Немецкая библиография женских исследований в КНР

 
 
В 1995 г. в Мюнхене вышла книга «Женские исследования в Китае. Анализ. Тексты. Библиография» [1]. Кроме немецких авторов (как преиму­щественно и бывает в исследованиях в данной области – все женского пола) в выпуске книги принимали участие и две носительницы китайского языка и китайской культуры: аспирантка по германистике университета Берлина и специалист из КНР по древней истории, но в период сдачи книги в печать в 1994 г. одновременно занимавшаяся и женскими исследованиями.
 
Книга содержит несколько авторских статей, а также ряд переводов китайских статей (как материковых, так и тайваньских). Но особенно привлекла мое внимание обширнейшая библиография (см. [1, с. 251–309]). Она состоит из более чем 320 наименований, сгруппированных в алфавитном порядке, с указанием страны публикации, в большинстве случаев аннотированных. По утверждению редакторского коллектива книги, в данной публикации было «сконцентрировано внимание на новой расстановке акцентов в содержании и тематике исследований», а также на «концептуальных методико-теоретических соображениях по изучению женских проблем» как в КНР, так и на Тайване.
 
Следует отметить, что женщина в данном контексте рассматривается не в качестве объекта социальной политики, отнюдь не как единица того социального слоя, что обычно находится в ведении профсоюзов и женсоюзов. Разговор ведется о женщинах – равноправных членах общества (или почему они таковыми не являются), в духе феминистских, или, как теперь (где-то с середины 90-х годов) принято говорить, гендерных, исследований.
 
Прежде всего я попробовала перегруппировать материал библиографии. Во-первых, я разделила тайваньские и материковые публикации, ибо мне хотелось сравнить особенности процесса формирования женских исследований в КНР и на Тайване. Но в данной статье я ограничилась рассмотрением только той части библиографии, где приведены статьи и книги, изданные в КНР.
 
Всего материковых публикаций почти 160, и это – меньшая (незначительно, но меньшая) половина общей библиографии. Следует, казалось бы, учесть как размеры страны, так и, соответственно, количество женщин, населяющих КНР (пусть, в отличие от многих стран, в материковом Китае женщины составляют менее половины населения, но население-то каково!).
 
И во-вторых, я разложила публикации по годам. Это, на мой взгляд, позволило высветить весьма интересную картину самого процесса формирования в КНР новой отрасли обществоведения – женских исследований.
 
Первая материковая публикация помечена 1982 г. Всего за четыре года (1982–1985) немецкие исследовательницы в соответствии с поставленными целями – изучение женских исследований (или науки о женщине) – ото­брали для своей библиографии 8 публикаций. Притом за этот период была издана только одна книга (в Пекине) – об истории женщин в традиционалистском обществе, но с наличием «некоторых интеллектуальных ожиданий, связанных с новыми тенденциями современного развития женской эмансипации (фунюй цзефан)». В 1983 г. появилась первая значимая публикация Ли Сяоцзян – известной «новой феминистки» КНР (небезынтересно отметить, что она осуществлена на страницах Макэсычжуи яньцзю, № 12). В статье, озаглавленной «Эволюция человечества и женская эмансипация» (Жэньлэй цзиньбу юй фунюй цзефан), Ли Сяоцзян выделяет жен­скую историю как специфическую и делит ее, в отличие от «ортодоксальных схем, присущих историческому материализму», на три эволюционных этапа: матриархат, патриархат и эпоха освобождения. В эти же четыре года появляются первые статьи как об опыте борьбы женщин за свои права и развитии женских исследований за рубежом, так и об истории изучения женского вопроса в КНР. В публикациях специального, «женского» журнала Чжунго фунюй немалое количество проблем женщин в современном Китае объясняют столкновением традиционализма и инновационных процессов в обществе, столкновением между идеалами и реальностью, особенно обострившимся в период новых общественных процессов, происходящих в стране. Ли Сяоцзян в статье в том же журнале поднимает вопрос о необходимости самопознания женщин.
 
С 1986 г. произошел просто-таки взрыв, нарастание интенсивности публикаций по интересующей нас тематике. Представляется, что это часть (и немаловажная) того процесса, который позже будет охарактеризован как проявление так называемого буржуазного либерализма.
 
Данные за 1993 г. (всего 12 публикаций), так же как и то, что за 1994 г. приведены лишь 2, ни о чем не говорят, поскольку книга, из которой взята рассматриваемая библиография, вышла в свет в 1995 г. и, стало быть, составители уже были заняты подготовкой ее к печати.
 
СхемаМожно отметить одну характерную закономерность материковой части библиографии – весьма существенная доля ее принадлежит перу известной Ли Сяоцзян, это, во-первых, и, во-вторых, опубликована в Чжэнчжоу (где в университете в описываемый период работала Ли Сяоцзян и где, если можно так сказать, была расположена штаб-квартира одной из исследовательских негосударственных групп под ее руководством).
 
Ли Сяоцзян отличает не только интенсивность публикаций, но и широкий охват тем. Она пишет и статьи и книги, публикуется не только в чжэнчжоуских, но и в других издательствах. Что касается периодики, то ее статьи появляются и в Чжунго фунюй, и в Макэсычжуи яньцзю. Так, в 1986 г. она выпустила книгу о семейном партнерстве в новых общественных условиях. В журнальных статьях того же года она была озабочена не только тем, что принципиально утверждаемое при социализме равноправие полов опровергается практикой его реализации, что жизнь женщины, осложненная совмещением традиционных (матери и жены) и новых ролей, связанных с социальной, профессиональной реализацией, еще более утяжеляется в современных условиях. Она писала о взаимоотношении реформ, происходящих в стране, и положения женщины, говорила о психологических особенностях женских кадров, настаивая на их соответствии изменениям в обществе (эта тема стала активно дебатироваться в период реформ, в том числе и вследствие растущей безработицы, когда делались попытки найти «научное» обоснование трудовой дискриминации женщин). Но главное – Ли серьезно ставила вопрос о необходимости специальных женских исследований (или науки о женщине – фунюй сюэ) и выступала по вопросам методов и категорий «марксистской теории женщины».
 
Ряд авторов в том же, 1986 г. тем не менее высказывались о нецелесообразности переноса на китайскую почву так называемых западных женских исследований, настаивая на наличии в Китае содержательных, методологических и целеполагательных особенностей. В китайской печати кон­статировалось, что традиционно в Китае рассматривали женские вопросы, более ориентируясь на их практические аспекты, «теоретические вопросы в этой области после образования КНР не играли никакой роли». Но о необходимости, актуальности в современных социально-экономи­ческих и политических условиях изучения женского вопроса в Китае, в том числе и с исторической точки зрения, о необходимости «развивать науку о женщине» с 1986 г. уже заговорили и в специально «женском» Чжунго фунюй, и в основных общественно-политических изданиях,таких, как, например, Шэхуй бао и Ляован. В этой связи вспомнили о «дебатах о женской эмансипации», уже имевших место в новой истории Китая, при этом отмечались три ключевых периода: 1898 г. («100 дней реформ»), 1912 г.^[1](Синьхайская революция) и время движения за новую культуру, движения 4 мая.
 
Результатом пройденного к 1986 г. этапа развития науки о женщине явилось выделение из традиционных научных дисциплин специальных «женских» исследований. Во всяком случае, по поводу вышедшей в этом году первой в КНР монографии о женской психологии в аннотации было заявлено как о «появлении новой научной дисциплины». И далее, со следующего года этот процесс продолжится: будут выходить книги о женской «физике и психике» (так перевели немецкие исследовательницы китайское название одной из них – Нюсин шэнли хэ синьли^[2]), о психологии, о талант­ливости (в основном в издательствах Чанчуня и Чэнду^[3]).
 
Вместе с тем и в традиционных исследованиях стал учитываться феминистский аспект, так, в Чжэнчжоу в 1987 г. в коллективной монографии о методологии исторических исследований имелся раздел о методе и теории феминистских исследований (где, правда, западный феминизм представлен лишь как сумма определенных методов изучения женского вопроса, хотя при этом и подчеркивалось, что феминизм «не сводится и не равен» этой сумме).
 
В 1987 г. был опубликован первый обзор положения в сфере женских исследований в КНР середины 80-х годов (издан в Цзилине).
 
С 1987 г. более активно стал включаться в обсуждение «женской» тематики в ее феминистской направленностиЧжунго фунюй, где публикуются статьи о неравнозначности социальной науки изучению конкретных проблем женщин в обществе, о современном статусе (со статистическими данными) интеллектуальных женщин в Китае и о сексуальных правах женщины, меняющихся в процессе развития человеческой эволюции и цивилизации (утверждалось, что сексуальное самоопределение женщины является залогом гармонического сосуществования мужчин и женщин в обществе). Как свидетельство расширения географии обсуждения темы можно привести тот факт, что и в юньнаньском вестнике по общественным наукам в том же, 1987 г. заговорили о том, что именно от развития женского самосознания зависит и строительство страны, и вообще прогресс в обществе.
 
Но все же основным издательским центром является Чжэнчжоу. И об этом свидетельствует не только то, что из 21 публикации в 1988 г. 5 – это книги, изданные в Чжэнчжоу. Судя по всему, с 1988 г. в Чжэнчжоу начитает выходить периодическое издание «Женские организации и движения» (Фунюй цзучжи юй ходун), в котором в том числе перепечатываются статьи из китайской периодики (например, Чжунго фунюй бао, вестника по общественным наукам Цзилиньского университета, Сюэси юй шицзе), пуб­ликуются результаты проведенных социологических обследований. (Так, опрос юношей и девушек подтвердил наличие и в обществе, и в семье дискриминации женщин, преодоление которой весьма сложно и связано не в последнюю очередь с необходимостью роста самопознания и самосознания женщин; при этом отмечались в качестве стимулирующего влияния общественные инновации и изменение образа жизни. Результаты интервьюирования интеллектуальных незамужних женщин, которым за 40, подтвердили мнение, что в этой страте все опрошенные имеют личные, семейные и социальные трудности и конфликты.)
 
Но дело не только в количественных издательских показателях. Прежде всего – здесь, в Чжэнчжоу, сосредоточен «мозговой» центр женских исследований: в вышедшей в 1988 г. брошюре Ли Сяоцзян «В поисках Евы. Эскиз одного женского исследования» изложены основы понимания (марксистского, как подчеркивает сама автор) сути и целей этой новой обществоведческой дисциплины. Данное издание, с одной стороны, как бы концентрация написанного и продуманного ею по этой теме ранее. Все, на что будут потом ссылаться «ортодоксальные круги», подвергая критике те или иные положения Ли, цитируется в основном по этой брошюре. Она состоит из трех частей: 1) разъяснение авторской научной модели женских исследований и женской эмансипации с учетом китайской специфики, 2) детализация этой общественной дисциплины – женские исследования и 3) о женской эстетике и литературе. Но, с другой стороны, одновременно, это, возможно, главная программная публикация китайского феминизма.
 
Немаловажная часть женских исследований – литература: литература авторов-женщин и литература о женщинах. Уже в 1988 г. в Чжэнчжоу был издан ряд исследований по женской литературе^[4] (от глубокой древности до начала ХХ в.) как «компоненты классической истории в женских иссле­дованиях» (описаны разные философские школы, разные религии, разные периоды, но главное внимание уделено андроцентристскому обществу как началу дискриминации женщин).
 
В этом же (1988) году получила монографическое оформление социальная история сексуальности. Автор – Пан Суймин раскрывала причины столь ощутимой важности этого момента в мыслях, в сознании человечества; тема рассматривалась в экономическом, историческом, научном, психологическом, религиозном и идеологическом аспектах. (Журнал «Общественные науки» также уделил внимание рассмотрению сексуальной дискриминации в традиционной культуре Китая.) «Включение изучения сексуальности в ряд женских исследований при отсутствии чисто феминистской или специфически женской постановки вопроса», считают составители библиографии, «многое проясняет, разъясняет в специфически женской проблематике».
 
Опубликовано объемное исследование – впервые в КНР как бы был написан аналог происхождения семьи и брака по Энгельсу, но на материале древнего Китая.
 
Под эгидой Всекитайской федерации женщин выпущена лишь одна книга (в Пекине) – о трудоустройстве. Важная, бесспорно, тема, но получа­ется, что ведущая женская организация страны интересуется женщинами преимущественно лишь как производительной силой.
 
В первом номере Чжунго фунюй за 1988 г. появились две в определенном смысле знаковые статьи. Не раз в истории современного Китая в каждый переломный момент в социально-экономической или политической жизни страны, в народнохозяйственной политике КНР звучит «Дацин» – в качестве примера, «маяка». В этом году Дацин прославился тем, что 84% женщин, занятых в его промышленности, добровольно ушли с работы и возвратились к статусу домохозяек. И в этом же номере напечатано письмо Ли Цзин «Где для меня выход?» (или «Есть ли у меня выход?» Водэ чулу цзай нали?), с которого и развернулись дебаты о противоречиях новой экономической политики в стране и оживающих (а вернее, усиливающихся) традиционалистских тенденциях в китайском обществе. Эта публикация явилась толчком к новому публицистическому буму о судьбах женщины в современном Китае. Впервые в одном из центральных изданий женщина заявила вслух о своем недоумении так ярко выявившимся несоответствием заявленного в Конституции равноправия мужчин и женщин так зримо и вдруг проявившейся дискриминации по полу в праве на труд в новых социально-политических условиях. Впредь будут вестись разговоры о женской эмансипации и эффективности, производительности женского труда, о снижении жизненного уровня неработающей женщины, о необходимости признать рождение и воспитание ребенка специфической женской работой и оплачивать этот процесс. Однако отнюдь не все увидят в этом опасность для будущего страны, опасность проникновения традиционализма через эту щель, трещину в общественных отношениях.
 
В целом в 1988 г. при возросшем количестве публикаций не столь ощу­тимо увеличилось в специальной женской прессе появление статей, касающихся женских исследований. В то же время заметно в этом году возрос перечень общественно-политических, экономических и прочих журналов, начавших публиковать статьи по женской тематике. Но география публикаций практически осталась неизменной.
 
В следующем, 1989 г. продолжалось углубление изучения женских исследований. По-прежнему во главе процесса стоял Чжэнчжоу, где были из­даны еще две книги о женской литературе (на сей раз периода 1917–1949 гг. и о так называемой новой литературе – 1978–1986 гг.). И по-прежнему чрезвычайно активно работала Ли Сяоцзян. В Чжэнчжоу вышла ее книга о женской эстетике (Ли оценивала женскую эстетику как фундамент будущих женских исследований). Одновременно Ли Сяоцзян издала в Шэньяне брошюру «Выход для женщины» – это была ее реакция на известную публикацию в Чжунго фунюй о специфике реформ (отметив, что процесс, в результате которого к женщинам, «сидящим дома», домохозяйкам, прибавились женщины, «вернувшиеся домой», увольняемые в период реформ, есть прежде всего результат все еще бытующего двойного стандарта в отношениях мужчина–женщина). В Шанхае (к моему большому удивлению, это первое упоминание этого города^[5]) выходит книга «Женщины – давно забытая прекрасная легенда», в которой Ли Сяоцзян приводит отдельные биографии и легенды о женщинах, сумевших и при дискриминационных условиях достигнуть успеха, показывая, как самоидентификация и самоутверждение женщины увеличивают ее возможности.
 
В этом же, 1989 г. вышли в свет две монографии об эмансипации (в Чэн­ду, коллективная и в Пекине – под названием «Пропасть между полами»). В пекинском издании – «История женского движения в Китае нового времени» – процесс рассматривался с конца династии Мин до движения 4 мая. Его авторы уже в критике Ли Чжи (1527–1602) и Сю Чжэнсе (1775–1840) традиционной этики конфуцианства, ущемленного положения женщин находили «повод для размышлений и для выдвижения требований равноправия в совместной жизни полов».
 
В 1989 г. возникает второй центр женских исследований – в Пекинском университете, тоже созданный как неформальное объединение.
 
Результаты проведенных опросов в городах страны на тему «Реформа и выход для женщины» выявили почти полное единодушие и мужчин и женщин разных возрастов и профессий в том, что женщины должны уступать рабочие места мужчинам, что дόлжно оказывать финансовую поддержку женщинам при рождении и воспитании детей и что необходимо определить масштабы равенства (Чжунго фунюй). Но одновременно появлялись статьи (например, в Фудань сюэбао) с утверждением, что в период социалистической рыночной экономики права женщин не только сохраняются, но и получают дальнейшее развитие.
 
Не знаю, простое ли это совпадение или результат начавшейся борьбы с «буржуазным либерализмом», но все статьи 1989 г. почему-то из первых номеров журналов (в том числе и единственная из Чжунго фунюй), да и количество публикаций, привлекших внимание немецких исследовательниц, несколько снизилось, составив 15 единиц (правда, среди них 9 – монографии, т.е. итог более тщательных и долгих исследований). В авторских статьях книги Frauenforschung in China (см., например, [1, с. 23]) говорится о влиянии борьбы с «буржуазным либерализмом» не только на интенсивность публикаций, но и на функционирование «неофициальных» женских общественных организаций, которые побуждали прекратить свою деятельность, несмотря на то что она по преимуществу была научно-просве­тительской. Но, думаю, однако, что при этом не следует забывать: в следующем, 1990 г. должен был решаться вопрос о месте проведения ооновской международной конференции по проблемам женщин, и Пекин настойчиво добивался права принять на своей территории женщин всего мира. И не исключено, что в женских исследованиях с «буржуазным либерализмом» боролись меньше или мягче, поскольку у страны, принимающей международный женский форум, должны были быть в наличии и публикации и кадры участников данного мероприятия: в этот период как никогда нужно было блюсти имидж страны, уже более полувека тому назад прописавшей в своем основном законе равноправие женщин.
 
1990 год ни количеством публикаций (16), ни распределением между кни­гами (8) и статьями в периодических изданиях практически не отличался от предыдущего (если не считать, что публикации были из периодики второй половины года).
 
Как итог предшествующей научной работы в Чжэнчжоу изданы: коллективная монография «Интернациональные тенденции современных женских исследований» и монография, посвященная женскому движению в Китае (временные рамки монографии традиционны для китайских публикаций – 1840–1921 гг., но экскурсы – вплоть до «золотого времени для женщин», которым назывался матриархат). Спецификой китайского эмансипационного движения женщин авторы называют включение женских проблем в общий комплекс общественных конфликтов (движение «самоусиления Китая», движение «под руководством демократически ориентированных буржуазных элементов» и движение 4 мая, когда впервые были выделены специфические женские проблемы); естественно, утверждается, что только под руководством компартии начинается новый этап освобождения женщин.
 
Из книг, изданных в 1990 г. в других городах, может быть, стоит еще отметить «Мир женщины в древние времена» (Шанхай), первую с 1949 г. монографию по истории проституции (Чанша), а из четырех книг, опубликованных в Пекине (в том числе «Управление работой женщин» и две по психологии), выделить «Обзор лексики женских исследований», свидетельствующий, что уже появились наработки, позволяющие говорить о специальной лексике новой отрасли обществоведения.
 
Из журнальных статей обращают на себя внимание три в Чжунго фунюй, в которых, с одной стороны, говорилось, что женщины сами дистанцируются от вхождения во власть, с другой – что стереотипы общественного сознания влияют на раскрытие женских талантов, в том числе в области политики. Вестник Нанькинского университета в статье «Женщины и культура взаимоотношения полов» (констатируя доминирование ныне патриархальной культуры) вступил в сложные терминологические, аналогичные ведущимся в западном феминизме дискуссии, чтό есть женщина – тоже человек или носительница женственности (при этом отмечено, что в настоящее время, как и при матриархате, женщина – это нюйсин, теперь синьнюйсин, а при патриархате она была нюйжэнь). В Фунюй яньцзю (№ 6) в кратком, но информативном обзоре отмечался стремительный взлет женских исследований, институирование его, появление новых научных дисциплин, создание учебных центров и преподавательских кадров. В этом же номере некий автор, сравнивая западное феминистское и социалистическое женское движения, настаивал на необходимости введения проблем женского освобождения в русло классового и национального освобождения, указывая на неприемлемость лежащего в основе западной культуры «постулирования личности» (не исключено, что это было проявлением борьбы с «буржуазным либерализмом»).
 
Вероятно, что последующий всплеск публикаций связан с подготовкой к международной конференции, ибо в 1990 г. КНР добилась того, что пред­стоящая Международная конференция ООН по проблемам женщин должна была проходить в Пекине: женский вопрос в КНР встал как бы на иной уровень, государство должно было выступить в качестве принимающей стороны во всеоружии теории и практики решения женского вопроса.
 
Из 36 публикаций за 1991 г. наибольший интерес представляет сборник «Женские исследования в Китае» (изданный в Чжэнчжоу). Статья Ли Сяо­цзян построена на, с одной стороны, сравнении китайских достижений в этой области с западными, а с другой – эффективности функционирования двух секторов в Китае, в рамках которых осуществляются эти исследования: государственного и негосударственного. (Факт появления негосударственных организаций позволяет говорить о начавшемся в стране процессе самоорганизации женщин; само противопоставление государственных и негосударственных организаций может служить свидетельством соответствующих изменений в идеологическом климате, пусть пока и на региональном уровне.) В статье Лю Цзиньсю описывался процесс становления и развития негосударственных (называемых часто «неофициальными») жен­ских организаций в 80-е годы прошлого века: все начинается обычно с возникновения исследовательских групп, как бы объединений «по интересам», которые со временем становятся основой новых научных подразделений или входят в структуру некоторых институтов. В «Очерке исторических женских исследований за последние 70 лет. 1919–1989» Ду Фан­цинь (историк из Тяньцзиня) ведет отсчет разработки темы со времени образования Народной республики (с указанием на 30-е годы как пик исследования). Ее утверждение, что развитие женских исследований происходило под тройным влиянием – «революционного движения, лозунга освобождение женщин и Запада», может вызвать некоторые вопросы: представляется, что и «революционное движение», и «лозунг освобождения женщин», в свою очередь, являются результатом влияния Запада. Естественно, автор не преминула подчеркнуть, что с 1949 г. началась новая фаза. Что касается характеристики автором «основной новой тенденции» как «определения позиций самих женщин на основе изучения исторических, литературоведческих и антропологических данных, изучения исторических примеров, изменения образа женщины и теории исторического изучения женского движения», то здесь можно только согласиться. Важный вопрос поднят в статье Лян Чунь – об образовании женщин в 80-е годы. В ней сделан акцент на сложностях, во-первых, в деревне, бόльших, чем в городе, и, во-вторых, для девочек, бόльших, чем для мальчиков. Автор констатировала появление специфически женского образования – упрощенного, укороченного, что не может не сказываться на росте самосознания женщин и на подготовленности их к какой бы то ни было профессии. В статье Тао Течжу о проводимых в КНР с 1984 г. конференциях по женским исследованиям определены три этапа, три фазы развития женских исследований в стране: 1) решение конкретных проблем женщин как социальной группы, 2) изучение западных теорий феминизма, гендера, истории западного движения за права женщин и 3) обращение к проблемам женщин на новом уровне – собственно прав женщин, а не только и не столько проблем квот и пособий. В 1991 г. под феминистским углом зрения были пересмотрены результаты переписей населения; проводились (часто на основе западных методик) все более детальные социологические опросы (так, в сборнике опубликованы результаты изучения 47 холостяков и незамужних женщин города Пекина, которые причинами одиночества называли недоверие к партнеру, отсутствие возможности найти такового, среди респондентов были идеалисты, были и гомосексуалисты).
 
Впервые в этом сборнике напечатана статья тайваньской исследовательницы женских проблем (в момент выхода сборника являвшейся профессором социологии и уже эмигрировавшей в Америку) «Теория, методы и китаизация (чжунгохуа) будущих исследований женских и гендерных (синбе) проблем». Кроме того, на страницах сборника Гу Яньлин рассказала о женском движении «в области» Тайвань, преимущественно пересказав статьи Люй Сюлянь (нынешнего вице-президента Китайской Республики) и авторов, группирующихся вокруг тайваньского журнала Awa­kening. (Небезынтересно отметить также, что этот обзор появился в издании неофициального исследовательского центра^[6].)
 
Кроме рассмотренного сборника в этом же году в Чжэнчжоу вышли еще четыре книги. Прежде всего следует упомянуть опубликованные под редакцией Ли Сяоцзян результаты 28 опросов жительниц различных областей и регионов, городов и деревень, работающих на иностранных фирмах, занятых и интеллектуальным трудом, студенток и учительниц, а также представительниц национальных меньшинств. По заказу Организации Объединенных Наций (явно в русле подготовки к Международной конференции) была издана книга «Женское население Китая» – «единственная столь полная и информативная книга о женском населении КНР». Составленная «в рамках политики по народонаселению», она одновременно основывается и на теории женских исследований и женского движения и дает весьма полное представление о положении женщины в период политики реформ, со всеми сохраняющимися и даже возвращающимися негативными традиционалистскими ценностями. Книга дает подробное описание общественной деятельности и семейного положения, влияния политики единственного ребенка, влияния на жизненные циклы народнохозяйственной политики. В аннотации указано, что «подобные исследования влияют на улучшение положения женщин». (Думаю, под этими фразами скрыто определенное противопоставление данной книги статистическому сборнику о китайских женщинах с 1949 по 1989 г., выпущенному Всекитайской федерацией женщин.) Отдельной книгой под редакцией Ли Сяо­цзян и Тань Шэнь опубликованы результаты женских исследований в Китае за 1979–1989 гг.: состояние науки за шестьдесят лет, методика изучения женской тематики, библиография женских исследований за 1979–1989 гг. И наконец, выпущено исследование (скорее обзор) международного женского движения.
 
Всекитайской федерацией женщин в 1991 г. к 40-летию организации издан специальный сборник, с детальным и хронологически расположенным перечнем всех мероприятий и важнейших документов организации. Однако составители немецкой библиографии выделили из него лишь одну статью – Чжан Гоин «С уверенностью в себе, самоуважением, самостоятельностью и [само]обязательностью к победе политики реформ» (не исключено, что все эти модные «само» лишь перефразированный «в духе современности» прежний призыв трудиться «во имя…», однако и употребление именно такого слова может считаться определенным прогрессом).
 
Показательно, что даже экономика приобретает «женское лицо», во всяком случае, в Пекине под редакцией Чжао Шэнь вышла книга, озаглавленная «Введение в женскую экономику».
 
Лишь единственная статья того года в специальных женских изданиях заинтересовала немецких исследовательниц – о квотах для женщин в политике (Чжунго фунюй, № 3), где подчеркивалось, что квоты не имеют никакого отношения к эмансипации, которая достигается лишь при самостоятельном, осознанном включении женщин в политику.
 
Ряд статей в 1991 г. был посвящен положению женщин разных народностей: хань (Бэйфан миньцзу, № 1), суй (Гуйчжоу миньцзу яньцзю, № 3), тибеток (Сибэй миньцзу сюеюань, № 1). В вестнике по китайской истории говорилось об изменении концепции целомудрия в китайской истории, а исторический ежемесячник исследовал бытующий стереотип «женщина – корень всех зол». Перечисленные публикации создавали впечатление, что география изучения женского вопроса расширялась и вширь и вглубь.
 
В следующем, 1992 г. количество публикаций сохранилось на уровне предыдущего года (31). Треть из них (12) – статьи из изданного в Пекине 600-страничного сборника «Десять лет теоретических женских исследований в Китае». В аннотации отмечалось, что этот плод сотрудничества Пекинского союза женщин и Пекинской группы исследований в области женских проблем и теории вопроса (как бы первый плод сотрудничества «формальных» и «неформальных» исследовательских центров) – «солидный и информативный труд, раскрывающий положение в различных организационных и институированных структурах государственных женских исследований по различным научным дисциплинам за предшествующие 10 лет», с подробной библиографией. Под эгидой Исследовательского центра китайских и зарубежных женских проблем по итогам прошедшей в Пекинском университете первой международной конференции по женским проблемам появился сборник, почему-то мало заинтересовавший немецких исследовательниц: в рассматриваемой библиографии упомянуты лишь две статьи – «Реформы и открытость и развитие женщин» Тао Чуньфан и «Дочери в деревнях Южного Китая эпохи Сун. Анализ феномена неучета рожденных детей» Чжан Цзянь).
 
Из публикаций в периодике за 1992 г. не может не вызвать интерес то, что в Гуанмин жибао накануне Международного женского дняпоявилась беседа с Ли Сяоцзян, Лян Жунь и Ду Фанцинь, которых можно с полным основанием назвать феминистками. А в Чжунго фунюй бао в статье от 6 ноября указывалась «десексуализация^[7]» в качестве феномена, лежащего в основе существенной разницы между западными и китайскими межполовыми, гендерными взаимоотношениями. На Западе, писала автор, женщина прежде всего есть женщина, и это накладывает свой отпечаток на все женское движение. Такого явления в Китае нет, а посему не может быть противопоставления мужчин и женщин и агрессии, направленной против мужчин, в женском движении. Правда, 12 декабря в этом же издании Тань Шэнь (социолог, работавшая в Академии общественных наук в Пекине и постоянный автор в чжэнчжоуских изданиях) утверждала, что половая дифференциация в китайской общественной жизни до 1979 г. не была явно обозначена, но в семейных и прочих личностных отношениях она наличествовала, стало быть, есть все же основания говорить о «десексуализации» китайского общества.
 
В 1992 г. появились новые издания по женской проблематике: мартовский номер Фунюй яньцзю лунькун помечен № 1. В этом журнале разговор шел о «дальнейшем развитии марксистского образа женщины», о производительности труда и женской эмансипации, звучал призыв твердо придерживаться марксистской (неоднократное повторение этого слова наводит на мысль, что журнал издавался под эгидой Всекитайской федерации женщин) перспективы в изучении женской теории, дается определение, что есть женщина и что есть общественное развитие. В первом номере Нюйсин яньцзю – «Изучение женственности (или женской сущности, или женского пола)», журнала Пекинского совета женщин, «наследника, или преемника Фунюй яньцзю» (как сказано в немецкой библиографии), – Тань Шэнь пишет о необходимости синизирования (китаизирования – бэньтухуа) китайских женских исследований, развития собственных методик и собственных теоретических концепций (находясь в общем историческом русле развития, китайское общество тем не менее, утверждала автор, существует в совершенно иной реальности), что послужит залогом успешного вхождения в интернациональные женские исследования.
 
Статьи в журналах касались самых разных тем, сложились ученые и авторские коллективы, но в Фунюй яньцзю признавалось, что в целом в Китае наличествует определенная путаница и неразбериха в чрезвычайно важном в жизни людей гендерном вопросе, невнимание к которому, может негативно отразиться как в целом на жизни всей страны, так и в решении ряда определенных социальных и личностных вопросов.
 
В 1993 г. сообщение Тань Шэнь о женских исследованиях в Китае было опубликовано в 19-й книге Копенгагенской конференции. (Это, думается, мероприятие по подготовке к участию в пекинской международной конференции со стороны западных исследователей: попытки представить, что же происходит в КНР с женским вопросом.)
 
1993 год, представляется мне, стал знаменательным по обилию публикаций в вузовских изданиях. Во-первых, в Пекинском университете (Бэйда) прошла вторая международная конференция по изучению женских проблем. В сборнике, изданном Исследовательским центром изучения женских проблем в Китае и за рубежом, немецких исследовательниц заинтересовали три сообщения: Чжан Цзянь, посвященное трем дебатам о «возвращении женщин домой» (в гоминьдановский период говорили жестче: «на кухню». – Э.С.), Ци Вэньин – о женских исследованиях за последние 10 лет и мероприятиях, необходимых для их дальнейшего углубления и расширения, и Чжан Юньмэй – исследование публикации женских книг за последние 10 лет (в том числе по теории женских исследований), в котором первое появление темы женского освобождения и женской психологии было отнесено к 1986–1987 гг., тогда же стали переводиться работы известных западных феминисток.
 
Разброс тематики по женским вопросам в вузовских изданиях был весьма велик. Если в первом номере вестника по общественным наукам Цзилиньского университета Чжао Дунъю сообщала об основном содержании понятия женская красота и ее соотнесении с эротикой, то в это же время в аналогичном гуандунском издании Ван Хужуй писала о необходимости взаимодействия мужчин и женщин в вопросе женского освобождения и брала под сомнение максиму «первый шаг к освобождению женщины должен быть сделан ею самой». Ван Хужуй утверждала, что в основе дискриминации женщин – сложившееся в обществе распределение между полами социальных ролей, создаваемых как отражение общественных связей (и здесь нет вины мужчин), традиционалистские половые социальные роли столь же жестко навязывают стереотипы поведения и мужчинам. В вестнике Гуйчжоуского университета Шифань разговор шел об обширной женской безработице, в вестнике Ханчжоуского университета утверждалось, что женщины, обзаводясь семьей, не собираются отказываться от работы, а в вестнике Сычуаньского университета говорилось о женщине как средоточии и причине всех бед и о женских табу. Чжуншаньский университетский вестник провозглашал марксистские (естественно, светлые) перспективы как для женщин, так и для женского освобождения.
 
Из публикаций 1994 г. приведены две статьи Лю Бохун изЧжунго фу­нюй бао: январская – об итогах в области женских исследований за прошедший год, а в феврале – о тенденциях в этой области в текущем году.
 
Возможно, стоит объяснить мой пиетет перед этой библиографией. С молодости я привыкла к тому, что немецкие исследования в общественно-политической области отличает чрезвычайная дотошность и добросовестность. Кроме этого, работа часто выполняется коллективом, объединяя специалистов смежных областей знания, что позволяет добиваться тотального охвата публикаций и рассмотрения проблемы с разных точек зрения. Не в последнюю очередь данная библиография вызывает доверие и наличием в творческом коллективе носителей языка и культуры исследуемого объекта.
 
Наверное, небезынтересно, что более четверти всех публикаций, пред­ставленных в рассмотренной библиографии, опубликованы в Чжэнчжоу (но и в других изданиях часто встречаются, так сказать, чжэнчжоуские авторы, и прежде всего сама Ли Сяоцзян). Что касается остальной части материалов по женским исследованиям, то, по признанию немецких авторов, в Китае отсутствовала «централизованная, всеохватывающая система библиографий» и публикации преимущественно были «разбросаны по мелким провинциальным издательствам и университетским журналам».
 
Один из выводов немецких исследовательниц состоит в том, что «китайский и западный подходы к изучению женских проблем представляют собой две почти несовместимые плоскости» [1, с. 7]. Но мне кажется, что китаисты просто находятся под гипнозом китайского рефрена про пресловутую китайскую специфику^[8]. Китайской особенностью женских исследований немецкие синологи называют прежде всего «специфическую связь с китайской реальностью и наукой», тогда как западные исследования базируются на «евро-американских реалиях». Это утверждение мне представляется по меньшей мере спорным и ничем не помогающим в разъяснении вопроса об эмансипации китайских женщин. «Особенности реалий» подтверждаются историей национальных процессов эмансипации или развития феминизма в любой стране. Декларируемые самими китайскими феминистками или исследовательницами женских проблем особенности изучаемого процесса в Китае лежат либо в плоскости этнопсихологии, когда представители великой нации не могут морально согласиться, что находятся в арьергарде какого бы то ни было процесса, либо (что, по-моему, более верно) в стремлении в условиях постоянных кампаний по борьбе с «буржуазным ли либерализмом», с «космополитизмом ли» (уже, верно, на бессознательном уровне) откреститься от всякого «иностранного влияния».
 
Авторы немецкой монографии объясняют выбранные временные рамки (80-е – начало 90-х годов) тем, что именно в этот период «прослеживаются инновационный подход и разработка новой тематики, в публикациях начинают появляться теоретические соображения» [1, с. 11]. Но более четким определением выбора временных рамок исследования является признание (сделанное авторами несколько позже), что только «к 80-м годам в китайском обществе стала ощущаться необходимость (выделено мною. – Э.С.) внести феминистский дискурс^[9] в общее развитие наук в КНР». Да и китайские авторы признают, что ни о каком осмыслении вопросов феминизма (ни в научном, ни в публицистическом ракурсе) до конца 80-х годов говорить не приходится. При этом следует принять во внимание, что обращение отдельных историков, культурологов, социологов, психологов и др. к проблемам феминизма (или гендера) в КНР вряд ли имело бы шанс на плодотворное развитие без создания новых политических и социально-экономических условий в стране^[10].
 
Очень интересную особенность обсуждения женских проблем в Китае, опираясь на результаты исследований Ли Сяоцзян и Ван Хужуй, называет в своей статье «„Наука о женщине“ как дискурс между теорией и практикой: тенденции исследования женской проблематики в КНР» Хайке Фрик: в 20-х годах, в начальный период повсеместных и оживленных дискуссий о положении женщин в китайском обществе, инициатива исходила преимущественно от мужчин, которые «на фоне дебатов о модернизации общества ссылались на необходимость срочного освобождения женщин» [1, с. 13]. Это закономерно, поскольку эмансипация женщин была одним из аспектов эмансипации нации. Возможно, такие взаимоотношения между мужчинами и женщинами в период формирования женского движения в Китае способствовали более гармоническому и быстрому переходу от феминизма к гендеру в современных китайских женских исследованиях. Одновременно не надо забывать, что китайцы подошли к обсуждению вопросов феминизма тогда, когда в большинстве стран уже стали переходить к использованию термина «гендер», в том числе и дабы уйти от набившего всем оскомину противостояния полов, присущего экстремистскому феминизму^[11], и перевести разговор в русло равнопартнерских отношений между полами.
 
Еще одним отличительным моментом китайских женских исследований на современном этапе, по мнению Х.Фрик, является их престижность. При этом подчеркивается, что причина ее кроется не только в актуальности общественных проблем. Модность в КНР женской тематики не в последнюю очередь объясняется тем, что в этих исследованиях, как бы в «противоположность традиционным темам общественных наук», «ученым предлагается больше инновационных возможностей». «Изучение женского вопроса не является специфически женским полем деятельности, но и мужчинам предоставляет шанс сделать карьеру» [1, с. 14]^[12].
 
В статье Х. Фрик резонно констатируется, что женское движение и исследование женского вопроса в Китае не являются «феноменом непосредственной современности»: это «исторически сложившаяся конструкция как часть процесса, начавшегося, по крайней мере, уже в 20-е годы и нашедшего свое продолжение после 1949 г. в лице единственной женской организации – Всекитайской федерации женщин, которая активно пропагандировала женский труд» [1, с. 11]. Однако «практическое равноправие женщин… не вело к скачкообразному развитию в области исследования женской проблематики. Совсем напротив: провозглашенное государством равноправие полов и претворение его в жизнь на практике в женском труде привели к тому, что идеологические основы сдерживали распространение и развитие исследования женской проблематики» [1, с. 12]. Этот «государственный феминизм» – очень интересное, а возможно по-своему, и очень опасное явление. Новой власти необходима была политическая и социальная активность женщин. Деятельность же Всекитайской федерации женщин, «подчиняющейся непосредственно руководству Партии и государства», пишет Х. Фрик, прежде всего заключается в том, чтобы «на практике претворять в жизнь политические задачи, касающиеся женского труда», что подтверждается и публикациями самой Федерации [1, с.15]. Проблем роста самосознания женщин, самоорганизации женщин на повестке дня в работе ВФЖ не стоит вовсе. А все остальное относится не к равенству, а к социальным льготам, т.е. к неравенству.
 
Что касается перспектив развития женских исследований (и гендерных отношений) в китайском обществе, то, по-моему, не следует их оценивать однозначно оптимистически. В книге немецких исследовательниц констатируется, что «в настоящее время… институциализированное исследование женской проблематики является, прежде всего, выражением интеллектуальной самостоятельности и утраты общественного консенсуса». «Утрата общественного консенсуса», вероятно, была причиной, а «интеллектуальная самостоятельность» – скорее следствием. Но являются ли эти политико-идеологические условия в КНР долговременным явлением?
 
Литература
1. Frauenforschung in China. Analysen, Texte, Bibliographie. Hrsg. von Heike Frick, Mechthld Leutner, Nicola Spakowski. München. Minerva-Publ., 1995, 312 S.
2. Дандай Чжунго фунюй (Современная китайская женщина). Пекин, 1994.
3. Кэрролл Дж., Зерилли Л.М. Феминистские вызовы в политической науке. – Общественные науки и современность. М., 2001, № 6.
4. Феминизм. Восток. Запад. Россия. М., 1993.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XXXIV научная конференция / Ин-т востоковедения; Сост. и отв. ред. Н.П. Свистунова. – М.: Вост. лит.,  2004. – 304 с. С. 242-258.

---

1. ↑ Так в тексте.
2. ↑ Все авторы творческого коллектива книги – китаисты, и как минимум две – носительницы китайского языка и культуры.
3. ↑ География публикаций – очень интересная вещь. Я не могу четко объяснить, что определяет появление статей и книг в том или ином месте. Но мне представляется, что география распределения по стране феминистских исследований говорит о вовлеченности большей или меньшей части общества в новые общественно-социальные процессы.
4. ↑ Возможно, нелишне напомнить, что основная специальность Ли Сяоцзян – литературоведение, в том числе европейская и американская литература (см. [1, с. 111]).
5. ↑ Столь же странно было для меня, что нашумевший эротический роман «Шанхайская драгоценность», представший как яркое социальное явление, был напечатан не в Шанхае, где он был написан и где жила его автор, а в пров. Ляонин.
6. ↑ В сборнике «Современная китайская женщина», изданном в 1994 г. под эгидой Академии общественных наук КНР, Тайваньский комитет по работе среди женщин, организованный в 1947 г., числится под пунктом 8 главы «Женские организации и объединения» как организация Автономного тайваньского образования, правда, история его прослежена до момента выхода в свет сборника (см. [2, с. 622–623]).
7. ↑ «Десексуализация» отнюдь не является эксклюзивным китайским явлением. Л.Поляков, специалист по российскому феминизму, писал, что «стремление тоталитарной власти подавить любую спонтанную дифференциацию в обществе закономерно привело к культивированию бесполости» [4, с.158], а потому для формирования цивилизованных гендерных, т.е. равноправных отношений в обществе, вероятно, придется вначале в качестве первоочередной задачи ставить необходимость «культивирования отчетливо женского» (он говорил о России, не думаю, что ошибусь, – это верно и для Китая тоже), ибо о равенстве можно говорить, лишь когда говорят о разных, а отнюдь не одинаковых, за равенство борются различающиеся, равные – могут быть всего лишь тождественны.
8. ↑ В публикациях гоминьдановского периода по феминистским вопросам проблема «китайской специфики», во всяком случае, так навязчиво не звучала.
9. ↑ Слово дискурс бесспорно переводится на русский язык: немецко-русский словарь предлагает обсуждение, франко-русский – вступительное слово, есть и другие варианты перевода, например, один из словарей иностранных слов предлагает рассуждение. Но одновременно дискурс является научным термином, в логике, обозначая при этом именно такое рассуждение, которое состоит из последовательного ряда логических звеньев, каждое из которых зависит от предыдущего и обусловливает последующее. Мне представляется, что именно эту взаимосвязь предшествующих и последующих обсуждений вопросов феминизма (как в научном, так и в социально-идеологическом аспектах) и имели в виду немецкие синологи. Кстати, дискурс и на китайский язык чаще всего переводится еще не устоявшимся новообразованием, а отнюдь не привычным, скажем, таолунь, или шантао, или илунь.
10. ↑ Конечно, 80-е годы для КНР суть специфические. Но, представляется, надо учитывать и то, что во всем мире с конца семидесятых наблюдается очередной всплеск в развитии феминизма. Так, например, феминистская тематика получила официальный статус, во всяком случае, в американской политологии, только в 1970–1980 годы, достигнув расцвета в 90-е годы [3, с. 61].
11. ↑ Так называемый экстремизм, агрессивность феминизма, является абсолютно исторически обусловленным и оправданным, на мой взгляд, ибо в начальный период борьбы за свои права женщина, по определению, не могла не считаться экстремисткой – она выступала против общепринятого, «богом данного» порядка вещей и не могла не быть агрессивной, ибо встречала весьма активное враждебное отношение.
12. ↑ Это утверждение немецких исследовательниц мне не представляется таким уж убедительным: все равно авторы китайских женских исследований в подавляющем большинстве являются представительницами женского пола. А отдельные представители пола противоположного всегда и везде были в феминистском движении, ибо либерализм, эмансипация – основные демократические принципы, понятные и отдельным представителям мужского пола.