Пань-гу

盤古, Пань-гупань — «блюдо», гу [2] — «древность». В древнекитайской мифологии первопредок, первый человек на земле. Мифы о Пань-гу зафиксированы письменно только в III в. н.э. Как предполагают китайские ученые, образ Пань-гу первоначально возник у родственных китайцам юж. племен — предков совр. народов мяо и яо. Согласно «Сань у ли цзи» («Исторические записи о трех и пяти» / «Записи циклов по третьим и пятым», о сань у - «троицах и пятерицах» см. Сяншучжи-сюэ) Сюй Чжэна (III в.), вселенная первоначально представляла собой некое подобие содержимого куриного яйца. В это время родился Пань-гу. Через 18 тыс. лет светлое начало (ян) образовало небо, а мутное (инь) — землю (см. Инь–ян). Пань-гу вытянулся до гигантских размеров — расстояние, на к-рое небо отстоит от земли (90 тыс. ли, т.е. ок. 45 тыс. км). По др. средневековым источникам, смерть Пань-гу и части его трупа дали начало конкретным космическим явлениям и элементам рельефа (в основе этих представлений лежит концепция о единстве макро- и микрокосма). Дыхание Пань-гу стало ветром и облаками, голос — громом, левый глаз — солнцем, правый — луной, четыре конечности и пять частей тела — четырьмя пределами земли (четырьмя сторонами света) и пятью священными горами, кровь — реками, жилы и вены — дорогами на земле, плоть — почвой на полях, волосы на голове и усы — созвездиями, растительность на теле — травами и деревьями, зубы и кости — золотом и каменьями, костный мозг — жемчугом и нефритом, пот — дождем и росой. После смерти Пань-гу паразиты, жившие на его теле, превратились в людей. По др. записям, в древности ясную погоду объясняли хорошим настроением Пань-гу, а плохую — дурным (проявление его гнева). Пань-гу отделяет небо и землюСогласно древним верованиям, «душа» (хунь, см. Хунь по, Душа, дух и духи) Пань-гу захоронена в Наньхае. Как сообщал писатель Жэнь Фан (VI в.), в то время в Гуйлине (Южн. Китай) был храм Пань-гу, где ему приносилась жертвенная еда и совершались моления («Шу и цзи» — «Записки об удивительном» / «Записи рассказов о странном»). В позднее средневековье Пань-гу изображали обычно с топором и зубилом в руках в момент отделения им неба от земли. Иногда Пань-гу рисовали с солнцем в одной руке и луной в другой, что объясняется соответствующей легендой, согласно к-рой, создавая вселенную, он неверно расположил солнце и луну, к-рые одновременно скрылись за морем, оставив людей во мраке. Тогда государь повелел Пань-гу исправить ошибку. Пань-гу написал на левой руке иероглиф «солнце», а на правой — «луна». Вытянув вперед левую руку, он позвал солнце, потом вытянул правую и позвал луну. Так он повторил семь раз, после чего солнце и луна поделили время суток между собой.
 
В позднем религ. даосизме Пань-гу — один из верховных персонажей, член триады (первоначально вместе с Лао-цзы и Хуан-ди, а затем вместе с Юй-ди и Лао-цзы). Нек-рые ученые (напр., Юань Кэ) непосредственно связывают образ Пань-гу с образом первопредка народов мяо и яо — Пань-ху или Пань-ваном.
 
Литература:
Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М., 1987, указ.
 
Автор: Рифтин Б.Л.
 
Имя Пань-гу может быть понято как Свернувшаяся [в кольцо] древность. В построенном на старинных источниках, ценном труде ученого и поэта Дун Сы-чжана 董斯张 (1586 – 1628) «Гуан Бо у чжи» («Расширение “Трактата обо всех вещах”», 1607), продолжившем «Бо у чжи» («Трактат обо всех вещах») Чжан Хуа (232 – 300, см. Фан И-чжи), сказано, что «государь (цзюнь) Пань-гу имел голову дракона (лун) и тело змеи». Это описание, по мнению Юань Кэ, напоминает облик Чжу-луна (Светоносный дракон). Миф о Пань-гу сформировался в эпоху расцвета нумерологии (сяншучжи-сюэ), поэтому в описании Сюй Чжэна он «за один день девять раз изменялся (бянь [2])» и все связанные с ним числа кратны девяти как высшему числовому выражению творческой, в данном случае демиургической, силы ян [1] (см. Инь - ян). Там же он представлен ставшим «духом (шэнь [1]) на небе (тянь [1]) и святомудрым (шэн [1]) на земле».
 
Эта характеристика диаметрально противоположна Пань-гу в облике собакоподобного варвара Пань-ху, описанного в «Соу шэнь цзи» («Записки о поиске духов») Гань Бао (IV – V вв.) и др. более позних произведениях (прежде всего, «Хоу Хань шу» - «Книга [об эпохе] Поздней Хань» Фань Е, 398 – 445). Его имя, трактуемое как Тыква под Плошкой, объясняется легендой о превращении круглого червя из уха старухи, помещенного под плошку на тыквенной бахче, в пятицветного (у сэ) пса. Пес принес императору/первопредку Ди Ку голову врага, за что получил в жены его младшую дочь, с к-рой отправился в дикие Южные горы. Там они стали вести варварский образ жизни и родили шесть мальчиков и шесть девочек, к-рые переженились друг с другом, что отражает как архаическую форму брака, известную и по мифу о других антропозооморфных первопредках Фу-си и Нюй-ва, так и нумерологическую дюжину «земных ветвей» (ди чжи, см. Гань чжи). Среди южных варваров мань, к-рых ханьцы прозывали «голозадыми», «повязочниками» (по виду одеяния) и «потомками Пань-ху», его считали культурным героем, изобретателем плуга и ткацкого станка, что знаменует присущую ему андрогинную природу, поскольку плуг – стандартный полоразличительный атрибут мужчины, а ткацкий станок – женщины.
 
Соответственно и Пань-гу был объектом поклонения. Вплоть до эпохи Сун (Х – XIII вв.) циркулировали сведения о существовании в самых разных местах империи (пров. Аньхой, Хунань, Цзянси, Цзянсу, Сычуань, Гуанси-Чжуанский авт. окр.) посвященных ему храмов (мяо [3]), в одном из к-рых он фигурировал с придворным чином лан 郎. В «Шу и цзи» («Записи рассказов о странном») сообщается даже о «стране (го [1]) Пань-гу» в Южных морях, т.е. в совр. регионе Юго-Восточной Азии, где все люди носят фамилию Пань-гу. Связующим звеном между двумя антиномичными ипостасями Пань-гу может служить предложенное В.Эберхардом (1942) и вслед за ним Д.Бодде (1961), Э.М.Яншиной (1984) и др. возведение их обеих к присутствующему в классич. памятниках («Цзо чжуань», «Чжуан-цзы», «Ле-цзы», «Люй-ши чунь цю», «Хуайнань-цзы» и проч.) древнему космогоническому образу первозданного яйцеобразного хаоса (хунь дунь), связанному М.Гране (1926) и с легендой о кожаном мешке, наполненном кровью, в к-рый как в «небо» стрелял шан-иньский правитель У-и (1198 – 1195), что, кроме того, напоминает миф о стрелке-солнцеборце И и в целом архетипы фаллического культа.
 
Источники:
Гань Бао. Записки о поисках духов (Соу шэнь цзи) / Пер. Л.Н.Меньшикова. СПб., 1994, с. 321 – 324.
 
Литература:
Бодде Д. Мифы древнего Китая // Мифологии древнего мира. М., 1977, с.379 – 382; Яншина Э.М. Формирование и развитие древнекитайской мифологии. М., 1984, указ.; Юань Кэ. Чжунго шэньхуа чуаньшо цыдянь (Словарь китайских мифов и преданий). Шанхай, 1985, с.358 – 359; Eberhard W. Localkulturen im alten China. T. 1. Leiden, 1942. T. 2. Peking, 1942, S. 472; Granet M. Danses et légendes de la Chine ancienne. P., 1926, р. 540.
 
Автор: Кобзев А.И.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 2. Мифология. Религия / ред. М.Л.Титаренко, Б.Л.Рифтин, А.И.Кобзев, А.Е.Лукьянов, Д.Г.Главева, С.М.Аникеева. - 2007. - 869 с. С.541-543.