Вызовы глобализации

и динамика отношений России и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе
 
К концу XX в. глобализация наряду с информационно-технологической революцией превратилась в важнейший фактор мирового развития. Процессы глобализации характеризуются сегодня высокими темпами накопления знаний, т.е. развития науки, техники, промышленных и управленческих технологий, новыми механизмами извлечения прибыли за счёт использования собственности на знания, наконец, укреплением транснациональных экономических структур (ТНК), участвующих в глобальной конкуренции.
 
Россия и Китай вошли в эпоху глобализации, находясь в различных политико-экономических ситуациях и сталкиваясь с разными проблемами. Вместе с тем, общим было и остаётся: обоюдное стремление обеих стран к модернизации (правда, с разных экономических уровней) и динамизму развития за счёт форсирования собственных прорывов в научно-техническом прогрессе и заимствования достижений ушедших вперёд экономически развитых стран.
 
Речь идёт, таким образом, о сохранении в период глобализации национальной идентичности, независимости государства и общества от давления извне и самобытности цивилизационно-культурных начал.
 
Для России этот период ознаменовался, как известно, трудным и болезненным переходом к рынку, капиталистическому хозяйствованию, связанному с политическими сдвигами, развалом СССР, серьёзным ослаблением государства и вертикали власти. В стране продолжается сложный процесс реформ, как в политике, так и в экономике.
 
Россия сохраняет ведущие позиции в мире по добыче углеводородного сырья и некоторых других видов полезных ископаемых. За ней сохраняется статус формирующегося быстрорастущего государства с достаточно высоким индексом человеческого развития, высоким уровнем энергопотребления и сравнительно высоким уровнем дохода на душу населения. По версии
 
Международного валютного фонда (МВФ), в 2010 г. по номинальному душевому доходу (10437 долл. США) РФ находилась на 56-м месте в мире, а Китай (4382 долл. США) – на 94-м, а по паритету покупательной способности, соответственно, на 52-м (15838) и 94-м (7519).
 
Пока Россия сохраняет определённое превосходство в развитии атомной энергетики, производстве ракетной техники и вооружений и некоторых других областях. Но при этом в стране остаются неблагоприятными инвестиционный климат и правовые условия для развития бизнеса, а также имеются большие трудности в достижении серьёзных инновационных прорывов (в силу отсутствия навыков коммерциализации научных открытий, а также больших материальных, финансовых и чисто человеческих потерь в сфере российской науки и прикладных научных исследований). Страна серьёзно отстала в разработке и использовании управленческих технологий, в оформлении и защите собственности на знания, в создании механизмов практического использования новейших технологических решений. России предстоит тяжёлая и длительная целеустремленная работа, чтобы занять достойное место в мире. Стране необходимо совершенствовать долгосрочную стратегию развития, добиваться подъёма науки, создания целостной системы управления интеллектуальным потенциалом. Главные препятствия на этом пути – отсутствие политической воли, бюрократизация и коррумпированность государственного аппарата, наконец, довольно низкий уровень доверия населения к «своему» государству.
 
Ситуация в Китае и проблемы, с которыми столкнулась страна, были несколько иными. В декабре 1978 г. 3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва положил начало курсу открытости и реформ в Китае, цель которых заключалась в отказе от советской модели экономики с её системой всеобщей государственной собственности и переходе к строительству «социализма с китайской спецификой».
 
Провозгласив критерием эффективности экономический рост, КПК признала товарный характер экономики и многоукладность, а план и рынок – средствами экономического регулирования, а не экономическими антиподами. При этом в руках государства сохранялись ведущие отрасли экономики. Отказавшись в 1986 г. (VI пленум ЦК КПК 12-го созыва) от коммунистической идеологии как ядра духовной культуры, КПК тем самым начала вносить изменения в механизм своего политического лидерства. Строительство «социализма с китайской спецификой» провозглашалось воплощением теории начального этапа социализма. Предпринятые КПК внутренние преобразования превратили её в признанный обществом институт государственного управления, руководителя сильной вертикали власти. На протяжении последних десятилетий китайская компартия  сумела сформировать модель эффективной политической системы и восстановить традиционный принцип регулирования китайской общественной жизни – не через авторитет силы, а через силу авторитета.
 
В настоящее время Китай демонстрирует впечатляющие результаты реализации своей модели модернизации. По данным Международного фонда (МВФ), в 2010 г. по номинальному объёму ВВП КНР (5,878 трлн. долл. США), обогнав Японию (5,459 долл. США), вышла на 2-е место в мире после США (14,658 трлн. долл.). РФ находится на 11-м месте (1,46 трлн. долл. США).
 
Страна занимает 1-е место в мире по масштабам золотовалютных резервов. В апреле 2011 г. её валютные накопления достигли 3,3 трлн. долл. США (за ней следуют Япония – 1,14 трлн. и РФ – 521 млрд.).
 
Ещё в 2009 г. Китай вышел на 1-е место в мире и по объёму экспорта – 1,2 трлн. долл. (у Германии – 1,12 трлн., у США – 1,05 трлн.) и на 2-е по импорту – 1 трлн. (у США – 1,6 трлн., у Германии – 938 млрд.). К 2020 г. китайское руководство планирует учетверить душевое производство ВВП по сравнению с 2000 г. (равного в то время 1500 долл. США).
 
На XVII съезде КПК (октябрь 2007 г.) успехи политического, экономического и культурного строительства в КНР были оценены как «огромный вклад в дело развития мировой экономики и прогресса человеческой цивилизации». Совершив переход от высокоцентрализованной плановой экономики к экономике рыночной, Китай, по словам Генерального секретаря ЦК КПК Ху Цзиньтао, отказался от частичной либо полной замкнутости и перешёл к открытости по всему пеленгу, распахнувшись для внешнего мира.
 
Китай раньше России осознал необходимость активного приобщения к проблемам глобализации. В частности, ещё на XV съезде КПК (1997 г.) был сделан вывод о необходимости перехода к экспортной ориентации экономики Китая. В марте 2000 г. Председатель КНР Цзян Цзэминь провозгласил переход к активной внешнеэкономической стратегии – «идти во вне», назвав эту стратегию «главным полем битвы». По его словам, она позволит Китаю восполнить недостаток национальных природных ресурсов, активно вывозить продукцию национальной экономики и ввозить более новую технику, развивая новые отрасли производства, наконец, постепенно формировать собственные транснациональные корпорации (ТНК) и успешно участвовать в глобальной конкуренции, наращивая в том числе «мягкую силу» китайской культуры в качестве важного фактора международной конкуренции. Стоит отметить, что за последние 10–15 лет экономика Китая показала относительно низкую чувствительность к спадам и кризисам в мировой экономике и торговле.
 
Китай не только осознал себя частью мира, свою включённость в мировое развитие, но и зависимость мира от себя. «Развитие Китая неотделимо от всего мира, а процветание и стабильность всего мира, в свою очередь, от Китая», – заявил Ху Цзиньтао на XVII съезде КПК. Иными словами, они осознали свою ценность для мирового сообщества. По мнению многих политологов, Китай уже сегодня находится в центре Азиатско-Тихоокеанской геополитики, а интеграция в Восточной Азии будет осуществляться вокруг Китая. Судя по всему, целью национальной стратегии развития КНР является достижение к середине XXI века статуса сильной, модернизированной, объединённой державы, занимающей доминирующее положение в АТР.
 
Наряду с этим следует отметить целый комплекс важных особенностей и серьёзных проблем сегодняшнего экономического развития Китая.
 
Эта страна по-своему «обречена» на максимально возможные темпы наращивания производственного потенциала (не менее 8–10% ежегодно). Опыт показывает, что замедление роста в Китае на 1% ведёт к сокращению числа занятых на 4 млн. человек. (Падение уровня экономического роста ниже 6% чревато для Китая катастрофой!). Начиная с 1985 г., когда уровень безработицы достиг минимального за последние 25 лет уровня – 1,8%, этот показатель постепенно растёт, хотя и сравнительно медленно: в 2000–2010 гг. он колебался в пределах 4–4,3%. Численность безработных и не полностью занятых жителей, составляющих внушительные цифры, в сочетании с ежегодным приростом трудоспособного населения (на 10–12 млн. человек в год) создаёт серьёзную проблему для государства, которое должно создавать десятки миллионов новых рабочих мест с тем, чтобы справиться с угрозой возникновения серьёзных социальных проблем.
 
Своего рода платой за феноменальный рост китайской экономики стал чрезвычайно возросший дефицит многих природных ресурсов (особенно нефти), что заставляет КНР ежегодно наращивать её импорт.
 
Ещё более важным представляется острый дефицит пахотных площадей, вызванный урбанизацией и промышленным развитием, а также нехватка пресной воды, что не просто является непреложным фактом, но уже сейчас оказывает серьёзное воздействие на социально-экономическую жизнь Китая. В ходе реформ вложения в аграрный сектор оказались несоразмерно малыми по сравнению с огромными инвестициями в городе. В период реформ научно-технический прогресс почти не коснулся китайского села. Последнее время в отдельные годы появился даже разрыв между уровнем производства зерна и непрерывно растущим спросом, – разрыв, который Китай был вынужден покрывать за счёт импорта зерна. Понятно, что эти проблемы оказываются тесно связанными с продовольственной безопасностью государства.
 
В процессе экономического бума резко обострились и экологические проблемы. Происходит сильное загрязнение окружающей среды. Экономический рост часто осуществлялся за счёт колоссального ущерба, наносимого природе (в 2009 г. выброс углеводородов в КНР достиг 7,7 млн. т, или 25,3% в общемировом объёме, в России – 1,57 млн. т, или 5,16%; отметим, Китай до сих пор не подписал Киотский протокол). По оценке китайских учёных, без принятия срочных конкретных мер в ближайшие 20 лет может произойти углубление земельного, водного и энергетического кризисов, возрастёт объём бытовых и промышленных отходов, загрязнение атмосферы, обезлесение, разрушение генетического фонда живой природы. Некоторые специалисты в связи с экологическими проблемами сегодняшнего Китая и возможными изменениями климатических условий в перспективе (например, через 40 лет) не исключают высыхания стока р. Янцзы. А ведь в бассейне этой реки в настоящее время живёт более полумиллиарда китайцев!
 
Наконец, важной особенностью экономического развития Китая является относительная вялость внутреннего рынка. Сложилась парадоксальная ситуация – рост экономики, вовлечение в производство сотен миллионов людей не сопровождался, однако, качественным скачком в развитии потребностей. Переориентация сбыта с экспортных рынков на рынок отечественный затруднялась низкой долей национального дохода, идущего на потребление. Дело в том, что модель потребительского поведения китайцев традиционно ориентирована на сбережение и накопление, в отличие, например, от американцев, которые приучены к расходам в кредит. Ведь на протяжении длительного времени китайские власти не уделяли должного внимания социальному обеспечению людей, в то время, как коммерциализация затронула многие сферы общественной жизни, в частности здравоохранение и образование. Чтобы лечиться, обучать детей, иметь средства на старость люди были вынуждены постоянно заниматься сбережением части своих доходов, храня их в государственных сберегательных банках. Уровень сбережений в КНР – сегодня самый высокий в мире! При этом из-за огромной нехватки доступных прибыльных финансовых инструментов (акций, облигаций и т.д.) накопления хранятся в государственных сберегательных банках.
 
В последнее время ситуация меняется в лучшую сторону, но потребительский спрос по-прежнему сильно отстаёт от инвестиционного.
 
В условиях глобальной конкуренции поддержание достойного места в мире требует от ведущих стран поддержания достаточно высокого инновационного (научного) уровня развития. Между тем КНР существенно отстала в развитии фундаментальной науки. Население страны в целом отличает низкий культурно-технический уровень. Вузы и приравненные к ним высшие курсы окончили всего порядка 3% населения (правда, это порядка 40 млн. человек!). К тому же для Китая характерна ценностная ориентация на копирование и подражание интеллектуальным достижениям других стран и известным образцам.
 
Важно подчеркнуть, что перечисленные проблемы и особенности развития осознаны нынешним китайским руководством и с их учётом сформулирована долгосрочная активная внешнеэкономическая стратегия. Лидеры КНР сумели мобилизовать все силы страны и сконцентрировать их на решающих направлениях дальнейшего наращивания её экономического потенциала.
 
В XXI веке, как объявлено в Китае, страна будет реализовывать политику «транснационального хозяйствования». Сохраняя и даже уменьшая экспортную ориентацию народного хозяйства в связи с плавным поворотом к внутреннему рынку, КНР наращивает зарубежные капиталовложения (привлечение иностранных инвестиций и вывод собственных капиталов вовне) и стимулирует развитие транснационального предпринимательства, в частности, вхождение в мировые ТНК, вплоть до создания собственных. Китайцы научились следовать выдвинутому ими тезису «обращать слабость в силу», то есть максимально использовать в интересах внешнеэкономической экспансии гигантские ресурсы дешёвой рабочей силы страны – важнейший фактор, который стимулировал приток иностранного капитала в Китай.
 
В условиях бурного роста производства, который китайские лидеры стремились соединить с прорывом в технической модернизации хозяйства, важную роль сыграл приток иностранных инвестиций и технологий.
 
Следует сразу сказать, что инвестиционная ситуация в КНР просто несравнима с российской. Ведь уже в 1980-х годах китайцы уловили такую тенденцию развития мировой экономики, как глобализация, начав образовывать специальные экономические зоны (СЭЗ) и создавать льготные (в частности, беспошлинные) условия для иностранного капитала (в августе 2010 г. китайцы отметили 30-летие создание одной из первых СЭЗ в Шэньчжэне).
 
Улучшение инвестиционного климата привело с середины 1980-х гг. к появлению первой волны инвестиций зарубежных китайцев в КНР. Их среднегодовой объём превышал 1 млрд. американских долларов. Всего же в 1978–1991 гг. зарубежные китайские предприниматели инвестировали в КНР более 18 млрд. долл., что превышает 77% от общего объёма прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Отметим, зарубежная китайская диаспора – хуацяо – самая большая в мире: она распространилась на 150 стран, её величина оценивается в диапазоне от 30 до 57 млн. человек. В 2006 г. объём фактически привлечённых ПИИ превысил 70 млрд. долл., что вывело КНР на 1-е место в мире по этому показателю. В 2007 г. они достигли 74,8 млрд. долл., причём доля зарубежных китайцев в общем объёме ПИИ составила 65% в 2007 г. Общие вложения одних только тайваньских предпринимателей в экономику КНР оцениваются в 85 млрд. долл.
 
Такого резерва у России не было и нет. Для России отрицательным моментом в этом плане остаётся также криминализация экономики: её сращивание с преступным миром и бюрократией. По данным Международного центра тюремных исследований, в КНР, несмотря на огромную разницу в количестве населения, в 2010 г. было лишь в 2 раза больше заключённых, чем в России: 1,65 млн. человек против 0,8 млн. Китай и Россия по этому показателю занимают 2-е и 3-е место в мире. (Абсолютным «чемпионом» многие годы остаются США: 2,3 млн. заключённых по состоянию на конец 2009 г.).
 
В известной мере, отрицательным моментом для нас остаётся и негативное социопсихологическое восприятие России на Западе. Отметим, что сегодня китайский социум уже не является негативным стандартом для западного восприятия. Присоединившись в декабре 2001 г. к ВТО в качестве развивающейся страны, Китай получил определённые льготы и по защите внутреннего рынка. (В данной связи отметим, что ряд ведущих китайских политологов в настоящее время склонны относить Китай не к развивающимся странам, а к особой категории нововозрождающихся держав – синьсин даго).
 
Китай достаточно активно заявляет о своих амбициозных планах наступления на мировых рынках. В частности, он проявляет заинтересованность в приобретении целого ряда месторождений нефти и ряда других полезных ископаемых в Африке, Южной Америке, Центральной Азии.
 
Приобщение Китая к глобализационным процессам иногда приобретает неожиданный и претенциозный характер. Например, китайцы готовы приобретать месторождения золота в РФ или железной руды в Чили; сдавать в аренду на срок до 50-ти лет прибрежные острова, брать в аренду участки земли в Амурской области и вести там сельскохозяйственные работы силами своих крестьян из уезда Хэйхэ (что напротив Благовещенска) и т.д.
 
В условиях глобальной конкуренции поддержание достойного места в мире требует от ведущих стран достаточно высокого инновационного (в том числе научного) уровня развития. В настоящее время в Китае происходят значительные сдвиги в приобщении общества к современным знаниям и технологии. Десятки тысяч китайцев получили образование за рубежом, овладели западными языками, осваивают достижения современной науки и техники (вплоть до их воровства, научно-технического шпионажа, активного привлечения к работе в КНР иностранных учёных), научились применять современные системы управления и обрели способность к самостоятельному творчеству. (Отметим, что сегодня в Китае около 400 млн. пользователей интернета и около 800 млн. пользователей мобильных телефонов).
 
Китайцы раньше нас поняли, что инновации требуют активного государственного участия. По предварительным оценкам, в 2011 г. доля затрат на научные исследования и разработки в ВВП КНР достигнет 1,5%, превысив 150 млрд. долл. (по этому показателю КНР уступает лишь США – 325 млрд. долл., но он выше, чем затраты на эти цели в Японии). Китайское правительство планирует к 2020 г. увеличить эти затраты до 300 млрд. долл., т.е. до 2,5% ВВП.
 
Беспрецедентно быстрыми темпами в КНР создаются парки и инкубаторы высоких технологий. За последнее время были существенно повышены оклады научно-исследовательской и преподавательской профессуре. Многие китайские студенты и стажёры, получившие подготовку за рубежом (всего за период с 1978 по 2009 гг. на учёбу за границу выехало более 1,62 млн. человек), возвращаются на работу в КНР (почти полмиллиона). В январе 2011 г. начала действовать новая программа «Тысяча молодых» для поддержки молодых талантов, вернувшихся в Китай. Планируется, что эта программа в течение 5 лет охватит около 2 тысяч представителей молодёжи из числа зарубежных китайцев. Каждому её участнику выделяется по 500 тыс. юаней (более 77 тыс. долл.): в первый год – 100 тыс., а затем остальная сумма в течение 3-х лет на научно-исследовательскую деятельность.
 
Можно назвать немало примеров технологических достижений Китая последнего времени (выход в космос, запуск 70-ти искусственных спутников земли, строительство атомных электростанций, разработка и создание скоростных поездов – например, электровоз марки CRH380AL, созданный в КНР, 3 декабря 2010 г. на участке Цзяочжуан – Бэнпу на скоростной железной дороге Пекин – Шанхай показал самую высокую в мире скорость – 486 км/час, и т.д.).
 
Китайцы вслед за японцами проявляют готовность к освоению новых технологий для массовой продукции. Вопрос заключается в том, насколько и в дальнейшем будут эффективными усилия китайской образованной элиты, действующей в условиях коррумпированного государства, в обстановке пока ещё культурно-технической отсталости основной массы населения.
 
Перспектива дальнейшего возвышения Китая, как известно, вызвала в мире, в том числе и среди отечественных политологов, далеко не однозначную реакцию. Амплитуда оценок колеблется от восторженно-панегиричес- ких («XXI век – век Китая») до негативно-пессимистических («Возвышение Китая – смертельная угроза для России»).
 
По нашему мнению, выход России на стратегическое партнёрство с Китаем – одно из немногих серьёзных внешнеполитических успехов российского руководства за последние годы. Партнёрство РФ и КНР продемонстрировало свою перспективность и долговременность.
 
Среди различных форм партнёрских отношений с различными странами, которые в настоящее время существуют у КНР на международной арене (например, с Индией, Японией, даже с США и др.), наиболее продвинутой китайская сторона считает партнёрство с Россией. И это не пустые слова: в отношениях КНР с Россией существует меньше проблем и больше сфер взаимовыгодного сотрудничества, чем с другими основными игроками на мировой арене – Соединёнными Штатами, Японией, Индией и Евросоюзом.
 
Партнёрским отношениям между нашими странами нет альтернативы, хотя, конечно, возможная их адаптация к меняющейся обстановке вполне вероятна и даже необходима. Можно представить, что по мере дальнейшего возрастания мощи Китая и по мере того, как его внешняя политика будет становиться более напористой, в частности и по поводу воссоединения Тайваня, реакция США в отношении КНР станет ужесточаться. В этом случае перед Россией может встать серьёзная проблема более определённого выбора своей позиции.
 
Разумеется, нельзя закрывать глаза на то, что за последние 15 лет соотношение экономических потенциалов наших двух стран существенно изменилось в пользу Китая. Если исключить из сравнительного анализа производство углеводородного топлива, где наше преимущество огромно, и не касаться нашего преимущества в производстве вооружения, в области атомной энергетики, ракетной техники сравнение многих других областей экономики окажется не в нашу пользу. Например, в Китае угля добывают в 7 раз больше, чем в России, электроэнергии производят в 3 раза больше, стали выплавляют в 6 раз больше (626 млн. т в 2010 г.), а станков производят в 100 раз больше, чем в РФ. Среднегодовые темпы увеличения китайского ВВП были в 1,5–2,5 раза выше российского. Рыночные отношения в КНР также более развиты, чем в нашей стране, причём есть все основания полагать, что Китай преодолеет последствия разразившегося мирового финансово-экономического кризиса раньше России.
 
Естественно, разрыв в экономической мощи и смена ролей в российско-китайском обмене продукцией новых и высоких технологий больно бьёт по нашему самолюбию и является определённым вызовом России, по крайней мере её производителям. Естественным российским ответом на этот серьёзный вызов может и должно стать только наше развитие – и экономическое, и научно-техническое.
 
Экономическая важность Китая для России и сегодня достаточно велика, в дальнейшем она будет увеличиваться. Значительно труднее поднять экономическое значение России для Китая, в частности, преодолев определённый, если не сказать серьёзный дисбаланс между политическими и торгово-экономическими связями двух стран. Есть серьёзные основания полагать, что экономическое значение России для Китая надолго останется намного меньшим, чем значение для Китая США, Японии, Западной Европы, стран АСЕАН.
 
Конечно, Китай не простой, а порой трудный партнёр, и проблем в наших взаимоотношениях вполне достаточно. Одна из них – определённый, если не сказать серьёзный – дисбаланс между политическими и торгово-экономическими связями наших двух стран. Кризис обернулся значительным падением объёма российско-китайской торговли (на 35–40%). Так, по данным Федеральной таможенной службы РФ, в 2010 г. российско-китайский товарооборот достиг 59,3 млрд. долл., правда, увеличившись по сравнению с 2009 г. на 50%. Однако начиная с 2007–2008 гг. положительное для России сальдо внешней торговли с Китаем сменилось отрицательным: российский экспорт в Китай составил 20,3 млрд. долл., российский импорт из Китая – 39,0 млрд. долл. Отрицательное сальдо России – 18,7 млрд. долл.
 
Китай занял 1-е место среди внешнеторговых партнёров России (в 2009 г. – 3-е место), в т.ч. 6-е по экспорту и 1-е по импорту. Доля Китая во внешнеторговом обороте России достигла 9,6%, Россия же занимает 13-е место среди внешнеторговых партнёров Китая.
 
В то же время, по данным Главного таможенного управления КНР, в 2010 г. объём двусторонней торговли Китая с Евросоюзом достиг 479,71 млрд. долл., с США – 385,34 млрд., с Японией – 297,77 млрд., со странами АСЕАН – 292,78 млрд.
 
Серьёзным фактором стало то, что за последние годы военно-техническое сотрудничество РФ – КНР фактически сошло на нет. Главными статьями российского экспорта в Китай остаются нефть, химические удобрения, лес-кругляк.
 
К тому же существует очень острая проблема криминализации наших экономических связей (особенно на Дальнем Востоке). Часть китайского экспорта в Россию фактически оказывается контрабандой – так называемая «серая растаможка», по некоторым оценкам, достигает 2 млрд. долл. США ежегодно. Китайцы по своей природе достаточно законопослушны, но при одном условии – если чиновники не продажны. В противном случае и рыбу можно ловить на чужой стороне, и лес незаконно вывозить через границу, как, например, в Читинской области, где с «помощью» китайцев от прежних площадей лесов осталось всего 10%.
 
Однобокий сырьевой экспорт и необъятный по номенклатуре импорт на долгое время делают российскую экономику заложницей внешнего рынка, в том числе и китайского. Понятно, что такая ситуация не отвечает стратегическим интересам России. В отношениях с КНР остро стоит задача перехода к экономической кооперации, высокотехнологическому научному обмену, активизации инвестиционного сотрудничества, развития банковской инфраструктуры. Именно эти задачи, говоря о перспективах российско-китайского сотрудничества, ставил премьер РФ В.В. Путин во время визита в КНР в октябре 2011 г.
 
Пока экономики России и Китая практически не соприкасаются на мировом рынке как конкуренты (кроме металла). Правда, некоторые политологи уже сегодня начали задумываться над перспективой, когда политический задел российско-китайского партнёрства будет осложняться экономической составляющей. Иными словами – как повлияет на наши политические отношения с КНР наша возможная конкуренция с китайцами на мировых рынках?
 
Судя по всему, предпринимательская активность китайцев в России будет нарастать, становиться всё более разнообразной и включать внимание к научно-техническим достижениям, приглашение российских специалистов на постоянную работу в китайские НИИ и т.д.
 
Гипотетически, в краткосрочной перспективе нельзя исключить появления в российско-китайских отношениях отдельных конфронтационных элементов. Необходимо учитывать, что определённая часть китайской элиты традиционно настроена по отношению к России достаточно сдержанно, а иногда и недружелюбно. В свою очередь, нельзя исключить, что определённые круги российской политико-экономической элиты также сдержанно, настороженно, а иногда и негативно прореагируют на экономическое и политическое возвышение Китая, укрепление его региональных международных позиций, стремление приобрести статус лидирующей глобальной державы.
 
Отметим в этой связи, что глобализация открывает значительные перспективы для совместного российско-китайского развития.
 
Среди примеров международного сотрудничества сегодня называют планы создания грандиозного энергетического и трансконтинентального моста из России в Японию, Китай, Северную и Южную Корею, а в перспективе и в Юго-Восточную Азию. Реализация очевидных сравнительных преимуществ России – наличие энергоносителей, обширной территории и возможность выполнения эффективных транзитных функций – позволяет ей на взаимовыгодной основе прочно войти в систему экономических отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
 
Глобализация может приобрести не просто географическое, а политико-экономическое измерение. Впервые в истории жизненное пространство ведущих стран Восточной Азии распространится на огромную территорию России. Крупномасштабное привлечение китайских инвестиций в Сибирь и на Дальний Восток и, в свою очередь, подключение российских производителей к решению задач подъёма северо-востока и запада КНР способны, в частности, существенно оживить российский машиностроительный комплекс, поначалу на инновационном направлении, а затем и в форме массового производства современной продукции.
 
Сегодня плодотворность российско-китайского межцивилизационного диалога во многом зависит от способности обеих сторон сгладить крайности как «западничества», так и «почвенничества» в виде «национального эгоизма» или агрессивного «экономического национализма» (об этих элементах говорил Д. Медведев на Петербургском экономическом форуме в 2008 г.), эффективно отстаивать место и роль своих цивилизационных ценностей в эпоху глобализации в качестве неотъемлемых атрибутов многообразного мира.
 
Главный урок, который китайцы извлекли из XX века – необходимость мирного стабильного развития. Несмотря (а может быть и вопреки) нашему российскому проевропейски настроенному, отлаженному вековой историей менталитету, который упорно тянет нас к Европе, нам нужно понять место и роль Китая в стратегической перспективе нашего исторического развития.
 
Одним словом, российско-китайское партнёрство требует открытия новых горизонтов. Процесс этот, однако, вряд ли будет быстрым и лёгким.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XLII научная конференция: Часть. 2 / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Учреждение Российской академии наук Институт востоковедения (ИВ РАН), 2012. - 385 стр. - Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 6. С. 104-114.