Чжан Бинлинь

Речь на банкете...

Речь на банкете в Отделе связи Гоминьдана¹

Я тоже один [из тех, кто] настаивал на революции. Когда Север и Юг еще были объединены, я своевременно усилил наблюдение и предостерегал товарищей из Гоминьдана, всерьёз опасаясь, что революционеры, прибегнув к различным радикальным мерам, повредят поступательному развитию событий. За истекший год, всесторонне изучив [ситуацию в стране], последовательно сравнивая различных деятелей республики, я осознал, что наш Гоминьдан в сущности можно считать честной [партией], цели которой неизменно выражаются в четырех словах: интересы государства, счастье народа. Но более всего меня огорчило [следующее]: во-первых, Гоминьдан не должен был отступать, оставляя в покое укоренившихся [во власти] разложившихся бюрократов; во-вторых, не должен был [допускать] взаимные подозрения и стремиться захватить инициативу в использовании негодного правительства, позволяя ему использовать [в своих интересах] политическую партию. Это — главные причины поражения Гоминьдана; но сегодня раскаиваться бесполезно. Гоминьдану нужно лишь устранить разногласия, объединиться с товарищами из всех провинций, принимавшими участие в восстании, совместными усилиями взять под контроль правительство, и тогда настанет день политических преобразований.

Но сейчас, когда полностью ликвидированы конституция и справедливость, боюсь, надо ожидать гибели республики. Правительственная партия, ежедневно твердя о независимости тех или иных провинций, односторонне заключает договор с русскими² и отказывается от Внешней Монголии. Ведь революция в Китае по сути началась с независимости провинций, со свержения маньчжуро-цинского [правления] и образования республики. С моей точки зрения, хотя провинции и стали независимыми, они по-прежнему являются территорией нашей республики. Правительство охотно наносит ущерб государству, уступая иностранцам территорию, которая никогда не будет возвращена. Поэтому зло от ущерба, который наносит государству правительство, в десять, сто раз больше, нежели зло от самостоятельности провинций. К тому же правительство тренирует войска для использования их не против внешнего [врага], а исключительно против внутренней [оппозиции]. Ранее господин Юань [Шикай] с помощью цинских войск превратил в прах Ханьян³, а ныне войска Юаня стремятся воспользоваться предлогом для превращения в прах Цзюцзяна⁴. Доискиваясь до его тайных помыслов, [можно заключить], что он предпочитает подарить республику друзьям, нежели передать её народу. Поэтому перспективы республики практически безнадёжны.

Недавно возник вопрос о реорганизации временного правительства⁵. Гоминьдан опасается, что [его] кадры не удовлетворяют потребностям, Цзиньбудан⁶ опасается того же. В случае взаимных уступок и ограничений в конце концов правительство будет сформировано целиком из бюрократов группировки Юаня, которые установят диктаторский режим, а при нем не сможет существовать не только Гоминьдан, но,боюсь, и Цзиньбудан тоже. Период ожесточенной борьбы народовластия с народовластием уже в прошлом, теперь Гоминьдан ожесточенно борется с бюрократией. Наступление либо отступление зависят от того, какая будет республика — подлинная или фальшивая. Наш Гоминьдан когда-то насчитывал несколько десятков членов, постепенно [его численность] возросла до нескольких сотен и даже тысяч, он был способен свергнуть диктаторский режим и воссоздать республику. Ныне наш Гоминьдан уже насчитывает сто тысяч человек, и при условии единства от начала и до конца, решительности в наступлении он наверняка сможет решить национальный вопрос, а в итоге и политический. Надеюсь, Гоминьдан обратит внимание [на мои слова] о необходимых действиях, о которых [я говорил] в эти пять минут.