при династии Шан-Инь (XVI–XI вв. до н.э.) С начала организованных археологических раскопок Китая внимание исследователей неизменно привлекают многочисленные свидетельства существования в древности практики человеческих жертвоприношений. Некоторые ученые называют обычай совершать регулярные массовые жертвоприношения людей типологической особенностью культуры Шан (XVI–XI вв. до н.э.).
В специальной литературе, посвященной погребениям бронзового века Китая, исследователи различают человеческие жертвоприношения и сопогребения людей в стандартных могилах [1]. Большинство ученых разделяют мнение, что в обоих случаях людей убивали специально; разница состоит в том, что случае жертвоприношения важен был сам факт убийства, нередко специфическим образом (например, в надписях на гадательных костях фигурируют жертвоприношения путем обезглавливания, удушения, утопления и т.д.), во втором – человек следовал в могилу своего господина, сопровождая его в загробном мире, а убийство было способом отправить его в загробный мир.
На территории округи Иньской столицы, где в XIV–XI вв. до н.э. находилась столица династии Шан (XVI–XI вв. до н.э.) имеется несколько крупных кладбищ, где абсолютное большинство могил являются одиночными [3, стр. 30-31; 6, стр. 43]. К одиночным погребениям также причисляются все те, в которых присутствуют дополнительные костяки, но не в гробу, а на уровне крышки гроба или саркофага, а также в слоях земли над погребальной камерой; подобные останки считают свидетельством насильственного сопогребения. Среди сопогребенных людей можно выделить две группы: в мелких и средних погребениях с небольшим количеством сопроводительного инвентаря обычно сопогребаются дети или подростки [2, стр. 8; 3, стр. 31, 34; 6, стр. 43]; в крупных – взрослые люди, хотя дети и подростки также присутствуют [2, стр. 72; 3, стр. 77–81; 5, стр. 8–9].
Сопогребение большого количества не достигших зрелости детей и подростков может иметь одно из нижеследующих объяснений:
1) это были рабы или зависимые люди, погребаемые со своим господином [1]. В этом случае возникает закономерный вопрос – почему это были не взрослые рабы, поскольку в качестве рабочей силы дети были непригодны. Возможно, что дети и подростки должны были заменять реальных слуг, но это объяснение также выглядит малоубедительно, поскольку во многих крупных могилах сопогребались взрослые люди, зачастую обезглавленные.
2) До какого-то возраста детей хоронили на территории жилищ в поселениях, часто в керамических сосудах [4, стр. 162–168], а с определенного возраста детей и подростков хоронят в могиле родителей. В подобном случае, существовал определенный возрастной рубеж, переходя который ребенок переходил в следующий разряд, и не мог хоронится в поселении; таким образом, в шан-иньском обществе могла существовать система возрастных классов.
3) При смерти родителей их потомство, которое не могло быть обеспечено едой, убивали и хоронили совместно с родителями. В Китае подобной практики не зафиксировано.
Погребения с множественными костяками, а также любые отклонения от норм стандартных захоронений, такие, как погребения в горшках, колесничные ямы, многие исследователи считают жертвенными могилами [1; 4, стр. 163–168]. Вызывает серьезное недоумение тот факт, что в этом случае общее количество «жертвенных ям» на территории Иньской столицы превышает число обычных погребений.
При обращении к данным погребений с множественными костяками нецелесообразно ограничиваться только теорией массовых жертвоприношений. Не следует забывать о войнах, неурожаях, стихийных бедствиях и моровых болезнях, которые нередко упоминаются в эпиграфических надписях Шанского времени. Подобные экстраординарные события приводили к крупным потерям среди населения, что вполне могло приводить к захоронению их в коллективных погребениях.
Было бы нелепо отрицать практику человеческих жертвоприношений при Шан-Инь – она убедительно зафиксирована в эпиграфических надписях (в том числе на человеческих черепах). Тем не менее, попытки охарактеризовать любые погребения, отличающихся от стандартных, как «жертвенные ямы», и их содержимое как рабов и пленников, а всех сопогребенных как ритуально убитых представляются необоснованными, и обедняющими картину жизни того времени. Необходим дифференцированный подход к материалам, детальный анализ и сопоставление всех имеющихся данных для построения выводов.
Литература
- Хуан Чжань-юэ. Вого гудай ды жэньсюнь хэ жэньсин (Сопогребенные люди и человеческие жертвы в прошлом нашей страны) // Каогу, 1974, №3.
- Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Иньсюй Гоцзячжуан Шандай муцзан (Кладбище шанского времени близ дер. Гоцзячжуан Иньсюя близ Аньяна). Пекин, 1998.
- Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Иньсюй Хуаюаньчжуан дунды Шандай муцзан (Кладбище шанского времени к востоку от дер. Хуаюаньчжуан Иньсюя близ Аньяна). Пекин, 2007.
- Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Сяотунь (Городище в дер. Сяотунь близ Аньяна). Пекин, 2004.
- Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР). Иньсюй Фу-Хао му (Могила Фу-Хао в Иньсюе). Пекин, 1985.
- Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо Аньян гунцзо дуй (Аньянский рабочий отряд Института Археологии Академии Общественных Наук КНР). 1969–1977 нянь Иньсюй сицюй муцзан фацзюэ баогао (Отчет о раскопках захоронений в западном секторе Иньсюя в 1969–1977 годах) // Каогу сюэбао, 1979, №1, стр. 27–146.
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XLI научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Вост. лит., 2011. – 440 с. – (Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 3 / редкол. А.А. Бокщанин (пред.) и др.). – ISBN 978-5-02-036461-5 (в обл.). С. 15-16.