Цзинь пин мэй

«Цзинь пин мэй»^[1] («Цветы сливы в золотой вазе»), или «Цзинь, Пин, Мэй», – наиболее оригинальный, загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, вероятно, первый полностью созданный в XVI в. одним автором, скрывшимся под нераскрытым до сих пор псевдонимом Ланьлинский Насмешник (Ланьлин Сяо-сяо-шэн), и потому более трехсот лет носящий дополнительное или альтернативное название «Ди и ци шу» – «Первая удивительная книга».

Видимо, первые на русском языке и вполне адекватные характеристики «Цзинь пин мэй» были даны в начале XX в. в «Большой энциклопедии» под ред. С.Н.Южакова: «Роман – “История одного богатого сластолюбца”, может скорее назваться вымышленной биографией, чем романом, и если б его можно было перевести, он представил бы энциклопедию жизни в Срединном царстве. Автор ее был, вероятно, выдающийся гений: тонкость и последовательность в описании характеров, верное описание различнейших общественных кружков и событий, поразительное и неистощимое остроумие, иногда в полном смысле слова захватывающая поэзия и задушевность; но при этом сочинение это отличается (что и затрудняет перевод этого произведения на европейские языки), вместе со многими длиннотами, истинной страстью рисовать всю грязь в неприкрашенном виде без стеснений и обиняков» [Большая энциклопедия, т. 10, СПб., 1903, с. 790)], – и в книге В. Грубе (1855–1908) «Духовная культура Китая», где сказано, что это – написанный «китайским Рабле» «натуралистический нравоучительный роман, заслуживающий большого внимания как культурно-исторический документ. При мастерском изображении, полном остроумия, юмора и фривольности, доходящей до самого наглого цинизма, книга верно и откровенно изображает испорченное до мозга костей общество» [Грубе, 1912, с. 76].

Состоящий из 100 глав и порядка миллиона иероглифов эротико-бытописующий роман посвящен событиям, связанным с сюжетом другого великого романа, «Шуй ху чжуань» («Предание о речных заводях»/«Речные заводи») (XIV в.) [Ши Най-ань, т. 1, 2, 1955], случившимся с 9 сотнями персонажей в 1112–1127 гг., в эпоху Сун (Х–XIII вв.), ознаменованную расцветом традиционной китайской культуры. Этот период китайской истории Н.И. Конрад (1891–1970) квалифицировал как Ренессанс, несмотря на то, что в эту же эпоху государственные устои рушились под натиском варваров чжурчжэней (в соответствующем топониме нюй-чжэнь первый иероглиф нюй релевантно тематике и заглавию романа имеет значение – «женщина»). Именно ими была основана династия Цзинь – Золотая (очевидная аллюзия – «Цзинь пин мэй»), в 1127 г. приведшая к гибели Северную Сун. Роман же был написан в конце эпохи Мин (XIV–XVII вв.), когда эта культура дошла до предела в своем развитии и вновь находилась на пороге крушения под напором потомков чжурчжэней – завоевателей из Маньчжурии, что в целом обусловило характерное для «Цзинь пин мэй» органическое соединение черт классицизма и декаданса.

Несмотря на то что в этот период творили такие экстравагантные мыслители и писатели, как Ван Гэнь (1483–1541), Хэ Синь-инь (1517–1579), Сюй Вэй (1521–1593), Ли Чжи (1527–1602), которых публично называли безумцами и развратниками, и царило максимальное интеллектуальное разнообразие, даже некоторые высоколобые поклонники «Цзинь пин мэй», старые китайские эрудиты, столкнувшиеся в начале XVII в. с неопубликованной рукописью романа, отказывали ему в напечатании, прятали под спуд (Шэнь Дэ-фу, 1578–1642) или даже предлагали его сжечь (Дун Ци-чан, 1555–1636), считая абсолютно неприличным. Официально «Цзинь пин мэй» был включен в список запрещенных книг при следующей маньчжурской династии Цин (1644–1911), о чем гласили регулярно выпускавшиеся специальные указы (1687, 1701, 1709, 1714, 1724, 1725, 1736 гг. и др.). В 1869 г. генерал-губернатор провинции Цзянсу запретил публикацию не только самого романа, но и его продолжений. До сих пор свободное обнародование его полного текста в КНР практически запрещено.

Хотя всем современным китайцам известно сочетание из трех иероглифов, образующих название «Цзинь пин мэй», мало кто из них держал в руках само это произведение, а не его переделку или адаптацию. При этом к настоящему времени вокруг «Цзинь пин мэй» в рамках специальной научной дисциплины «цзинь сюэ» («учение о “Цзинь [пин мэй]”») выстроился могучий арсенал исследовательской и справочной литературы, издаваемой поразительными для этого жанра тиражами, доходящими до десятков и даже сотни тысяч экземпляров [см., например: Цзинь пин мэй цзыляо хуйбянь, 1985/1986]. Достаточно сказать, что ему посвящены уже несколько специальных словарей [Бай Вэй-го, 1991/2000; Ши Чан-юй, Инь Гун-хун, 1988; Цзинь пин мэй цыдянь, 1988; Цзинь пин мэй цзяньшэн…, 1989; Цзинь пин мэй цзяньшэн…, 1990]. Однако доступ к полному, некупированному тексту романа в КНР ограничен не только для широких кругов читателей, но и для многих специалистов.

До сих пор не найден автограф «Цзинь пин мэй». В этих условиях выявление аутентичного текста романа осложнено наличием по крайней мере трех типов его первоначальных изданий, которые различаются между собой широким спектром расхождений в амплитуде от собственно текстуальных до наличия или отсутствия предисловий, примечаний, иллюстраций и различия в указании авторства и названиях всего произведения и его глав.

Более чем за три века до М.А. Булгакова, заметившего устами своего героя, что «рукописи не горят», Ли Чжи в 1590 г. написал осужденную на аутодафе, но сохранившуюся «Книгу для сожжения» («Фэнь шу»), а другой известный литератор, Юань Чжун-дао (1570–1623), в 1614 г. выразил подобную мысль в связи с «Цзинь пин мэй»: «Если книгу сжечь, все равно от нее что-то останется» [Цзинь, Пин, Мэй, т. 1, 1994, с. 48; то же: Воскресенский, 2006, с. 448]. Тем не менее авторская рукопись романа, как будто, не сохранилась, зато на сегодняшний день специалисты располагают образцами полутора десятков его различных изданий, увидевших свет в период между 1617 г. и концом XVII в. При этом достоверно известно на основании свидетельств современников и данных текстологической реконструкции, что общее число изданий в указанный промежуток времени было значительно большим, хотя и установленная цифра выглядит весьма внушительно, если учесть объем текста и его характер, вызывавший даже у некоторых поклонников книги стремление к ограничению ее распространения, а у противников – к запрету и истреблению.

Произведение № 1 китайской «непристойной литературы», в противоположность, скажем, «Девичьей игрушке» И. Баркова, циркулировало в печатном виде. На сегодняшний день неизвестны его рукописи, более древние, чем типографские издания. Апогей подобного положения вещей – отдельная публикация купюр, известная, например, как приложение к шанхайскому изданию 1935 г. Прочтенные в виде самостоятельного текста, эти примерно 20 тысяч иероглифов (что по объему больше Конфуциева «Лунь юя») напоминают экспериментальную прозу какого-нибудь эротического авангардиста.

В комплексе общекультурных причин, обусловивших такое положение дел, действовал и экономический фактор. Стоимость рукописи «Цзинь пин мэй» могла на порядок превосходить цену дома и слуги, и в первых же свидетельствах о появлении таковой в начале XVII в. содержится указание на чрезвычайную выгодность ее напечатания.

По-видимому, первое (не сохранившееся) печатное издание книги было выпущено в 1610/1611 г. в Сучжоу, о чем сообщил один из первых читателей и рецензентов романа – Шэнь Дэ-фу в “Вань-ли е хо бянь” («Добытое в миру [в период] Вань-ли», букв. «Сочинение о своевольных приобретениях [в период] Вань-ли [1573–1619]») [Цзинь, Пин, Мэй, т. 1, 1994, с. 50; то же: Воскресенский, 2006, с. 449]. Там же он отметил отсутствие в оригинале, переписанном у Юань Чжун-дао, 53–57 глав, которые, однако, появились в печатном издании со следами другого («поддельного») авторства и «уского» (сучжоуского) диалекта. Специалисты признают, что данная часть романа, в особенности гл. 53–54, дошла до нашего времени со значительными интерполяциями. После исследований Нагасава Кикуя (1948) и Сунь Кай-ди (1957), считавшего автором «Цзинь пин мэй» сановника и литератора Ли Кай-сяня (1502–1568), сохранившиеся 15 изданий XVII в., включая одну рукописную копию, принято делить на три группы, первая из которых содержит самую раннюю и пространную версию романа, а вторая и третья – более позднюю, сокращенную и тщательнее отредактированную.

Первую группу составляют три издания, относящиеся к категории «цы-хуа» – «повествование со стихами [под музыку]/романсами». Древнейшее из них, почти полное в 10 цз. и 20 книгах, датируемое 1617/1618 г., было обнаружено в провинции Шаньси в 1931/1932 г. и приобретено Пекинской библиотекой. В 1933 г. его фотолитографическая перепечатка с восполнением трехстраничной утраты из гл. 52 и приложением 200 иллюстраций из другого издания была осуществлена от имени «Общества по изданию древней фривольной литературы» (Гу и сяошо каньсин хуй) для подписчиков в количестве 100/120 экз. В Пекине в 1957 г. она была повторена двухтысячным тиражом, а третий раз так же факсимильно и малотиражно воспроизведена в 1989 г., продолжая оставаться одним из раритетов спецхранов КНР. В наборном варианте с купюрами непристойных пассажей этот текст лег в основу большинства современных изданий, а его оригинал после вызванного войной перемещения в США был возвращен на Тайвань в 1975 г.

В данном издании основному тексту предшествуют три предисловия, два поэтических эпиграфа, состоящих из восьми и четырех цы (стихотворений/романсов), и оглавление [Цветы сливы…, 1977; то же, 1986; то же, 1993; то же, 1998; Цзинь…, 1994]. В заголовках первого цикла стихов и оглавления к названию романа прибавлено определение синь-кэ – «новоизданный», свидетельствующее о существовании более раннего издания. Первое предисловие (сюй), отсутствующее во всех других изданиях и подписанное псевдонимом Синь-синь-цзы (Весельчак, Веселый философ), сообщает, что «предание/жизнеописание» (чжуань) «Цзинь пин мэй» создал Ланьлин Сяо-сяо-шэн (Ланьлинский Насмешник, Смеющийся студент из Ланьлина). Некоторые специалисты считают оба псевдонима относящимися к одному и тому же лицу. Ланьлин – совр. уезд Исянь пров. Шаньдун, что соответствует широкому использованию в романе шаньдунского диалекта, на котором, согласно Лу Синю, написаны все его диалоги. В.С.Манухин [Манухин, 1979; то же: Цзинь…, т. 1, 1994, с. 34–35] предпочел видеть в этом топониме символический смысл – «хмельное вольномыслие», «веселое бражничество», поскольку Ланьлин, как Бургундия или Шампань, ассоциируется с пристрастием его обитателей к выпивке. При подобном подходе вслед за Д.Т. Роем [Roy, 1981] можно предположить и намек на самого известного в Китае ланьлинца – правившего этим городом и похороненного там философа Сюнь-цзы (313/290–238/215 до н.э.), прославившегося тезисом о злой природе человека (художественно продемонстрированным в «Цзинь пин мэй» описанием всех видов порочности) и в конце жизни объявившего себя сумасшедшим.

Псевдонимом Насмешник (Сяо-сяо-шэн) подписан также текст к гравюре № 22 из позднеминского, синхронного «Цзинь пин мэй», эротического альбома «Хуа ин цзинь чжэнь» («Изящные схватки в цветочном лагере»), который был переведен и опубликован Р. ван Гуликом в 1951 г.

Второе предисловие – «Заключение/колофон» (ба) подписано псевдонимом Нянь-гун (Двадцати[штриховый], Князь Двадцатки), возможно, скрывающим под собой Юань Хун-дао (1568–1610), который в «Шан чжэн» («Правила застолья», букв. «Правление кубками») определил роман как «неканоническую классику» (и дянь). В нем автор «предания/жизнеописания» назван «крупным деятелем» (цзюй гун) периода Цзя-цзин (1522–1566), что совпадает с характеристикой «великий знаменитый муж» (да мин ши) в «Вань-ли е хо бянь» («Добытое в миру [в период] Вань-ли») Шэнь Дэ-фу.
Третье предисловие (сюй) подписано псевдонимом Нун-чжу-кэ (Гость, Играющий жемчужиной) из Дун-у (Восточного У, т.е. Сучжоу), предположительно принадлежащим Фэн Мэн-луну (1574–1646), и датировано «последним зимним месяцем [года] дин-сы [периода] Вань-ли», продолжавшимся с 28.12.1617 по 26.01.1618.

Остальные издания первой группы, находящиеся в Японии, производны от первого и сохранились в неполном виде. Следующая публикация этого наиболее близкого к оригиналу текста появилась только через триста лет – в 1933 г. А в трехвековой промежуток доминировала другая, значительно отличающаяся от этого текста версия. Она представлена второй, наиболее многочисленной группой изданий, обобщенно датируемой самым концом правления династии Мин – периодом Чун-чжэнь (1628–1644). Для этих изданий характерно: членение на 20 цзюаней и присутствие в заглавии самоопределения «новоизданное» (синь-кэ); приложение «роскошных иллюстраций» (сю-сян) и «критических примечаний» (пи-пин); минимализация напевных рифмованных текстов и шаньдунских диалектизмов для большей, по мнению Чжэн Чжэнь-до (1898–1958), понятности жителям южного Китая; сокращение бытовых описаний, драматических диалогов и авторских обращений; бóльшая упорядоченность в названиях глав и сюжетных линиях, а также иные пролог и зачин. В прологе обобщенно говорится о любви, а не о роли женщин в судьбах древних полководцев конца III в. до н.э. Лю Бана и Сян Юя, а в зачине повествование начинается не с пересказа истории персонажа другого романа, У Суна, изложенной в гл. 23–27 полной (120-главной) версии «Шуй ху чжуань», а с рассказа о самом главном герое Симэнь Цине и связанных с ним эпизодах, присутствующих в гл. 10–11 варианта «Цы-хуа».

Предположительно редактором этой сокращенной версии был Ли Юй (1611–1679?), что подтверждается его псевдонимом Хуй-дао-жэнь (Человек Возвратного Пути), стоящим под стихотворением/романсом (цы), заключающим вводный том из 101 иллюстрации (по одной к 99 главам и две к последней) в 20 томном издании «Синь-кэ сю-сян пи-пин Цзинь пин мэй» («Новоизданный роскошно иллюстрированный с критическими примечаниями «Цзинь пин мэй»), хранящемся в Столичной библиотеке Пекина, а также прямым указанием на «авторство господина Ли Ли-вэна», т.е. Ли Юя, в изданиях третьей группы. Из семи старопечатных изданий, хранящихся в Фонде китайских ксилографов Института востоковедения РАН, два (1695) указывают авторство Ли Ли-вэна (Каталог, 1973, № 2098, 2099).

Наиболее известное издание второй группы – 36-томное с 200 иллюстрациями (по две к каждой главе) из коллекции Ма Ляня, хранящееся в библиотеке Пекинского университета. С ним Чжэн Чжэнь-до сопоставил первые 33 главы новонайденного «Цы-хуа» и опубликовал полученные текстологические результаты в Шанхае в 1935–1936. Они воспроизведены в тайбэйском издании «Цзинь пин мэй цы-хуа» (1960). Продолжение этого труда Чжэн Чжэнь-до погибло в японской бомбардировке 1937 г. В 1989 г. издательством Пекинского университета был выпущен факсимильный репринт экземпляра Ма Ляня, который поступил в закрытую продажу, но, во-первых, по неимоверной цене, примерно равной 150 долларам США, что тогда составляло несколько средних месячных зарплат, и, во-вторых, только для профильных специалистов, т.е. литературоведов и филологов, с ученым званием не ниже профессорского. В том же году шаньдунским издательством «Ци-Лу шу шэ» («Ци-луское книжное общество») этот текст был опубликован наборным способом.

Третью группу составляют издания, основанные на краткой версии второй группы в редакции и с обширными примечаниями, комментариями и дюжиной вводных статей (всего более 100 тыс. иероглифов) Чжан Чжу-по (Чжан Дао-шэнь, 1670–1698), усматривавшего в романе сложную символическую конструкцию, отражающую буддийскую концепцию страданий (ку, санскр. дукха) в мире иллюзорных (хуань, санскр. майя) превращений (хуа) и конфуцианскую концепцию противостоящей этому сыновней почтительности (сяо). В последнюю четверть ХХ в. оригинальное комментаторское творчество и незаурядная личность Чжан Чжу-по стали предметом подробных исследований как китайских [Цзинь…1985/1986; У Гань, 1987], так и западных ученых [Roy, 1977;; Plaks, 1986], что, в частности, стимулировала находка в 1984 г. его жизнеописания, созданного в 1721 г. его младшим братом – Чжан Дао-юанем [см. русский перевод Д.Н. Воскресенского вместе с двумя его же вводными статьями к «Цзинь пин мэй»: Цзинь, Пин, Мэй, т. 2, 1994, с. 467–473; Воскресенский, 2006; английский перевод части статей, включая самую большую о «методе чтения» (ду фа) романа: Roy, 1977; Chang Chu-p`o…, 1990). Первое подобное издание, в котором роман назван «Первой удивительной книгой» («Ди и ци шу») и нет деления на цзюани, увидело свет в 1695 г., что, в частности, следует из предисловия (рус. пер. Д.Н. Воскресенского) [см.: Цзинь, Пин, Мэй, т. 1, 1994], подписанного Се И из Кабинета Болотного журавля (Гао-хэ-тан), идентифицируемым с Чжан Чао (1650 – ок. 1703).

Там же автором романа назван известный сановник и литератор Ван Ши-чжэнь (1526–1590), т.е. подтверждено предположение, впервые высказанное Сун Ци-фэном в 70-е гг. XVII в. в «Бай шо» («Мелкие рассказы») и считавшееся раскрывшим намек Шэнь Дэ-фу на «великого знаменитого мужа». Отсюда пошла пользовавшаяся доверием до начала ХХ в. легенда о том, что Ван Ши-чжэнь создал эту книгу с конкретной целью высмеять или/и даже убить (натурально напитав ее страницы ядом) погубителя своего отца – крупного сановника Янь Ши-фаня (1513–1565), якобы выведенного в образе Симэнь Цина), сына всесильного вельможи Янь Суна (1480–1565), прототипа Цай Цзина, или знаменитого литератора и ученого Тан Шунь-чжи (1507–1560). Этой легендой обусловлена и традиционная датировка написания романа 60-ми гг. XVI в.

Два подобных издания с указанием авторства Ли Юя были воспроизведены в сянганском (гонконгском) 8-томнике в 1975 г. Переиздание 20-томника с аналогичной атрибуцией авторства, выпущенного «Кабинетом Здешнего присутствия» («Цзай-цы-тан»), вышло в Тайбэе в 1981 г. Выпущенное «Печатней Главной резиденции» («Бэнь я цан бань») 36 томное издание этого типа с 200 иллюстрациями было переиздано в 1987 г. «Ци-луским книжным обществом» наборным способом и с сокращениями.

В целом, по мнению одних специалистов (например, Оно Синобу: Ono Shinobu, 1963, рус. пер.: Цзинь, Пин, Мэй, т. 3. Иркутск, 1994, с. 474-488), краткая версия – продукт переработки пространной, по мнению других [например: Hanan, 1962; Wrenn, 1967], – обе порознь производны от утраченного оригинала. В найденном в 1979 г. заключении/колофоне Се Чжао-чжэ/чжи [см. пер. Д.Н. Воскресенского: Цзинь, Пин, Мэй, т. 2. Иркутск, 1994, с. 473–475; Воскресенский, 2006] сообщается, возможно, о таком манускрипте, состоящем из нескольких миллионов слов в 20 цзюанях.

С самого начала в публикациях краткой версии существенную роль стали играть специально отмечаемые в заглавиях иллюстрации, по одной или по две соотносимые с каждой главой и разнесенные по тексту или сведенные в отдельный том. В первом же современном издании «Цы-хуа» (1933) к древнейшему тексту был присоединен самый ранний, созданный в конце эпохи Мин и присутствующий в изданиях второй группы набор из 200 высокохудожественных графических иллюстраций, около четверти которых – откровенно эротического характера. Эти иллюстрации были полностью воспроизведены в Германии (пер. на нем. яз. Ф. Куна с коммент. Б.Л. Рифтина) [см.: Kin Ping Meh…, 1988] и во Франции (пер. на фр. яз. А. Леви) [см.: Fleur en Fiole d’Or…, 1985] и частично – в русском издании (пер. В.С. Манухина) [Цветы сливы…, т. 1, 2, 1977/1986/1993]. На 19 гравюрах (к гл. 1, 2, 4, 7, 22, 30, 31, 35, 37, 38, 41, 44, 46, 47, 48, 59, 64, 82, 83) запечатлены имена шести художников-резчиков: Хуан Цзы-ли и Хуан Жу-яо из знаменитого рода мастеров книжной иллюстрации Хуан, Лю Ци-сянь и Лю Ин-цзу, Хун Го-лян и Сюань Мяо.

Самый художественно изощренный, изначально, по-видимому, многоцветный и столь же эротически откровенный набор из 200 анонимных иллюстраций, созданный в эпоху Цин (середина XVII – начало XX вв.) и получивший известность под названием «Двести прекрасных картин из драгоценностей Цинского дворца» («Цин гун чжэнь бао би мэй хуа»), сохранился только в черно-белой фотолитографической копии начала ХХ в. и был воспроизведен в издании «Цзинь пин мэй» 1935 г. под редакцией Ши Чжэ-цуня, а также частично, с купюрами эротических изображений, – в специальном издании «Цин гун чжэнь бао би мэй хуа» в КНР (Тайюань, 1993). Российскому читателю большая часть этих иллюстраций (126 к 63 главам) без каких-либо изъятий, но в графической прорисовке доступна в незаконченном (отсюда неполнота комплекта) издании романа 1994 г., а небольшая сугубо эротическая их подборка в максимально близком к оригиналу виде сопровождает публикацию двух (51 и 52) его полных глав (впервые без цензурных купюр) в тематическом сборнике «Китайский эрос» [см.: Китайский эрос, 1993].

Приблизительно за четыре века своего существования роман «Цзинь пин мэй» был издан в Китае не менее сорока раз. К этому можно добавить список переводов на десяток с лишним иностранных языков, первым из которых был маньчжурский (1708) [см. пер. на рус. яз. Д.Н. Воскресенского китайского предисловия, подписанного псевдонимом Гу-гу: Цзинь, Пин, Мэй, т. 1, 1994, с. 53–56; Воскресенский, 2006], осуществленный, по преданию, принцем крови, одним из братьев императора Канси (1662–1722), и послуживший основой для монгольского перевода. С китайского первоисточника роман был переведен на японский, вьетнамский и малайский языки. Версия «Цы-хуа» почти полностью была впервые переведена на японский Оно Синобу и Тида Куити и издана в Токио в 1959–1960 гг., после чего и несколько раз переиздавалась в трех и десяти томах [см., например: Кимпэбай…, 1973–1975]. Ее полный японский перевод в 4-х томах осуществил также Окамото Рюдзо и издал в Токио в 1971 г. [см. переиздание: Кимпэбай цзэнъяку, 1979].

Первым на Западе переводом стал французский [Soulié de Morant, 1912], весьма сокращенный и приглаженный, явившийся, однако, основой для целого ряда других западных переводов, в частности англоязычных: The Adventures…, 1927; The Harem…, [S.d.]; The Love Pagoda…, 1968. Также усеченный почти наполовину перевод с издания 1695 г. вышел из-под пера блестящего немецкого переводчика Ф. Куна (1884–1961) в Лейпциге в 1930 г. Он оказался настолько удачным, что и сам многократно переиздавался, и был переведен на английский, французский, голландский, итальянский, шведский, финский, чешский языки, а английский перевод Б. Миэла с предисловием А. Уэйли (1939) и французский Ж.-П.Поре с предисловием П. Лавиня (1949) также неоднократно переиздавались. На немецком языке появился и первый полный перевод романа с издания периода Чун-чжэнь, начальные два тома которого братья Отто и Артур Кибат опубликовали в Готе в 1928 и 1932 гг. С приходом фашистского режима издание прервалось и в виде 6 томника (с отдельным томом примечаний) увидело свет уже в Швейцарии (Цюрих, 1967–1983). Значительно меньший по объему, но в два раза больший, чем у Ф. Куна, почти полный английский перевод (с обсценными пассажами на латыни) в 4-х томах выпустил в Лондоне в 1939 г. Ф.К.К. Эджертон, пользовавшийся консультациями знаменитого писателя Лао Шэ, в 1924–1930 гг. преподававшего китайский язык в Лондонском университете. В нью-йоркском переиздании 1972 г. скрытые латынью вольности были освещены по-английски с помощью Дж.М. Франклина. Проект публикации в 5 и томах первого английского перевода «Цы-хуа» с комментариями осуществляет в Принстонском университете американский синолог Д.Т. Рой (1933 г.р.), к настоящему времени выпустивший три тома (1993, 2001, 2006), а ранее исследовавший комментарии Чжан Чжу-по и представивший на посвященную «Цзинь пин мэй» конференцию в Индианском университете (США, Блумингтон, 12.05.1983) доклад с доводами в пользу принадлежности авторства романа знаменитому драматургу Тан Сянь-цзу (1550–1616).

В России, по свидетельству Б.Л. Рифтина, в 1950-е гг. к переводу романа приступил Г.О. Монзелер (1900–1959), но вскоре скончался. Тогда же им занялся В.С. Манухин (1926–1974), в 1969 г. завершивший первый на Западе почти полный перевод версии «Цы-хуа» объемом около 100 а.л. Этот труд в 2-х томах с предисловием Б.Л. Рифтина и при участии Л.П. Сычева, пробившись сквозь цензурные рогатки Главлита и китаеведческого подотдела ЦК КПСС, вдвое сокращенный, с купированными фрагментами, наполовину в пересказе издательского редактора С.В. Хохловой увидел свет лишь через три года после смерти переводчика, в 1977 г., а затем в том же оскопленном виде переиздавался в 1986, 1993 (однотомником) и в 1998 г. После пилотной публикации двух восстановленных и доработанных глав «Цы-хуа» [см.: Китайский эрос, 199З] также под редакцией А.И. Кобзева было начато полное издание перевода В.С. Манухина с восполнением оставленных им лакун и академическим приложением подробных примечаний, комментариев и исследовательских работ отечественных и зарубежных авторов. Однако работа над изданием была прервана на третьем томе, охватив примерно три пятых текста, что, в частности, было связано со смертью одного из участников этого проекта – В.С. Таскина (1917–1995). В результате пальма первенства в публикации на европейских языках полного перевода «Цы-хуа» перешла к прекрасному французскому двухтомнику в переводе А. Леви [Fleur en Fiole d’Or…, 1985] с предисловием Р. Этьембля в серии мировой классики «Bibliothèque de la Pléiade», открывающейся Библией и Кораном.

«Цзинь пин мэй» – мировой шедевр самого высокого разряда, книга, которую можно поставить в один ряд с поэмами Гомера, «Божественной комедией», «Гаргантюа и Пантагрюэлем», пьесами Шекспира, «Дон Кихотом». В жанровом аспекте китайское произведение также способно конкурировать с каждым из указанных шедевров Запада, поскольку сочетает в себе качества романа, поэмы и драмы. Собственно говоря, жанровая квалификация «Цзинь пин мэй» как романа достаточно условна. Это синтетическая форма высочайшей степени сложности, которая при самой простой дифференциации представляет собой строго организованное сочетание более тысячи поэтических текстов, образующих свою собственную иерархию по категориям и степеням регулярности, переходя на пределе в ритмическую прозу, драматических диалогов, задающих архитектонику отдельных глав и сопровождаемых необходимыми ремарками, и прозы (в максимальной амплитуде от бытописания до пересказа буддийских канонов и научных трактатов).

Лишенный, с одной стороны, психологизма классического западного романа, а с другой – морализаторского пуризма классического восточного романа, объективистско-описательный, «бихевиористичный» стиль «Цзинь пин мэй» создает парадоксальное ощущение модернизма, ибо гармонирует в этом с новейшими антиэйдетическими, сенсуализирующими тенденциями, возобладавшими на Западе после коммуникационной революции второй половины ХХ в. Используя современную лексику, можно назвать «Цзинь пин мэй» первой «мыльной оперой» в 100 серий, т.е. глав – «хуй» (в полном соответствии с жанром сериала слово это буквально означает «повторные действия»).

Большинство приводимых в «Цзинь пин мэй» стихотворений предназначены для исполнения под музыку, их сопровождают ссылки на соответствующие мелодии. Более того, указание на песенный жанр цы содержится в самом названии «Цзинь пин мэй цы-хуа». Этот многослойный текст одновременно способен играть роль научного справочника практически по любым социально-экономическим и культурно-бытовым аспектам жизни китайского общества эпох Сун и Мин, т.е. всей первой половины 2-го тысячелетия н.э.

Подобное сочетание несочетаемого точнее всего было бы определить как энциклопедию китайской жизни в Средние века.

Тут «энциклопедичность» – элемент научной дефиниции в сравнении с поэтической гиперболой аналогичной аттестации «романа в стихах» А.С. Пушкина. На основе разнообразнейших фактических данных, содержащихся в «Цзинь пин мэй», можно написать целую серию исторических диссертаций. А поражающие западного читателя бесконечные подробности описания блюд, одеяний, интерьеров и т.п. ассоциируются не только со справочно-энциклопедической литературой, но и со сценарными ремарками, порождая странное ощущение, что это произведение самим богом предназначено для экранизации и подготовлено к воплощению в телевизионном сериале еще до изобретения телевидения и даже кинематографа.

Как бы предуведомляя своим появлением о «конце прекрасной эпохи» Мин, «Цзинь пин мэй» явился первым в Китае авторским романом, т.е. представил собой первый вполне оригинальный образец высшей формы литературного творчества, мистическим образом совпавший по времени появления на свет с произведениями таких апостолов новоевропейской литературы, как Шекспир и Сервантес. И так же как с этими славными именами, с ним связана проблема авторства. С одной стороны, его безымянного автора называют «знаменитым мужем» (мин ши) своего времени и «почтенным ученым», или «старым конфуцианцем» (лао жу), и среди его возможных создателей фигурируют крупнейшие литераторы Китая XVI–XVII вв., а с другой стороны, высказывается и прямо противоположное мнение о безвестном авторе, представителе низов общества, и в качестве претендента на авторство называется простолюдин, слепой сказитель Лю Шоу (Лю Девятый). Список кандидатов на эту роль ныне уже охватывает около четырех десятков имен. В нем значатся такие известные персоны, как Ван Ши-чжэнь, Ли Юй, Ли Чжи, Сюй Вэй, Ли Кай-сянь, Тан Сянь-цзу, Шэнь Дэ-фу, Цзя Сань-цзинь (1543–1592), Ту Лун (1542–1605), Фэн Мэн-лун, Се Чжэнь (1495–1575), Ли Сянь-фан (1510–1594) и др. При этом некоторые специалисты (Пань Кай-пэй, 1954; Сюй Шо-фан, 1984) утверждают, что «Цзинь пин мэй» не оригинальное творение одного гения, а продукт коллективного творчества – конгломерат разнородных текстов, исполнявшихся под музыкальный аккомпанемент бродячими чтецами и в дальнейшем обработанный просвещенными литераторами.

Как это нередко бывает в китайской литературе, не единственно и название романа. Он известен под заглавиями «Первая удивительная книга», «Четвертая из четырех великих удивительных книг», «Один из восьми литературных шедевров», «Зерцало многоженства» и др. Но, разумеется, его главное имя – таинственно-многозначное «Цзинь пин мэй», даже экзотически дешифруемое как каламбур, построенный на иероглифической омонимии: «Ныне критикую Мэй [Го-чжэня, 1542–1605]». В самом тексте романа можно усмотреть некоторые лексические основания для трактовки этого названия как аббревиатуры имен трех его героинь – Цзинь-лянь, Пин-эр и Чунь-мэй. Например, в завершающем весь текст стихотворении Пин-эр и Чунь-мэй обозначены биномом Пин-Мэй.

Данная интерпретация заглавия «Цзинь пин мэй» была изложена еще в 1614 г. Юань Чжун-дао на основании прочтения половины неопубликованной рукописи. Такая же точка зрения отражена в предисловии Нун-чжу-кэ, согласно которому эти три героини выделены заглавием как олицетворения порока, греха и разврата. Однако в подобной мотивировке смущает неэксклюзивность их выделения, порождающая простой вопрос: почему именно им отведена такая роль? Ведь носителями указанных качеств переполнены страницы «Цзинь пин мэй». И даже в минимальном наборе таковых, представленном в упомянутом завершающем роман стихотворном резюме, фигурируют еще главный герой Симэнь Цин и его зять Чэнь Цзин-цзи. Элиминация Симэнь Цина из названия «Цзинь пин мэй» напоминает усекновение Д`Артаньяна в названии «Три мушкетера». Определенную компенсацию можно видеть в любопытном предположении А. Леви (1985), что жаргонное значение «пенис», присущее иероглифу «хуа» [1] из бинома «Цы-хуа», превращает включающее его в себя полное название романа во вполне соответствующий сюжету образ, рисующий похождения мужского уда, наподобие «Носа» Н.В. Гоголя или «Садов Приапа» А.И. Васинского. Но более интересен другой вопрос: почему прямого заглавного поименования удостоились лишь особы женского пола? Продолжив проведенную аналогию, можно заключить, что ситуация тут такова, как если бы «Три мушкетера»” назывались «Миледи, королева и мадам Бонасье». Для объяснения отмеченной странности затенения главного героя и даже всего мужского пола нужно будет признать, что выведенные на первый план имена имеют более чем просто номинативную семантику, обобщенно указывая на женское начало инь как универсальный источник деструкции. Далее следует предположить, что перворазрядная значимость имен Цзинь-лянь, Пин-эр и Чунь-мэй обусловлена особым смыслом самих составляющих их иероглифов, обнаруживающих ту же триаду категорий – «порок», «грех», «разврат», о которой писал Гость, Играющий жемчужиной.

Имя Пань Цзинь-лянь – прозрачная реминисценция исторического анекдота о происхождении обычая бинтовать женские ножки. Правитель династии Ци – Дун-хунь-хоу (498–501) приказал устлать землю изготовленными из золота лепестками лотосов, чтобы на них танцевала его конкубина Пань-фэй. При этом он восторженно восклицал: «Каждый ее шаг рождает лотос». Отсюда пошло выражение «золотой лотос» (цзинь лянь) как обозначение забинтованной женской ножки. Последняя в традиционном Китае считалась одним из наиболее привлекательных сексуальных объектов. Прямое значение имени Пин-эр – «пузырек», «бутылочка» – совершенно явно связано с ктеической символикой и неизбежной греховодностью этого «сосуда» зла, наделенного отверстием, ведущим в ад. Наконец, в биноме Чунь-мэй иероглиф чунь («весна») – один из главных терминов, определяющих всю эротическую сферу со всеми ее непристойностями, а мэй («слива», «абрикос муме») – символ как романтического зарождения чувственности – цветущая весной слива, так и откровенной сексуальности, проституции вкупе с ее позорным завершением – «цветущими» шанкрами сифилиса.

Таким образом, три полных женских имени способны символически передать идею чрезвычайной половой распущенности, ставшей смертным грехом. Однако кажется, что иероглифическая триада цзинь, пин, мэй призвана обозначить не три разновидности или стороны одного порока, а три различных порока, т.е. корыстолюбие, пьянство и сластолюбие. Определенным подтверждением этому может служить использование в качестве поэтического эпиграфа к «Цзинь пин мэй» «четырех романсов (цы) о пристрастиях»: «Пьянство», «Похоть», «Алчность», «Спесь».

Появление тут четвертого элемента – видимо, прежде всего формальный результат привлечения четверичной стихотворной структуры. Впрочем, с содержательной точки зрения последний «романс» по аналогии с тезисом «Гордыня – мать всех грехов» можно считать структурным элементом более высокого порядка, т.е. своеобразным обобщением, тем более что он озаглавлен иероглифом ци, имеющим самый общий психосоматический и даже космологический смысл – «пневма», а потому способным здесь выражать не только отдельный порок спесивости или гневливости, который, согласно даосскому классику Чжуан-цзы (IV в. до н.э.), «запутывает сердца», но и универсальную духовно-нравственную дефективность. Именно это имел в виду Ван Ян-мин (1472–1529), крупнейший философ эпохи Мин, создатель интеллектуальных предпосылок появления «Цзинь пин мэй», когда утверждал, что «преступлениям гордыни несть числа».

В связи с затронутым формальным аспектом стоит заметить, что «Цзинь пин мэй» входит в «четверку великих удивительных книг» (сы да ци шу), т.е. самых выдающихся романов в истории традиционной китайской литературы. Остальные три – «Описание трех царств»/«Троецарствие» («Сань-го чжи») [Ло Гуань-чжун, 1954], «Предание о речных заводях»/«Речные заводи» («Шуй-ху чжуань») [Ши Най-ань, 1955] и «Записки о путешествии на запад»/«Путешествие на запад» («Си-ю цзи») [У Чэн-энь, 1959]. Впоследствии к ним был присоединен «Сон в красном тереме» («Хун-лоу мэн») [Цао Сюэ-цинь, 1958]. Кроме безусловной ценностно-содержательной обоснованности создания подобного объединения в нем присутствует и явный формализующий момент, столь характерный для китайского менталитета и его нумерологической методологии (сяншучжи-сюэ).

Во-первых, на самой поверхности лежит тот факт, что приведенные в транскрипции оригинальные названия всех пяти «удивительных книг» состоят из трех иероглифов, обнаруживая хорошо известную текстологическую и общеметодологическую структуру «троиц и пятериц» (сань у). Здесь все троичные сочетания иероглифов подчинены формуле 2 + 1, отраженной в транскрипциях названий посредством дефиса. Иначе говоря, два первых знака образуют одну смысловую единицу, а последний – другую. Это формальное наблюдение позволяет предположить, что принятая в русском переводе трактовка названия романа как словосочетания по указанной формуле 2 + 1 («Цзинь-пин мэй» = «[Цветы] сливы [в] золотой вазе», где «золотая ваза» = цзинь пин = 2, а «[цветы] сливы» = мэй = 1) своим утверждением обязана клиширующей аналогии с названиями остальных шедевров китайской литературы, вместе с ним стандартно сокращаемых до биномов «Сань го», «Шуй ху», «Си ю», «Цзинь пин», «Хун лоу» и укладывающихся в пятичленную схему. Причем самая близкая и продуктивная аналогия тут носит ретроспективный характер, относясь к заглавию позднее написанного «Сна в красном тереме».

Во-вторых, уложенные в пятеричную матрицу классические китайские романы уже на новом, более высоком уровне приводят к идее «пяти элементов» (у син), которые, очевидно, могут быть с ними поэлементно соотнесены. В принципе любой пяти- или четырехчленный комплекс в традиционной китайской культуре эксплицитно или имплицитно соотносится с методологемой пяти элементов, которая может быть редуцирована до четверицы с подразумеваемым центральным членом, вроде «четырех стран света» (сы фан). В заглавиях всех пяти «удивительных книг» на первом месте стоят иероглифы, непосредственно обозначающие какой-то из пяти элементов или его стандартный коррелят. В наиболее удобной пространственной схематизации романы можно расположить следующим образом: «Описание трех царств»/«Троецарствие» – на востоке (число 3 соответствует дереву и востоку), «Сон в красном тереме» – на юге (красный цвет – атрибут огня и юга), «Предание о речных заводях»/«Речные заводи», начинающиеся знаком «вода», – естественно, на севере, а «Цзинь пин мэй» с исходным знаком «металл/золото» – на западе. Еще более естественным кажется соотнесение с западом «Записок о путешествии на запад»/«Путешествия на запад», что создает проблему дублирования, допускающую, однако, общее решение благодаря тому, что методологема пяти элементов имеет шестичленный модус, в одном из вариантов которого происходит удвоение какого-то элемента.

С исторической точки зрения можно предположить, что «Цзинь пин мэй», соотносясь сразу с тремя элементами – металлом, водой и деревом, представлялся как синтез всех трех хронологически предшествовавших ему «удивительных книг», которые коррелируют именно с этими элементами (о другой, но отнюдь не противоречащей интерпретации подобной трехместности «Цзинь пин мэй» в системе у син говорится далее). В свете данной гипотезы кажется вполне закономерным появление следующей «удивительной книги» с заглавием «Сон в красном тереме», соотносящим ее с незанятой позицией на юге.

Позиционное дублирование «Цзинь пин мэй» и «Записок о путешествии на запад»/«Путешествия на запад» свидетельствует о том, что в их именах и символах закодирована особая близость и вместе с тем противоположность, поскольку последняя предполагает сопоставимость и, следовательно, однородность явлений. Именно в этих романах из рассматриваемой пятерицы одинаковое количество основных звеньев архитектоники – по сто глав в каждом. Главные герои «Путешествия на запад», как и персонажи «Цзинь пин мэй», скоординированы с пятью элементами. Здесь эта связь более чем прозрачна, поскольку определена самой пятеричностью компании героев-путешественников (включая, разумеется, коня). Идейную подоснову обоих произведений составляет определенное осмысление буддизма. В физическом плане отношение к нему в «Записках о путешествии на запад»/«Путешествии на запад» выражено как движение его героев во главе с буддийским монахом Сюань-цзаном в Индию, т.е. на родину этого учения. Причем центральной фигурой романа является волшебная обезьяна Сунь У-кун, обладатель чудесного жезла. Исходный толчок кульминационной сюжетной интриге в «Цзинь пин мэй», напротив, задан противоположным движением с запада на восток, т.е. приходом из Индии буддийского монаха, который передал главному герою Симэнь Цину чудодейственное эротическое снадобье (афродизиак), словно в обратной метафорической перспективе превратившее его фаллос в могучий жезл Сунь У-куна и в конечном счете приведшее его к гибели. В первом романе детородный уд, превратившийся в волшебную палочку при перемещении в страну чудес (Индию), спасителен; во втором, наоборот, волшебная палочка из страны чудес, превратившись в детородный уд, губительна.

Сама говорящая фамилия Си-мэнь – в буквальном переводе «3ападные Ворота» – указывает на сторону света, с которой подул ветер, завертевший колесо фабульных коловращений. В свою очередь, определение в романе места действия, получившего западный импульс «через Западные Ворота», именно как «востока» подчеркнуто его основными топонимами: общим – Шань-дун (провинция) и частным – Дун-пин (область), в состав которых непосредственно входит иероглиф дун («восток») и которые, собственно, обозначают восточную территорию Китая. Аналогичным образом перемещение с запада на восток отражено в отмеченной символике пяти элементов, каждый из которых имеет свою стандартную пространственную локализацию: дерево–восток, огонь–юг, металл–запад, вода–север, почва–центр. Соответственно в порядке иероглифов цзинь–пин–мэй, составляющих заглавие романа и представляющих элементы: металл–воду–дерево, закодировано указание на движение с запада на восток, минуя север.

Все содержание «Цзинь пин мэй» – развернутая иллюстрация неразрывной связи Эроса с Танатосом. Символична и легенда о происхождении романа как орудия кровной мести. Попутно это предание по-своему объясняет и отсутствие до сих пор исходной рукописи. В соответствии с этой трагической символикой погибла и рукопись Чжан Чжэнь-до и до сих пор полностью не издан подвижнический труд В.С. Манухина, пророчески заметившего в посмертной публикации, что «над “Цзинь пин мэй” столетиями висело проклятие» [Манухин, 1979, с. 124; Цзинь, Пин, Мэй, т. 1, 1994, с. 29]. Незавершенным (дошедшим до начала главы 36) осталось и «полное собрание» блестящих графических иллюстраций к нему Цао Хань-мэя (Чжан Мэй-юй, 1902 – 1975), впервые опубликованных в Шанхае в 1942 г. (Цзинь пин мэй хуа цзи, 2003).

О самой ранней попытке продолжить «Цзинь пин мэй» оставил свидетельство опять-таки Шэнь Дэ-фу, отметивший существование в начале XVII в. еще одной книги того же «знаменитого мужа» и с теми же героями под структурно аналогичным и столь же многосмысловым названием «Юй цзяо ли», или «Юй, Цзяо, Ли» («Пленительная, [как] нефрит, слива», или «[Мэн] Юй[-лоу, Ли] Цзяо[-эр], Ли [Пин-эр]»), которая, однако, быстро исчезла и до нашего времени не сохранилась (существует иной, более поздний и неоднократно переводившийся на Западе роман со сходным заглавием, отличающимся последним иероглифом-омонимом: «Юй цзяо ли», или «Юй цзяо Ли» – «Пленительная, [как] нефрит, груша», или «[Бай Хун-]юй вовлекает в любовь [Лу Мэн-]ли»). Зато уже в 1661 г. появилось произведение Дин Яо-кана (1599–1669) с прозрачным названием «Сюй Цзинь пин мэй» («Продолженный Цзинь пин мэй», 64 главы). В 1665 г. оно было запрещено, а автор посажен в тюрьму на 4 месяца. Позднее анонимными литераторами из него были составлены еще два продолжения: «Гэ лянь хуа ин» («Тени цветов за занавеской», 48 глав, кон. XVII в., нем. и фр. пер. Ф. Куна, 1956, 1962) с предисловием вероятного составителя под псевдонимом Сы-цяо цзюй-ши (Отшельник/мирянин/упасака Четырех мостов), удалившего политически опасные параллели между борьбой чжурчжэней Цзинь с ханьцами Сун и маньчжуров Цин с ханьцами Мин, и «Цзинь у мэн» («Сон в золотом доме», 60 глав, 1912), также явно намекающий на «Сон в красном тереме» и обработанный неким Мэн Би-шэном/ Мэн-би-шэном (букв.: Мастером записи снов), который, сличив два предыдущих текста, сократил религиозные пассажи о воздаянии. Все три романа с точно маркированными купюрами непристойных мест были изданы в 2 х томах в Цзинане в 1988 г. Известный японский писатель Такидзава Бакин (1767–1848) переделал роман в историю о своих соотечественниках под названием «Новый (букв. заново составленный) “Цзинь пин мэй”»(«Синхэн Кимпэбай»).

Источники:
Гао-хэ-тан пи-пин Ди и ци шу Цзинь пин мэй (Критически прокомментированная Первая удивительная книга «Цзинь пин мэй» из Кабинета Болотного журавля). Цзинань, 1987.
Дин Яо-кан. Цзинь пин мэй сюй шу сань чжун (Три продолжения «Цзинь пин мэй»). Т. 1, 2. Цзинань, 1988.
Кимпэбай (Цзинь пин мэй) / Пер. Оно Синобу, Тида Куити. Кн. 1–10. Токио, 1973–1975.
Кимпэбай цзэнъяку (Полный перевод «Цзинь пин мэй») / Пер. Окамото Рюдзо. Т. 1–4. Токио, 1979.
Китайская любовная лирика. Стихи из запретного романа XVI в. «Цветы сливы в золотой вазе», или «Цзинь, Пин, Мэй» / Пер. О.М. Городецкая. СПб.–М., 2000.
Лян-чжун Чжу-по пин-дянь хэ-кань Тянь-ся ди и ци шу Цзинь пин мэй (Совместное издание двух версий Первой удивительной книги в Поднебесной «Цзинь пин мэй» с критическим комментарием [Чжан] Чжу-по). Т. 1–8. Сянган, 1975.
Мин Вань-ли бэнь Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами, изданный в [период] Вань-ли [эпохи] Мин). Т. 1–5. Токио, 1963.
Мин Вань-ли дин-сы кэ-бэнь Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами, изданный в [год] дин-сы [1617/1618] [периода] Вань-ли [эпохи] Мин). Коробки 1, 2. Кн. 1–20. Тайбэй, 1979.
Синь-кэ сю-сян пи-пин Цзинь пин мэй (Новоизданный с прекрасными иллюстрациями и критическими замечаниями «Цзинь пин мэй»). Пекин, 1989; Цзинань, 1989.
Хуан ши нюй бао цзюань (Драгоценный свиток о праведной Хуан). Из романа «Цзинь, Пин, Мэй» («Цветы сливы в золотой вазе») / Пер. О.М. Городецкая // Восток (Oriens). 2002. № 2.
Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй / Пер. В.С. Манухина. Т. 1, 2. М., 1977; то же. Т. 1, 2. М., 1986; то же. М., 1993; то же. Т. 1, 2. М., 1998.
Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами) / Ред. Ши Чжэ-цунь. Шанхай, 1935.
Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами) / Ред. Вэй Цзы-юнь. Т. 1–6. Тайбэй, 1981.
Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами). Пекин, 1989.
Цзинь пин мэй цы-хуа («Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами) / Ред. Мэй Цзе, коммент. Чэнь Чжао, Хуан Линь. Т. 1–4. Сянган, 1992.
Цзинь, Пин, Мэй или Цветы сливы в золотой вазе / Пер. В.С. Манухина и др., сост. А.И. Кобзев. Т. 1–3. Иркутск, 1994.
Цюань бэнь Цзинь пин мэй цы-хуа (Полный текст «Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами). Т. 1–6. Сянган, 1982.
Djin Ping Meh, Schlebenblüten in goldener Vase / Übertr. von O. und A. Kibat. Band 1–6. Zürich, 1967–1983.
Femmes derrière un voile / Tr. par. F. Kuhn. P., 1962.
Fleur en Fiole d`Or (Jin Ping Mei cihua) / Tr. par. A. Lévy. Vol. 1, 2. P., 1985.
Kin Ping Meh oder Die abentenerliche Geschichte von His Men und seinen sechs Frauen / Übertr. von F.Kuhn. Band 1, 2. Leipzig, Weimar, 1988.
Soulié de Morant J. Lotus-d`Or. P., 1912.
The Adventures of Hsi Men Ching. [N.Y.?], 1927.
The Golden Lotus / Tr. by C. Egerton. Vol. 1–4. N.Y., 1972.
The Harem of Hsi Men. N.Y., [S.d.].
The Love Pagoda, the Amorous Adventures of Hsi Men and His Six Wives. Nort Hollywood, 1968.
The Plum in the Golden Vase, or Chin P`ing Mei / Tr. by D.T. Roy. Vol. 1, 2, 3. Princeton (N.J.), 1993, 2001, 2006.
Ting Yao-k`ang. Blumenschatten hinter dem Vorhang / Verdent. von F. Kuhn. Freiburg im Breisgeu, 1956.

Литература:
Бай Вэй-го. Цзинь пин мэй цыдянь (Словарь «Цзинь пин мэй»). Пекин, 1-е изд. 1991, 3-е изд. 2000.
Большая энциклопедия / Под ред. С.Н. Южакова. Т. 10. СПб., 1903.
Воскресенский Д.Н. Литературный мир средневекового Китая. М., 2006.
Вэй Цзы-юнь. Цзинь пин мэй цы-хуа чжу-ши (Комментарий и толкования к «Цзинь пин мэй» в повествовании со стихами). Кн. 1, 2 [Б.м.], 1987.
Гао Юэ-фэн. Цзинь пин мэй жэньу ишу лунь (О персонажах и литературном мастерстве «Цзинь пин мэй»). Цзинань, 1988.
Городецкая О.М. Хронология и анахронизмы романа «Цзинь, Пин, Мэй» // Двадцать шестая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1995.
Городецкая О.М. Персонажи романа «Цзинь, Пин, Мэй» // Двадцать седьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1996.
Городецкая О.М. Поэзия и музыка в романе «Цзинь пин мэй» // Тридцать первая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 2001.
Грубе В. Духовная культура Китая. СПб., 1912.
Е Гуй-тун, Лю Чжун-гуан, Янь Цзэн-шань и др. «Цзинь пин мэй» цзочжэ чжи ми (Загадка автора «Цзинь пин мэй»). Нинся [Иньчунь], 1988;
Зайцев В.В. Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй // Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение. 1979. № 2.
Китайский эрос / Сост. А.И. Кобзев. М., 1993.
Кобзев А.И. Самая загадочная энциклопедия китайской жизни («Цзинь пин мэй») // Двадцать шестая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1995.
Ло Гуань-чжун. Троецарствие. Т. 1, 2 / Пер. В.А. Панасюка. М., 1954.
Лю Хуй. Цзинь пин мэй чэн-шу юй бань-бэнь яньцзю (Исследование создания и публикаций «Цзинь пин мэй»). Шэньян, 1986.
Манухин В.С. Об авторе романа «Цзинь Пин Мэй» // Проблемы восточной филологии. М., 1979.
Манухин В.С. Приемы изображения человека в романе «Цзинь, Пин, Мэй» // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. М., 1977.
Манухин В.С. Роман «Цзинь, Пин, Мэй» и борьба с биографическим направлением в китайской критике // Научные доклады высшей школы. Филологическая наука. 1961. № 2(14).
Мин цзя цзеду «Цзинь пин мэй» (Знаменитые специалисты расшифровывают «Цзинь пин мэй») / Сост. Шэн Юань, Бэй Ин. Цзинань, 1998.
Мэн Чжао-лянь. Цзинь пин мэй ши-цы цзеси (Анализ стихов «Цзинь пин мэй»). Чанчунь, 1991.
У Гань. Чжан Чжу-по юй Цзинь пин мэй (Чжан Чжу-по и «Цзинь пин мэй»). Тяньцзинь, 1987.
У Чэн-энь. Путешествие на запад. Т. 1–4 / Пер. А.П. Рогачева. М., 1959.
Хуан ши нюй бао цзюань («Драгоценный свиток о праведной Хуан»). Из романа «Цзинь, Пин, Мэй» («Цветы сливы в золотой вазе») // Восток (Oriens). 2002. № 2.
Цай Го-лян. Цзинь пин мэй шэхуй фэнсу (Общественные нравы согласно «Цзинь пин мэй»). Тяньцзинь, 2002;
Цао Сюэ-цинь. Сон в красном тереме. Т. 1, 2 / Пер. В.А. Панасюка. М., 1958.
Цзинь пин мэй лунь цзи (Сборник статей о «Цзинь пин мэй») / Сост. Сюй Шо-фан, Лю Хуй. Пекин, 1986.
Цзинь пин мэй нюйсин шицзе (Женский мир «Цзинь пин мэй») / Сост. Ван Жу-мэй и др. Чанчунь, 1994.
Цзинь пин мэй хуа цзи (Собрание иллюстраций к «Цзинь пин мэй» [1942]) / Илл. Цао Хань-мэй [Чжан Мэй-юй, 1902 – 1975]. Кн. 1, 2. Шанхай, 2003.
Цзинь пин мэй цзыляо сюй бянь (1919–1949) (Продолжение собрания материалов о «Цзинь пин мэй»: 1919–1949) / Сост. Чжоу Цзюнь-тао. Пекин, 1990.
Цзинь пин мэй цзыляо хуйбянь (Сборник материалов о “Цзинь пин мэй”) / Сост. Хоу Чжун-и, Ван Жу-мэй. Пекин, 1-е изд. 1985, 2-е изд. 1986.
Цзинь пин мэй цзыляо хуйбянь (Собрание материалов о «Цзинь пин мэй») / Сост. Хуан Линь. Пекин, 1987.
Цзинь пин мэй цзяньшэн цыдянь (Словарь для ценителей «Цзинь пин мэй») / Гл. ред.-сост. Ши Чан-юй. Пекин, 1989.
Цзинь пин мэй цзяньшэн цыдянь (Словарь для ценителей «Цзинь пин мэй»). Шанхай, 1990.
Цзинь пин мэй цыдянь (Словарь «Цзинь пин мэй») / Гл. ред.-сост. Ван Ли-ци. Чанчунь, 1988.
Цзинь пин мэй чжи ми (Загадки «Цзинь пин мэй») / Сост. Лю Хуй, Ян Ян. Пекин, 1989.
Цзинь пин мэй яньцзю цзи (Сборник исследований «Цзинь пин мэй») / Сост. Ду Вэй-мо, Лю Хуй. Цзинань, 1988.
Ши Най-ань. Речные заводи / Пер. А.П. Рогачева: Т. 1, 2. М., 1955.
Ши Чан-юй, Инь Гун-хун. «Цзинь пин мэй» жэньу пу (Биографии персонажей «Цзинь пин мэй»). Нанкин, 1988.
Яо Лин-си. Пин вай чжи янь (Искусные слова о «Цзинь пин мэй»). Тяньцзинь, 1989.
Carlits K. Puns and Puzzles in the Chin P`ing Mei, a look at chapter XXVII // T`ong Pao. Vol. LXVII. Livr. 3–5 (1981).
Chang Chu-p`o on How to Read the Chin P`ing Mei (The Plum in the Golden Vase) / Intr., tr. by D.T. Roy // How to Read the Chinese Novel / Ed. by D.L. Rolston. Princeton (N.Y.), 1990.
Cullen C. Patients and Healers in Late Imperial China: Evidence from Jinpingmei // History of Science. Vol. 31, pt. 2 (1993), p. 99 – 150.
Hsia C.T. Chin P`ing Mei // The Classic Chinese Novel: A Critical Introduction. N.Y., 1968.
Hаnan P.D. Sources of the Chin P`ing Mei // Ib. X, 1, 1963.
Hаnan P.D. The Text of the Chin P`ing Mei // Asia major. IX, 1. L., 1962.
Lévy A. Pour une clarification de quelques aspects de la problématique du Jin Ping Mei // T`ung Pao. Vol. LXVI. Livr. 4–5 (1980).
Leung A.K. Sexualité et sociabilité dans Le Jin Ping Mei, roman érotique chinois de la fin de XVIe siècle // Informations sur les sciences socialеs. Т. 23, № 4 – 5.
Martinson P.V. The Chin P`ing Mei as Wisdom Literature: A Methodological Essay // Ming Studies. Minneapolis, 1977, № 5, р. 44 – 56.
Ono Shinobu. Chin Ping Mei: A Critical Study // Acta Asiatica. Tokyo, 1963, № 5.
Plaks A.K. The Chongzhen Commentary on the Jin Ping Mei: Gems amidst Dross // Chinese Literature, Essays, Articles, Reviews. Vol. 8. № 1–2 (1986).
Roy D.T. Chang Chu-p`o`s Commentary on the Chin P`ing Mei // Chinese Narrative: Critical and Theoretical Essays. Princeton (N.J.), 1977.
Roy D.T. A Confucian Interpretation on the Chin P`ing Mei // Чжунъян яньцзююань гоцзи ханьсюэ хуйи луньвэнь цзи (Материалы международного синологического конгресса). Тайбэй, 1981.
Wrenn J. Textual Method in Chinese with Illustrative Examples // Tsing Hua Journal of Chinese Studies. Vol. VI. № 1–2 (1967).
 
См. также ст. Иллюстрации к Цзинь пин мэй.
 

---

1. ↑  Исследование осуществлено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 09-04-00179а.