Пань Юэ

Поэтич. наследие Пань Юэ состоит в общей сложности из 15 стихотворений-ши (включая циклы), 12 полных текстов и 10 фрагментов од-фу. Два наиболее авторитетных собр. его соч. (помимо совр. изд.) — «Пань хуанмэнь цзи» («Со­брание произведений Паня [из] Императорского совета») и «Пань Ань-жэнь цзи» («Собрание произведений Пань Ань-жэня») — входят соответственно в своды Чжан Пу (1602-1641) и Дин Фу-бао (1874-1952; публ. 1916). Кроме того, лирика Пань Юэ представлена в сводах Дин Фу-бао (публ. 1964) и Лу Цинь-ли (1911 — 1973), одические произведения — в сводном изд. Янь Кэ-цзюня (1762-1843).
 
Лирика Пань Юэ по тематике и своему настроению напоминает тв-во Лу Цзи. Его лирич. герой тоже пребывает в состоянии внутр. опустошенности и де­прессии («Ай ши»): «Унынье и слезы — как листва, опадающая с деревьев, / Такая тоска — словно дождь, застилающий небо. / <...> / Ворочаюсь с боку на бок — одинокий, страдающий, несчастный, / Слезы льются, насквозь про­мочив изголовье и циновку. / Человек обитает между небом и землей — / Что странник, унесенный в далекую даль» («Печальные стихи»).
 
Но Пань Юэ в отличие от Лу Цзи интересуют не столько причины такого душевного надрыва, сколько детали и нюансы его переживаний. Так, в цикле-триптихе «Дао ван ши» («Скорблю об умершей жене», «На смерть жены») самым скрупулезным образом и с необычайной экспрессией описывается со­стояние человека в тяжелейший для него момент. С дотошностью профес­сионального психолога (не ясно, пережил ли сам поэт подобную трагедию либо же рисовал ее в своем воображении) Пань Юэ передает эмоции и пове­дение безутешного вдовца. Прошло уже более полугода после смерти жены лирич. героя, но образ любимой женщины постоянно возникает в его во­ображении: ему чудятся звуки ее голоса, ее шаги, каждая вещь в доме напо­минает о ней, об их былом счастье. И без того невыносимую душевную боль усиливает весеннее цветение природы: «Кто может понять, как мне больно и горько, / Зачем я по-прежнему делаю что-то, живу? / <...>/ Ее аромат до сих пор по покоям витает, / Любимые вещи со стен не снимали пока. / Все время мерещится, будто она где-то рядом, / В себя прихожу — с новой силой на­хлынет тоска. / <...> / А ветер весенний, дразня, проникает сквозь щели, / И утренний дождик с карниза свисает капелью» (1-е стихотв. цикла).
 
В то же время в стихотворениях этого цикла содержится определенный филос. подтекст — опровержение взглядов на смерть, свойственный древней даос. философии. В них (прежде всего рассуждения из гл. 6 трактата «Чжуан-цзы»; см. Чжуан-цзы) смерть провозглашалась естеств. (по аналогии с концом дня и года) явлением, к-рое должно вызывать не скорбь по усопшему, а, наоборот, чувство радости и облегчения. Ибо окончание бренного бытия дает возмож­ность человеч. существу освободиться от телесной оболочки и вновь вернуть­ся к Изначальному, Единому, включившись в процесс бесконечных транс­формаций. Подобные умозаключения выглядят издевательскими для конкрет­ного человека, к-рый понес невосполнимую утрату: «Как смеялся бы, знаю, надо мною Дун-мэнь, / И Чжуан-цзы, конечно, счел меня бы и глупым и странным. / В одах или стихах петь легко свою волю и ум / И как трудно поведать сердечные муки и раны» (2-е стихотв.).
 
Этот цикл по праву признается лучшим творением Пань Юэ и одним из ше­девров всей лирич. поэзии III—VI вв. Он частично включен в обе знаменитые ан­тологии VI в. — «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесно­сти», цз. 23) и «Юй тай синь юн» («Новые напевы Нефритовой башни», цз. 2), хотя составители этих памятников придерживались разл. взглядов на сущность, функции и эстетич. критерии поэтич. тв-ва. Отметим, что этот цикл откры­вает отд. тематич. группу в рамках кит. любовной лирики — эпитафии женам, к-рые создавались многими последующими поэтами, в т.ч. Юань Чжэнем (779—831), автором цикла «Три стихотворения на смерть жены», и Су Ши.

 

Одич. произведения Пань Юэ получили еще большее, чем его лирика, при­знание и у современников поэта, и у последующих теоретиков лит-ры: в анто­логию «Вэнь сюань» включено шесть его од. Эти произв. Пань Юэ можно разделить на три осн. тематич. группы. Во-первых, это «классические» оды-панегирики, посвященные воспеванию правящего режима через описание офиц. ритуальных и придворных церемоний и победоносных военных кампа­ний: «Цзи тянь фу» («Ода [о] пахоте императорского поля», цз. 6), созданная в честь обряда, совершенного имп. У-ди; «Шэ чжи фу» («Ода [об] охоте на фа­занов», цз. 9), «Си чжэн фу» («Ода [о] походе на запад», цз. 10). Вторую группу составляют оды на любовные темы, в к-рых разворачивается тот же, что и в цикле «Дао ван ши», сюжет о внутр. состоянии скорбящего человека, но на этот раз — и вдовца, и вдовы: «Дао ван фу» («Ода [о] скорби по умершей же­не») и «Гуа фу фу» («Ода [о] вдове»). Третья тематич. группа объединяет про­изведения личностного характера: «Цю син фу» («Ода [об] осеннем настрое­нии», «Осенний подъем вдохновенья», цз. 13) и «Хуай цзю фу» («Ода [о] думах про прежние времена», «Жизнь на приволье», цз. 16), к-рым свойственны те же, что и для Поэзии в стиле тайкан, мотивы разочарования в служебной карьере и ощущения собств. неприкаянности, дополненные сентенциями в адрес верхов, неспособных наладить дела правления, сетованиями на лич­ные житейские и служебные неурядицы, воспеваниями радостей бытия вне суетного мира («Хуай цзю фу»): «Ныне сын Неба у нас в угрюмом раздумье и тьме, и я исполняю обязанности верховного в первых чинах контролера. На­чальник мой казни подвергся, и я, разжалованный и вычеркнутый, был выпи­сан просто в народ. Затем я вдруг снова в чинах состою<...> Повышен затем я в ученые первого ранга. Еще не успел я войти с благодарностью за назначенье, как отец у меня захворал, и я тотчас службу оставил, ушел» («Жизнь на при­волье» / пер. В.М. Алексеева). И еще («Цю син фу»): «Эх, возьму да подберу я фалды и уйду к себе, уйду домой! Сразу брошу кисть на шапке, чтоб высоко приободриться! <...> Родник своею бьет волной среди камней, да, бьет, а хри­зантема свой цветок вздымает там на берегу. Я купаюсь в текучей, текучей воде, да, в ней, любуюсь вертляво плывущею в ней бродячей мелкотою рыб. Все брожу я и блуждаю по холмам и рекам: на свободе, на просторе, от людей и мира прочь. Замечательно богато я гуляю! Так хотел бы и закончить свои годы в общем я!» («Осенний подъем вдохновенья» / пер. В.М. Алексеева).
 
Как и в одах Чжан Хэна, бегство от мира рисуется Пань Юэ — примечатель­ный нюанс — не как собственно отшельничество, а как жизнь в сельской местности, включая занятия хлебопашеством. Т.е. его тв-во продолжает тема­тич. линию «поэзии/стихов полей и садов» (тянь-юань ши) и предвосхищает лирику Тао Юань-мина.
 
Отшельнич. мотивы подхватываются и развиваются, но уже в стандартном их варианте (уединение на лоне природы), в одах-аллегориях, и прежде всего в «Шэн фу» («Ода [о] шэне», цз. 18). Шэн [6] — специфич. кит. духовой инструмент: губной органчик, состоящий из набора бамбуковых трубочек и тыквы-горлянки (воздушный резервуар). Аллегория строится на игре слов-омонимов: шэн [6] — назв. инструмента и шэн [2] — «жизнь, жить». Сохранилось немало восторж. отзывов о тв-ве Пань Юэ, принадлежащих литераторам и критикам V—VI вв. По мнению, напр., поэта Се Хуня (ум. 412), «стихи Пань Юэ сверкают, словно развернутая парча, и нет такого кусочка, который не был бы прекрасен». Общим местом в лит.-теоретич. сочинениях того времени является сравнение тв-ва Пань Юэ и Лу Цзи. В эссе «Ши лунь» («Рассуждения историка») Шэнь Юэ оба они названы круп­нейшими поэтами 2-й пол. III в. В трактате «Ши пинь» («Категории стихов») Чжун Жуна, где Пань Юэ отнесен к литераторам высшей (первой) категории, читаем: «Если талант Лу подобен морю, то талант Паня — словно река». Экс­прессивность и красоту худ. стиля произведений Пань Юэ отмечают и многие филологи последующих ист. эпох, напр. Шэнь Дэ-цянь в антологии «Гу ши юань» («Источник древних стихов», цз. 7).

 

Тем не менее науч. изучение тв-ва Пань Юэ началось только в 1970-1980-х. К наст. времени имеется коммент. издание как его жизнеописания, так и со­брания соч. Он признается одним из ведущих литераторов 2-й пол. IV в., продолжившим традицию «философской» поэзии.