Чжан Бинлинь

Речь по поводу...

Речь по поводу «исцеления болезней государства»¹

Разрушение и созидание тесно связаны между собой. Противники клевещут, что Гоминьдан² якобы способен лишь разрушать, но не созидать; эти [выпады] поистине не заслуживают комментария.

Обнаружив, что революция закончилась, а порядок не восстановлен, я счел это неправильным. И тут же приехал в Пекин, а затем отправился в Три восточные провинции³. Наблюдая различные процессы, связанные с политическим управлением,  я выявил чрезвычайное разложение[власти], из-за чего сильно сокрушаюсь. Наследственный недуг, поразивший разложившийся абсолютизм на Севере, нанёс ему бóльший вред, нежели острое заболевание в результате революции на Юге. Если мы намерены уничтожить дурное управление и построить доброкачественное, прежде всего нужно излечить болезни государства, выкорчевать вредоносные корни абсолютизма. Если продолжать поддерживать болезненное состояние тяжелобольного, в конце концов это его убьёт. Но вот создаётся республика (минь го) и сразу же начинаются разговоры о сохранении существующего положения. Но что считать существующим положением – не разъясняется. С моей точки зрения, если не поддерживать существующее положение республики, от существующих болезней не избавиться. Если сложа руки наблюдать, как существующие болезни разложившегося абсолютизма поражают Центр, то республика (гун хэ) народного государства превратится в фантазию. Поэтому ныне наш Гоминьдан в строительстве республики должен по-прежнему действовать  решительно и цивилизованно, срочно выкорчевать вредные корни абсолютизма, всеми силами отстаивать республиканскую[форму правления], а после этого можно уже рассуждать о созидании. Умеренный подход несколько отличается от действий в период революции. Ведь революция — это великое разрушение, а реформирование недоброкачественного правления — это малое разрушение. Политическая эволюция государств свидетельствует, что преобразований без разрушений не бывает. Умонастроения населения Севера и Юга одинаковы: все единодушно желают установления республики, нет никого, кто бы мыслил иначе. Поскольку существует всеобщий справедливый закон (гун ли), все люди , не сговариваясь заранее, действуют в одном направлении. В нашем [союзе] Тунмэнхуэй⁴ когда-то было всего две-три тысячи человек, а в дни борьбы за справедливое дело⁵ повсеместно появились революционные партии, а значит, сила всеобщего справедливого закона способна сообщить обществу нужный импульс. Ныне всем известно, что политическое управление дурное. Поэтому все граждане одобрительно отнесутся к призывам реформирования правительства и улучшения управления.

После инцидента [с убийством] Сун [Цзяожэня]⁶ из шума, поднявшегося внутри [страны] и за рубежом, общественность узнала, кто является главным действующим лицом. Правительство, как дрожащий от страха преступник, приостановило всю свою деятельность, как внутреннюю, так и международную; в обстановке возникшей анархии оно лишь вербовало солдат и закупало оружие для защиты своей власти, и будущее страны оказалось в большой опас-
ности. Народ охватило спонтанно возникшее возмущение, ему невозможно было воспрепятствовать. Сунь Ятсен и Кэцян⁷ настаивают на умеренности, на разрешении [инцидента] юридическим путем, но я боюсь, что это невозможно. Спрашивается, может ли убийца-главный преступник явиться в суд, чтобы получить наказание? Если не может, значит, этот инцидент не удастся разрешить с помощью закона. К тому же крайнее возмущение, охватившее население провинций в связи с этим событием, имеет серьезные основания. Если бы правительство в повседневной политике поступало справедливо и бескорыстно, пользовалось доверием народа, то данный инцидент наверняка бы не вызвал у людей столь сильное негодование. Но так как правительство в повседневной политике совершает крайне серьезные ошибки, а граждане испытывают сильные страдания, гнев народа по поводу этих событий невозможно было предотвратить. Вот очевидное доказательство того, что всеобщий справедливый закон не уничтожить и душу народа не умертвить. Спрашивается, могут ли Сунь Ятсен и Кэцян убедить всех [членов] Гоминьдана и граждан страны не допрашивать главных преступников в деле Суна? Не выступать против правительства? Поэтому, с моей точки зрения, инцидент [с убийством] Суна правильнее было бы урегулировать политическим [путем], а законодательное решение должно ему сопутствовать. Насильственными мерами результата не добиться. Поэтому ныне Партию народа не должно интересовать, насколько жестоким и варварским является правительство, важно лишь понять, соответствуют ли действия правительства гуманности и справедливости. Если  оно действует вопреки гуманности и всеобщему справедливому закону, то наша партия встанет в оппозицию и будет пропагандировать всеобщий справедливый закон и гуманность. У граждан пока еще есть совесть, и если не беспокоиться о нашей партии, не одобрять [ее действий], значит не беспокоиться о достижении поставленной нашей партией цели [создания] республики. Пожелаю и в дальнейшем прилагать все усилия во имя великого счастья республики.