Чудодеев Ю.В.

Глава 5

Свержение цинской династии и провозглашение республики

Таким образом, в 1911 г., когда в Китае назрела революционная ситуация, Цинская династия и имперская структура (цинская монархия), которую она олицетворяла, вплотную подошли к своему крушению.

Во-первых, цинская монархия, вплоть до своего падения, во многом все еще сохраняла средневековый облик. На протяжении второй половины XIX в. Запад навязывал этой монархии новую, иную, динамичную, современную (с точки зрения европейцев) модель развития, которую она мучительно, под силовым давлением была вынуждена принимать, по возможности трансформируя посредством традиционалистских установлений и институтов. Однако меры, направленные на модернизацию сложившейся конструкции «сверху», были ограниченными, куцими. Воспринимать новое цинским правителям мешал их косный традиционализм, сознание своей исключительности. Научиться консенсусному восприятию «своего» и «чужого» в разумной пропорции и в сочетании они оказались не в состоянии.

Во-вторых, краху маньчжурской династии способствовало неудержимое ослабление в начале XX в. вертикали цинской власти (особенно после смерти Цы Си и видных цинских сановников-китайцев) и быстрое развитие китайских провинциальных военно-бюрократических структур. Безусловно, цинские правители вели себя неумно, преследуя представителей революционной партии, закрывая газеты и сжигая книги своих оппонентов. Подавление свободы слова, как отмечают в связи с этим современные китайские политологи, может принести больше опасностей, чем сама свобода слова. Впрочем, иначе Цины по своей природе и не могли себя вести.

Что касается антицинской оппозиции как правого, так и левого толка, то ее программы объединяло стремление не только китаизировать многие вопринимаемые ими западные постулаты, но постепенность перехода к новым формам правления, что, впрочем, отражало не их неверие в инициативу масс, а скорее объективную отсталость китайского общества. В Китае представления о правах человека на свободу и равенство развивались в замедленном темпе. А вот право на революцию, т. е. на насильственное свержение «неправедной династии», китайцы признали очень рано, что отразилось уже в трудах мыслителя Древнего Китая Мэн-цзы о том, что «неблагочестивый император» должен быть лишен «мандата Неба». Именно этот традиционалистский тезис стал аргументом в деятельности Сунь Ятсена и его последователей, выступавших за право китайцев на революцию для защиты свободы и равенства, на силовое устранение цинского правления (кит. гэ мин, ставшее употребляться в значении «революция», дословно означает «смену мандата»).

Крах Цинской монархии, казалось бы, позволяет провести сравнение с крушением династийных структур в средневековом Китае, скажем, с периодами Северных и Южных династий (420 – 589), 5-ти династий и 10-ти государств (907 – 960), падением династий Тан (618 – 907) и Сун (960 – 1279), крушением империи Мин (1368 – 1644) и т.д. Однако аналогию можно увидеть только в одном – нарастании во всех случаях центробежных тенденций в связи с активизацией военно-бюрократических структур и развалом централизованного государственного образования. Но в прошлом  династии падали, как правило, под ударами мощных крестьянских повстанческих движений, которые, как показано выше, не сопутствовали падению династии Цин. Династия пала в результате удара, который ей нанесла ее собственная структура – армия. К тому же свергнутая династия была инородной, «варварской», – и на этом строилась вся пропагандистская антицинская риторика революционеров, которые, впрочем, так и не смогли договориться накануне восстания в Учане со своими либеральными оппонентами о характере будущей власти.

Вооруженное антиманьчжурское выступление 10 октября 1911 г. в Центральном Китае – в провинции Хубэй в Трехградье Ухань (Учан, Ханькоу, Ханьян), вспыхнувшее в местном гарнизоне «новых войск», ознаменовало начало насильственного устранения цинской монархии и провозглашения республиканского правления. Так началась революция 1911 г. в Китае, получившая название Синьхайской (по старому китайскому циклическому летосчислению 1911-й год назывался «годом Синьхай»).

Уже 12 октября 1911 г. – на второй день после начавшегося антиправительственного выступления солдат – все Трехградье оказалось в руках восставших. В приказе, подписанном главкомом повстанцев, говорилось, что революционная армия поднимает восстание с целью изгнания маньчжуров и восстановления власти китайцев. Маньчжурские власти с остатками верных им сил бежали из города, из тюрем были освобождены политические заключенные – сторонники свержения цинского режима. Не удивительно, что революционеры-практики, организовавшие переворот, но не имевшие опыта политической борьбы и не знавшие, как организовать новую власть, по существу добровольно уступили ее либералам-конституционалистам и бывшим командирам цинской «новой армии». Так гражданская власть в Трехградье мирно перешла в руки провинциального совещательного комитета во главе с его председателем–лидером местных конституционалистов-шэньши Тан Хуалуном. У либералов была своя легальная организация, был опыт политической деятельности, и они знали, чего хотят – они хотели ввести конституционное правление и не дать развернуться народной стихии.

На пост главы хубэйского военного правительства был поставлен командир местной бригады «южных» войск Ли Юаньхун (1864 – 1928), не имевший ничего общего с революционерами и долго отказывавшийся от этой чести (он согласился в конце концов  принять предложенный ему пост только 16 ноября 1911 г.).

Не вызывает особого удивления и другое–то, что буквально на следующий день, 11 октября, либералы, которые накануне революции были приверженцами идеи конституционной монархии, объявили Китай республикой и призвали население страны перейти на сторону восставших. Обращение к лозунгу республики объяснялось полной утратой ими надежды на возможность компромисса с Цинами и организации на этой основе конституционно-монархической формы правления. А обращение либералов, допустим, к лозунгу провозглашения и легитимизации новой, чисто китайской монархии в тот конкретный момент выглядело бы как полный уход от реальности.

В принятых новым революционным руководством решениях провозглашенная Китайская республика объявлялась государством пяти народностей: китайцев, маньчжуров, монголов, «мусульман» и тибетцев; отменялся счет по годам правления маньчжурских императоров. Отныне 3-й год правления Сюань-тун (1911 г.) было постановлено считать 4609 годом со дня рождения легендарного китайского императора Хуанди – мифического родоначальника китайского народа. Было издано воззвание о беспощадной «карательной экспедиции» против маньчжурского правительства с призывом к восстанию, адресованном ко всем китайским провинциям. До сведения иностранных консулов в Ханькоу было доведено, что интересы и особые права иностранных держав в Китае будут уважаться. 18 октября 1911 г. державы объявили о своем «нейтралитете».

События, развернувшиеся в Китае после победоносного восстания в Учане на протяжении последующих четырех месяцев, вплоть до отречения Пу И от престола в феврале 1912 г., были наполнены драматизмом политической борьбы различных сил, партий и группировок. И если эту борьбу свести к политической географии Китая – это было противостояние, условно говоря, между Севером и Югом. В эпицентре этой борьбы были две крупнейшие фигуры политической истории Китая начала XX в. – Юань Шикай и Сунь Ятсен.

Намереваясь подавить учанские «беспорядки» (именно так характеризовали Цины восстание 10 октября) маньчжуры направили в район Ханькоу две отборные дивизии Бэйянской армии под командованием генералов Фэн Гочжана (1859 – 1919) и Дуань Цижуя (1864 – 1936). Общее руководство операцией было возложено на военного министра маньчжура Инь Чана. Осознав, наконец, опасность сложившейся ситуации для династии, Цины решили найти поддержку в лице крупного китайского сановника с тем, чтобы противопоставить его силу и авторитет военным деятелям и бюрократам мятежного Юга. Таковым мог стать только Юань Шикай, которого великий князь-регент Цзай Фэн и великий князь Цин (И Куан) решили срочно вернуть из ссылки. Цины предложили Юань Шикаю пост наместника Хугуана (провинции Хубэй-Хунань), рассчитывая с его помощью подавить южных «бунтовщиков». 20 октября к Юань Шикаю в его родовое имение, где он все еще находился в ссылке, выехал заместитель премьер-министра маньчжурского правительства Сюй Шичан, его прежний соратник, который от имени двора просил Юань Шикая принять этот пост.

С этого момента Юань повел двойную игру: ведя диалог с Цинами, он общался и с представителями республиканского Юга, имея в виду собственные амбициозные цели. Ни той ни другой стороне переиграть его не удалось. Юань Шикай, поняв, что династия, стоявшая на грани краха (с помощью своих информаторов, того же Сюй Шичана, он был прекрасно осведомлен о ситуации в стране), хочет отвести ему роль палача мятежной провинции, отверг предложение цинской верхушки. В ответ Юань Шикай выдвинул свои условия: наделить его абсолютными полномочиями в деле формирования и командования армией и флотом; созвать в 1912 г. парламент и сформировать ответственный перед ним кабинет министров; не применять репрессий к участникам революции; легализовать существование политических партий. Прекрасно понимая, что судьба династии будет решаться силовым путем, Юань стремился сосредоточить в своих руках всю полноту военной власти, сделав в то же время определенные жесты в сторону республиканского Юга.

Первоначально Цины не приняли этих условий. Вместе с тем цинские правители вынуждены были пойти на унизительные для своего авторитета шаги. Они обратились к срочно созванным в Пекин членам Верховной совещательной палаты, надеясь на их «понимание». Но конституционалисты потребовали немедленно ввести в стране парламентский режим и снять с ключевых постов императорскую родню.

В конце октября Цины оказались на грани полной катастрофы. Командиры двух дивизий Бэйянской армии, стоявшие в пров. Хэбэй (У Лучжэнь и Чжан Шаоцзэн) выразили неповиновение династии и предъявили пекинскому правительству 12 требований, главные из которых сводились к немедленному введению в стране конституции. В случае непринятия этих условий они угрожали двинуть свои войска на Пекин. Цины как всегда медлили. Но не медлил Юань Шикай. Поняв, что он может перехитрить себя в торге с Цинами, что мятежные генералы, свергнув династию без его участия, могут  оставить его ни с чем, Юань организовал убийство У Лучжэня, перехватив таким путем инициативу.

Вслед за этим 30 октября 1911 г. Цины издали указ, в котором фактически признавали свою ответственность за «бунт в Хэбэе и других провинциях». В последующих указах маньчжурское правительство объявляло амнистию политическим заключенным, начиная с участников движения 1898 г., легализовало существование политических организаций, дало торжественное обещание ввести в Китае конституционный образ правления, провозгласило равенство маньчжуров и китайцев и право всех граждан на личную неприкосновенность.

Между тем антиманьчжурское движение в Китае продолжало набирать силу. После победоносного восстания в Учане, ставшего своего рода сигналом, началась цепная реакция провозглашения независимости от власти Цинов китайских провинций, которые таким образом выходили из состава Цинской империи и присоединялись к восставшему республиканскому лагерю. К концу 1911 г. лишь три (столичная Чжили, Хэнань и Ганьсу) из 18 провинций собственно Китая формально еще признавали власть цинского правительства. Остальные объявили власть маньчжуров у себя низложенной, а формирующуюся у них свою, местную власть – независимой от центра. Правда, некоторые провинции сначала заявляли о своем нейтралитете (например, Гуандун) и лишь затем, по мере развития революционного процесса, объявляли о своей независимости. Дольше всех «нейтральной» позиции придерживалось руководство маньчжурского «домена»–провинций Фэнтянь, Цзилинь, Хэйлунцзян. Выжидали…

В Пекине среди маньчжурской аристократии и «восьмизнаменных» началась паника. Люди массами уезжали  на свою родину – в Маньчжурию, куда к началу ноября перебралось больше 250 тысяч человек.

В некоторых провинциях власть захватывалась вооруженным путем и при активном участии частей «новой армии». В большинстве же провинций (например, Цзянси, Чжэцзян, Цзянсу, Гуанси, Гуандун, Шаньдун, Сычуань и др.) – вследствие соглашения либералов-конституционалистов, шэньши(в основном членов провинциальных совещательных комитетов) и цинской провинциальной администрации. В пров. Цзянсу лидер либералов Чжан Цзянь отверг предложение Цинов стать «умиротворителем» провинции и рекомендовал династии признать победу республики над монархией. В некоторых провинциях на посты военных губернаторов были назначены прежние цинские сановники (правда, среди них не было маньчжуров). Таким образом, в ходе революции на базе формирований «новой армии» в Китае начали складываться провинциальные милитаристские структуры. Подобным путем, например, образовались группировки Янь Сишаня (1883 – 1960) в Шаньси, генерала Цай Э (1892 – 1916) в Юньнани, в дальнейшем Чжилийская, Фэнтяньская, Аньхуйская милитаристские клики и т. д.

В этот критический для династии момент Цинам ничего не оставалось как принять ультимативные требования Юань Шикая, выдвинув его, видного сановника-китайца, на первый план политического конфликта. Формальный нейтралитет иностранных держав, которые к тому же отказали Цинам в займе, усугублял их положение. 27 октября Цины назначили генерала сначала главнокомандующим войск, действующих против республиканского лагеря, а вскоре, 2 ноября 1911 г., вручили ему пост премьера пекинского правительства. Военного министра маньчжура Инь Чана цинский двор демонстративно отозвал в столицу. Пытаясь из последних сил спасти династию, Цины предприняли очередную запоздалую рокировку: «китайцы – маньчжуры – китайцы».

Медленно продвигаться из своего родового имения в сторону Пекина начал и Юань Шикай, в то же время не забывая зондировать обстановку в стане республиканских сил. Он обратился к английскому консулу в Ханькоу, прося его наладить контакт с революционерами. Он даже тайно направил в Ухань своего сына Юань Кэдина с намерением установить связь с видным революционером Хуан Сином. В свою очередь представители республиканского лагеря, осознавая свою слабость и одновременно учитывая влияние и авторитет Юань Шикая, всеми силами стремились заручиться его поддержкой в борьбе с цинским режимом. Они понимали, что исход противостояния с Цинами будет решаться силовыми средствами, а армия была в руках Юань Шикая. Уговаривая его выступить против Цинов и поддержать республиканский лагерь, они не скупились на лесть, сравнивая его с Наполеоном и Вашингтоном и заверяя: «Тогда все провинции Севера и Юга будут преклоняться перед Вами. Народ ждет Вас, как дождя во время засухи».

Прибыв в Пекин, Юань Шикай сформировал правительство и с 16 ноября 1911 г. приступил к обязанностям премьера и главнокомандующего, рассчитывая в конечном счете переиграть и Цинов, и республиканцев на Юге. По прибытии в Пекин он установил тесные связи и приблизил к себе Ван Цзинвэя (1883 – 1944), в недалеком прошлом активного члена революционной партии, который в 1910 г. неудачно покушался на регента Цзай Фэна. После учанского восстания Ван Цзинвэй был выпущен из тюрьмы. Он сблизился с Юань Кэдином, старшим сыном Юань Шикая, и настолько втерся в доверие к генералу, что тот не только сделал его своим советником, но даже усыновил. Ван Цзинвэй стал одним из важных посредников между Юанем и деятелями республиканской армии.

Юань Шикай протягивал руку и либералам-конституционалистам. В правительстве наряду со своими старыми коллегами по службе при цинском дворе (Тан Шаои и др.) он предоставил министерские портфели видным лидерам реформаторов-конституционалистов, в частности, Лян Цичао и Чжан Цзяню. Правда, тогда они не приняли этих назначений, считая, что момент для их сотрудничества с Юань Шикаем пока не наступил – цинская империя еще не была ликвидирована. (Только в сентябре 1913 г. Лян Цичао стал министром юстиции в правительстве того же Юаня, но уже после ликвидации имперской системы.)

Возвышению Юань Шикая способствовала и недвусмысленная поддержка западных держав. 15 ноября 1911 г. министр иностранных дел Англии Грэй отправил в Китай посланнику Джордану следующую телеграмму: «Мы уже выразили Юань Шикаю наше высокое уважение и самые дружеские чувства. Мы хотим видеть достаточно сильное правительство, которое могло бы беспристрастно нормализовать внешние отношения, поддерживать порядок внутри страны и создать благоприятную обстановку для торговли в Китае. Такое правительство получит любую внешнюю помощь, которую мы сможем оказать».

Державы в лице Англии явно давали понять, что в Китае им нужна стабильная ситуация. Они понимали, что цинская верхушка практически утратила всякое влияние в стране и реальной властью уже не обладала. Понимая, что Цины не в состоянии обеспечить стабильность в этой стране, они делали ставку на «сильную личность» в китайской политике. Таковой личностью в тот момент и был Юань Шикай; ему-то банковский консорциум четырех держав и обещал крупный заем для умиротворения страны.

Самому Юань Шикаю были понятны рокировочные ходы терявших власть маньчжурских правителей. Преследуя свои цели и интересы, Цины фактически сами выдвигали на авансцену новую «сильную личность» Китая, вручая Юань Шикаю бразды правления. Теперь Юаню нужно было доказать свою силу мятежному Югу. Буквально на следующий день после вступления в должность премьера цинского правительства Юань Шикай приказал генералу Дуань Цижую (1864 – 1936), командующему правительственными войсками в районе Уханя, атаковать и взять Ханьян. 27 ноября 1911 г. бэйянские дивизии после кровопролитных боев захватили город. Установив здесь артиллерию, они стали обстреливать оплот республиканской революции Учан, который находился на противоположном, правом берегу Янцзы. В Учане возникла паника, город пылал, один из снарядов попал в губернаторскую резиденцию. Новое руководство провозгласившей свою независимость провинции Хубэй было деморализовано: военный губернатор Ли Юаньхун бежал; Хуан Син, член Объединенного союза, главнокомандующий революционных войск объявил о своей отставке и уехал в Шанхай.

Юань Шикай, однако, не стал развивать военный успех своих бэйянских генералов, хотя, располагая хорошо обученной и дисциплинированной армией, он без особого труда мог бы разгромить республиканцев. Но в этом случае он выглядел бы послушным орудием в руках Цинов, погубил бы свой довольно высокий авторитет в глазах южан, более того, фактически начал бы гражданскую войну между республиканским Югом и монархическим Севером. Между тем, ни одна из сторон не желали гражданской войны. Очередное объединение Севера и Юга должно было состояться на компромиссной основе вокруг «сильной» личности. Оставалось лишь ликвидировать маньчжурскую власть в Пекине.

Первого декабря 1911 г. при посредничестве английского консула в Ханькоу Юань Шикай передал республиканской стороне предложение заключить в районе Уханя перемирие и приступить к мирным переговорам. Стоит отметить, что Юань не сразу стал на республиканские позиции – некоторое время он демонстрировал цинскому двору себя как сторонника конституционной монархии, но одновременно зондировал позицию держав на случай возможного провозглашения себя императором.

Юань Шикай воспользовался двухнедельным перемирием с Югом, чтобы помочь южанам-республиканцам довести до конца начатую ими «расовую революцию», то есть покончить с господством маньчжуров в Китае. С помощью южан он стремился ликвидировать даже видимость реальной власти в руках цинской верхушки в Пекине. Именно это входило в его интересы. Этим он и занялся, получив передышку в конфликте с южанами.

Даже назначенный на важнейшие посты в государстве, Юань Шикай формально оставался подконтролен цинскому двору. Он должен был являться с докладами в императорский дворец, стоять коленопреклоненным перед малолетним императором, докладывать князю-регенту о делах в империи и т. д. Для начала Юань решил покончить с регентством, т. е. с властью князя-регента Цзай Фэна,–отца Пу И. Заручившись поддержкой держав, Юань 6 декабря 1911 г. отстранил регента от дел, отправив Цзай Фэна в его семейную резиденцию в Пекине. Вскоре не у дел оказался и великий князь Цин, активно помогавший Юань Шикаю отстранять от регентства Цзай Фэна. Формально верховная власть оказалась в руках вдовствующей императрицы Лун Юй (1868 – 1914) – опекунши малолетнего императора Пу И, слабой и безвольной женщины.

Юань Шикай начал шантажировать двор угрозой наступления на Пекин армии южан, пугать ужасами французской революции и возможностью физического уничтожения членов императорского дома. Впоследствии Пу И вспоминал, как 28 ноября 1911 г. он впервые увидел Юань Шикая, который, соблюдая традиционный ритуал при общении с императорской персоной, стоя на коленях, вручал вдовствующей императрице Лун Юй секретное донесение от имени членов кабинета министров, где, в частности, говорилось: «Армия и флот взбунтовались, и нет преграды, которая могла бы их остановить. Можно ли шестью дивизиями защитить Пекин и Тяньцзинь? Да и отступать дальше некуда… Дружественные державы готовы способствовать урегулированию конфликта, если политика правительства будет изменена. Промедление грозит большими неприятностями, и отношение республиканской армии ко двору будет лишь ухудшаться. Примером может служить французская революция. Если бы монархия пошла на уступки, разве дети и внуки короля Людовика стали бы сиротами…»

Под предлогом финансирования армии Юань Шикай выудил у вдовствующей императрицы ее драгоценности, одновременно заставив маньчжурскую знать и членов императорской семьи «пожертвовать» крупные средства на содержание армии. Дворцовые богатства таяли на глазах. Цинская верхушка, состоявшая из ближайших родственников малолетнего императора, неспособных организовать управление страной, тем более в кризисной ситуации, практически утратила всякое влияние в стране и реальной властью уже не обладала.

Тем не менее, наиболее консервативные круги цинского двора, цепляясь за власть, упорно продолжали отстаивать прерогативы монархического режима. Часть цинской знати (маньчжурские князья Лян Би, Пу Вэй, Те Лян и др.), наиболее упорные защитники цинской династии, образовали «Партию предков» (Цзуншэдан), которая ставила целью спасение Цинского правления от гибели, активно выступала на Императорском совете против всевластия Юань Шикая, против отречения от престола цинского императора и мирных переговоров с Югом. Отдельные монгольские и маньчжурские князья, представители «Партии предков», выражая  отчаянное желание «бороться до конца», были даже готовы вступить на путь антикитайского террора в ответ на убийства отдельных представителей маньчжуров в ходе начавшейся революции. Консерваторов обнадежило решение наместника пров. Шэньси, кстати, монгола по происхождению, двинуть свои воинские формирования на Пекин, чтобы поддержать двор. Юань Шикай своей телеграммой остановил продвижение этого войска к столице, а последовавшее вскоре убийство лидера «Партии предков» генерала Лян Би парализовало «боевую» активность маньчжурских князей.

После того как революция фактически одержала победу, главным становился вопрос политического противостояния или взаимодействия двух полюсов власти в Китае–монархического Севера и республиканского Юга. Их политическая весомость была разной. На Севере полновластным хозяином положения оказался Юань Шикай, обладавший к тому же внушительной военной силой. Юг же, на котором действовали десятки различных политических организаций и группировок, не был сплочен вокруг единого органа власти и единого авторитетного вождя, к тому же его полувоенные формирования, состоявшие из слабых наньянских дивизий и волонтеров-ополченцев, намного уступали Бэйянской армии Юань Шикая.

Однако в декабре 1911 г. республиканский Юг принял меры к консолидации своих политических рядов. Еще в конце ноября на территории английской концессии в Ханькоу открылась учредительная конференция ряда провинций Юга и Центра с целью создания временного республиканского правительства и выбора президента. Конференция приняла решение выдвинуть на пост президента Юань Шикая при условии признания им республиканской формы правления в Китае. В начале декабря делегаты Ханькоуской конференции переехали в Нанкин и взяли на себя функции высшего законодательного органа республики.

После прекращения военных действий в Шанхае начались мирные переговоры уполномоченных представителей Севера и Юга. Интересы Севера представлял Тан Шаои – соратник Юань Шикая, республиканского Юга – видный дипломат У Тинфан. Бэйянские дивизии должны были быть отведены от Ханькоу и Ханьяна. Обе стороны договорились о созыве всекитайского парламента для решения вопроса о будущей форме китайской государственности.

Именно в это время, в конце декабря 1911 г., в лагере южан-республиканцев появилась крупная политическая фигура – Сунь Ятсен, который 25 декабря приехал в Шанхай, вернувшись из эмиграции. Напомним, что в октябре 1895 г. после неудачного восстания в Гуанчжоу Сунь Ятсен был объявлен цинскими властями вне закона и скрылся за границей, где и пробыл более 15 лет.

Фигура Сунь Ятсена, вождя Объединенного союза, организатора многочисленных антиправительственных выступлений, трансформатора западных идей применительно к китайской почве, активного пропагандиста антицинской революции, была широко известна в кругах интеллектуалов-шэньши Китая. С его авторитетом не мог сравниться престиж никого из политических деятелей республиканского Юга. Поскольку Юань Шикай все еще входил в цинскую правящую верхушку и его собственная позиция оставалась нестабильной (он колебался между верностью трону и установлением в Китае конституционной монархии при сохранении у власти маньчжурского императора), республиканцы Юга, включая либералов-конституционалистов, были готовы выдвинуть в противовес бэйянскому генералу со своей стороны масштабную фигуру левого толка.

Этот стратагемный ход был немедленно реализован. 29 декабря 1911 г. Нанкинская конференция 17 голосами против одного (представителя провинции Чжэцзян) избрала Сунь Ятсена временным президентом Китайской республики и поручила ему формирование временного революционного правительства. Это решение содержало в себе одно «но»: Сунь Ятсена избрали временным президентом с условием, что он добровольно уйдет в отставку в случае согласия Юань Шикая занять этот пост (естественно, после отречения династии Цин и свержения Цинской монархии). Такое предложение Юань получал еще до возвращения Сунь Ятсена в Китай на переговорах Север – Юг.

Первого января 1912 г. Сунь Ятсен прибыл в Нанкин и вступил в должность временного президента республики. Вице-президентом стал Ли Юаньхун. Временный президент заявил о необходимости соединить земли всех народов Китая в одно государство, а народы – «в одну семью», т. е. ни о каком самоопределении народов, входящих в состав Китая, и речи быть не могло. Однако у Сунь Ятсена не было реальной власти. Правительство, созданное им, состояло в основном из представителей либералов-конституционалистов и крупных чиновников, которые к тому же даже не приехали в Нанкин, не приступили к исполнению своих обязанностей, а отсиживались в Шанхае на территории международного сеттльмента, дожидаясь результатов переговоров между Севером и Югом. Руководимый Сунь Ятсеном Объединенный союз, наводненный либеральными элементами, к тому времени практически утратил роль ведущей революционной организации.

Сорок дней своего пребывания на посту временного президента Сунь Ятсен активно использовал для консолидации национальных сил, провозгласил важные и прогрессивные начинания. В своем первом манифесте, обращаясь к народу, он обещал «искоренить остатки яда самодержавия, установить республику, действовать в интересах народного благоденствия, чтобы достичь главной цели революции и осуществить стремления и желания народа». Важнейшей задачей правительства, по его мнению, было национальное и территориальное объединение. Сунь Ятсен издал указы, запрещающие продажу рабов и рабынь, пытки при допросах и телесные наказания лиц, совершивших уголовные и политические преступления, курение опиума, средневековый обычай бинтования ног девочкам, ношение маньчжурской прически с косой.

Нанкинское правительство призывало западные державы оказывать содействие республиканскому режиму «в осуществлении великих планов», обещало признать все договоры, заключенные державами с цинскими властями, выплачивать контрибуцию и проценты по займам, обеспечить защиту жизни и имущества иностранных подданных. Западные державы, однако, не оказали никакой поддержки Нанкинскому правительству, объявив о своем нейтралитете. Впрочем, Цины рассчитывать на их поддержку также уже не могли.

Важным документом, принятым Нанкинским правительством, стала Временная конституция Китайской республики, провозглашавшая основные буржуазно-демократические права и свободы, включая избирательные права женщин, свободу слова, печати, собраний. Впервые в многовековой истории Китая было объявлено и закреплено в законе равенство всех людей, невзирая на пол, вероисповедания, местожительство, провозглашалось право на тайну переписки, собственность и предпринимательство. Вводилась всеобщая воинская повинность. Объявлялось разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную. Каждый житель Китая получал право избирать и быть избранным. Китай объявлялся парламентской республикой. Законодательную власть представлял постоянно действующий, сформированный по итогам выборов двухпалатный парламент, перед которым был ответствен президент республики. Временная конституция Китайской республики была опубликована в марте 1912 г., уже после отречения императора Пу И от верховной власти.

Избрание Сунь Ятсена временным президентом Китайской республики встревожило и насторожило Юань Шикая. Он приказал своему представителю Тан Шаои прервать мирные переговоры и объявил, что соглашение между Севером и Югом возможно только на началах введения конституционной монархии. По его наущению вдовствующая императрица Лун Юй, опекунша малолетнего императора Пу И, заявила от имени маньчжурской династии, что империя будет сохранена. Сорок два видных бэйянских генерала, верные Юань Шикаю, дали клятву «сопротивляться республике до конца». В ответ на это Нанкинское временное правительство начало готовить войска для похода на Пекин. Несколько тысяч республиканских солдат были отправлены морем к берегам пров. Шаньдун; члены Объединенного союза были назначены: один–военным губернатором Шаньдуна, другой – командующим армии для похода на Север. Назревала гражданская война между Пекинским и Нанкинским правительствами.

Однако довольно скоро Юань Шикай понял, что Нанкинское республиканское правительство отнюдь не стремилось к военным действиям и готово было пойти на компромисс, если он добьется отречения от власти Цинской династии. Безусловно, он учитывал и позицию западных держав, которым была не нужна очередная гражданская война в Китае, а нужна была стабильность в этой стране для реализации своих политических и экономических интересов. Еще 20 декабря 1912 г., накануне истечения срока перемирия между Севером и Югом, Англия, Франция, Германия, Япония, США и Россия обратились с совместной нотой к уполномоченным Севера и Юга, собравшимся в Шанхае для мирных переговоров. Державы обращали внимание обеих делегаций «на необходимость достигнуть скорейшего соглашения, способного положить конец настоящему конфликту».

Вскоре после того как Сунь Ятсен вступил в должность временного президента Китайской республики произошло событие, которое, вполне вероятно, подвинуло Юань Шикая к признанию республиканской государственности и активизации усилий, направленных на свержение маньчжурской династии. 16 января 1912 г., когда Юань Шикай возвращался в свою резиденцию из императорского дворца, на него было совершено покушение, организованное тремя членами Объединенного союза – в него брсили гранату. Сам Юань при этом не пострадал, но погиб его телохранитель и были ранены несколько солдат охраны. Ссылаясь на этот случай, Юань Шикай отказался появляться во дворце, поручив своим подчиненным докладывать вдовствующей императрице Лун Юй о государственных делах.

Возобновив переговоры с Югом, Юань Шикай добивался от Нанкинского правительства твердого заверения в том, что после отречения маньчжурского императора от власти пост президента республики будет отдан ему. Вторая половина января–начало февраля 1912 г., иными словами, последние недели перед отречением Пу И, ознаменовались острейшей, полной драматических коллизий политической борьбой, развернувшейся в Пекине – между Юань Шикаем и цинским двором, а также между Юанем и Нанкинским правительством.

Юань Шикай стремился сохранить лицо и перед Цинами, и перед республиканцами. В середине января 1912 г. он передал вдовствующей императрице Лун Юй и маньчжурским сановникам условия отречения династии, которые были выработаны в Нанкине. В соответствии с ними Пу И должен был отказаться от всех императорских прерогатив власти, а после отречения – не вмешиваться в формирование временного правительства. Тем самым, Юань давал понять Цинам, что он вынужден действовать так под давлением взбунтовавшегося Юга, а республиканцам – что он соблюдает выработанное компромиссное соглашение и «работает» над проблемой устранения маньчжурской династии. Параллельно в окружении Юаня шла отработка важного документа, который должен был сопровождать отречение: «Льготных условий для цинского двора».

Ситуацию для Юань Шикая осложняла консервативная позиция цинской верхушки: маньчжурские князья во время заседаний Императорского совета 17 – 19 января продолжали отвергать возможность отречения династии. Ситуация резко изменилась после 26 января 1912 г., когда был убит Лян Би–руководитель так называемой Партии предков, крайне консервативной маньчжурской группировки экстремистского толка. Нельзя исключить, что к этому убийству имела отношение и агентура Юань Шикая. Во всяком случае, убийство Лян Би, напугавшее маньчжурских князей и сановников, сыграло на руку замыслам Юаня. Некоторые из родственников императора стали в спешке покидать Пекин и уезжать в Циндао, Тяньцзинь, даже в оккупированный японцами Люйшунь (Порт-Артур) и другие города, где имелись иностранные концессии. Но там маньчжурские аристократы оказались по существу интернированы, во всяком случае, им дали понять, что их отъезд в западные страны нежелателен. Было ясно, что Запад делает ставку на Юань Шикая.

Сам Юань Шикай счел момент подходящим для нанесения последнего решающего удара по Цинской династии. Буквально на следующий день после убийства Лян Би, 27 января 1912 г., весь бэйянский генералитет в составе 42 человек, – ставленников Юаня, отбросив свою недавнюю клятву верности Цинам, потребовал установления в стране республиканского строя.

Когда прослеживаешь взаимоотношения различных политических сил и их лидеров накануне отречения от власти цинского императора, поражаешься многим особенностям, деталям, удивительным и необычным на взгляд европейца. Например, все эти взаимоотношения были окутаны типично конфуцианско-традиционалистским флером ритуальных условностей и приличий, которые, надо признать, далеко не были лишены и политической целесообразности. Первого февраля 1912 г. Юань Шикай начинает переговоры с республиканцами об условиях отречения маньчжурского императора. В его руках вся полнота власти. Но кто должен дать ему право на эти переговоры с республиканским Югом? Опекунша пока еще царствующего монарха–вдовствующая императрица Лун Юй, которая никакой власти уже не имеет. Обретя это право, Юань отправляет на Юг, в Нанкин, проект «Льготных условий для цинского двора», который 5 января 1912 г. получит там одобрение, затем будет отправлен обратно в Пекин и после этого станет гарантией отречения малолетнего императора. Сам проект «Льготных условий» свидетельствовал о характере дальнейшего сосуществования императорского двора уже свергнутого Пу И и чиновничьих структур временного правительства Китайской республики, которое представлял аппарат Юань Шикая. Конечно, это была сделка, при которой Юань постоянно шантажировал цинскую верхушку, но сделка, обставленная традиционалистскими условностями.

В связи с предстоявшим отречением Пу И в Пекине были опубликованы три документа: «Льготные условия для цинского двора», «Условия отношения к лицам Цинского императорского рода» и «Условия отношения к маньчжурам, монголам, народности хуэй и тибетцам». Эти документы предусматривали сохранение многих льгот и привилегий за цинской императорской семьей и маньчжурской аристократией. За Пу И, например, сохранялся «почетный» титул императора Великой Цинской империи, ежегодный доход в 4 миллиона лянов серебра, выделяемые из республиканской казны, за ним временно был оставлен дворцовый комплекс Запретного города (территория нынешнего музейного комплекса Гугун) и летний дворец в окрестностях столицы – Ихэюань, а также весь обслуживающий персонал дворца, включая евнухов, и гарантировалась охрана его личной собственности. Республика брала на себя обязательство сохранить храмы и гробницы императорских предков, а также завершить строительство гробницы покойного императора Гуан-сюя (Цзай Тяня) и организовать церемонию его погребения «согласно существующему старому ритуалу». Получив эти гарантии, вдовствующая императрица Лун Юй объявила о передаче власти народу и одобрении конституционной формы правления.

Двенадцатого февраля 1912 г. вдовствующая императрица Лун Юй объявила об отречении от престола последнего (десятого) маньчжурского императора Пу И, которому к этому времени исполнилось шесть лет. Одновременно Лунь Юй отказалась от регентства. Часть маньчжурских князей укрылась в Посольском квартале Пекина. Что касается еще несколько лет назад всесильного великого князя Цина (И Куана), то он с сыном, наложницами и всем своим имуществом переехал в Тяньцзинь, на территорию иностранной концессии. Последним императорским указом (который, естественно, был написан под диктовку Юань Шикая) Юаню предписывалось сформировать временное республиканское правительство.

Стремясь получить поддержку республиканского Юга, Юань Шикай в день отречения Цинской династии отправил в Нанкин телеграмму, в которой заявлял о своей готовности «приложить все силы, чтобы в Китае никогда больше не было монархической системы». 14 февраля 1912 г. Нанкинское собрание единогласно приняло отставку Сунь Ятсена с поста временного президента Китайской республики и на следующий день единогласно же избрало на этот пост Юань Шикая. На этот раз за него отдали голоса все восставшие провинции, включая провинцию Чжэцзян, – на голос больше, чем в свое время за Сунь Ятсена. Юань Шикаю удалось также добиться того, что столицей провозглашенной Китайской республики был признан Пекин.

Стоит отметить, что свой отказ от поста президента Республики Сунь Ятсен тоже обставил в традиционно-конфуцианском духе. В частности, обряд своего отречения он провел у могилы основателя династии Мин Чжу Юаньчжана. Было зачитано послание Сунь Ятсена о том, что в Китае установлена свободная республика, уничтожены враги нации, то есть маньчжуры. Сунь Ятсен обращался к духу основателя Минской династии, восхваляя его за восстановление китайского государства и изгнание северных варваров–жестоких и диких маньчжуров, повинных в уничтожении китайских патриотов, осквернении китайсих рек и холмов, забвении памяти мудрецов древности, торговле священной китайской землей и т. д. Действия своих сторонников он сравнил с борьбой Чжу Юаньчжана за возрождение китайского государства.

Итак, верховная власть в Китае из рук свергнутой маньчжурской династии, правившей 267 лет (1644 – 1912), мирно перешла в руки бывшего цинского сановника, главаря бэйянской милитаристской группировки Юань Шикая. Абсолютное большинство верхушки Китая–шэньши и чиновничество поддержали выдвижение и возвышение Юаня, видя в нем залог укрепления начал централизованной государственности.

Говоря о свержении Цинов, которое произошло в результате революционного давления китайской вооруженной периферии на центральную власть, нельзя не увидеть в этом крупнейшем историческом акте своеобразие Китая. Достаточно вспомнить революционные свержения монархий в Европе и России, где отрубали головы свергнутым королям, арестовывали и расстреливали императоров. В средневековом Китае императоров правящих династий чаще всего свергали удачливые военачальники. В Китае в начале XX века, по существу, произошло нечто аналогичное, естественно, с привнесением в этот процесс специфики времени: деспотическая власть обрядилась в республиканские одежды, а свергнутого при поддержке армии и провинциальных анклавов императора отставили от власти, сохранив ему «почетный» титул, императорские дворцы и взяв на государственное содержание. Китайские традиции, китайская специфика…