работы, и за общую поддержку. Его опыт анализа Чуньцю собственно и подвиг нас на дальнейшую разработку этой темы. Также я очень признателен Л.Е. Померанцевой, с которой посчастливилось обсуждать литературоведческий аспект данной работы. Особая благодарность С.В. Дмитриеву, В.В. Дорофеевой-Лихтман за любезно предоставленные статьи и справочные материалы.
2. ↑ Подробный анализ историографии по Чуньцю и Цзочжуань в задачи данной статьи не входит, поэтому ограничимся упоминанием важнейших, на наш взгляд, работ, прежде всего отечественных ученых. Российская историография исследований Чуньцю и Цзочжуань сравнительно велика, наибольшее число работ было создано в 50-начале 80-х гг. ХХ в. Краткое описание памятника дано Г.Я. Смолиным [Смолин, 1987]. Исследованиями Чуньцю как исторического источника специально занимались Д.В. Деопик [Деопик, 1973, 1999а, 199б], А.М. Карапетьянц [1977б, 1981, 199а, 1999б]. Д.В. Деопик является инициатором исследований памятника с помощью методов количественного анализа, именно на примере Чуньцю им показаны возможности точных методов. На европейские языки Чуньцю и Цзочжуань были переведены еще в XIX в. Классическим и наиболее распространенным являются переводы на английский язык (с изъятиями), выполненный Дж. Леггом в 1872 г. [Legg, 1960] и на французский перевод Куврера 1914 г. [Couvreur, 1914]. В российской синологии на русский язык было переведено и издано в 1876 г. только Чуньцю [Монастырев, 1999], задача полного перевода Цзочжуань, как исторического источника, еще не ставилась. Отдельные фрагменты Цзочжуань переводились Е.П. Синицыным [Древнекитайская философия, 1973, т.2] и С.Е. Яхонтовым [«Цзочжуань» (фрагменты), пер. С.Е. Яхонтова, 1988; «Цзочжуань», из книги, пер. С.Е. Яхонтова, 1994], переводы отдельных сообщений содержатся в работах К.В.Васильева, В.А. Рубина и др. На английский язык отдельный разделы памятника переводил Б. Уотсон [Watson, 1989] и современные китайские специалисты [Zuo’s commentary, 2000] и др. Текстологические и источниковедческие исследования Цзочжуань проводили Л.Д. Позднеева [1959], В.А. Рубин [1999а, 1999б, 1999в], К.В. Васильев [1982, 1998], С.В. Зинин [Зинин, 1985]. Некоторые сведения о памятнике как сочинении исторической прозы были даны И.С. Лисевичем в предисловии к переводам фрагментов, выполненных С.Е. Яхонтова [Лисевич, 1988]. Материалы Цзочжуань активно использовались Р.В.Вяткиным при комментировании перевода Ши цзи и В.С. Таскиным в переводе Гоюй и других источников [Гоюй, пер. Таскина, 1987], а также в работах по древнекитайской истории К.В. Васильев [К.Васильев, 1998], Л.С. Васильев [Л.Васильев, 1995, 2000, 2006], В.М. Крюков [В.Крюков, 1997, 2000] и М.В. Крюков [М.Крюков 1967, Крюков и др., 1978]. Среди западных ученых надо отметить работы Р.Игана, Б.Карлгрена, Г.Кенеди, Ю. Пинеса, С. Квин, Д. Шаберга [Egan, 1977, Karlgren, 1926, 1931, 1942, Kennedy, 1942, Pines, 1977, Queen, 1977, Schaberg, 1977]. Китайская историография очень велика, мы будем использовать отдельные работы, в которых поставлены существенный для данной статьи вопросы. Здесь достаточно назвать имя современного комментатора и составителя словаря Цзочжуань Ян Бо-цзюня [Ян Бо-цзюнь, 1987].
3. ↑ А.М. Карапетьянц писал о связи Чуньцю с тремя классическими комментариям как о «сопряжении хроники с так называемыми повествованиями (чжуань)» [Карапетьянц, 1999б, с. 334].
4. ↑ Аргументация приведена в предисловии В.С. Таскина к его переводу этого памятника. В Ханьшу (гл. И вэнь чжи), Гоюй назван Чуньцю вайчжуань – «внешний комментарий» [Гоюй, пер. Таскина, 1987, с.4]. Соответственно, этим памятник противопоставляется собственно комментариям, в том числе и Цзочжуань. Им приводится и точка зрения на этот памятник ханьского мыслителя Ван Чуна (27 – ок.97107): «Гоюй является вспомогательным комментарием, составленным Цзо. Когда Цзо объяснял классический текст [Чуньцю], он допустил краткость в выражениях, поэтому для восполнения этого недостатка дополнительно собрал материал и написал Гоюй, а поэтому Гоюй, написанный Цзо, из поколения в поколение рассматривался конфуцианцами как правдивая книга» [Гоюй, пер. Таскина, с. 4]. По мнению Ван Чуна, Цзочжуань значительно более краток, чем Гоюй. Известные ныне варианты памятников не позволяют так говорить.
5. ↑ Описания истории наследственных домов построены по тому же принципу – краткие фразы хроники перемежаются нарративами. В названных памятниках есть нарративы, которых в Цзочжуань нет и наоборот. Часть из них имеет в основе общий текст, и тогда можно говорить о том, что «они восходили к какой-то единой версии» [К.Васильев, 1998, с. 52; Karlgren, 1926], но совсем не обязательно, чтобы именно текст Гоюй был положен в основу нарратива Цзочжуань [К.Васильев, 1998, с. 54]. Сопоставление показывает значительные расхождения между ними. При этом внутренняя структура нарративов на удивление похожа и перестановки внутри ее элементами редки. Иными словами, последовательность лиц произносивших речи (см. Цзочжуань, 15 год Си-гуна, 644 г. до н. э. и др.) и смысл их речей один и тот же или близок, а текст этих речей и их объем (число слов), различаются. Это свидетельствует об их разном происхождении, но их сюжеты черпались из какого-то общей культурной «копилки». Как представляется, в Чжаньго уже сложился набор типичных поучительных ситуаций из истории Чуньцю, список исторических деятелей и общая идея содержания их речей, которые получали словесное выражение в зависимости от целей и возможностей рассказчика.
6. ↑ Как выглядели эти тексты в период Чжаньго, после того как их стали записывать, можно только предполагать, поскольку у нас нет точных эпиграфических аналогов, но их нахождение весьма вероятно. Например, в 1973 г. в Мавандуе были найдены фрагменты текста о событиях периода Чуньцю в форме близкой к нарративам Цзочжуань. Число обнаруженных и опубликованных эпиграфических памятников растет с каждым годом, но следует заметить, что, к сожалению число обнаруженных таким образом исторических памятников сравнительно невелико (см. [Шанхай боугуань, 2001-2005, т.1–5]). Общую ситуацию см. в данном сборнике в статье Л. Ахтемовой.
7. ↑ Подробнее об этом говорится во вступительной статье академика Н.И.Конрада к первому тому «Истории всемирной литературы», здесь же приведено большое число примеров [Конрад, 1983, с. 15, 17].
8. ↑ В римской литературе (Катон, Цицерон) сохранились некоторые сведения о содержании этих жреческих текстов. Так, Катон (ум. 149 г. до н.э.) в «Началах» писал: «У меня нет желания писать о том, что содержится на таблице великого понтифика, сколько раз дорожало зерно, сколько раз тьма или что-либо еще препятствовали свету луны и солнца». По словам Цицерона («Об ораторе»), они представляли записи о датах, людях, местах и событиях. Эти сведения уточняются в сообщениях современника Цицерона Семпрония Азеллиона: «… в чье консульство война началась, и в чье закончилась и кто вступил в город с триумфом» и Сервием в комментарии к стиху из «Энеиды» Вергилия: «Анналы создавались вот так. Великий понтифик каждый год заполнял набеленную таблицу, на которой указав имена консулов и других магистратов, записывал по дням достопамятные деяния, совершенные в мирное и военное время, на суше и на море». Исследователь этих данных О.В.Сидорович пишет: «Любое стихийное бедствие находилось под пристальным внимание великого понтифика, так как свидетельствовало о нарушении pax deorum — мира с богами, от которого зависело благосостояние всей общины» [Сидорович, 2005, с. 38, 40, 42]. О связи жреческой «анналистики» и светской «хронистики» в Чуньцю Цзочжуань, по-видимому, может свидетельствовать наличие двух способов датирования события: по циклическим знакам (жреческая), по годам правления государей (светская).
9. ↑ В Цзочжуань есть сообщение [010104], в котором упомянут еще один источник поступления сведений в лускую хронику — в Лу должно было поступить официальное оповещение (см. перевод).
10. ↑ К.В. Васильев отметил, что Чуньцю «производит впечатление не хроники, а скорее сборника тем для нормативно-морализаторского комментария» [Васильев, 1998, с. 43].
11. ↑ Однако «внедрение письменности во все сферы общественного бытия не уничтожила традиции бесписьменного общества, а в течение веков сосуществовало с ними» [Сидорович, 2005. с. 56].
12. ↑ Эту точку зрения, которую высказывал еще Э.Шаванн, ее поддержал и Б.Карлгрен [Karlgren, 1926, с. 49].
13. ↑ Сохранность Чуньцю с комментариями, как и утрата «естественных» хроник, было обусловлено тем, что первые читались и изучались в школах и, соответственно переписывались или запоминались каждым новым поколением учащихся, а вторые хранились в книжных собраниях, и их, хотя и читали, но переписывали значительно реже, при этом, дописывая историю новых правлений, сокращали материал о более ранних. Старые варианты утрачивались еще и после пожаров, уничтожения царств, сменой династий правителей или историографов. В целом, известно, что сохраняются те сочинения, которые были признаны в качестве вершин и считались на протяжении поколений образцовыми (см. [Гаспаров, 1983, с. 311]). Это все, как правило, единичные в своем жанре произведения, точнее собрания произведений: Ши цзин — собрание песен, од, гимнов, Шань хай цзин — собрание сведений о духах, Чу цы — собрание произведений чуских поэтов и т.п. Поэтому, кстати, и не сохранилось аналогов Цзочжуань, Гоюй, Ши цзи. Такова одна из закономерностей передачи письменной книги в древности.
14. ↑ Гунъян Гао (царство Ци) и Гулян Чи (царство Лу) жили в V в. до н.э., по преданию, оба являлись учениками Цзы Ся — внука Конфуция [Китайская философия, 1994, с. 79, 83].
15. ↑ Подробнее о канонах и каноноведении см. в данном сборнике статью М.В. Королькова и его перевод главы 121 Ши цзи «Жизнеописания ученых-каноноведов». Канон — это специфическая форма сохранения письменного наследия. Включением в канон во многом и обусловлено сохранение Чуньцю Цзочжуань. Восточночжоуские тексты, не включенные в канон, в том числе исторического содержания, сохранились в небольшом числе.
16. ↑ Боши 博士 — («муж обширных [знаний]»), официальное звание, присваивающееся знатокам канона. В 136 г. до н.э. было введено звание у-цзин боши «муж обширных [знаний] — знаток пяти канонов».
17. ↑ Сопоставление современных текстов некоторых памятников с найденными археологами, показывают, что изменения не очень велики — для них характерны в основном структурные перестановки. Но следует оговорится, что чаще всего имеются в виду памятники высокой сакральной значимости Дао дэ цзин («Канон о дао и дэ») и И цзин («Канон перемен»), найденные в погребениях ханьского времени, т.е. уже прошедших переработку, о которой говорилось выше [К.Васильев, 1988, с.97–99].
18. ↑ Впервые о возможностях жанровой классификации текстов Цзочжуань автор статьи начинал думать совместно с А.Т. Габуевым в 2000–2001 гг. Они были частично изложены в письменном докладе А.Т. Габуева «“Цзо-чжуань”» как исторический источник: тип памятника (опыт системного анализа), 2001.
19. ↑ Шестизначная цифра указывает адрес сообщения Чуньцю Цзочжуань. Первые две цифры означают номер главы, вторые две, номер года правления луского гуна, третьи две — номер сообщения Чуньцю за данный год.
20. ↑ Виды действий, их классификация и анализ временных тенденций представлены в статьях Д.В. Деопика ([Деопик, 1999а, 1999б]).
21. ↑ Это и не «романизированная история», в памятнике не выражена развлекательная сторона, нет лирических отступлений, нет изображений бытовых сторон жизни, комических сцен и т.п.
22. ↑ Сходное мнение высказывал А.М. Карапетьянц, он считал, что источником Цзочжуань могли послужить позднейшие записи «старых преданий», не входивших (в силу особенностей памятника) в Чуньцю и бытовавших ранее в устной форме [Карапетьянц, 1999б; 341].
23. ↑ В этой связи уместно вспомнить работу Л.Д. Позднеевой «Ораторское искусство и памятники древнего Китая» и полемику с ней В.А.Рубина, а также работу, которую начал, но как кажется, не успел завершить К.В. Васильев по сопоставлению памятников, тем не менее, успевший сделать ряд ценных наблюдений и высказать ряд замечательных идей [Позднеева, 1959, Рубин, 1999, К.Васильев, 1998]. Он считал, что речи в Цзочжуань и Гоюй не представляют собой буквального «воспроизведения слов оратора», а являются переработкой в процессе написания всего имеющегося у авторов памятников материала [К.Васильев, 1998, с. 55].
24. ↑ В.С. Таскин при переводе Го юя использовал выражение «благородные мужи».
25. ↑ Чуньцю Цзочжуань богатейший источник и для анализа исторических реалий периода Чуньцю. С точки зрения метода такого анализа важно задать вопрос, на историческую реальность какой эпохи ориентируется памятник — эпохи создания или эпохи описания. Ведь, как уже говорилось, создание Цзочжуань относят к IV в. до н.э. (Чжаньго), а описываются события VIII–V вв. (Чуньцю). Особенно сложно установить временную принадлежность таких историческим реалий, как элементы материальной и духовной культуры, религиозные верования и политические воззрения, поскольку более ранние представления трансформируются под воздействием более поздних, до известной степени уподобляясь им. Надо учитывать и фактор «бессознательного осовременивания» реалий прошлого при передачи и записи сведений о них [Андреев, 2004, с. 41, 45]. Как представляется это редко учитывается.
26. ↑ Можно вспомнить наблюдение М.Л. Гаспарова, который писал, что важной чертой осмысления действительности в литературе ранне-государственного периода (у автора — рабовладельческой формации) является стремление отыскивать во всех явлениях закономерности, а не родственные, подобные человеческим, связи, как то предполагало мифологическое мышление предшествующего периода развития общества [Гаспаров, 1983, с. 306].
27. ↑ Цинши 卿士 — в период Западного Чжоу (1027–771 гг. до н.э.) название высшей должности при дворе чжоуского вана. В надписях на бронзовых сосудах записывается 卿事. В начале периода Чуньцю, после утери власти чжоуским ваном, реальное значение изменилось. Положение цинши занимал правитель одного из соседних дружественных царств, который до появления института гегемонии (первый гегемон — циский Хуань-гун, 685–643) представлял интересы чжоуского вана в отношении с правителями других царств. Указанные чжэнские правители занимали этот пост до смерти Пин-вана в 720 г. до н.э. После смерти Пин-вана эти полномочия были переданы правителю Восточного Го. Это не случайно. Из сообщения Сыма Цяня известно, что при отце Пин-вана чжоуском Ю-ване (781–771) глава княжество Го по имени Ши-фу уже занимал пост цин [Исторические записки, т.1, 2001, с. 203].