Кучера С.

§ 6. Франция

Начало французской синологии можно бы увидеть в францисканце Рубруке (Guillaume de Rubruquis, собственно: Willem de Ruysbroeck, ок. 1215/1220-ок. 1270) и его «Itinerarium», известном по многим переводам (например: De Backer. «Guillaume de Rubrouck, traduit de l'original Latin», 1877; «Reise zu den Mongolen 1253-1255». Ubersetzt von F. Risch, 1934), где описано путешествие к монгольскому хану Мэнгу (1251 -1259), совершенное им в 1253-1255 гг. по поручению Людовика IX (1214-1270, король с 1226 г.). В действительности, однако, история ее началась позд­нее, в XVII—XVIII веках, когда в Китай направились, вслед за итальян­скими, также и французские миссионеры. Среди первых следует назвать уже упоминавшихся выше в связи с составлением словарей и грамматик Н. Триго, достигшего Китая в 1610 г., Ж. Бувэ (1685), Ж. А. Премара (1698) и Э. Фурмона, который, насколько известно, в Китае не бывал, но сотрудничал с китайцами в Париже. Не был там и Ж. Б. Дюгальд (Jean Baptiste du Halde, Ду Хэ-дэ, 1674-1743), на основе 27 рукописных доне­сений миссионеров составивший огромный четырехтомный in folio труд «Description geographique, historique, chronologique, politique de l'Empire de la Chine...», вышедший в Париже в 1735 г., а уже в 1736 и 1738-1741 гг. дважды переведенный на английский (R. Brookes, E. Cave).

В отличие от них иезуиты-миссионеры, о которых сейчас пойдет речь, не только провели в Китае многие годы, но и скончались в Пекине. Пер­вым из них был Ж. Ф. Жербийон (Jean Francois Gerbillon, Чжан Чэн, 1654— 1707), который в 1687 г. прибыл в Китай, а в 1688 г. — в Пекин. Быстро выучивший маньчжурский, он состоял при Кан-си переводчиком и в этом качестве принял участие в заключении в 1689 г. «Набучу (Nipchon) тяоюэ — Нерчинского договора», составленного на русском, маньчжурском и ла­тинском языках. Жербийон был автором «Elementa linguae Tartaricae» — первого европейского исследования маньчжурского языка. Ж. де Майя (Joseph Anne Marie de Moyriac de Mailla, Фэн Бин-чжэн, 1669-1748), с 1703 г. живший в Китае и хорошо владевший китайским и маньчжурским, прославился переводом на французский труда Чжу Си «Тун-цзянь ган-му». Он вышел в 1777 г. в Париже в 13 in quarto томах под названием «Histoire generate de la Chine». Миссионерский этап французского китаеведения завершается А. Гобилем (Antoine Gaubil, 1689-1759), приехавшим в Китай в 1722 г. и обучавшим там латыни маньчжуров, готовившихся стать переводчиками при переговорах с представителями России. Его перу принад­лежат переводы жизнеописания Чингисхана — «Histoire de Gentchiscan» (1739), фрагментов «Шу цзина» и танских анналов, а также «Traite de la chronologie chinoise», который был издан уже после его смерти (в 1814 г.). Кроме того, он оставил много рукописей, позднее частично опубликован­ных А. Кордье в «T'oung Pao».

XVIII век ознаменовался и крупным издательским мероприятием, уни­кальным в мировой науке того времени. В 1702 г. орден иезуитов начал печатать в Париже серию «Lettres edifiantes et curieuses», своего рода историко-этнографическо-географическую энциклопедию, рисующую картину современного ему мира. До 1776 г. вышло 34 тома. В 1741 г. были переизданы первые 12 томов, а затем предпринято новое издание в 26 то­мах, разделенных тематически, в котором 16-26 тома посвящены Китаю. В 1808 г. появились восемь томов «Choix des Lettres edifiantes» (первые три о Китае), а в 1818-1823 гг. — восемь томов «Nouvelles Lettres edifi­antes», рассказывавших о миссионерской деятельности в Китае и Ост-Индии (Восточная Индия; термин, возникший в XVI в. и охватывавший Индостан, Индокитай и Индонезию для отличия от Вест-Индии, или За­падной Индии — островов, находящихся в Карибском море). Серия высо­ко ценилась, поэтому разные ее части были переведены на ряд языков.

Вторым предприятием такого рода были «Memoires concernant l'histo-ire, les sciences, les arts, les rnoeurs, les usages etc. des Chinois par les missionnaires de Pekin», издававшиеся в Париже в 1776-1814 гг. В публикации затрагивались самые разные вопросы Китая, начиная с глубокой древно­сти. Авторами выступали французские представители католической Церк­ви, особенно отец Амио (Jean Joseph Marie Amiot, Ван Жо-сэ, 1718-1799). Приехав в 1740 г. в Китай, он выучил китайский и маньчжурский, что позволило ему составить грамматику последнего языка, тоже вошедшую в «Memoires».

«Description generate de la Chine» аббата Гросье (Grosier), вышедшая в качестве 13 тома труда де Майя, представляла собой, по оценке А. Ремюза, своего рода резюме «Description» Дюгальда, «Lettres» и «Memoires». Затем она переиздавалась как самостоятельная работа, причем третье издание в 7 томах (1818-1820 гг.) получило название «De la Chine, ou Description generate de cet Empire».

Обе «Description» являются произведениями энциклопедического ха­рактера, содержащими разнообразную информацию не только о Китае XVII—XVIII веков, но и о его прошлом — истории, культуре, философии, выдающихся личностях и т. п. Среди этих тем присутствует и география, что вполне естественно, ибо, находясь в Китае, миссионеры естествен­ным образом знакомились с нею и передавали соответствующие знания своим читателям. В Европе интерес к географии Китая имел давние кор­ни. Одним из ранних проявлений его был, несомненно, т. н. «Каталон­ский атлас» — рукопись 1375 г., находившаяся в библиотеке Карла V Мудрого (1337-1380, король с 1364 г.), а ныне хранящаяся в «Bibliotheque Nationale». Это несколько деревянных пластинок, обтянутых с обеих сто­рон пергаментом, на который нанесены цветные карты, украшенные зо­лотом и серебром и снабженные пояснениями на каталонском языке. Среди них имеется и карта Китая (Cathay), изображенного довольно вер­но. В 1655 г. в Амстердаме был опубликован «Novus Atlas Sinensis a Martino Martini Soc. Jesu Descriptus» — первый серьезный труд по географии Китая, вышедший из-под пера М. Мартини (Вэй Куан-го, 1614-1661), приехавшего в Китай в 1643 г. и остававшегося там до конца жиз­ни. Однако важнейшим событием в данной области явилось изучение в 1708-1718 гг., по приказу Кан-си, территории Китая группой иезуитов (Tartoux, Regis, de Mailla и др.), с последующим изготовлением карт от­дельных провинций, собранных в «Хуанъюй цюаньту» («Собрание карт страны») — мероприятие беспрецедентное как по точности измерений и расчетов, так и по масштабу проделанной работы. В 1921 г. экземпляр этого атласа был обнаружен в бывшем императорском дворце в Шэньяне и переиздан под заглавием «Цин нэйфу итун юйди ми ту» («Сводные сек­ретные карты земель империи Цин из государственного хранилища»).

Чтобы завершить описание вклада французов в изучение географии Китая, назовем еще Ж. Данвийя (Jean Baptiste Bourgignon d'Anville, 1697— 1782). Он составил карты для Дюгальда, которые затем публиковались и самостоятельно, и включенными в «Description» Грозье (1785). Их ори­гинал хранится в Национальной библиотеке в Париже.

Неутомимые усилия католических миссионеров-иезуитов XVII—XVIII вв. создали солидную базу для дальнейшего развития французской синоло­гии. Подготовленные ими словари, грамматики, переводы и исследова­ния, которые легко критиковать с высоты последнего десятилетия XX в., для тогдашней Франции и Европы в целом были неоценимым источником информации о Срединной империи и пособиями для ее изучения. Впрочем, и сегодня многие из них сохранили познавательную ценность. Неудиви­тельно, что именно в то время, правда, не исключительно благодаря их дея­тельности, в Европе возникло культурное явление, получившее француз­ское наименование «chinoiserie», охватившее Францию, Англию, Германию, Голландию, Польшу и другие страны. На бытовом уровне оно выража­лось в увлечении приобретением разного рода предметов (например, из­делий художественного ремесла), привозимых из Китая, а также из Япо­нии и Индии. Одновременно, однако, идеи «шинуазри» вдохновляли ве­ликих художников А. Ватто (1684-1721), Ф. Буше (1703-1770) и Ж. Пилльмана (1728-1808), мыслителей и ученых Г. В. Лейбница и Ф. М. Вольтера (1694-1778), создателя нового стиля в изготовлении ме­бели Т. Чиппендейла (1718-1779), по его фамилии и названного «chippen-dale», устройство «китайских» парков, например, Kew Garden в городском комплексе Лондона или вокруг дворца Petit Trianon в Версале, оборудо­вание «китайских» кабинетов и салонов в дворцах (Chantilly), соответ­ствующую стилизацию керамики, выпускаемой ведущими мастерскими Европы: Руэн (Франция), Мейсен (Германия), Делфт (Нидерланды), Дер­би (Великобритания), и т. д., и т. п.

В указанное время французы преследовали в Китае религиозные, мис­сионерские цели. Однако с последних десятилетий XVIII в. ситуация на­чинает меняться: к ним присоединяются, а затем выходят на первый план торговые и политические интересы. В 1767 г. Французская Ост-Индская компания, уже и до этого посылавшая свои корабли в Китай, впервые оставила несколько своих суперкарго в Кантоне, обретя тем самым как бы постоянную точку опоры на китайском континенте. В 1776 г. в Кантон был послан первый консул, не получивший, впрочем, официального при­знания ни местных, ни центральных властей. В 1802 г. главный супер­карго французской фактории Ж. Б. Пирон был назначен также предста­вителем французского правительства, что означало прямое объединение коммерции и дипломатии.

После поражения Китая в первой «опиумной» войне (1840-1842) и подписания с Англией Нанкинского договора (29 августа 1842 г.) — пер­вого неравноправного трактата, обеспечивавшего Великобритании ряд льгот и привилегий, французское правительство решило воспользовать­ся благоприятной обстановкой. 24 октября 1844 г. в Хуанпу (Вампу) был заключен франко-китайский договор, по которому Франция получила практически те же права, что и Англия, а кроме того, еще некоторые дополнительные возможности для ведения миссионерской деятельности. В 1856 г. Англия начала вторую «опиумную» войну, к которой вскоре при­соединилась и Франция. Цинская армия, вообще уступавшая по оснащен­ности и выучке войскам западных государств и к тому же ослабленная тайпинским восстанием (1850-1868), терпела одно поражение за другим. В итоге, 27 июня 1858 г. Франция и Китай подписали договор в Тяньцзине, а 25 октября 1860 г. — дополнительное соглашение в Пекине. На основа­нии их Франция, как и другие державы, могла открыть в Пекине постоян­ное посольство, а в портах и некоторых других городах — консульства. Ее граждане получили право беспрепятственного передвижения по Ки­таю, а миссионеры — свободной покупки и аренды земли и строитель­ства зданий; возвращалась конфискованная ранее собственность и т. п. Все это создало для синологии новые условия, возможности и потребности.

Одним из них была ее институционализация. Процесс становления учебных и научных учреждений, связанных с ориенталистикой, можно разделить на четыре этапа. Два первых — образование в 1530 г. College du Roi (позже — College de France) с 2 кафедрами: греческого и иврита, и в 1669 г., по предложению Ж. Кольбера (1619-1683), одного из самых выдающихся политиков Франции, Школы молодых лингвистов (Ecole des Jeunes de Langues) — были ответом на внимание рационалистов к биб­лейским штудиям в XVI в. и дипломатические и торговые нужды XVII в. Третий характеризуется появлением глубокого интереса к великим ци­вилизациям Азии и Африки, открытым в ходе колониальной экспансии. В 1795 г. возникла Школа живых восточных языков (Ecole speciale des langues orientales vivantes), а к концу правления Наполеона III (1808 — 1873, император 1852-1870) — Прикладная школа высшего образова­ния (Ecole Pratique des Hautes Etudes, EPHE).

Тогда же, впервые в Европе, изучение Китая стало частью программы высшей школы — в 1814 г. в Коллеж де Франс была образована кафедра синологии, первым руководителем которой стал один из крупнейших ки­таеведов Франции А. Ремюза (Jean Pierre Abel Remusat, 1788-1832), са­мостоятельно изучивший китайский и уже в возрасте 23 лет опублико­вавший свой первый труд «Essai sur la langue et la litterature chinoise» (Paris, 1811). После него этот пост занимала целая плеяда выдающихся ученых: с 1832 г. — лингвист С. Жульен (Stanislas Julien, 1797-1873), с 1893 г. — историк и религиовед Э. Шаванн (Edouard Chavannes, Ша Вань, 1865-1918), автор первого перевода «Ши цзи» — «Les Memoires historiques de Sema Ts'ien», т. 1-5, P., 1895-1905, т. 6, 1969, и ряда работ по китайской древности — «Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux» (1903), «Le T'ai chan, essai de monographie d'un culte chinois» (1910), «Cing cents Contes et Apologues extraits du Tripitaka chinois» (t. 1-3,1910-1911), «Mission Archeologique dans la Chine septentrionale» (три тома, 1909-1915) и др.; с 1911 г. — китаевед и монголовед, зачинатель французской монго­листики П. Пеллио (Paul Pelliot, Бо Си-хэ, 1878-1945), его экспедиция в 1906-1908 гг. в Ганьсу-Синцзян обогатила Национальную библиотеку большой коллекцией манускриптов, вывезенных из Дуньхуана, — «Les Mongols et la papaute» (1922-1923), «Jades archaiques de la Chine» (1925); с 1927 г. — историк и языковед А. Масперо (Henri Maspero, Ma Бо-лэ, 1883-1945), сын известного египтолога и археолога Г. Масперо (Gaston Camille Charles Maspero, 1846-1916) — «La Chine antique» (1927); с 1946 г. — круп­ный специалист по истории литературы, культуры и искусства П. Демьевиль (Paul Demieville, 1894—?) — «Le concile de Lhassa: Une controverse sur la quietisme...» (1952), «Les debuts de la litterature en chinois vulgaire» (1952), «Choix d'etudes sinologiques (1921-1970)» (1973); а с 1964 г. — спе­циалист по древней и средневековой истории (социально-экономические отношения, общественная мысль) Ж. Жернэ (Jacques Gernet, 1921-?) — «Entretiens du maitre de Dhyana Chen-houei» (1949), «La Chine ancienne des origines a l'Empire» (1964), «Le monde chinois» (1972).

К этому же этапу относится и возникновение в 1822 г. «Азиатского об­щества — Societe Asiatique» — научной ассоциации профессиональных востоковедов, призванной содействовать развитию научных исследова­ний и ознакомлению общества с культурами Востока. Среди ее президен­тов были и китаеведы: А. Ремюза в 1829-1832 гг., П. Пеллио в 1935— 1945 гг. и тибетологЖ. Бако в 1946-1951 гг. Общество проводит посто­янные заседания, издает серьезный научный журнал «Journal Asiatique» и серию «Cahier de la Societe Asiatique», располагает также библиотекой, в которую, в частности, вошли коллекции Шаванна и Масперо.

Кроме ученых, названных выше, в XIX — первой половине XX в. во Франции трудилась большая группа китаеведов, прославивших отечествен­ную синологию и обеспечивших ей ведущее место в мире. Их интересы лежали прежде всего в китайской древности (история, культура, язык и т. д.), хотя для того времени характерным явлением в мировой науке был широкий подход к занятиям Китаем; более узкая специализация возник­ла главным образом после Второй мировой войны. Среди них можно на­звать: Э. Био (Edouard Constant Biot, 1803-1850), железнодорожного инженера, выучившего китайский у С. Жульена и оставившего труды, сохранившие ценность и сегодня, в особенности единственный до сих пор перевод «Чжоу ли» — «Dictionnaire des Noms anciens et modernes... dans l'Empire chinois» (1842), «Essai sur l'histoire de 1'Instruction publique en Chine» (1847), «Le Tcheou-li» (т. 1-3, 1851); языковеда графа М. Клеч-ковского (Michel Alexandre Kleczkowski, 1818-1886), натурализованно­го француза польского происхождения, долгие годы находившегося на дипломатической службе в Китае, — «Cours de Chinois parle et ecrit» (1876); крупного лингвиста и переводчика на французский и латынь, иезуита С. Куврера (Seraphin Couvreur, 1835-1919), с 1870 г. работавшего в Ки­тае — «Dictionnaire classique de la langue chinoise» (четыре издания: 1890, 1911, 1930, 1947), «Chou King. Texte chinois avec une double traduction en français et en latin» (несколько изданий — четвертое в 1934); А. Кордье (Henri Cordier, Kao Эр-де, 1849-1925), основателя (в 1890, вместе с гол­ландцем Г. Шлегелем — Gustave Schlegel, 1840-1903) известнейшего журнала «T'oung Pao» и составителя большого каталога западных работ по Китаю «Bibliotheca Sinica» — главного дела его жизни, — впервые вы­шедшего в 1878-1895 гг. в восьми частях, дополненного в 1893-1895 гг., расширенного и переизданного в 1904-1908 гг. — «Histoire des Relations de la Chine avec les Puissances occidentales»; иезуитского миссионера, вра­ча Л. Вигера (иногда неправильно — Вьеже; Leon Wieger, 1856-1930), плодовитого исследователя и переводчика — «Textes philosophiques. Confuciisme. Taoisme. Buddhisme» (1906), «Histoire des Croyances religieu-ses et des Opinions philosophiques en Chine» (1917), «La Chine atravers les Ages» (1924), «Textes historiques. Histoire politique de la Chine depuis l'ori-gine, jusqu'en 1929» (т. 1-2, 1929); уже упоминавшегося крупного тибетолога Ж. Бако (Jacques Bacot, 1877-1965), написавшего ряд книг по истории, языку, литературе Тибета — «Tibet revolteversNepemako» (1912), «Une grammaire tibetaine du tibetain classique» (1928), «Le Bouddha» (1947), «Ras-Chun. Milarepa» (1971); религиоведа, социолога и этнолога М. Гранэ (Marcel Granet, 1884-1940), одного из создателей Института китаеве­дения (Institut des Hautes Etudes Chinoises) при Парижском университе­те и его первого руководителя (1926-1940), который ввел в синологию метод социологического анализа — «La religion des Chinois» (1922), «La civilisation chinoise» (1929), «La pensee chinoise» (1934).

Как видно из вышеизложенного, на третьем этапе сложилась фран­цузская школа китаеведения — блестящее созвездие знаменитых ученых, занимавшихся главным образом историей, особенно древней, и филоло­гией. Здесь сказалось влияние китайской традиции глубокого и постоян­ного внимания к далекому прошлому и разбуженное Возрождением увле­чение античностью и Востоком. Одним из конкретных проявлений этого сочетания стало создание в 1900 г. в Сайгоне, на базе Индокитайской археологической миссии (Mission archeologique d'Indo-Chine, 1898), Фран­цузской дальневосточной школы (Ecole Francaise d'Extreme-Orient, ЭФЭО) по образцу Французских афинской и римских школ (Ecole franchise d'Athenes, E. f. de Rome). В 50-е годы в связи с освобождением Индокитая от колониальной зависимости Школа переехала в Париж. В настоящее время она не играет первостепенной роли во французской ориенталисти­ке. Однако в свое время это был крупный научный организм с собствен­ной библиотекой, музеем, издательской базой и филиалами в нескольких странах (ныне имеется ее отделение в Японии). Она вела комплексное изучение всего Дальнего Востока и ЮВА, в особенности в области исто­рии, археологии, филологии, а затем и этнологии. Ею была выполнена также большая работа по охране исторических и культурных памятни­ков Вьетнама и соседних стран. Она продолжалась и после переезда Шко­лы в Париж в форме технической помощи правительствам этого региона. Добавим, что заботу о наследии азиатских стран проявляла не только ЭФЭО. В частности, в 1908 г. в Пекине иностранцами даже было создано специальное «Общество китайских памятников» (The China Monument Society), которое занималось сохранением реликтов прошлых эпох на благо китайского народа и всего человечества. Важным элементом актив­ности Французской школы является также издательское дело. С 1901 г. она выпускает «Bulletin de l'Ecole Fran9aise d'Extreme-Orient» и другую печатную продукцию.

Вторая мировая война и немецкая оккупация тяжело отразились на французской синологии. Учебный и научный процессы были так или ина­че прерваны, связь с далекой Азией тем более, ученые погибали — Масперо скончался в Бухенвальде, истощенный Пеллио умер через несколь­ко месяцев после ее окончания — в октябре 1945 г. Поэтому четвертый этап начался только где-то в 50-х годах XX столетия, подогреваемый круше­нием мировой, в том числе и французской, колониальной системы. В 1954-1962 гг. Франция должна была признать независимость Индокитая, Ма­рокко, Туниса и Алжира и по-новому строить отношения как с Дальним Востоком (27.01.1964 г. Франция установила дипломатические отноше­ния с КНР, однако еще до этого в Пекине появились первые студенты-синологи), так и с арабским миром.

Этому отвечало создание в 1960 г. секции № 24 «Восточные языки и цивилизации — Langues et Civilisations orientales» в Национальном цент­ре научных исследований (Centre national de la recherche scientifique, CNRS). За прошедшие с тех пор 30 с лишним лет CNRS принял около 200 (при общем числе 11 250 для всех дисциплин) исследователей и стал важ­нейшим центром ориенталистики во Франции, причем Китай занимает в нем заметное место. Среди преподавателей и студентов немало граждан афроазиатских стран, например, китайцев, защищающих там докторские диссертации. Затраты Центра на востоковедение составляют около 130 млн франков (приблизительно 25 млн долларов) в год.

Шестидесятые годы вообще ознаменовались скачкообразным разви­тием французской синологии — количественным и качественным. В ре­зультате на китаеведческих кафедрах числятся более 2000 студентов вместо прежних десятка-другого. Главными учебными центрами являют­ся университеты Парижа, Бордо, Лиона, Прованса и Ниццы, но соответ­ствующие курсы имеются и в других вузах, включая многие колледжи (Grandes Ecoles). С 1958 г. китайский язык введен в программу примерно 30 лицеев. Более 300 студентов учатся в Национальном центре заочного обучения (Le Centre National de l'Enseignement a Distance). Некоторые специальные дисциплины преподаются в профильных заведениях, в част­ности, искусство и археология Китая в музейной школе Лувра (Ecole du Louvre) — до уровня лиценциата; в Парижском университете IV (Universite Paris IV-Sorbonne) на кафедре истории искусства Дальнего Восто­ка (chaire d'histoire de l'art de l'Extreme-Orient), основанной в 1988 г., — I—III циклы; а на уровне докторантуры — в рамках направления «Архео­логия Китая» (Archeologie de la Chine) четвертой секции Прикладной шко­лы высшего образования (ЕРНЕ).

Крупнейшим центром востоковедения является Национальный инсти­тут восточных языков и цивилизаций (ИНАЛКО) Парижского универси­тета III (Institut National des Langues et Civilisations Orientales de 1'Uni-versite de Paris III), который в 1995 г. отпраздновал свое 200-летие. Отдел языка и цивилизации Китая насчитывает 6 профессоров, более 30 препо­давателей, около 1500 студентов. В нем можно получить полную подго­товку, вплоть до первого цикла докторантуры и диплом практической ра­боты в сфере международных отношений. К ИНАЛКО прикреплен также Центр изучения Китая (Centre d'Etudes Chinoises), занимающийся новым временем и современностью.

Вторым большим центром является китайская секция института «Во­сточной Азии» Парижского университета III («Asie Orientale» de l'Universite de Paris III). 24 преподавателя (в том числе четыре профессора) обеспечивают почти 500 студентам возможность учиться вплоть до пер­вого цикла докторантуры.

Остальные университеты обладают более скромными возможностя­ми. Девять преподавателей (два профессора) и около 100 студентов си­нологии плюс созданный в 1992 г. Центр исследований Дальнего Востока (Centre de recherche sur l'Extreme-Orient) в Бордо III; 60 студентов и по­священный почти исключительно социально-экономической истории Шанхая XIX-XX вв. Центр исследований современного Дальнего Восто­ка (Centre de Recherche sur l'Extreme-Orient contemporain) в Лион III; пять преподавателей (один профессор) китайской секции и две ассоцииро­ванные исследовательские группы: китайская философия и современный Дальний Восток в Университете Экс-ан-Прованс; китайское отделение с четырьмя преподавателями и почти 100 студентами в Секции восточных и славянских языков и цивилизаций (Section des langues et civilisations orientales et slaves) в Университете Ниццы; а также разного уровня кур­сы языка и отдельных предметов в Париж VIII и X, Лилль III, Тулуза II и некоторых других университетах — все это говорит о богатстве выбора для молодых людей, интересующихся Китаем. Конечно, имеются пробле­мы и недостатки: наблюдается острая нехватка преподавателей и средств на их привлечение, хромает координация деятельности разных универ­ситетов, а также последних, с одной стороны, и лицеев — с другой, значи­тельны различия в уровне преподавания и подготовки студентов, и все же в целом можно сказать, что в данной области Франция по-прежнему зани­мает ведущие позиции в Европе: Китай и китайский изучают практиче­ски повсюду, в итоге в той или иной степени им овладели более 150 000 че­ловек, свыше 10 000 студентов получили дипломы высшей школы, в том числе около 300 защитили докторские (кандидатские) диссертации.

Следует иметь в виду, что параллельно с занятиями в своей Alma Mater студенты, проживающие в Париже, имеют возможность повышать уро­вень своих знаний на семинарах, организуемых в College de France, Ecole pratique des Hautes Etudes, Ecole des Hautes Etudes en Sciences Sociales, и одновременно получать там первые навыки исследовательской работы. В названные учреждения, а также на синологические кафедры Париж III и VII, довольно тесно связанные с CNRS, нередко приглашаются иностран­ные ученые (также из России).

В отличие от Германии, синологические исследования во Франции не сконцентрированы в университетах. Они ведутся в названных выше про­межуточных организациях: Париж III и VII, ЕРНЕ и EHESS, однако главным образом в Национальном центре научных исследований — CNRS, где работают около сорока китаеведов. К сожалению, кризис, который в 70-е годы поразил немецкое востоковедение, в 90-е ударил по французскому. В 1991 г. в результате реорганизации CNRS резко сократились исследования в области гуманитарных наук вообще. Что же касается ори­енталистики, то 18 февраля была ликвидирована секция «Восточные язы­ки и цивилизация» (Langues et civilisations orientales), насчитывавшая тогда 31 исследовательскую группу (formations de recherche), в сравне­нии с приблизительно 20 в 1967-1968 гг., в том числе по литературе и истории Китая (заведующий — М. Cartier), манускриптам Дуньхуана (J.-P. Drege), языку и культуре Тибета (А. М. Blondeau). Сотрудники сек­ции в основном не потеряли работы, но были рассеяны по другим подраз­делениям, что, естественно, заметно снизило эффективность их труда. Востоковеды расценили эти изменения как прямую угрозу существованию их науки и предприняли ряд шагов, направленных на ее спасение. В част­ности, при поддержке «Азиатского общества» 10 января 1992 г. состоял­ся коллоквиум «За новую политику в отношении ориенталистики» (Pour une nouvelle politique de rorientalisme), а в 1993 г. была выпущена «Livre blanc de rorientalisme francais», где была дана резко отрицательная оцен­ка неуважительному отношению к разностороннему изучению Востока и указана необходимость понимания взаимосвязи прошлого и настоящего народов Азии и Африки, их традиций и современности, а также разных дисциплин, составляющих востоковедение. Энергичные усилия принес­ли первые плоды — 6 января 1992 г. решением генерального директора CNRS был образован «Комитет востоковедения» (Comitedes Orientalismes) из 18 членов во главе с китаеведом П.-Э. Биллем (Pierre-Etienne Will), профессором Коллеж де Франс. К сожалению, Комитет наделен весьма ограниченными полномочиями. Его задача сводится лишь к выработке советов и рекомендаций, поэтому положение французской ориенталисти­ки пока остается тревожным.

Однако французское китаеведение продолжает существовать. В рамках секции «Общественные науки» (Sciences Sociales: Anthropologie, Ethnologie, Sociologie) CNRS действуют: Центр антропологии Южного Китая и Индокитая (J. Lemoine), Междисциплинарная группа по изучению со­временного Китая (Equipe de recherche interdisciplinaire sur la Chine con-temporaine — L. Bianco, Th. Pairault) и некоторые другие подразделения, находящиеся как в Париже, так и вне его (например, Институт Восточ­ной Азии — Institut d'Asie orientale, созданный в январе 1993 г. в Лионе).

Указанным исследованиям и обучению студентов способствуют вос­точные фонды многочисленных библиотек в Париже и на периферии, кол­лекции музеев: Лувра, Гимэ (Musee National des Arts Asiatiques — Guimet) и Чернуски (Musee Cernuschi). Директором последнего в 1952-1982 гг., а затем директором Гимэ и почетным генеральным директором французских музеев был известный китаевед, выходец из знаменитой семьи русских купцов Вадим Елисеев («Selected Chinese Antiquities», 1949; «Tresors d'Arts chinois. Recentes decouvertes archeologiques de la Republique Populaire de Chine», 1973; «Bronzes archaiques chinois au Musee Cernuschi», 1977; «La Civilisation chinoise classique», 1978 в соавторстве с Danielle Elisseeff, его супругой, тоже синологом), сын крупного китаиста и японо­веда Сергея Григорьевича Елисеева (1889-?). Сменила его на этом посту китаевед М.-Т. Бобо (Marie-Therese Bobot, «L'art chinois», 1973; «Musee Cernuschi. Promenade dans ies collections chinoises», 1983; «Musee Cer­nuschi. Collection des peintures et calligraphies chinoises contemporaines», 1985; см. также «L'encre des lettres de Taiwan», 1986; «Chine connue & inconnue», 1993). Отметим попутно, что В. Елисеев, ребенком вывезен­ный отцом из России, не потерял чувства связи с родиной, приезжал в СССР, старался познакомить французов с русским искусством. Благода­ря прежде всего его личным усилиям в музее Чернуски в конце 1988 — начале 1989 г. состоялась в ознаменование тысячелетия крещения Руси прекрасная выставка икон — см. «Hommage au Millenaire du Bapteme de la Russie. Icones et Merveilles. Mille and de tradition chretienne». Музеи имеют свои издания, в частности Гимэ и Чернуски выпускают «Arts Asiatiques. Annales du musee Guimet et du musee Cernuschi».

В заключение обзора французской синологии назовем еще несколь­ких ученых, чьи интересы лежат, пусть и не исключительно, в области изучения Древнего Китая: Э. Балаш (Etienne Balazs, 1905-1964), венгр по происхождению, ученик Отто Франке, с 1923 г. учившийся и работав­ший в Германии, а с 1935 г. — во Франции, где и написал большинство работ — «Chinese Civilization and Bureaucracy», 1964; «Histoire et insti­tutions de la Chine ancienne...», 1967 (в соавторстве с Н. Maspero); «La bureaucratie celeste», 1968; специалист по древнекитайской литературе Ж. П. Дьени (Jean Pierre Dieny, 1927-?) — «Hsiao T'ung. Les dix-neuf poemes anciens», 1963, «Aux origines de la poesie classique en Chine», 1968; лингвист и этнолог, крупный знаток языков ДВ и ЮВА А. Одрикур (Andre George Henri Haudricourt, 1911-?) — «La notation des langues, phonetique et phonologie», 1967 (в соавторстве с J. M. С. Thomas); литературовед и библиограф И. Эрвуэ (Ives Hervouet, 1921-?) — «Catalogue des monographi-es locales chinoises dans les bibliotheques d'Europe», 1957; «Un poete de cour sous les Han: Sseu-ma Siang-jou», 1964; «Le Chapitre 117 du Che Ki», 1972; один из самых выдающихся специалистов по даосизму, уроженец Вены М. Кальтенмарк (Max Kaltenmark, 1910-?) — «Liu Hsiang. Le Lie-sien tchouan», 1953; «Deux philosophes chinois. Siun Tseu et Tchouang Tseu», 1959; «Lao Tseu et taoisme», 1965; «La philosophie chinoise», 1972; сотруд­ница музея Гимэ, искусствовед М. Пираццоли-Черстевен (Michele Piraz-zoli-T'Serstevens) — «La civilisation du Royaume de Dian a l'epoque Han», 1973; лингвист, русский по происхождению, но уроженец Франции Алек­сей Николаевич Рыгалов (Alexis Rygaloff, 1922-?) — «Confucius», 1946; «Grammaire elementaire du chinois», 1973; историк-законовед Л. Вандермерш (Leon Vandermeersch) — «La formation du legisme», 1965; историк общественной мысли в Китае, ученица П. Пеллио, Н. Вандье-Николя (Nicole Vandier-Nicolas) — «Art et sagesse en Chine: Mi Fou (1054-1107)», 1963; «Le taoisme», 1965; специалист по даосизму, голландец К. Шиппер (Kristofer Schipper) — «Concordance du Pao-P'ou-tseu wai-pien», 1969; «Le Fen-Teng: Ritual taoiste», 1975.

Французские китаеведы могут публиковаться в издаваемом в Лейдене совместно с голландскими китаеведами (с 1890 г.) журнале «T'oungPao», в ежегодниках «Revue bibliographique de sinologie» (с 1956 г.) и «Cahiers d'Extreme-Asie» (с 1985 г.), а также в двугодичниках «Etudes chinoises» (с 1983) и «Extreme-Orient — Extreme-Occident» (с 1982 г.). Кроме того, синологам предоставляют свои страницы: «Journal Asiatique» (1822), «Bul­letin de l'Ecole Franchise d'Extre-Orient» (1901) и «Arts Asiatiques. Annales du Musee Guimet et du Musee Cernuschi» (1920). Помимо них, некоторые университеты имеют свои печатные органы, например, INALCO — «Cahi­ers d'etudes chinoises», Rennes II — «Asie-Extreme» и т. п. Наконец, им доступны и журналы самого общего характера, например, «Journal des Savants» (1665).