Гонконг и Макао как особый регион в археологическом изучении Китая

 
 
Работа выполнена по гранту РГНФ 03-01-00752а.
 
Ранний (доколониальный) период истории и, тем более, археологическое прошлое Гонконга (Сянгана) и Макао (Аомыня) до последнего времени практически не изучались в отечественной литературе. В обобщающей работе Г.И. Арсеньевой, посвященной Гонконгу (см. [1]), очень краткий исторический очерк начинается с эпохи британского владычества. То же относится и к монографии П.М. Иванова «Гонконг: История и современность», где упор явно делается на вторую часть, так как, по мнению автора, «возникшая в 1841 году колония не имела на своей территории каких-либо поселений» [4, с. 8]. В последние несколько лет в свет вышло немало публикаций, посвященных этим полуанклавам, однако практически все они рассматривают процесс и первые итоги перехода указанных территорий под юрисдикцию КНР. Единственным, по сути, упоминанием на русском языке гонконгских археологических памятников (периода неолита бронзы) могут служить несколько кратких абзацев в переведенной под редакцией М.В. Крюкова книге австралийского ученого П. Беллвуда «Покорение человеком Тихого океана» (см. [2, с. 179, 182, 183, 201, 202, 211–213]). Этот факт, кстати, характеризует и степень включенности подобных материалов в обобщающие издания западной историографии. Так, в одной из наиболее авторитетных книг по истории Гонконга, изданных на английском языке (см. [9]), период, предшествовавший высадке там англичан, фактически не рассматривается.
 
О Макао на русском языке публиковались лишь справочные или публицистические материалы, примером которых может служить книга болгарского журналиста К. Босева (см. [3]). Почти столь же малосодержательной в интересующем нас аспекте оказалась и литературе на английском и португальском языках.
 
Тем не менее политическое положение Гонконга-Сянгана и Макао-Аомыня (длительная отделенность колоний от материкового Китая и осо­бый административный статус после воссоединения с КНР в наши дни) стимулировало потребность местных жителей изучать собственную историю, в том числе ее ранние этапы, способствуя формированию весьма развитого регионального самосознания.
 
Выделить древности Гонконга и Макао в особый объект научного исследования позволяют как географическая и культурная специфика, так и сложившаяся историографическая традиция. Археологическое изучение Гонконга началось в 1921 г. В разные периоды в полевых работах принимали участие та­кие специалисты с мировым именем, как Ю.Г. Андерсон и Чжэн Дэкунь. В 1967 г. было создано Археологическое общество Гонконга со своим печатным изданием. В общей сложности удалось выявить более 100 памятников, относящихся к периоду неолита, бронзовому и раннему железному векам, династиям Тан и Сун, которые подтверждали связи с культурами Южного Китая, а также предполагали контакты с более отдаленными районами Восточного Китая и Юго-Восточной Азии (см. [10; 11]).
 
В 1980–90-е годы за счет крупномасштабных охранных раскопок были пол­ностью раскопаны такие местонахождения эпохи неолита и раннего металла, как Дунвань и Шапу в Гонконге и мастерская Хэйша (Хак Са) в Макао, которые могут послужить опорными памятниками для выработки хронологической и типологической шкалы не только для указанного региона, но и для сопредельных территорий (см. [5; 6]). Результаты этих раскопок обсуждались на че­тырех представительных международных конференциях (в 1991, 1994, 1996 и 1998 гг.), что позволило существенно уточнить ответы на многие конкретные вопросы. Однако обобщающего исследования, позволяющего дать диахронный срез в развитии древних культур Гонконга и Макао, пока не создано.
 
В объединении двух «особых административных районов» в один особый археологический район определенную роль играет географический (точнее – геоэкономический) фактор. В самом деле, если удобство этих гаваней сумели оценить европейские колонизаторы, то почему это не смогли бы сделать их предшественники? Последние находки, особенно на территории Макао (где уже в древности существовало экспортно-ориентированное производство)^[1], похоже, доказывают, что эти районы играли важную роль в транзите культурных достижений вдоль побережья Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей еще в эпоху неолита и бронзового века. Одновременно они подвергались мощному культурному воздействию с материка. Полученный в итоге «культурный сплав» отличался значительным своеобразием как минимум на уровне локального варианта. Однако все сказанное можно отнести и к более обширной территории, предположительно району дельты р. Чжу­цзян (см. [12; 13]). Решающим фактором, уточняющим границы региона, является его политическая история, надолго отделившая оба анклава от материкового Китая. В результате и археологические исследования там тоже шли своим путем, и только в последние годы началось активное взаимодействие с общекитайским научным сообществом.
 
К настоящему времени накоплен значительный археологический материал, который необходимо включить в этнокультурный контекст сопредельных территорий Южного Китая и Юго-Восточной Азии. В качестве одной из перспектив дальнейшего поиска следует назвать возможное удревнение следов первого появления человека в обозначенном регионе, которое до сих пор относили к развитому неолиту. На такую мысль наводит выделение бескерамического слоя на стоянке Дунвань (см. [17]), находки в котором предварительно отнесены к хоабиньскому культурному кругу. Выявление как континентальной (культура даси), так и островной составляющих в неолитических памятниках Гонконга и Макао (прежде всего в культуре давань, см. [15]) позволяет соотнести эти находки с маршрутами перемещения австронезийских народов. По отдельным маркирующим изделиям (украшения типа цзюэ – slit-rings) можно проследить обширные меридиональные связи этого региона в эпоху неолита и палеометалла – от Индонезии на юге до Приморья на севере (см. [8]). Находки бронзовых кинжалов, некоторых видов украшений позволяют включить рассматриваемый регион в обширный ареал донгшонско-дяньской цивилизации, а через юньнаньские памятники – сопоставить с северными степными культурами позднескифского и хуннуского времени. Локальная культурная традиция, оформившаяся еще в древности, оказывала определенное влияние на ход исторического развития и в более позднее время, вплоть до колониального периода включительно, хотя в эпоху Средневековья данный район побережья постепенно приходил в состояние видимого запустения. Возможно, это связано с настороженным отношением центральной власти к участию местного населения в морской торговле, однако более точная оценка ситуации еще предстоит в рамках будущего исследования.
 
Литература
1. Арсеньева Г. И. Современный Гонконг (Сянган). М., 1968.
2. Беллвуд П. Покорение человеком Тихого океана: Юго-Восточная Азия и Океания в доисторическую эпоху. М., 1986.
3. Босев К. Острова живых драконов: Повесть о Гонконге и Макао. М., 1982.
4. Иванов П.М. Гонконг: История и современность. М., 1990.
5. Комиссаров С.А. Археология Гонконга. – Китай на пути модернизации и реформ. Тезисы докладов. М., 1999. Ч. 2.
6. Комиссаров С.А. Археология Аомыня (Макао). – Китай в XXI в.: Шансы, вызов и перспективы. Тезисы докладов. Ч. 2. М., 2000.
7. Комиссаров С.А., Азаренко Ю.А. Дюнные памятники Сянгана (Гонконга). – Проблемы археологии и палеоэкономики Северной, Центральной и Восточной Азии. Материалы Международной конференции «Из века в век». Новосибирск, 2003.
8. Tang Chung. Slit Rings Road: Ancient Cultural Contacts in East Asia. Summary of the Research Proposal. Xianggang, 2002.
9. Welsh F. A History of Hong Kong. L., 1997.
10.  Ань Чжиминь. Сянган каогу дэ хуйгу юй чжаньван (Археология Сянгана: ретроспектива и перспективы). – Ань Чжиминь. Дунъя каогу луньцзи (Сборник статей по археологии Восточной Азии). Сянган, 1998.
11.  Дэн Цун (Тан Чун). 1925–1936 нянь Сянган каогу гунцзо шилунь (Предвари­тельный обзор археологических работ в Гонконге в 1925–1936 гг.). – Каогу. 1997, № 6.
12.  Дэн Цун (Тан Чун). Хуань Чжунцзякоу каогу чжи цзюэци (Подъем археологии в дельте р. Чжуцзян). – Чжухай вэньу цзицуй (Сокровищница памятников материальной культуры Чжухая). Сянган, 2000.
13.  Дэн Цун (Тан Чун), Оу Цзяфа (Ау Ка Фат). Хуань Чжуцзянкоу шицянь каогу чуи (Предварительные суждения об археологии доисторического периода дельты р. Чжу­цзян). – Хуань Чжуцзянкоу шицянь вэньу тулу (Иллюстрированное описание доисторических памятников материальной культуры дельты р. Чжуцзян). Сянган, 1991.
14.  Ли Шиюань. Чжухай, Аомэнь цзиньнянь чуту шуйцзин, юй ци шиси (Предварительный анализ изделий из нефрита и хрусталя, найденных в Чжухае и Аомыне). – Дунъя юйци (Нефритовые изделия Восточной Азии). Т. 1. Сянган, 1998.
15.  Оу Цзяфа (Ау Ка Фат), Фэн Юнцюй, Ли Го, Дэн Чун, Шан Чжитань. Сянган Нанья­дао давань ичжи фацзюэ цзяньбао (Краткий отчет о раскопках стоянки Давань на острове Нанья, Сянган). – Нань Чжунго цзи линьцзинь дицюй гу вэньхуа яньцзю (Изучение древних культур Южного Китая и сопредельных территорий). Сянган, 1994.
16.  Оу Цзяфа (Ау Ка Фат), Мо Чжи. Сянган Юаньлан Сяцунь Чэньцзяюань шацю ичжи дэ фацзюэ (Раскопки дюнного памятника Чэньцзяюань волости Сяцунь р-на Юаньлан в Сянгане). – Каогу сюэбао. 2002, № 3.
17. Цзоу Синхуа, У Яоли, Ли Ланлинь. Сянган Маваньдао Дунваньцзай бэй шицянь ичжи фацзюэ цзяньбао (Краткий отчет о раскопках доисторического памятника к северу от бухты Дунваньцзай о. Маваньдао в Сянгане). – Каогу. 1999, № 6.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XXXIV научная конференция / Ин-т востоковедения; Сост. и отв. ред. Н.П. Свистунова. – М.: Вост. лит.,  2004. – 304 с. С. 6-9.

---

1. ↑ Помимо изготовления на экспорт нефритовых и хрустальных колец в мастерской Хак Са в Колоане, Макао (см. [14]), можно упомянуть рассчитанное на внешнего потребителя производство керамики и каменных украшений в мастерских на памятнике бронзового века Чэньцзяюань, Гонконг (см. [16], а также [7]).