Николай Адоратский (1849–1896)

– историограф Пекинской духовной миссии

Исследователям истории Пекинской духовной (православной) миссии хорошо известна книга «Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования», изданная в двух выпусках в Казани в 1887 г. (см. [6]). Гораздо менее известна биография автора этой книги – иеромонаха (впоследствии епископа) Николая Адоратского (в миру Петра Степановича Адоратского). Хотя до выхода в свет книги он заявил о себе как плодовитый и серьезный автор, опубликовавший более 10 научных статей, в отечественной литературе сохранилось очень мало сведений о его жизненном пути, причем эти данные, разбросанные по разным газетам, нуждаются в тщательной проверке. Решению данной проблемы могут оказать существенную и неоценимую помощь архивные материалы, которые позволяют не только устранить имеющиеся в русской периодике неточности в изложении фактов его биографии, но и полнее представить благородный облик Н. Адорат­ского как неутомимого миссионера и добросовестного ученого, внесшего серьезный вклад в изучение истории Пекинской духовной миссии, изложение которой он начинает со времени появления в столице цинского Китая первых россиян – пленных албазинцев (в 1685 г.) и священнослужителей (в 1715 или 1716 г.) и доводит до начала ХIХ в., связанного с отправлением в Пекин в 1805 г. с миссией доброй воли российского посольства во главе с графом Ю. А. Головкиным.
 
Петр Адоратский родился 15 сентября 1849 г. (по ст. стилю) в семье протоиерея Стефана Ивановича Адоратского в Казани. Здесь прошли его детские и юношеские годы, связанные с учебой с 1860 по 1874 г. в различных духовных заведениях. По окончании полного курса обучения на Историческом отделении Казанской Духовной Академии и представления дипломного сочинения на тему: «Характер сношений между восточною и западною церквями от патриарха Фотия до Михаила Керуллария», 2 июня 1874 г. ему была присуждена степень кандидата богословия с правом соискания степени магистра в случае подготовки диссертации. Уже в период обучения в Казанской духовной академии проявились его недюжинные способности к овладению иностранными языками (особенно немецким) и к самостоятельной научной работе, связанной с изучением истории христианской церкви. Об его огромном трудолюбии позволяет судить, например, рецензия преподавателя Казанской Духовной Академии Ф. Д. Курганова на его дипломное сочинение. Как отмечал рецензент, в этой работе «автор поставил себе задачею вести как бы летопись и помещать целиком [в качестве иллюстраций к ней] разные документы, относящиеся к истории сношений между церквями». Отмечая достоинства сочинения студента III курса П. Адоратского, рецензент прежде всего указывал на «любовь автора к труду», т. к. «автор многое перечитал и много потрудился над разработкой своей темы», при этом «собранный материал он поместил не без плана и не совсем механически» (см.: [4, оп. 2, д. 253]).
 
2 декабря 1874 г. молодого кандидата богословия определили на вакансию псаломщика при российской посольской церкви в Вене, где П. Адоратский, помимо выполнения своих церковных обязанностей и работы в канцелярии российского посольства, занимался изучением книжных фондов городских библиотек.
 
В апреле 1875 г. П. Адоратский обратился к российскому послу в Австро-Венгрии Е. П. Новикову с просьбой «разрешить ему отправиться в С.-Петербург для вступления в брак с девицею Анной Яхонтовой на основании полученного им на то соизволения митрополита Новгородского и С.-Петербургского». Выехав из Вены с дипломатической почтой в Петербург, он вскоре по прибытии в российскую столицу был повенчан «с дочерью протоиерея Морского Богоявленского Николаевского собора Иоанна Константиновича Яхонтова, девицею Анною». В мае того же года П. Адоратский с молодой женой выехал в Вену для продолжения службы при российской посольской церкви (см. [1, л. 22; 25]).
 
По возвращении в Россию его 23 ноября 1881 г. зачислили на иеромонашескую должность при Пекинской духовной миссии. После смерти жены, а затем отца (в 1882 г.), он 10 января 1882 г. принял монашеский постриг с именем Николай, после чего 24 января стал иеродиаконом, а 28 января – иеромонахом с получением из Кабинета Его Величества наперсного (миссионерского) креста. Приехав в Пекин 8 ноября 1882 г., молодой миссионер сразу активно включился в просветительскую деятельность Пекинской духовной миссии. За усердное прилежание, проявленное при переводах на китайский язык православной литературы, Св. Синод 5 апреля 1884 г. удостоил его набедренником^[1]. Касаясь качества переводов христианской литературы, выполненных членами Пекинской духовной миссии, Н. Адоратский указывал на желательность привлечения к этому делу авторитетных и знающих лиц, в совершенстве владеющих китайским языком, причем к числу последних причислял известного востоковеда В. П. Васильева^[2], о котором не раз писал в своих газетных корреспонденциях.
 
Во время пребывания в Китае Н. Адоратский совершил поездку из Пекина в Ханькоу, где 26 апреля 1885 г. освятил православную церковь, построенную на денежные пожертвования местных россиян, главным образом чаеторговцев, имевших здесь, как и в других городах Китая, собственные либо взятые в аренду фабрики по производству преимущественно плиточного чая, экспортируемого в Россию. Постоянные служебные разъезды в условиях жаркого и влажного климата, непривычного для многих европейцев, серьезно подорвали его здоровье. Об этом, в частности, сообщал в Пекин российский консул в Ханькоу П. А. Дмитревский^[3], который 1 мая 1885 г. писал посланнику С. И. Попову следующее: «Прибывший сюда недавно иеромонах о. Николай Адоратский, привезший с собою освященный антиминс, освятил построенную здесь православную церковь 26-го минувшего апреля во имя Александра Невского… В настоящее время года здесь очень нездорово; редкие иностранцы избегают припадков малярийной лихорадки. Поэтому о. Николай в случае, если не поправится здоровьем, намерен дней через десять отправиться отсюда обратно в Пекин» [2, л. 9].
 
С учетом тяжелого характера заболевания Николая Адоратского Св. Синод 20 ноября 1885 г. разрешил ему вернуться на родину. Вначале он находился в ведении Казанского епархиального начальства, а затем 16 августа 1886 г. его назначили смотрителем Херсонского духовного училища. Свободное от церковной службы время Николай Адоратский использовал для своих научных занятий, связанных с поисками материалов, в том числе архивных, для задуманной им истории Пекинской духовной миссии, в стенах которой ему довелось провести несколько памятных для него лет.
 
Начало архивным поискам материалов по истории Пекинской духовной миссии было положено в последний год пребывания Н. Адоратского в китайской столице, что видно из его письма от 16 июня 1885 г. к П. А. Дмитревскому, которому он, в частности, сообщал: «Теперь принимаюсь за историю Пекинской духовной миссии. Здешние архивы, особенно южный (в Южном подворье – Наньгуань. – А. Х.) дали мне хорошие документы. Еще больше материалов нашел я в «Иркутских епархиальных ведомостях» [3, л. 1].
 
По мере обработки собранных материалов по истории Пекинской духовной миссии Н. Адоратский начал издавать ее отдельные главы в казанском журнале «Православный собеседник», где ранее печатались его статьи, написанные в Вене.
 
Публикация серии статей по истории Пекинской духовной миссии в «Православном собеседнике» сразу привлекла к себе внимание читателей, особенно тех, кто интересовался Китаем либо бывал там. Любопытное суждение о качестве этих публикаций высказал бывший архимандрит Флавиан (Н. Н. Городецкий)^[4], возглавлявший Пекинскую духовную миссию после кончины известного востоковеда архимандрита Палладия (П. И. Кафарова), внесшего серьезный вклад в развитие отечественного востоковедения^[5]. Будучи возведен в сан епископа Люблинского с резиденцией в г. Холм, Флавиан 2 января 1885 г. писал своему пекинскому знакомцу и другу – драгоману Российской дипломатической миссии в Пекине П. С. Попову^[6]: «Читали ли Вы статью о Пекинской миссии в августовской книжке “Православного собеседника” (1885 г. – А.Х.)? Если нет, то прочтите: весьма интересно. Я уехал из Пекина 10 мая, статья же подписана 16 мая» [5, ед. хр. 24, л. 9–10]. В другом письме от 24 июня 1887 г. Флавиан сообщал П. С. Попову более детальную оценку работы Н. Адоратского: «О. Николай печатает в “Православном собеседнике” историю Пекинской миссии. [Она] написана очень обстоятельно. Видимо, он собрал много интересных источников, потому что постоянно цитирует дела архивов синодского, Министерства иностранных дел, С.-Петербургского и Московского. Читаете ли Вы? Если нет – советую прочитать. Вероятно, в миссии журнал получают» [5, ед. хр. 24, л. 19].
 
О том, как был встречен российской научной общественностью первый выпуск книги Н. Адоратского по истории Пекинской духовной миссии, охватывающий период с 1685 по 1745 г., позволяет судить рецензия, появившаяся в 1888 г. в «Записках Восточного отделения Русского Археологического Общества». Она подписана инициалами «А. П.», за которыми нетрудно угадать ее автора – Ф. Р. Остен-Сакена, известного российского дипломата и путешественника, являвшегося в течении ряда лет секретарем Русского Географического общества^[7]. Отметив, что поводом к появлению рецензируемого труда послужил приближающийся 200-летний юбилей Пекинской духовной миссии, существующей de facto с 1688 г., а de jure с 1715 г., рецензент прежде всего указал на необходимость более широкого использования отечественных архивных материалов, особенно тех, которые находятся в ведении Министерства Иностранных дел, подчеркнув при этом, что важным подспорьем при разработке истории Пекинской духовной миссии могут служить письма и мемуары современников – очевидцев ее жизни и деятельности. В упомянутой рецензии, в частности, говорилось: «Все документы духовной миссии до 1863 г. лежат в архиве Министерства Иностранных дел и еще ожидают живой руки и мысли для извлечения их на свет. Этим-то обстоятельством недостаточности материалов в Пекине мы и объясняем себе, почему почтенному автору пришлось сообщить в своей книжке так мало новых фактов о таком неразработанном вопросе, как жизнь и деятельность православных миссионеров в Китае. Писать историю Пекинской духовной миссии возможно теперь только в Москве и Петербурге, и по хранящимся здесь документам можно действительно воссоздать полную назидательности картину наших отношений к Китаю, хотя для совершенной правоты ее, конечно, недостаточно изложения одних только официальных актов. В этом отношении драгоценным пособием должны явиться письма, записки и мемуары современников. Начало изданию таких трудов уже было положено у нас обнародованием писем Преосвященного Гурия^[8] к архиепископу Иакову, но большей услуги мы могли бы ожидать в этом деле от нашего маститого синолога В. П. Васильева: современная его пребыванию в Китае духовная миссия была одною из самых блестящих… Воспоминания В. П. Васильева о жизни его при духовной миссии и характеристика миссионеров, с которыми ему приходилось сталкиваться, были бы поистине незаменимы для истории Пекинской духовной миссии».
 
«Что касается рассматриваемого нами труда, – отмечал рецензент, – то он… представляет в своем содержании очень мало нового и составлен в большинстве [случаев] на основании уже обнародованного в печати [материала]. Занятия [же] автора делами синодского архива и архива Министерства Иностранных Дел были очень незначительны. К чести автора должно, впрочем, сказать, что он собрал большую литературу для своего исторического очерка: ему знакомы не только все главнейшие труды, относящиеся до истории наших отношений с Пекином, но и большая часть наших мелких статей, разбросанных по различным журналам за многие десятки годов» [8, с. 133].
 
В июле 1887 г. Н. Адоратский, будучи смотрителем Херсонского духовного училища, представил Совету Казанской духовной академии диссертацию на соискание степени магистра под названием: «История Пекинской духовной миссии в первый и второй периоды ее деятельности (1685–1808)». К этому времени им помимо книги в двух выпусках было опубликовано более десятка журнальных и газетных статей, в которых детально рассматривались проблемы христианской церкви в европейских странах и России, а также отдельные сюжеты из истории Пекинской духовной миссии, в том числе тесно связанные с развитием российской синологии.
 
Решением Совета Казанской духовной академии диссертация иеромонаха Н. Адоратского была передана на предварительный отзыв проф. П. В. Знаменскому. Высказав ряд критических замечаний, рецензент в целом высоко оценил этот фундаментальный труд, основанный на тщательном изучении оригинальных работ (в том числе рукописных) предшественников и скрупулезной проработке огромного документального материала, осевшего в ведомственных архивах Российской империи. Особое внимание П. В. Знаменский уделил анализу краткого введения к диссертации, дав ему следующую оценку: «Сочинение свое о Пекинской миссии автор предваряет общим синтетическим очерком состояния этой миссии с древнейших (? – А.Х.) времен до настоящего времени. Очерк этот представляет собою прекрасное введение к самой истории миссии, в которой намечены все главнейшие фазы ее исторического развития, существенные черты ее характера сравнительно с характером других христианских миссий в китайской империи, отношения к ней китайского правительства и ее главные заслуги и для православной церкви, и для русского государства, его торговых и дипломатических сношений с Китаем и, наконец, для русской науки – синологии» [4, оп. 1, 1887 г., д. 8096, л. 3].
 
«Читатель, – отмечал далее рецензент, – не может пройти это введение без внимания и потому, что в нем только найдет осмысление многих фактов при дальнейшем чтении исследования автора, вообще довольно скупого на разные пояснительные и руководительные замечания. Упрекнуть эту вступительную главу можно разве за некоторую ее витиеватость, которая объясняется, впрочем, тем, что сочинение написано, как гласит первая строка, “в виду 200-летнего юбилея” миссии. Тем же юбилейным тоном, вероятно, объясняется мысль (в начале же), что существование нашей миссии в Китае имеет более “провиденциальное значение”, чем существование других миссий. В примечании словами г. Флоринского автор объясняет, что России назначено внести на Восток светоч цивилизации, какой она сама получила из рук Европы, после роли ученицы в Европе, сыграть роль учительницы на Востоке. Из самого же исследования автора видно, что наша миссия принесла в Китай вовсе не этот, а другой свет, которым она менее всего обязана Европе. В приложенных к сочинению тезисах сформулирована, вместо этой мысли, тоже совсем другая мысль (см. тез[ис] I), та, которую и хотел высказать автор.
 
Вторая и третья главы сочинения заняты исследованием Амурско-Албазинского вопроса и первым водворением русских людей и православия в самом Пекине. Автор с должною ясностью отмечает тот начальный факт своей истории, что православие явилось в Китай не путем насильственного вторжения, как латинство, а в смиренном виде в лице пленников из Албазина. Предмет этих глав, особенно первой из них, довольно обследован в нашей литературе, но благодаря внимательному пересмотру прежних исследований, которые перечислены в начале той и другой главы, и весьма важным новым материалом из московского архива Министерства Иностранных Дел и пекинского – тамошней миссии, автору удалось придать своему изложению большой интерес многими ценными новостями и поправками к прежним исследованиям, относящимся к переговорам китайских властей с русскими, к первоначальному водворению албазинцев в Пекине, их религиозным связям с Россией, к личности и деятельности их первого пастыря – о. Максима и устроению в Пекине первого православного храма. При всей сжатости изложения эти главы можно считать едва ли не самым полным и во всяком случае ясным и точным изложением Амурско-Албазинского вопроса в нашей литературе. Можно упрекнуть здесь автора разве за то, что цитируя некоторые неизвестные источники, он недостаточно ясно определил их характер и достоинство (особенно двух китайских сборников: “Шэн-цзин тун-чжи” и “Шэн-ши цзи-люэ”), и некоторых цитат: “Полный Свод законов” вместо “Полное собрание законов”, “Опись синодального архива” вместо “Описание”.
 
С IV главы до конца исследования идет непрерывно в хронологическом порядке история восьми следовавших одна за другой миссий. Описание каждой из них излагается по одним и тем же рубрикам: побуждения к посылке новой миссии, организование [формирование] ее личного состава, краткие сведения о самих лицах, сношения с китайским правительством об их приеме, средства для их путешествия до Пекина, само путешествие, прием в Пекине, подробности о состоянии при каждой миссии православных храмов в Пекине, их утвари, недвижимых имений и других материальных средств, взаимные отношения членов миссии, деятельность миссии – пастырская в отношении к албазинцам и миссионерская – по обращению китайцев [в православие], по части сношений России с Китаем и по части обучения ее учеников для драгоманской службы и для русской синологии, сведения о последующей судьбе разных членов миссии, переменах в китайском правительстве, имевших влияние на положение той или другой миссии, наконец, синхронические очерки состояния католической миссии в Китае, особенно иезуитов. В пределах этих рубрик, обнимающих предмет исследования во всей широте, автор постарался изложить в сжатом виде, кажется, все, что только мог встретить в своих богатых материалах, и в каждой рубрике непременно сообщает что-нибудь новое или мало доселе известное, так что перечислить эти новости можно не иначе, как переписавши почти оба выпуска его сочинения. Но при этом обилии содержания, сочинение его все-таки можно упрекнуть еще за некоторую неполноту, зависящую преимущественно от манеры изложения фактов, какое усвоил себе автор. Он, можно сказать, слишком документален, от этого даже сух и даже механичен в изложении. Стараясь как можно точнее передавать факты, и быть как можно бесстрастнее и объективнее, он даже умышленно избегает разных выводов из этих фактов, их толкования и обобщений, оставляя своего читателя иногда без всякого со своей стороны руководительства и заставляя его самого доходить до решения поминутно возникающих у него любознательных вопросов. Так, в изложении [истории] почти каждой миссии довольно ясно проводится основная мысль автора (см.: тезис III), что “положение нашей миссии в Китае обусловилось основными принципами православия, которых она держалась в отношении и к правительству Китая и к его подданным, но эта мысль слишком общая и не дает читателю ничего для уразумения хода самой жизни Пекинской миссии. В истории автора, доведенной до ХIХ в., нигде не видно даже того, почему он разделил ее на два периода и чем эти периоды разнятся друг от друга. В начале II выпуска (стр. 168) сказано только, что “с половины ХVII столетия Пекинская миссия должна была пройти тернистый путь заброшенного и плачевного состояния в духовной пустыне Китая”, будучи при этом “слаба в умственных и нравственных силах своих последующих членов и скудна материальными средствами”. Но из последующих глав этого не видно; видно, напротив, что и люди в ее составе стали как будто лучше, особенно великороссы, и деятельность их энергичнее, да и хозяйство миссии, видимо, все более и более упорядочивалось, а заброшенность миссии в ее далекой стране была не меньше и прежде половины ХVIII столетия. Главная мысль деления написанной автором истории остается таким образом не выясненною. Кроме того, тут же задержка в развитии Пекинской миссии приписывается интриге иезуитов, но во второй половине ХVIII в. положение иезуитов само пошатнулось, и влияние их на китайское правительство стало гораздо слабее прежнего, как это ясно показывает и сам автор. Можно здесь кстати заметить, что прибавочные к каждой главе статьи о католической миссии в Китае как-то вообще мало вяжутся с главным содержанием сочинения, потому что автор не выяснил хорошенько, для чего он делает эти прибавки, и не совсем обстоятельно обследовал самые отношения между православной и католической миссиями.
 
Далее, указанная манера его изложения и особенно хронологический способ группировки фактов доставляют читателю большое и совсем лишнее затруднение в выводе разных результатов из прочитанного, которые обязательно должен бы сообщить ему сам автор. Возьмем, например, одну из главных сторон деятельности миссии – обращение неверных в христианство. Автор как добросовестный летописец заносил на свои страницы все относящиеся сюда факты по мере того, как они ему встречались. Но факты эти разбросаны у него в разных главах и не обобщены, так что читатель должен уже сам сводить их в одно целое, чтобы вывести из них какой-нибудь результат, т. е. производить ту самую работу по книге автора, которую должен был произвести этот последний по своим первоисточникам. Замечание это имеет силу относительно даже таких предметов, которые наиболее разработаны у автора, например, относительно материальных средств миссии. Думаем, что автору не мешало бы иногда отступать от своей хронологически последовательной группировки фактов и заменять другою группировкой – по предметам.
 
Вследствии той же крайней осторожности в высказывании своих мнений автор все свое внимание естественно должен был сосредоточить исключительно на внешней истории Пекинской миссии как более документальной. Мы не находим у него ни характеристик разных личностей, ни описания их бытовой обстановки, ни более или менее конкретных очерков их деятельности – ничего, о чем документы не говорят прямо и что можно из них только извлекать путем заключений и толкований. Коснувшись даже такой резкой личности, как начальник второй миссии Платковский^[9], автор заметил только, что другие (протоиерей Громов) писали о нем очень субъективно, а как следовало бы представлять его в самом деле, не сказал. Между тем под руками у него были богатые материалы для воспроизведения старой жизни миссии. Он сам говорит, что видел в архивах целые тома одних жалоб разных членов миссий друг на друга, – стало быть, они сами рассказывали о себе очень многое, и из этих рассказов можно было бы узнать мнение именно бытовых черт из жизни миссий. Читая его историю, видим, например, что чуть не половина членов каждой миссии через какие-нибудь 7–10 лет своей жизни в Китае ложится на вечный покой под памятниками православных пекинских кладбищ, а другая половина, за немногими исключениями, доходит до самого печального нравственного падения. Спрашиваем автора, что значит это страшное явление, и не находим у него никакого ясного ответа, кроме общих фраз, что тяжело было жить им в духовной пустыне Китая, что обстановка была ужасная и т. п. Нужно удивляться, как факты не заговорили под пером автора и как он мог так упорно сохранить свою сдержанность ко всему своему сочинению, сам на себе испытавши подавляющее влияние Пекинской миссии… Замечательно, что занявшись исключительно внешней историей миссий, автор довольно легко касается даже самой, можно сказать, казовой стороны деятельности членов этой миссии – именно их трудов и заслуг по части синологии. Он, правда, не упускает их из внимания, но ограничивается только самым кратким их перечнем, а труды одного из учеников миссии – Леонтьева^[10]– перечисляет даже не в тексте, а в примечании (стр. 190)».
 
Указав на некоторые недостатки в изложении исторического материала и, в частности, на чрезмерную краткость отдельных сюжетов, оставляющую у читателя определенную неудовлетворенность полученной информацией, рецензент вместе с тем признавал необычайно широкий круг его познаний, основанных на изучении исторических документов и личных наблюдениях. «Автор, – отметил он, – так много знает по своему предмету, так много сообщает нового, вдается в такие близко знакомые ему подробности из жизни Пекинской миссии, что рецензент невольно становится в отношении к нему требователен и всякий пробел в его рассказе склонен ставить ему в укор… Во всем том, что он написал, видна громадная эрудиция; видно, что его работа была плодом долгого и упорного изучения источников и пособий» [Там же, л. 7].
 
«Предмет, избранный им для исследования, – подчеркивал рецензент, – относится к числу самых неразработанных в нашей исторической литературе, а с некоторых сторон даже вовсе не затронут. Судя по спискам источников и пособий автора (в начале каждой главы) и по его цитатам, он исчерпал всю наличную литературу по своему предмету, даже редкие и мало доступные по ней издания, вероятно, не без труда отыскивая их по библиотекам разных местностей. В числе иностранных его пособий видим сочинения и памятники на латинском, французском, немецком, английском и китайских языках – труды большею частью католических миссионеров в Китае. Кроме того, в большей части своего сочинения он пользовался рукописным материалом из архивов и библиотек пекинских духовной и дипломатической миссий, московского архива МИД и архивом Св. Синода в Петербурге. Он мог быть подавлен массой этого материала, но успел благополучно осилить его. Сочинение его представляет первый полный и цельный труд о Пекинской миссии, который может вполне заменить и восполнить прежние, большею частью отрывочные, неясные и часто даже ошибочные заметки и статьи, какие существовали у нас о том же предмете доселе, в нем можно найти богатые указания даже по части тех самых пробелов, за которые мы сейчас упрекали автора.
 
При том же труд этот, как замечено уже выше, составлен совершенно документально, так что указания его, насколько это позволяет их краткость, могут заменять указания самих документов, в большинстве недоступных для читателей и исследователей. Автор везде является исследователем спокойным, объективным до самоотречения, старается передавать факты во всей их чистоте и делает множество поправок в прежних трудах по своему предмету.
 
По всему этому мы, не обинуясь, можем назвать сочинение его весьма ценным вкладом в историческую науку. Ни один будущий исследователь по тому же предмету не может пройти мимо него, не делая по нему справок, не ссылаясь на него в подтверждение своих изысканий или не считаясь с ним в случае своего с ним несогласия. Нужно желать, чтобы почтенный автор не заканчивал своей работы представленными выпусками, а продолжал ее и далее, насколько это возможно, по близости дальнейших фактов из жизни Пекинской миссии к нашему времени.
 
Для удостоения автора искомой им ученой степени я со своей стороны признаю его сочинение вполне удовлетворительным» [Там же, л. 7] (Курсив наш – А.Х.).
 
Защита диссертации, представленной Н. Адоратским в виде книги в двух выпусках, состоялась 7 января 1888 г. и прошла успешно для ее автора. Что касается пожелания, высказанного в отзыве проф. П. В. Знаменского, о том, чтобы «почтенный автор не заканчивал своей работы представленными выпусками, а продолжал ее и далее», то оно было принято Н. Адоратским как желанное напутствие к его дальнейшим поискам материалов о Пекинской духовной миссии. О своем намерении продолжать разработку истории последней он сообщал из Ставрополя в Пекин в письме от 12 августа 1889 г. к П. С. Попову, которому удалось доработать и издать оставшийся в рукописи неоконченный китайско-русский словарь архимандрита Палладия^[11]. «Письмо Ваше, – писал руководитель Ставропольской духовной семинарии, – пришло… в самый разгар экзаменов, после которых с июля начался ремонт зданий, потребовавший от меня немало внимания и хлопот… Поздравляю Вас с окончанием великого труда (изданием словаря. – А.Х.). Жду его с нетерпением. В. П. Васильев в одном из писем ко мне отзывался о нем с большой похвалой. Честь и слава русской синологии и представителям ее!
 
Собираюсь продолжать историю [Пекинской духовной] миссии с 1828 по 1878 г. Все материалы у меня готовы и листов шесть уже написаны… Бог даст, осенью улучу возможность обработать конец» [5, ед. хр. 14, л. 1–2].
 
К сожалению, новый творческий замысел Н. Адоратскому реализовать не удалось из-за постоянного нездоровья и новых многотрудных обязанностей, связанных с его избранием церковным иерархом. После более двухлетней службы в качестве ректора Ставропольской семинарии в сане архимандрита его 11 марта 1890 г. удостоили звания епископа Новомиргородского и викария Херсонской епархии. 8 июня 1891 г. Св. Синод назначил молодого архиерея епископом Алеутским и Аляскинским, однако из-за болезни Н. Адоратский не смог поехать в Америку. Будучи (с 7 сентября 1891 г.) в течение четырех лет епископом Балтским, он, 22 октября 1895 г. был назначен главой новой епархии и отправился в Оренбург. Здесь на посту епископа Оренбургского и Уральского он закончил свой жизненный путь, главный смысл которого видел в верном служении животворным идеалам православия в России и за ее пределами. Умер Н. Адоратский 29 октября 1896 г. в Оренбурге, где и нашел вечный покой в стенах Казанского кафедрального собора, оставив по себе добрую память как миссионер-подвижник и как серьезный исследователь церковной истории.
 
Несмотря на ограниченные возможности заниматься научно-исследовательской работой в силу многообразных обязанностей, вытекавших из духовного звания и церковной службы, Н. Адоратскому удалось оставить довольно значительное научное наследие, позволяющее говорить о его широких научных интересах и методах отбора и обработки исследуемого материала. Оставаясь тонким исследователем проблем церковной жизни в России и за рубежом, он внес весомый вклад в изучение истории Пекинской духовной миссии, в стенах которой получили солидную подготовку в восточных языках многие, впоследствии известные в России маньчжуроведы, китаеведы, монголисты и тибетологи. Неслучайно главный труд своей жизни, связанный с изучением истории Пекинской духовной миссии, Н. Адоратский посвятил российским синологам, что наиболее удачно проявилось в достаточно полном описании жизненного пути и научной деятельности Н. Я. Бичурина (1777–1853), которого справедливо считают родоначальником отечественного китаеведения^[12]. Чтобы лучше представить заслуги Н. Адоратского перед отечественной наукой, достаточно обратиться к перечню его главных журнальных статей, прилагаемому ниже:
 
1) П. С. Адоратский (Вена, 10/31 мая 1876 г.). Исторический очерк вопроса о свободе вероисповеданий в современной Испании. – «Православный собеседник», 1876, июнь-июль, с. 181–215.
2) Петр Адоратский (Вена, август 1876 г.). Заметки об общественной деятельности современного французского духовенства. – Там же, 1876, сентябрь, с. 90–116.
3) И. Н. [Иеромонах Николай]. Заметка о покойном архимандрите Палладии, начальнике православной миссии в Пекине. – Там же, 1884, июнь, с. 248–252.
4) И. Н. А. [Иеромонах Николай Адоратский]. Настоящее положение и современная деятельность православной духовной миссии в Китае. – Там же, 1884, август, с. 373–390.
5) И. Н. А. (Пекин, 1/13 июля 1884 г.). Еще несколько слов о настоящем положении и современной деятельности православной духовной миссии в Китае. – Там же, 1884, сентябрь, с. 103–108.
6) И. Н. А. (Пекин, 3/15 декабря 1884 г.). Положение миссионерства в Китае. (Посвящается корпорации гг. наставников Казанской духовной академии). – Там же, 1885, май, с. 68–96.
7) И. Н. А. (Пекин, 16/28 июня 1884 г.). Исторический очерк католической пропаганды в Китае. – Там же, 1885, сентябрь, с. 24–69.
8) И. Н. А. (Пекин, 3 августа 1885 г.). Отец Иакинф Бичурин (Исторический этюд). – Там же, 1886, февраль, с. 164–180, март, с. 245–278, май, с. 53–80 и июль, с. 271–316.
9) Протестантская пропаганда в Китае и современные гонения на ее миссии. – «Православное обозрение» (М.), 1886, август.
10) Православие и православная миссия в Китае. – «Современные известия», 1886, № 355.
11) Православный храм в Ханькоу (в Китае). – «Нива», 1887, № 1 (январь).
12) И. Н. А. Православный храм в г. Ханькоу. – «Воскресный день» (М.), 1887, № 4 (февраль).
13) Иеромонах Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования (Посвящается русским синологам). – «Православный собеседник», 1887, февраль, с. 252–265, март, с. 317–151, апрель, с. 460–507, май, с. 99–136, июнь, с. 167–190, июль, с. 310–340, август, с. 402–455, сентябрь, с. 30–58, октябрь, с. 188–213, ноябрь, с. 287–343.
 
Если к указанному нами перечню работ Николая Адоратского присоединить другие публикации (в том числе газетные), а также его рукописи (в том числе еще не найденные), его научное наследие предстанет в более полном виде, позволяющем конкретно и обстоятельно говорить о характере и особенностях его историописания.
 

---

1. ↑ Подробнее см. Хохлов А. Н. Российская православная миссия в Пекине и китайские переводы христианских книг. – Китайское языкознание. VIII Международная конференция. Материалы. Москва, 25–26 июня 1996 г. М., 1996, с. 156–160.
2. ↑ Подробнее о Василии Павловиче Васильеве (1817–1900) см.: История и культура Китая (Сборник памяти академика В. П. Васильева). М., 1974. См. также [7, с. 265–275 и др.].
3. ↑ Подробнее о Павле Андреевиче Дмитревском (1851–1899) см.: Хохлов А. Н. П. А. Дмитревский – российский дипломат и востоковед. – Корея. Сборник статей. К 80-летию со дня рождения проф. М. Н. Пака. М., 1998, с. 284–296. См. также [7, с. 335–336].
4. ↑ Подробнее об архимандрите Флавиане (в миру – Николай Николаевич Городецкий) см.: Хохлов А. Н. Флавиан Городецкий (1840–1915) – глава Российской духовной миссии в Пекине и иерарх Русской Православной Церкви. – Научно-богословские труды по проблемам православной миссии. Белгород, 1999, с. 86-89.
5. ↑ Подробнее об архимандрите Палладии (в миру – Петр Иванович Кафаров, 1817–1878) см.: П. И. Кафаров и его вклад в отечественное востоковедение (К 100-летию со дня смерти). Материалы конференции. Ч. I–III, М., 1979.
6. ↑ Подробнее о Павле Степановиче Попове (1842–1913) см.: Хохлов А. Н. Китаист П. С. Попов и его первая лекция в Петербургском университете. – Тридцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 2000, с. 136–149. См. также [7, с.290–293].
7. ↑ Подробнее о Федоре Романовиче Остен-Сакене (1832–1916) см. Хохлов А. Н. Подготовка кадров для российской консульской службы в Китае (студенты-стажеры при Российской дипломатической миссии в Пекине). – «Российская дипломатия: история и современность». Материалы научно-практической конференции, посвященной 450-летию создания Посольского приказа. 29 октября 1999 г., МГИМО. М., 2001, с. 353.
8. ↑ Подробнее об архимандрите Гурии (в миру – Григорий Платонович Карпов, 1814–1882) см.: Архимандрит Августин (Никитин). С.Петербургская Духовная Академия и Российская духовная миссия в Пекине: Архимандрит Гурий (Карпов) (1814–1882). – Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской Духовной Миссии в Китае. СПб., 1993, с. 37–47.
9. ↑ Подробнее об Антонии Платковском (в миру – Андрей Германович Платковский), (ум. в 1746 г.) см.: Хохлов А. Н. Поездка дипкурьера Афанасия Соловьева в Пекин в 1732 г. – Восьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Ч. II. М., 1977, с. 39 и др.
10. ↑ Подробнее об Алексее Леонтьевиче Леонтьеве, известном переводчике древнекитайской классики, см. Хохлов А. Н. Российская Православная миссия в Пекине и ее вклад в изучение духовной культуры Китая. – «Россия в Х–ХVII вв. Проблемы истории и источниковедения». Тезисы докладов и сообщений вторых чтений, посвященных памяти А. А. Зимина, РГГУ. Москва, 26–28 января 1995 г. М., 1995.
11. ↑ Подробнее см. Хохлов А. Н. Китайско-русский словарь П. И. Кафарова – П. С. Попова в оценке современников (По архивным материалам). – Китайское языкознание. VIII Международная конференция. Материалы. Москва, 25–26 июня 1996 г. М., 1996, с. 156–160.
12. ↑ Подробнее о Никите Яковлевиче Бичурине (1777–1853) см.: «Н. Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедения (К 200-летию со дня рождения). Материалы конференции. Ч. I-II. М., 1977.