Мавандуй

馬王堆 – один из важнейших археологических памятников эпохи Ранней/Западной Хань (Цянь/Си Хань 前/西漢, 206 г. до н.э. – 8 г. н.э.).
 
Этот памятник, находящийся в окрестностях совр. г. Чанша 長沙 (пров. Хунань), состоит из захоронений местной знати, наследовавшей культурные традиции древнекитайского царства Чу (Чу-го 楚國, XI-III вв. до н.э.). Самым примечательным из них признано открытое в 1972 г. и датируемое около 175 г. до н.э. погребение (Мавандуй 1) супруги князя-хоу 候, владевшего (185-165 гг. до н.э.) уделом Дай 軑, входившим в состав удельного царства (владения принца крови) Чанша (Чанша-го 長沙國, в северной части совр. пров. Хунань). Т.к. имя усопшей не известно, ее принято именовать в китайской научной литературе «супругой князя Дай» (Дай хоу ци цзы 軑候妻子), в европейской - «госпожой/княгиней Дай» (Lady Dai).
 
Погребение госпожи Дай в целом отвечает чуской похоронной обрядности (см. статью Чуго дэ ишу), но отмечено рядом специфических особенностей. Усыпальница образована деревянной конструкцией (6,7х4,81х2,8 м), включающей в себя погребальную камеру и вспомогательные помещения, которая была возведена в земляной яме. Во-первых, впечатляют размеры захоронения: яма, имеющая пирамидальную, сужающуюся к низу, форму, занимает площадь ок. 350 м кв (19,5х17,8 м в ее верхней части) и уходит на 20 м в глубину. Во-вторых, усыпальница была обложена толстым (1-1,3 м) слоем древесного угля и белой глины, сделавшим ее абсолютно герметичной. Возможно, поэтому тело усопшей особым образом мумифицировалось, дав очень редкий в мировой истории образец мумии со всеми внутренними органами. Они сохранились настолько хорошо, что медики КНР, проведя вскрытие и исследование останков усопшей, сумели установить, что она долгое время страдала от нарушения обмена веществ и скончалась в возрасте 54 лет от сердечного приступа.
 
Тело госпожи Дай, облаченное в 20 комплектов одеяний и закрытое несколькими покрывалами из тонкого полупрозрачного и вышитого шелка, покоилось в четырех, вставленных один в другой, лакированных гробах, на внешнем из которых находилось т.наз. погребальное знамя - расписанное шелковое полотнище Т-образной формы. Инвентарь состоял из 158 лаковых изделий, включая столовую утварь, туалетные принадлежности и предметы мебели, 48 комплектов одежды и многочисленных отрезов шелка, 48 керамических сосудов с едой и вином и деревянных статуэток в шелковых платьях, изображавших слуг. Набор вещей отвечал чускому погребальному канону, но они были расположены по иной схеме, чем в древних и южно-китайских погребениях II-I вв. до н.э.. Там их складировали в боковых помещениях, либо помещали в погребальную камеру, располагая одним из трех способов: по бокам от гроба, возле головы или в ногах усопшего. Тогда как в захоронении госпожи Дай изделия и статуэтки были почти равномерно распределены по всем  четырем частям усыпальницы, имитируя, при этом, жилые покои. Северное боковое помещение было убрано как столовая комната: на стенах висели шелковые занавеси, на полу лежала бамбуковая циновка, в центре стоял сервированный столик, расставленный на нем комплект столовой утвари и сосудов с едой и питьем отвечал принятым в то время правилам проведения пиршественных церемоний. Западное помещение имитировало спальню: там находись туалетные принадлежности; в восточной части усыпальницы были сгруппированы статуэтки служанок, танцовщиц и музыкантов, в южной – прислуги мужского пола. Часть фигурок, что тоже отвечает традиции чуской погребальной обрядности, представляют собой деревянные куклы, одетые в шелковые платья.
 
Помимо вещей, в инвентарь входили «книги» - тексты на бамбуковых, деревянных планках и шелковых свитках. Среди них наличествовали прежде известные только по их названиям и полностью неизвестные сочинения, а также новая для науки версия основополагающего древнего даоского трактата «Дао дэ цзин» («Канон дао и дэ», «Канон Пути и благодати»). Примечательно преобладание в этом «книжном собрании» литературы медицинского и эротологического характера: девяти текстов на шелке и четырех на бамбуковых и деревянных планках. Общепризнанно, что в них содержится важнейшая информация не только по древнекитайской медицине, но и созерцательным, гимнастическим и сексуальным практикам, которые, возникнув, видимо, в религиозной жизни царства Чу, впоследствии легли в основание даосской «внутренней алхимии» (нэй дань 內丹). Поэтому возникает предположение, что госпожа Дай принадлежала к высшему кругу местной элиты, представители которого обладали особыми религиозными знаниями. Скорее всего, именно этим, а не общественным статусом княгини, объясняется отмеченное своеобразие ее погребения.
 
Гробы госпожи Дай представляют собой специфические произведений культового искусства. Внешний (длина 295, ширина 150 и высота 144 см) имел сплошное черное лаковое покрытие; второй (256х118х114 см) был украшен росписями, выполненными по черному фону бирюзовой, коричневой, желтой, белой и золотой лаковыми красками, образующими композицию из облаков и виднеющихся среди них зооморфно-фантастических существ. Росписи на третьем гробе (230х92х89 см), созданные в той же цветовой гамме, но на ярко-красном фоне, составлены изображениями змеевидных существ, фантастических птиц, оленей и антропоморфных персонажей (возможно, богов или духов), которые  объединены в несколько весьма сложных в художественном отношении сцен. Боковые части четвертого гроба (202х69х63 см) были затянуты ворсовой тканью с прикрепленными к ней птичьими перьями, его крышка расписана своеобразным геометрическим орнаментом, который повторен в вышивке на одном из одеяний госпожи Дай.
 
Существует версия (в т. ч. Wu Hong), что цвет лаковых покрытий и сюжеты росписей отражают южно-китайские верования, связанные с идеей обретения бессмертия. Сплошной черный цвет внешнего гроба символизирует кончину и уход из мира живых госпожи Дай. Росписи второго гроба означают вступление усопшей в потусторонний мир, где ее встречают духи-защитники и духи-покровители, которые  изображены в виде зооморфно-фантастических существ среди облаков. Красное покрытие третьего гроба знаменует воскрешение госпожи Дай, но в особом, благом, месте потустороннего мира, которое и воспроизведено в живописных сценах. Птичьи перья (принятый элемент облика бессмертного-сянь 仙), и геометрический орнамент на четвертом гробе означают, что усопшая обрела вечное блаженство, приобщившись к сонму духов. Изложенная интерпретация согласуется с чускими религиозными представлениями, реконструируемыми на материале поэтических произведений из свода «Чуские строфы» («Чу цы» 楚辭), где присутствует сюжет мистического странствования с целью обретения вечного блаженства в потустороннем мире.
 
Роспись «погребального знамени» по тематике и стилю совпадает с художественным оформлением гробов. На полотнище воспроизведена отличающаяся виртуозностью письма многофигурная композиция в красно-черной цветовой гамме. Построенная по вертикальному принципу, она распадается на три основные сцены, занимающие верхнюю, центральную и нижнюю части полотнища. Центральная (по расположению) сцена состоит из нескольких профильных человеческих фигур, показанных в полный рост, и истолковывается в качестве своеобразного группового портрета госпожи Дай со слугами, либо изображения эпизода, когда усопшая, уже пребывая в потустороннем мире, готовится предстать перед богами. Нижнюю часть «знамени» занимает сцена приготовления к похоронам, дополненная внизу изображениями чудовищ, видимо, обитателей подземного мира. В верхней части находится самая замысловатая по содержанию и художественному решению сцена, сосредоточенная вокруг изображения божества в облике женщины с длинными распущенными волосами и облаченной в пышные одеяния, тело которой заканчивается гигантским свитым в кольца змеиным хвостом. По бокам от «портрета богини» размещены изображения «трехногого ворона» (сань цзу у 三足烏) и «лунной жабы» (Юэ чань 月蟬), древнейших китайский символов солнца и луны; а также фигуры людей и фантастических существ, как бы переходящие друг в друга. По поводу трактовок образа богини высказываются различные точки зрения, в которых она чаще всего отождествляется с богиней-демиургом Нюй-ва 女媧  или владычицей Запада и подательницей бессмертия – Си-ван-му 西王母. В любом случае очевидно, что живопись на «знамени» представляет собой картину ритуально-религиозного характера, повествующую, подобно росписям гробов, о смерти госпожи Дай и ее странствовании в потусторонний мир. В художественном отношении эту картину справедливо рассматривать в качестве полноценного произведения изобразительного искусства, в котором нашла продолжение живописная традиция, наметившаяся в творчестве царства Чу. Обе известные сегодня древнейшие картины на шелке (см. статью Чуго дэ ишу) тоже варьируют сюжет пребывания усопшего в потустороннем мире, имеют вертикально ориентированное построение и выполнены красными и черными линиями.
 
Еще одним живописным произведением можно считать шелковое полотно из «книжного собрания», получившее название «Даоинь ту» 導引圖 («Схема поз [гимнастики] даоинь»). На нем красной и черной красками представлены в разных позах 44  фигуры людей, выполняющих гимнастические упражнения. По общему художественному уровню заметно уступающие живописи «знамени» и гробов, эти рисунки, тем не менее, являются единственными образцами, доказывающими, что древние южно-китайские живописцы владели способами передачи пластики и различных ракурсов человеческого тела.
 
За последние десятилетия на территории комплекса Мавандуй было вскрыто еще несколько мужских погребений, в некоторых из них обнаружен богатый инвентарь (например, 200 предметов лаковой столовой утвари), «книги» и ( к сожалению, очень плохо сохранившиеся) «погребальные знамена».
 
Т. о. комплекс Мавадуй содержит прекрасные образцы главных видов южно-китайского декоративно-прикладного искусства I-II вв. до н.э. - лаковых изделий и шелка. Найденные  произведения искусства и материальной культуры неоспоримо доказывают существование в данном регионе развитой традиции декоративных росписей, которая могла послужить основой для формирования станковой живописи. Одновременно обнаруженные предметы выступают уникальным источником по истории местных верований и начальному этапу формирования даосских религиозных представлений и практик.
 
Литература:
Кравцова М.Е. История искусства Китая. СПб, 2004; Крюков М. В., Переломов Л. С., Софронов М, В., Чебоксаров Н. Н. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М. 1983; Торчинов Е. А. Даосские практики. СПб., 2001; Ван Жэнь-бо, Чжань Янь-хао, Ло Чжун-минь, Ли Си-син. Цинь Хань вэньхуа (Культура эпох Цинь и Хань). Шанхай, 2001; Чанша Мавандуй и као Хань му (Могила № 1 [эпохи] Хань из [комлекса] Мавандуй [в окрестностях] Чанша). Т. 1-2. Пекин, 1973; Чжунго мэйшу цюаньцзи. Хуйхуа бянь (Полное собрание произведений китайского искусства. Живопись). Т. 1. Пекин, 1986; The Cambridge History of China. Vol. 1. The Ch’in and Han Empires, 221 B.C. – A.D. 220 / Ed. by D. Twitchett, M. Loewe. Cambridge, 1986; Mysteries of Ancient China. New Discoveries from the Early Dynasties / Ed. By J Rawson.. L., 1996; Watson W. Art of Dynastic China. New-York, 1981; Wu Hung. Art in Ritual Context: Rethinking Mawangdui // Early China. №. 17. 1992.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / гл. ред. М.Л. Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. — М.: Вост. лит., 2006–. Т. 6 (дополнительный). Искусство / ред. М.Л. Титаренко и др. — 2010. — 1031 с. С. 653-655.