Д.В. Деопик является автором большого числа трудов по различным аспектам всемирной истории, многие из которых опережали и во многом продолжают опережать свое время. Среди крупных «страновых историй» выделим созданную им на основе исследования нарративных источников «Историю Вьетнама» (т.1) и написанные на основе анализа эпиграфики разделы из «Истории Индонезии» (т.1; совместно с Г.Г.Бандиленко, С.В.Кулландой). Эти работы ценны тем, что дают опыт написания концептуальных историй, в которых четко и равномерно изложены сведения по всем четырем аспектам истории (политической, социальной, экономической и культурной), и которые написаны в результате проведенных исследований источников, с использованием разнообразных точных методов и без каких-либо идеологических привнесений.
 
Вопросы, связанные с особенностями анализа источников при написании «событийной истории» и закономерностях «политического процесса», постоянно затрагивались во время наших бесед. За них я очень благодарен Дмитрию Витальевичу. Их важным промежуточным итогом стала совместная статья 2008 г. о «Кризисе 1127 г….», в которой детально описан такой важнейший аспект изучения «политической истории», как анализ скрытых обстоятельств передачи высшей власти^[1]. Она вызвала профессиональный отклик, впрочем, отчасти основанный на не принятии в расчет того, что многие наши выводы и наблюдения были сделаны в результате «критики текстов» источников, а не из прямого их прочтения^[2].
 
М.Ю.Ульянов

 

Введение
 
Известно, что сверхзадача историков заключается в том, чтобы «писать историю». Но перед каждым поколением возникает проблема, как это делать, чтобы не повторяться и, продвигаясь вперед, расширять и углублять сферы познания всемирноисторического процесса. К настоящему времени методический кризис 90-х гг. XX столетия во многом преодолен, произошел отказ от идеологизированных парадигм исторической науки прошлого (прежде всего, от представления о классовой борьбе как основной составляющей исторического процесса, экономического детерминизма и др.). В этих условиях в российском востоковедении вновь появилась необходимость написания «страновых историй». Поскольку круг проблем, рассматриваемых современными историками, очень широк, то выполнение этой задачи требует установления приоритетов в отборе материала и в последовательности его изложения.
 
В исторической науке накоплен большой опыт. Написание истории одной страны или периода предполагает выявление и описание характерных черт четырех важнейших «исторических процессов»: политического (событийная история), социального (общественное развитие), экономического (хозяйственные отношения), и в сфере духовной культуры (верования, искусства и рациональные знания). Ключевым, особенно на начальном этапе создания «страновых историй», является «политический процесс». Поэтому неудивительно, что самые работы по истории отдельных стран  в большой степени посвящены именно систематизированному и концептуальному изложению политической истории^[3]. После этого рассказ о социальных, экономических и культурных аспектах обретает смысл, поскольку тогда процессы в этих сферах включаются в исторический контекст и могут быть соотнесены с конкретной политической ситуацией.
 
Почему же сейчас задача написания политической истории (тем более с позитивистских позиций – с целью «открытия единообразных законов», по выражению Р. Дж. Коллингвуда) иногда воспринимается как устаревшая? По всей видимости, это связано с тем, что в европейской исторической науке такая задача считалась первостепенной на этапе ее становления. «Политическая история» большинства европейских и соседних с ним стран и народов в древности, в античный период и в средние века была описана и изучена уже к середине ХIХ века. А в ХХ столетии на первое место вышли задачи анализа явлений и процессов в социальной, экономической, культурной сферах. Неслучайно большой скачок произошел в исследовании разного рода исторических реалий: от «политических институтов» и «истории повседневности» до «истории ментальности».
 
Однако если взглянуть на положение дел в российской науке в описании истории Китая и стран Юго-Восточной Азии, то мы увидим, что ситуация здесь иная: работ, которые удовлетворяли бы требованиям современной науки значительно меньше. Во многом это определяется научной традицией, ведь подходы к написанию историй этих стран были заложены только в советское время. Соответственно, очень важно – кем и при каких обстоятельствах.
 
В изучении истории стран ЮВА большую роль сыграла фигура академика А.А. Губера (1902–1971), чей вклад в развитие всей отечественной исторической востоковедной науки трудно переоценить^[4]. Благодаря заданному им импульсу, «страновые» и «региональные» истории большинства стран Юго-Восточной Азии в средние века и новое время были написаны в 60–90-е гг. ХХ в. его учениками и продолжателями^[5]. Поскольку источниковая база здесь сравнительно невелика (по средним векам – в основном надписи на каменных стелах и внешние источники), то это привело к созданию целого ряда интереснейших методик комплексного анализа текстов^[6].
 
В синологии ситуация иная. Ее ключевыми фигурами периода становления были не историки, а литературоведы (академики В.М. Алексеев и Н.И. Конрад, а также Л.Д. Позднеева)^[7]. Синологами-историками в последние десятилетия ХХ в. было создано некоторое число весьма содержательных работ по различным аспектам древней и средневековой истории, но в них, за некоторым исключением, основное внимание было уделено идеологическим, социально-экономическим проблемам, вопросам культуры, а политическая история играла лишь вспомогательную роль. Более того в силу ряда обстоятельств подходы к ее написанию были порой или чрезмерно идеологизированы^[8], или, если так можно выразиться, «деисториизированы»^[9]. Приходится констатировать, что до сих пор в российской синологии не преодолено драматическое противоречие между колоссальным числом письменных источников и степенью разработанности истории древнего и средневекового Китая. Не будет преувеличением сказать, что по полноте изложения событийной истории непревзойденной остается переведенная и изданная еще в 1959 г. книга «Очерки по истории Китая» под редакцией Шан Юэ.
 
***
Дальнейшее развитие изучения истории Китая и стран Юго-Восточной Азии в древности и средние века предполагает создание трудов по различным историческим периодам, в которых политическая история была бы изложена максимально полно. По нашему мнению, написать историю этих стран на основе историографии — затруднительно. Историк, коль он поставит перед собой такую задачу, будет вынужден опираться на тексты нарративных и эпиграфических источников. Поэтому при изучении «политического процесса» нельзя обойтись без источниковедческого и текстологического исследования. Также необходимо продолжать разрабатывать теорию, уточнять понятийно-категориальный аппарат исследования, адаптировать уже существующие и разрабатывать новые методы.
 
I. Подходы к исследованию источников
 
1. «Хроники» и их место в исследовании «политических процессов»
 
Исследование «политической истории» осуществляется на основе письменных источников, прежде всего хроник, летописей (и летописных сводов), официальных историй^[10]. Далее мы будем использовать понятия «хроника» и «летопись» в качестве базовых терминов, поэтому объясним, какое значение в них вкладываем.
 
«Хроникой» будем считать тот вид исторических произведений, который в строгом смысле называется «анналами», т.е. «запись наиболее значительных событий по годам; характерная для древности и средних веков форма исторических произведений»^[11]. Это краткие, как правило, датированные сообщения, которые не предполагали подробностей. Например, в период Чуньцю (771–453 гг. до н.э.) они вероятнее всего выполнялись в храме, в котором отправлялся культ почитания духов предков правящей династии, узким кругом должностных лиц (даши, реже наньши)^[12]. Процедура нанесения записи на деревянную или бамбуковую планку сопровождалась определенными обрядами и была вписана в систему храмовых и придворных  церемоний. Выполнение хроникальной записи в тот период являлось глубоко сакрализированной религиозной, а не светской функцией^[13].
 
«Летописи» — это исторические произведения, создававшиеся на основе «хроник», они более подробны и менее обусловлены требованиями ритуала. Кроме кратких сведений хроникального характера, они включают в себя фрагменты текстов различных жанров. Применительно к периодам Чуньцю и Чжаньго это были всевозможные документы (дянь 典): клятвы (мэн 盟), повеления (мин 命), речения (юй 語), родословия (ши 世), извещения из других царств (фу 赴) и др.
 
«Хроники» фиксируют события, а «летописи» их – детализируют, в них материал подан в систематизированном и упорядоченном виде. «Летописи» от упоминаемых в них событий отстоят на более длительное время, чем «хроники». Для «летописей» характерно стремление авторов осмыслить их ход в свете определенных воззрений и идеологических задач, что и позволяет изучать «летописи» как памятники общественной, в частности, исторической мысли^[14].
 
«Летописи» создаются на основе «хроник», соответственно, неразрывно с ними связаны, но с появлением «летописи» «хроника» выходит из употребления и зачастую как отдельный памятник утрачивается. Поэтому «хроники» в чистом виде редки. Известны фрагменты нескольких «хроник» периодов Чуньцю и Чжаньго:
 
1. царства Цзинь и его преемника царства Вэй 魏, которые реконструированы в виде Гу бэнь Чжу шу цзи нянь («Древний текст “Бамбуковых анналов”»)^[15];
 
2. царства Цинь в том виде, в котором она представлена в эпиграфическом памятнике «Хронике господина Си» (III в. до Р.Х.) из погребения в Шуйхуди; она же инкорпорирована в состав пятой главы сочинения Сыма Цянь Ши цзи («Исторические записки»)^[16].
 
3. С хроникой царства Лу периода Чуньцю в значительной степени связано включенное в конфуцианский канон сочинение хроникального характера Чунь цю («Весны и осени»), которое, по-видимому, возникло в результате переработки исходной хроники.
 
Важнейшая научная задача заключается в том, чтобы установить время появление «летописей» в древнем Китае. Следует выяснить, возможно ли их возникновение в период Чжаньго или нет? В настоящий момент нам представляется наиболее вероятным, что в то время в ходу все еще оставались «хроники». Судя по отдельным эпиграфическим находкам, другие составляющие «летописей» существовали автономно, и их синтез в рамках одного произведения произошел в начале периода Западная Хань (202 г. до н.э.– 8 г.н.э.). Фрагменты «хроник» были включены в состав сложных по структуре произведений, чье составление завершилось в эту эпоху. Например, Чунь цю Цзо чжуань («Комментарий Цзо к “Веснам и осеням”») весьма вероятно содержит первоначальную хронику царства Лу. В главах раздела шицзя («наследственные дома») сочинения Ши цзи(«Исторические записки») Сыма Цяня сохранились фрагменты хроники царств Цзинь, Цинь, Ци и др.; в Хань шу(«История [империи Западная] Хань») Бань Гу – хроник правлений западноханьских императоров^[17].
 
По-видимому, в период Чжаньго еще не было ни условий для создания «летописей», ни потребностей в них. Они появились в Западную Хань, когда еще сохранялось ощущение эпохи Чжаньго, но политическая ситуация изменилась кардинально – на месте нескольких царств возникла единая империя, во главе которой стоял единственный правитель. Это и привело к необходимости обобщить и осмыслить исторический опыт прошедшей эпохи и, одновременно, закрепить идеологию новой. Если это так, то главы раздела шицзя «Исторических записок», написание которых могло быть начато еще предками Сыма Цяня, и могут считаться наиболее ранними из известных «летописей» в Китае.
 
***
Нет необходимости говорить о том, что именно «хроники» наиболее точно отражают протекание «политического процесса». Но поскольку их сообщения кратки и не содержат каких-либо детализаций, то «писать историю» на основе их текстов – задача отнюдь непростая. Потому скажем о важнейших особенностях «хроник».
 
2. Важнейшие особенности «хроник» и подходы к их изучению
 
Историописание в каждой культурной традиции имеет свои индивидуальные черты, но есть и некоторые универсалии, которые требуют изучения. В основе текстов «хроник» и «летописей» – сокращение реальных фактов до наиболее существенных, все несущественное уже было отброшено временем, поэтому значимость сохранившихся фактов очень высока (мысль, часто повторяемая Д.В. Деопиком).
 
Пересказ «хроник» при написании «событийной истории» невозможен. Их сообщения надо, по крайней мере, интерпретировать, опираясь при этом на установленные закономерности сохранения и передачи исторической информации. Сделать пересказ «летописи» проще, но и это непременно приведет к заблуждениям. Ведь основной вопрос в историописании — вопрос о власти, а власть всегда предполагает борьбу за нее, соответственно наиболее неблаговидные аспекты этой борьбы так или иначе замалчивались. Но поскольку не писать о борьбе за власть было невозможно, то для рассказа о ней и вырабатывался свой метаязык. Поэтому при прямом прочтении текстов источников картина может быть искажена – победитель всегда прав, а проигравший изображается либо как отрицательная фигура, либо по принципу «сам дурак» («сам виноват»). То есть к его поражению или гибели привели либо его собственные ошибки, либо отрицательные качества его же характера. Проигравшие в борьбе за власть соперники в лучшем случае будут «дискредитированы», а чаще всего (как и многие связанные с ними события) – вычеркнуты из истории^[18].
 
Хронисты, которые еще не знали, чем закончится правление, фиксировали события и деяния носителей власти равномерно, опираясь на ритуально обусловленные требования и нормы. Летописец, который уже знал итоги правления, при составлении летописи, делая выписки из хроники, отбирая и сокращая разнообразный материал, стремился объяснить уже известный его исход. Отсюда в «летописи» каждое значительное деяние правителей часто сопровождается сообщениями о благоприятных и неблагоприятных знамениях. При этом, если в «хрониках» их сравнительно мало (например, в Чунь цю) и они трудноотличимы от реальных природных явлений, то в «летописях» они даны более отчетливо и подчинены объяснению реакций Неба на действия носителей власти.
 
Эти и другие сообщения хроники, которые при прямом прочтении с трудом поддаются объяснению, могут быть названы «специфическими элементами историописания». Они вводились в текст источника не с целью прямого отображения действительности, а с целью формирования у читателя определенной картины восприятия той или иной ситуации. Наиболее явный пример — сообщения о солнечных затмениях, которые не происходили в реальности (см. ниже).
 
Таким образом, поскольку в «хрониках» историческая информация может быть заложена в неявном (зашифрованном) виде, то их сообщения только кажутся путанными и противоречивыми. Напротив, в рамках сложившихся традиций историописания они образуют определенную систему, которая должна рассматриваться как целостное явление. По этой причине при исследовании «хроник» возникает необходимость разработки и использования точных методов.

 

3. К вопросу о «критике текста»
 
Скажем несколько слов о последовательности анализа текста источника. Будем называть все эти процедуры «критикой текста». Выделим следующие этапы:
 
1. Начальным этапом является выявление отдельных устойчивых элементов структуры текста на макро-, мезо- и микроуровнях.

Макроуровень – это заданное издателями памятника естественное разделение на части и главы, например, как Цзо чжуань: 12 глав (цзюаней), разделенные по годам правления государей царства Лу; в Ши цзи: разделы – бэньцзи (основные записи), шицзя (наследственные дома), чжи (трактаты), лечжуань (биографии), бяо (таблицы), также разделенные на отдельные главы.
 
На мезоуровне сначала дается характеристика однородности текста, затем выделяются отдельные элементы его структуры и устанавливается их жанровая принадлежность. Таким образом, сначала выясняется, относится ли рассматриваемый текст к числу «простых» или «сложносоставных». В первом случае жанровая атрибуция может быть произведена сразу, а во втором – требуется выделение устойчивых повторяющихся элементов структуры, а затем уже выполняется соотнесение их с жанрами исторических и, порой, литературных, произведений.
 
Примером «простого» текста может считаться Чуньцю, относимая по жанру к «хронике». А «сложносоставных» (т.е. с неоднородной структурой) – Цзо чжуань, главы из различных разделов Ши цзи (прежде всего бэньцзи и шицзя) и др.Так выявляются «структурно-жанровые группы» текста.
 
При этом зачастую легко становится заметным, что некоторые из них могут относиться к разному времени. Кроме того, оказывается, что в «сложносоставных» текстах кроме «содержательно-приоритетных» частей (т.е. текстов сугубо исторического содержания), таких как «хроника», а также «родословие», «повествование», «описание», «трактат», «документ», могут быть и «функциональные тексты»: авторские замечания и концовки, а также, как например, в Цзо чжуань, – внедренные в текст «комментирующего комплекса» «собственно комментарии», своеобразные «дидактические выводы» и т.п.^[19]
 
На микроуровне, т.е. внутри каждой из названных «структурно-жанровых групп» (СЖГ), выявляются мельчайшие элементы их структуры – «простейшие сообщения», которые и могут считаться мельчайшими «единицами исторической информации». Так в «хрониках» основная единица исторической информации – «действие» (чье-либо деяние) и «событие» (нечто произошедшее – засуха, наводнение и пр.)^[20]. Остальным жанрам текстов также присущ свой вид мельчайшей «единицы исторической информации»: например, в «описаниях» – это «признаки», в «трактатах» и «документах» — это «идеи»^[21] и т.д. (см. таблицу)
 

	Структурно-жанровая группа	Единица исторической информации
1	«Хроника» ; «Краткое историческое сообщение»	Действие, событие
2	«Описание»	Признак
3	«Трактат»,  «Документ»	Идея; действие
4	«Повествование»;  «Диалог»[22]	действие, событие, идея; признак

 
Выделение «структурно-жанровых групп» и мельчайших единиц исторической информации – это наиболее сложная часть исследования. Но именно она позволяет отойти от дескрипции и погрузится в аналитику. 
 
2. Следующий этап – составление списков «единиц исторической информации» и их типологизация, т.е. объединение в смысловые группы. Далее они подвергаются количественному анализу, который направлен на выявление единиц исторической информации приоритетных для каждой исторической эпохи, их сопоставление во времени и выявление закономерностей в изменении приоритетов^[23]. Это позволяет, описывая специфику отдельных периодов, характеризовать этапы исторического процесса. Неоспоримое преимущество такого подхода заключается в том, что он позволяет включить в рассмотрение практически все сообщения источника, а также сделать проверяемыми результаты исследования на всех его этапах^[24].
 
***
Ниже не претендуя на полноту и завершенность, попытаемся кратко описать основные подходы к характеристике «политического процесса» на основе анализа «хроник».
 
II. Подходы к исследованию «политического процесса» на основе анализа «хроник»
 
При рассмотрении «политической истории» основное понятие – «власть», персонифицируемая в фигуре «носителя высшей власти». Власть – один из важнейших феноменов мировой истории. Неслучайно именно в этом качестве она и изучается уже много лет историками. Понятие «власть» связано с понятием «государство». Для историка состояние высшей власти – тончайший индикатор развития государственности в тот или иной период. Институт высшей власти породил целый ряд универсалий, которые реализовывались в разные исторические периоды и в различных культурных пространствах^[25].
 
Сложность написания «политической истории» в том, что информации всегда или слишком мало (средневековая история большинства стран Юго-Восточной Азии), или слишком много (Китай) – историку всегда затруднительно произвести ее отбор и установить некий оптимум, который был бы достаточен для целостного рассказа об «историческом процессе».
 
1. Периодизация и ее роль в описании «политической истории»
 
Искусство историка — это искусство сокращения (одно из любимых выражений Д.В. Деопика). Оптимальной формой сокращения является выявление периодов и изложение политической истории путем их краткой характеристики.
 
Обычно используется трехуровневая периодизация: 1. в истории страны –периоды: государства или династии (несколько столетий); 2. в истории одного государства или династии – периоды: последовательность нескольких правлений (несколько десятилетий); 3. в истории правления – периоды: этапы одного правления (несколько лет).
 
В истории государств исходной единицей членения исторического времени являются правления носителей высшей власти. Именно они являются ключевой фигурой при рассмотрении «политического процесса» и находятся в центре внимания «хроник»^[26]. Число упоминаемых и описываемых правлений ограничивается задачами историка – заданной им при написании «политической истории» степенью подробности. В сфере внимания оказываются, как правило, не все правители, а те, которые: 1. являются основателями государств или правящих династий; 2. в правление которых государства достигают своего усиления и расцвета, часто благодаря проведенным преобразованиям; 3. и, напротив, в правление которых происходит ослабление и различные кризисы принимают явную форму; 4. последние правители, с которыми связана гибель государства или династии. Но все это – отдельные этапы истории. Описание только их не позволяет составить целостное видение «политического процесса». Для того, чтобы избежать неоправданных сокращений, требуется выработка критериев характеристики периодов всех трех уровней.
 
2. Характеристика периодов (эпох, периодов, правлений)
 
Поскольку основной вопрос, который освещается в «хрониках» и «летописях», это вопрос о высшей власти, то следует выяснить, как в них фиксируется ее состояние и динамика изменения этого состояния. Критерии их характеристики должны быть устойчивыми, ихне должно быть много и они должны носить универсальный характер. Данным условиям, на наш взгляд, отвечают две группы критериев, которые историки часто используют в своем обыденном языке. Первая группа фиксирует «статику» (состояние) института высшей власти: УСТОЙЧИВОСТЬ – КРИЗИС. Вторая группа характеризует «динамику» (процесс) изменения положения института высшей власти: УСИЛЕНИЕ – [динамичное равновесие] – ОСЛАБЛЕНИЕ. Будем использовать их в качестве понятий при описании «политического процесса».^[27].
 
«Статика» – характеризует состояние, «динамика» – описывает процесс. Скажем о них подробнее, будем опираться на характер сообщения «хроник», в которых фиксируется заведомо небольшое число событий и явлений. Естественно, в реальной политической практике число действий и событий значительно больше, но это иная тема. Мы говорим об анализе текста источников, в которых все события сокращены до минимума.
 
2.1. Характеристики состояния («статика»)
 
«Устойчивость» – это сохранение высшей власти в руках самого правителя или каких-либо представителей высшей знати, которые могу осуществлять управление страной. Современником такое состояние власти воспринимается как стабильность. Об устойчивости свидетельствует и отсутствие сообщений «хроники» за определенный отрезок времени, что говорит о том, что существенных событий, менявших ситуацию в одну или другую сторону, не произошло. «Устойчивость» во многом обеспечивается дуальностью высшей власти – она реализуется одновременно в двух сферах: светской и сакральной (см. ниже).
 
«Кризис» – временная или окончательная утрата возможности управления. Это узловой момент истории, приоритетная информация для любой «хроники». Кризис любой силы и любого охвата оказывает воздействие на высшую власть и содержит в себе угрозу утраты управляемости или политического контроля  над обществом ее носителем. Кризис при дворе, в столице и стране протекают с разной динамикой: кризис при дворе обладает наименьшей амплитудой, поэтому кризис в стране всегда начинается с некоторым запозданием. По-видимому, этот временной период и воспринимается в обществе как «серебряный век».
 
«Хроники» чаще всего фиксируют кризисы высшей власти, которые связаны с нарушением механизма наследования: сравнительно долговременным может быть «кризис наследования», сравнительно кратковременным – «кризис передачи власти». В различные кризисы вовлечены различные слои представителей знатных родов: от узкого круга придворной знати (в период перехода власти) до широких слоев региональной знати (в период краха государств или смены правящих династий).
 
Итак, «устойчивость» – это сохранение относительного равновесия, «кризис» – это следствие нарушения равновесия; «устойчивость» — сравнительно длительное состояние, «кризис» – сравнительно короткое. Как правило, начало периодов описывается через динамику (усиление), а конец через статику (кризис). Соответственно, «кризис» маркирует конец периода, а начало выхода из него, «усиление», является критерием начала нового исторического периода.

 

2.2. Характеристика тенденций («динамика»)
 
Высшая власть всегда прибывает в динамичном состоянии. Каждое упомянутое в «хронике» действие носителя высшей власти (а они, как правило, сравнительно немногочисленны) может расцениваться либо как ведущее к ее «ослаблению», либо к «усилению».
 
Признаки ослабления-усиления являются результатом интерпретации сведений источников. Они содержатся во всех сообщениях: о «действиях» — правителя и других персоналий в религиозной, политической, социальной и экономической сферах; о «событиях» – природных явлениях и бедствиях (большая часть которых может трактоваться как знамение), неперсонифицированных деяниях, сверхъестественных происшествиях (появление драконов).
 
Назовем, некоторые типичные сообщения источников, которые могут являться признаками процессов «усиления» или «ослабления». Внутриполитические факторы: проведение преобразований, назначения высокопоставленных чиновников, перенос столицы – «усиление». Важнейшим признаком «усиления» в хрониках является сообщение о назначении наследника, а затем в конце правления – передача власти преемнику. Это хорошо видно на примере передача циньским правителем Сянь-гуном (384–362 гг. до Р.Х.) власти своему сыну Сяо-гуну (361–338), при котором произошли реформы Шан Яна в Цинь и с которого традиция начинает отсчет значительного усиления царства Цинь^[28]. Рост светского и культового строительства такжепозволяет фиксировать усиление власти правителя в светской или сакральной сфере. Например, циньский правитель Вэнь-гун (765–716 гг. до Р.Х.), желая укрепить свою власть на новых территориях, построил жертвенник в районе будущей столицы царства Цинь и принес там жертвы^[29].
 
Об «ослаблении» свидетельствуют мятежи знати (например, после смерти циньского правителя Нин-гуна (715–704 гг. до Р.Х.) в Цинь произошел мятеж знати, в результате которого законный наследник был отстранен и к власти был приведен слабый младший сын Чу-цзы (704–698 гг. до Р.Х.), которого через 6 лет убили те же сановники, которые привели к власти^[30]); убийство соратников правителя (например, после смерти циньского правителя Му-гуна (659–621 гг. до Р.Х.) его соратники были убиты и принесены в сопроводительную жертву при обряде погребения правителя^[31]); смерть наследника (так после смерти своего наследника в 718 г. до Р.Х. циньский правитель Вэнь-гун вынужден был передать власть внуку, с чего в Цинь начался затяжной политический кризис^[32]) и др.
 
Внешнеполитические факторы: удачные военные походы против других, породнение с правителем сильного царства – «усиление» (оба последних характерных признака характерны для правления циньского правителя Му-гуна, который породнился с царством Цзинь^[33] и в то же время успешно воевал^[34]). Поражения в войнах, набеги — «ослабление».
 
Природные явления: благоприятные знамения – «усиление»; неблагоприятные знамения, природные бедствия (засуха, наводнение, землетрясения, набеги саранчи), аномальные погодные явления – признаки «ослабления». В случае с упоминаниями в «хрониках» природных явлений, мы зачастую сталкиваемся с упомянутым ранее феноменом использования «специфических элементов историописания». Действительно, сообщения такого рода особо значимы, поскольку часто включались в текст не столько с целью информировать о реальном историческом событии, сколько передать некоторые обстоятельства протекания политической борьбы, которые не могли быть названы буквально. Рост неблагоприятных знамений может отражать начало напряжения в отношениях между правителем и знатью, свидетельствовать о недовольстве его самостоятельными действиями. Их значительное увеличение говорит об усилении борьбы и о том, что правитель уступает в ней.
 
Это видно на примере не существовавших в реальности солнечных затмений (этот элемент удобен тем, что может быть проверен однозначно). Например, записи о правлении императора Хуй-ди в Хань шуперед сообщением о его смерти говорится сразу о двух затмениях, идущих подряд^[35]. Первое из них – было на самом деле, второе – нет^[36], что и позволяет считать его «специфическим элементом историописания».
 
При кажущейся простоте эти критерии помогают систематизировать сравнительно немногочисленные сообщения древних и средневековых «хроник» и «летописей» (особенно те, в которых не упомянуты действия представителей каких-либо социальных сил в борьбе за власть) и интерпретировать их сведения с точки зрения анализа «политического процесса». Таким образом, их использование позволяет составить целостное видение «политической истории» на протяжении нескольких сотен лет, что является важным условием ее последовательного изложения. Они дают возможность фиксировать все ключевые действия и поворотные события, значимые для этого изложения; а также помогают унифицировать и формализовать подходы к описанию «политического процесса». С их помощью можно характеризовать периоды, отмечая и состояния, и тенденции в изменении не только высшей власти, но и в государстве в целом, поскольку процессы в социальной, экономической и культурной сферах не просто связаны, а во многом напрямую определяются процессами в политической сфере.
 
***
Для корректной интерпретации сообщений «хроник», содержащих указание на действия, которые по определению кратки и лишены детализаций, необходимо знать особенности социального положения и закономерности поведения во власти основных участников «политического процесса» и основные приемы борьбы за власть.
 
III. Основные субъекты «политической истории» и некоторые приемы борьбы за высшую власть
 
Основные участники борьбы за высшую власть – это правитель и его наследник, а также родственники по мужской и женской линиям, соратники правителя, представители высшего чиновничества и евнухи – все они могут образовывать придворные группировки^[37]. Отметим то, что представитель каждой из этих групп может становиться соправителем, т.е. являться главой исполнительной власти^[38]. Фавориты и фаворитки носителей высшей власти, на наш взгляд, занимают несколько обособленное положение и требуют отдельного рассмотрения. Следует учитывать то, что элиты, как и все остальные социальные группы, находятся в развитии, и в каждый исторический период их характеристики имеют свои специфические черты.
 
Ниже подробнее скажем о правителе, дворе и придворных группировках. Укажем некоторые закономерности их политического поведения, которые помогают понимать сообщения «хроник».
 
1. Правитель
 
Две сферы высшей власти. При характеристике правления и для понимания стратегий в борьбе за власть ее участников, будем исходить из того, что высшая власть реализуется в двух сферах – реальной и сакральной. Первая означает возможность принятия властных решений и непосредственного влияния на управление, вторая требует от правителя регулярного исполнения ритуально обусловленных действий – участия в религиозных и протокольных церемониях. Первая может осуществляться не только государем, но и представителем знати, а вторая – только носителем высшей власти, который во всех культурах в той или иной степени считается посредником между божественным миром и миром людей.  
 
На всех этапах борьбы за власть представители знати стараются не допустить усиления правителя в сфере реальной власти. Правитель же, как правило, стремится сохранить и расширить свое влияние на принятие властных решений. Чтобы не допустить этого, знать стремится вытеснить его в сакральную сферу, тем самым ограничив его возможности участия в управлении.
 
В «хронике» на то, что правитель оттесняется в сакральную сферу, указывает увеличение числа сведений о посещении культовых мест, храмовом строительстве, жертвоприношениях и т.п. В качестве примера приведем правление пятого императора Западной Хань У-ди. За 55 лет его правления было совершено 44 жертвоприношения (тогда как в предшествующие правления в Западной Хань не производилось больше одного жертвоприношения). Жертвоприношения становятся особенно интенсивными к 113 г. до н.э., к середине правления, и сохраняют интенсивность до конца правления.. В этот же период, в 112 г. до Р.Х. У-ди фактически вынужден отдать столицу под управление сначала первому министру Ши Цину, а затем – первому министру Гунсунь Хэ^[39], который имел связь с родственницей императрицы^[40]. Это свидетельствует о вытеснение правителя в сакральную сферу, ведь до 112 г. до Р.Х. У-ди принимал жесткие решения в отношении первых министров, многие из которых находились на должности не более трех лет, а затем погибали в тюрьме или были казнены. А вот Ши Цин и Гунсунь Хэ пробыли на должности девять и двенадцать лет соответственно – У-ди вынужден был пойти на компромисс^[41].
 
Ключевые этапы одного правления. Поскольку важнейшим содержанием «политического процесса» является борьба за высшую власть (и ее достижение ни в коем случае не означает прекращение борьбы), то именно ее этапы и могут быть положены в основу периодизации и характеристики правления.
 
1. Борьба за достижение власти – этап, который непосредственно предшествует вступлению на престол. Связан с интенсивной борьбой всех вовлеченных в политический процесс сил. Будущий правитель может быть как активным, так и пассивным участником этой борьбы – уже на этом этапе начинает реализовываться его «стратегия выживания»^[42].
 
2. Борьба за удержание власти – этап, который предполагает защиту носителем высшей власти своего права на власть и зачастую своей собственной жизни, а значит и физического сохранения своей семьи и всего рода. Особенно остро протекает в первые месяцы, продолжается ок. 1–2 лет.
 
3. Борьба за возможность реализации власти – этап, который в скрытом виде начинается еще во время борьбы за удержание власти, в явном – сразу после ее завершения. Суть ее в том, что группы знати, как уже говорилось выше, будут стремиться сократить возможности правителя в сфере реальной власти (управления) и, соответственно, оттеснить его в сферу сакральной власти, принуждая отправлять религиозные ритуалы и выполнять представительские функции.
 
4. Борьба за передачу власти – этап, в течение которого власть переходит (передается) от одного правителя к другому. В скрытой (латентной) форме длится большую часть правления, начиная с того момента, когда носитель высшей власти только задумывается о преемственности; а открытую (потому часто – острую) форму принимает после или при попытке официального назначения наследника. В последние годы правления борьба со знатью, как правило, обостряется вплоть до «принуждения к смерти» правителя и последующее его возвеличивание после смерти не должно сбивать историка.
 
При составлении периодизации надо учитывать то, что во времени некоторые эти этапы могут частично накладываться друг на друга. Вопрос о границах периода внутри правления должен решаться с учетом важнейших событий, приведших к изменению положения правителя – к значительному усилению или ослаблению.
 
Сроки правления. В изучении древности и средневековья одним из важнейших критериев для характеристики внутренней истории являются сроки пребывания государей у власти. С ними связаны некоторые закономерности, знание которых помогает историку-древнику и медиевисту, работающему в условиях постоянного дефицита информации, понять характер правления. Правления могут быть оценены следующим образом: 1. краткие – до 5 лет включительно (сверхкраткие – до 1 года); 2. средние – с 6 до 15 лет; 3. длительные –более 16 лет (сверхдлительные – после 25 лет).
 
В определенной степени это интегральная оценка правления. Даже если о правлении данного государя ничего не говорится в источниках, можно отметить следующие закономерности.
 
Сверхкраткое (несколько месяцев) правление свидетельство продолжения кризиса высшей власти и обострения борьбы за нее, часто сопряжено со смертью правителя (как правило, в результате убийства). Краткое правление (до 5 лет), как правило, говорит о продолжении борьбы, но в более мягкой форме, и свидетельствует о поражении правителя на этапе удержания власти.
 
Средний срок устойчивости высшей власти, которое создает условие для бескризисной передачи власти преемнику и своевременного обновления (омоложения) элит. Длительное правление одного государя (более 15 лет) также говорит об устойчивостивысшей власти, но создает условия для возникновения кризиса. А сверхдлительное правление в завершении обычно сопряжено с «кризисом наследования» — правитель в борьбе за реализацию власти часто уничтожает или отстраняет старших сыновей, а в борьбе за передачу власти пытается передать ее младшему сыну, который вступает на престол в молодом возрасте и сталкивается при удержании власти с большими сложностями. Яркий пример – пятидесятичетырехлетнее правление западноханьского императора У-ди (141–87 гг. до Р.Х.), которое закончилось мятежом его старшего сына и жены, предпринявших в 91 г. до Р.Х. попытку военным путем захватить столицу Чанъань^[43].
 
2. Двор и придворные группировки
 
Политическая борьба протекает при дворе. Двор – это место, где сходятся все нити общества, здесь собираются представители всех наиболее влиятельных родов, для одной части которых характерно стремление к достижению благ, для другой – к их сохранению и наращиванию. Выявление и изучение деятельности придворных группировок – один из самых сложных и важных вопросов изучения борьбы за власть.
 
Придворные группировки складываются и действуют в течение всего правления. За каждой группировкой стоит часть знати, объединенная по разным признакам: родовым, земляческим, ведомственным, личным. В «хронике» группировки, как правило, олицетворены ее лидером. Поскольку круг персоналий, которых упоминает «хроника», невелик, то даже о деяниях этих людях, не говоря о всех других, сведений, как правило, немного.
 
На разных этапах правления складывается различная конфигурация действующих сил. В целом, состав группировок неоднороден, они могут носить кратковременный и долговременный характер, число их членов – непостоянно. Соотношение сил и влияния группировок – величина подвижная.
 
Между группировками происходит соперничество за влияние и блага. Их взаимоотношения резко обостряются, когда приближается время передачи власти. Тогда борьба принимает наиболее жесткие и бескомпромиссные формы. Суть ее в том, чтобы либо поддержать правителя в его стремлении передать власть потенциальному преемнику (редко), либо в том, чтобы провести к власти наследника, желательно малолетнего, который бы устроил представителей сильнейших родов (значительно чаще). Таких претендентов может быть несколько.
 
Приведем пример противоборствующих группировок, сформировавшихся к концу правления первого императора государства Западная Хань (202 г. до Р.Х. – 8 г. по Р.Х.) Гао-цзу (Лю Бана). К 195 г. до Р.Х. при дворе шла острая борьба между императором, лояльными ему силами с одной стороны и родом его жены императрицы Люй и ее соратников – с другой. На стороне Лю Бана, наряду с его восемью сыновьями, выступали его земляки и соратники Сяо Хэ (первый министр) и Чжоу Бо (военный министр). Также важную роль в борьбе играли рода женских родственников – род Бо (его представительница родила Лю Бану сына, который станет императором после свержения рода Люй) и род наложницы Ци, родившей Лю Бану любимого сына, которого он хотел сделать наследником вместо сына от императрицы Люй. На стороне рода Люй был земляк Лю Бана военачальник Фань Куай, женатый на младшей сестре императрицы, и представители знати из других родов – Яньский ван Лу Вань, а также носители титула знатности хоу Шэнь Ицзи и Чжан Лян. Между представителями этих двух группировок к 195 г. до Р.Х. разыгралась ожесточенная борьба, в результате которой императору не удалось реализовать свои намерения по смене наследника, более того – он сам погиб, и вполне очевидно, насильственной смертью^[44].
 
***
Поскольку высшая власть всегда сопровождается борьбой за нее, и в «хрониках», как правило, есть сообщения о ней, то необходимо выявить и описать важнейшие ее приемы. Их знание позволяет точнее интерпретировать сообщения «хроник».
 
3. Способы борьбы за высшую власть
 
3.1. Компромиссы – важнейший инструмент удерживания власти
 
В своих поступках носитель высшей власти ограничен нормами придворного этикета, а в своих политических деяниях – условиями компромиссов с различными слоями знати. Компромиссы служат для поддержания динамического равновесия во властных отношениях между правителем и всеми участниками политического процесса. Устойчивое сравнительно долговременное правление основывается на системе компромиссов и во многом обеспечивается ею. Компромиссы носят временный характер. Это инструмент стабилизации и условие наращивания «потенциалов» для дальнейших действии сторон в борьбе за власть. Заключение компромиссов – важнейший способ удержания власти на всех четырех этапах борьбы за нее. На каждом этапе правления их цели и задачи несколько различаются. Большая часть компромиссов заключается на этапе борьбы за удержание власти.
 
Важнейший механизм установления компромисса и создания новой конфигурации в расстановке сил при дворе – это брак самого правителя (в условиях полигамии), наследника и других сыновей. Но брак может быть и по принуждению. Тогда это еще одно средство ограничение властных возможностей правителя. Заключение компромисса не есть примирение – это переход борьбы в другую форму, их разрыв ведет к обострению борьбы. Постоянное перезаключение компромиссов является важнейшим условием устойчивой власти. Но этот процесс предполагает и возможность перехода к силовому противостоянию, которое несет угрозу для жизни правителя.
 
Компромиссы, таким образом, являются важнейшей составляющей в исследовании «политической истории», но в «хрониках» о них редко сообщается напрямую – их необходимо выявлять. По различным (часто косвенным) признакам приходится определять, с кем в данный период правления носителем высшей власти компромисс был заключен, а с кем и почему разорван.
 
Это во многом объясняет неожиданное на первый взгляд появление сообщений о казнях или поощрениях представителей знатных родов или начавшихся переназначений чиновников. Если правитель контролирует ситуацию, то он может создавать систему сдержек и противовесов, в противном случае – на ключевые должности будут назначаться члены наиболее влиятельной группировки. Пример такого компромисса – подбор придворных чиновников третьим императором империи Западная Хань (202 г. до Р.Х. –8 г. По Р.Х..) императором Вэнь-ди (180–157 гг. до Р.Х.). Он пришел к власти после острейшего кризиса, после завершения смертельной межродовой борьбы между родами Лю (род основателя династии Лю Бана) и Люй (род его жены императрицы). Борьба эта, согласно источникам, заканчивается победой Лю и физическим уничтожением представителей рода Люй. Тогда ключевые высшие посты (первого министра и военного министра) получили люди, непосредственно участвовавшие в разгроме Люй. Однако, это не помешало императору Вэнь-ди в первые годы своего правления принять ко двору Юань Ана, ранее служившего секретарем брата покойной императрицы Люй. Род Юань был очень влиятелен на протяжении всего предшествующего правлению Вэнь-ди периода, и император, видимо, вынужден был закрыть глаза на близость Юань Ана к смертельным врагам правящего рода^[45].
 
***
Для перезаключения компромиссов или отказа от них используются различные приемы политической борьбы. Они могут быть ненасильственными и насильственными. К числу первых отнесем «дискредитацию», а вторых – «мятежи» высшей знати. Между ними лежит такой прием как «провокация», которая может привести к насилию, а может позволить избежать или минимизировать его. Рассмотрим их.
 
3.2. Дискредитация: балансирование на грани насильственных действий
 
Дискредитация используется тогда, когда необходимо вывести человека из политической борьбы. Этим приемом пользуются обе стороны — и носитель высшей власти и представители придворных группировок. Это одно из самых массовых и эффективных средств, поскольку высшая власть, с одной стороны, и высокое социальное положение представителя знати, с другой, предполагает поддержание авторитета, сохранение и наращивание харизмы, сохранение «лица». Дискредитация подрывает все это и этим ослабляет позиции человека в борьбе за власть, часто существенно препятствует ее достижению. Оправдание (реабилитация) возможно на новом витке политической борьбы, когда противники меняются местами.
 
Дискредитация также может быть направлена в будущее – проигравший соперник (смещенный носитель власти) должен быть опорочен и перед потомками. Это надо учитывать при анализе сообщений «хроник» – принимая на веру характеристики проигравших политических деятелей, можно допустить ошибку.
 
3.3. Механизмы «провокации»: «мятеж» и обвинение в «подготовке мятежа»
 
Еще один прием борьбы за власть – это провокация. Он используется тогда, когда дискредитация не дала желаемого результата. Провокация позволяет подтолкнуть развитие ситуации в нужное русло. Когда правитель успешно использует этот прием, он получает шанс значительно усилить свою личную власть. Но «провокация» может быть использована и против него.
 
Если перевес сил на стороне правителя и он стремится еще более усилить свои позиции, то одним из эффективнейших видов провокации становится «обвинение в мятеже» или даже в «подготовке к мятежу». Этот прием политической борьбы с чрезмерно усилившимися родами знати или придворными группировками, который позволяет устранить с политической арены большие массы политических соперников. В «хронике» упоминания провокаций встречаетюся редко, чаще сообщается об их результатах, но в «летописях», напротив, они зачастую описываются сравнительно подробно.
 
Пример первого варианта в империи Западная Хань в правление императора Вэнь-ди (180–157 гг. до Р.Х.) – это явно спровоцированный «мятеж» 177 г. до Р.Х. вана Лю Синцзюя из правящего рода Лю (соответственно, «родственника по мужской линии»). «Мятеж» заключался в том, что вану почему-то вменили в вину желание внезапно напасть на внешних врагов империи в то время, пока император отсутствовал в столице. За это его принудили совершить самоубийство (вид «гуманной» казни), а все соучастники «мятежа» – были помилованы^[46].
 
Еще один пример – это знаменитый «мятеж семи ванов» 154 г. до Р.Х. Против императора Цзин-ди выступили представители боковых ветвей правящего рода – ваны У-ван Лю Пи, Цзяоси-ван Лю Ан, Чу-ван Лю Моу, Чжао-ван Лю Суй, Цзинань-ван Лю Би-гуан, Цзычуань-ван Лю Сянь, Цзяодун-ван Лю Сюнцюй. Остается загадкой, был ли это именно «мятеж» родственников по мужской линии против усиливающегося правителя, или все-таки «провокация» двора в отношении к ним.
 
После его подавления император получил возможность избавиться от сравнительно самостоятельных родственников, с которыми надо было договариваться, но нельзя было ими управлять. Гораздо сподручнее оказалось заменить их на сыновей. Это также было использовано двумя придворными группировками для борьбы друг против друга. Главный цензор (второе лицо в чиновничьей иерархии того времени) Чао Цо и начальник охраны внутренних покоев Юань Ан обвинили друг друга в инспирировании этого мятежа. В очной схватке за благосклонность императора больше успешным оказался Юань Ан, и в результате Чао Цо был публично казнен с официальной формулировкой «чтобы извиниться перед семью ванами»^[47]. Произошли изменения в расстановке сил внутри высшей бюрократии.
 
Заключение
 
Итак, написание «политической (событийной) истории» возможно в результате предварительного изучения и описания «политических процессов», основным содержанием которых является борьба за высшую власть. «Хроники», несмотря на краткость, передают ее основные перипетии в достаточно полном виде, но «зона умолчания» в них всегда больше «зоны сообщения».  
 
В целом, текст «хроники» представляет собой сложную систему, в рамках которой каждое сообщение имеет значение. В них вербализуется далеко не вся историческая информация. Большой объем заложенных в них сведений о «политическом процессе» имеет имплицитный характер, они не могут быть «вычитаны» из источника, но могут быть из него извлечены. Поэтому при анализе «хроник» применение методов текстологического, структурного и количественного анализа может быть очень продуктивным. Для этого, прежде всего, требуется корректно поставить «счетную задачу» исследования (выражение Д.В. Деопика).
 
Выше была приведена попытка систематизировать подходы и уточнить понятийно-категориальный аппарат, который может быть использован при изучении «политического процесса» на основе анализа текста «хроник». Эти подходы позволяют пройти путь от перевода текста источника (в нашем случае «хроники» или «летописи») через анализ его структуры, количественное и содержательное исследование его сообщений к осмыслению и реконструкции всего хода протекания «политического процесса» и, в конце концов, – к написанию «политической (событийной) истории». Некоторые из них уже были реализованы при анализе нарративных и эпиграфических источников по древней и средневековой истории стран Юго-Восточной Азии и Китая самим Д.В. Деопиком или были намечены им.
 
Нет необходимости говорить, что написанное в данной статье отражает определенный этап исследования и, безусловно, требует дальнейшей проработки и осмысления.
 
Ст. опубл.: «Отголосок прошедшего в будущем». Сб. научных статей преподавателей и аспирантов Исторического факультета (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет). М.: Издательство ПСТГУ, 2012. С. 41-71.

---

1. ↑ См. Деопик Д.В., Ульянов М.Ю. Кризис 1127 г. и проблема перехода власти в средневековом Вьетнаме (Дайвьете) от Первых ко Вторым Поздним Ли. ― Традиционный Вьетнам. Вып. III , М., 2008, с. 66–104.
2. ↑ Имеется в виду замечательная статья нашего коллеги и сподвижника А.Л. Федорина (см. Федорин А.Л. Еще раз о проблеме династий Первые и Вторые Поздние Ли (1010-1225) – Губеровские чтения. Выпуск 1. Юго-Восточная Азия: историческая память, этнокультурная идентичность и политическая реальность. М., 2009, с. 83–99). В возникшей плодотворной дискуссии проявились два подхода: прямого прочтения текста источника оппонентом и наших попыток извлечения скрытой (заложенной имплицитно) в тексте (чаще всего намеренно скрываемой) информации. Соответственно, дискуссия здесь сначала могла бы развернуться вокруг приемов «критики текста», а уже затем — вокруг полученных выводов.
3. ↑ Приведем остроумное высказывание датского антиковеда М. Хансена, который назвал описание «политических процессов» с «политической физиологией», а описание «политических институтов» – с «политической анатомией». См. Суриков И.Е. Остракизм в Афинах. М., 2006. С.. 11. Мы бы не стали противопоставлять эти два подхода – второй, естественным образом вытекает из первого.
4. ↑ А.А. Губер являлся инициатором многих значительных научных начинаний. Он являлся основоположником серии «Памятники исторической мысли», инициатором создания «Советской исторической энциклопедии» и членом ее Главной редакции, а также был главным редактором журнала «Новая и новейшая история»; выполнял обязанности председателя Национального комитета историков Советского Союза, был избран председателем XIII международного конгресса исторических наук (Москва, август 1970 г.), а также вице-президентом и затем президентом Международного комитета исторических наук.
5. ↑ Д.В. Деопиком — Вьетнам, Камбоджа, Чампа, Индонезия, а также Э.О.Берзиным — вся Юго-Восточная Азия, Таиланд; И.В. Можейко — Бирма, В.А.Тюриным — Малайзия и Индонезия. «История Вьетнама» (т.1) Д.В. Деопика, написанная в формате учебника, является образцовой. И жаль, что она не переросла в многотомное монографическое исследование. Возможно, такая задача будет решена в ходе осуществления проекта по переводу и изданию основного источника – официального летописного свода Дай Вьет Ши Ки Тоан Тхы («Исторические записки Великого Вьета»).
6. ↑ Сейчас для российской науки для изучения истории Юго-Восточной Азии (во многом благодаря Д.В. Деопику) характерно большое внимание к разработке методов анализа источников. В частности получили развитие уникальные методы текстологического и количественного анализа эпиграфических памятников при реконструкции социально-политической истории (Д.В. Деопик), лингвистического анализа при реконструкции социальных реалий древности (С.В. Кулланда), перевода и филологического анализа надписей с целью реконструкции политических реалий (А.О. Захаров).
7. ↑ Хотелось бы выделить Б.И. Понкратова (1892–1979), под руководством которого была написана одна из первых книг по истории древнего Китая «Страна Хань. Очерки о культуре Древнего Китая» (М., 1959). Он являлся научным руководителем К.В. Васильева (1932–1987), создавшего на рубеже 70-х и 80-х гг. историю древнего Китая – «У истоков китайской цивилизации».
   Выдающееся место в изучении истории древнего Китая принадлежит Р.В. Вяткину и В.С. Таскину, которые переводили важнейшие исторические источники, прежде всего Ши цзи и Го юй (См. Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. 1. Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина и В.С. Таскина. М., 2001; Т. 2. Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина и В.С. Таскина. М., 2003; Т. 3. Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина. М., 1984; Т. 5. Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина. М., 1987; Т. 6. Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина. М., 1992; Т. 9. Пер. с кит., коммент. под ред. А.Р. Вяткина. М., 2010; Го юй (Речи царств). Пер. с кит., вступл. и примеч. В.С. Таскина. М., 1987). Большой интерес представляют труды М.В.Крюкова и В.М.Крюкова, Ю.Л.Кроля, также нельзя обойти вниманием труды Л.С. Васильева.
8. ↑ Ведущим теоретиком изучения исторического процесса являлась Л.В. Симоновская, бескомпромиссный борец за чистоту идей марксизма-ленинизма в изучении истории Китая (См.: Л.В. Симоновская. Вопросы периодизации древней истории Китая // Вестник древней истории. 1950. № 1 и др.). Документы своего времени донесли до нас своеобразный диалог с ней А.А.Губера, состоявшийся в 1948 г. на объединенном заседании кафедр стран Ближнего, Дальнего и Среднего Востока исторического факультета МГУ. См.: Академик А.А.Губер: Историк и личность. М., 2004. С. 97.
9. ↑ Например, в учебнике по «Истории стран Азии и Африки в Новое время» (М., 1989) в рассказе о периоде Цин (1644–1911), в духе времени упомянуты различные персоналии второго и третьего плана: вожди восстаний и реформаторы, а носитель высшей власти с указанием дат правления за почти 300 летнюю историю упомянут один раз, в абзаце, в котором объясняется, что в правление императора Канси (1662–1723) «были предприняты усилия по составлению энциклопедий и словарей» (Т.1. С. 33).
10. ↑ Заметим, что сочинения Сыма Цяня Ши цзи («Исторические записки») и Бань Гу Хань шу («История Хань») ближе к официальным историям (кит. чжэнши; нормативная или династийная история), чем к авторским. Авторское начало, влияние на подбор материала и его подачу значительно отличают их от трудов Геродота, Фукидида, Полибия, Тита Ливия и др.
11. ↑ Советская историческая энциклопедия. М., 1961. Т. 1. С. 592.
12. ↑ Иными словами  «хроники» это не только форма сохранения исторической памяти, но и часть культа предков. См. Сюй Чжаочан. Чжоудай шигуань вэньхуа: Цянь чжоусинь ци хэсинь вэньхуа синтай яньцзю (Культура историографов Чжоуской эпохи: исследование морфологии сердцевины культуры в предъосевое время). Чанчунь, 2001; Сюй Чжаочан. Сянь Цинь шигуань дэ чжиду юй вэньхуа (Структура историографов доциньского времени и культура). Харбин, 2006. Из большого числа статей на эту тему выделим работу Шэнь Цзыцзе. Шигуань цзай Цзо чжуань чжун дэ чжэнчжи юй вэньхуа цзяосэ (Историографы в Цзо чжуань — их роль в политике и культуре) — Фу да чжун янь со сюэкань, № 15. 2005.
13. ↑ Деопик Д.В. Вступительная статья // Чунь цю Цзо чжуань. Комментарий Цзо к «Чунь цю». Исследование, перевод с китайского гл. 1-5, комментарии и указатели М.Ю.Ульянова. М., 2011. С.8.
14. ↑ Советская историческая энциклопедия, т. 15, с. 672.
15. ↑ См: Бамбуковые анналы (Гу бэнь Чжу шу цзи нянь). Изд. текста, пер. с кит., вступит. ст., коммент. и прил. М.Ю. Ульянова при участии Д.В. Деопика и А.И. Таркиной. М., 2005.
16. ↑ Более, чем вероятно, что у Сыма Цяня был некий вариант циньской государственной хроники, часть которой была использована им в тексте 5-й главы Ши цзи. По найденным эпиграфическим свидетельствам можно восстановить форму хроники и ее примерное содержание за III в. до н.э. Формулы определенных типов сообщений «Хроники» из эпиграфических источников с формулами текста 5-й главы практически совпадают. См. Целуйко М.С. Циньские эпиграфические памятники из Шуйхуди: Частная (служебно-личная) хроника господина Си «Бянь нянь цзи» (конец III в. до н.э.) //Вопросы эпиграфики. Вып. IV. М., 2011.
17. ↑ Первый раздел Хань шу, аналогичный разделу бэнцзи Ши цзи и носящий название дицзи («Записи об императорах»), также является сложным многожанровым текстом, однако, так же, как и в Ши цзи, бóльшая его часть составлена из сообщений, характерных для «хроники», что подтверждается результатами выделения «структурно-жанровых» групп из текста дицзи.Подробнее об этом см.: Башкеев В.В. Жанровая атрибутация текста второй части первой главы Хань шу (История Хань): анализ структуры главы // Вестник Бурятского государственного университета. Востоковедение. Выпуск 8. Улан-Удэ. 2011. С.39–43.
18. ↑ Например, в летописании насилие при передаче власти, как правило, скрывается фразами исторического предания. Например, в русской истории смерть Олега, регента при князе Игоре, описывается в летописях не как историческое событие, а как историческое предание (гадание волхвов и укус змеи). Если вспомнить, что Игорь к тому времени уже вырос и уже был женат на Ольге, то не остается сомнений в том, что это предание помещено в летопись для того, чтобы скрыть некие реальные обстоятельства перехода власти. Дальнейшая биография Ольги и судьба самого Игоря не оставляют в этом сомнения и позволяют предполагать иной вариант гибели Олега.
19. ↑ См. Ульянов М.Ю. Текстологические аспекты изучения Чуньцю Цзочжуань: к проблеме выделения и характеристики структурно-жанровых групп. — Сорок первая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 2011; Ульянов М.Ю. Введение: «Комментирующий комплекс» Цзо чжуань («Комментарий Цзо») и древнекитайский канонический памятник Чунь цю («Весны и осени») // Чунь цю Цзо чжуань. Комментарий Цзо к «Чунь цю». Исследование, перевод с китайского гл. 1-5, комментарии и указатели М.Ю.Ульянова. М., 2011. С. 35-38.
20. ↑
    В ряде работ Д.В. Деопика по анализу Чунь цю, состоящей из хроникальных сообщений, которые являются мельчайшим элементом структуры, дан пример количественного анализа такой мельчайшей единицы «исторической информации» как «действие». См.: Деопик Д.В. Опыт систематизации конкретно-исторического материала, содержащегося в «Чуньцю» // Четвертая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. 1. М., 1973; Деопик Д.В. Гегемония и гегемоны по данным «Чуньцю» // Пятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Вып. 1. М., 1974; Деопик Д.В. Государство Ци в VIII — начале V в. до н.э. (по данным «Чуньцю») // Шестая научная конференция «Общество и государство в Китае». Вып. 1. М., 1975; Деопик Д.В. Исторический контекст-анализ // Тезисы докладов и сообщений научного совещания «Комплексные методы в исторических исследованиях». М., 1987; Деопик Д.В. Некоторые тенденции социальной и политической истории Восточной Азии в VIII–V вв. до н.э. (на основе систематизации данных «Чуньцю») // Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Пер. и примеч. Н.И. Монастырева. М., 1999; Деопик Д.В. Опыт количественного анализа древней восточной летописи «Чуньцю» // Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Пер. и примеч. Н.И. Монастырева. М., 1999.
21. ↑ Исследованию «описаний» на основе анализа «признаков» посвящены работы М.Ю.Ульянова: Ульянов М.Ю. Китайские источники по истории Индонезии (опыт количественного анализа труда Чжао Жугуа «Чжу фань чжи»), 1225 г. // Базы данных по истории Евразии в средние века. Вып. 4 – 5, 1996; Ульянов М.Ю. К вопросу о первых упоминаниях стран Юго-Восточной Азии в китайских источниках: сведения о «стране Хуанчжи» в контексте политической и идеологической борьбы начала I в. н.э. // Губеровские чтения. Вып. 1. Юго-Восточная Азия: историческая память, этнокультурная идентичность и политическая реальность. М., 2009 и др.
    Некоторые подходы к исследованию «трактатов» на основе «идей» — в работе Л.М. Брагиной (там они названы «философско-этическими терминами»), а также А.Т. Габуева. См.: Брагина Л.М. Опыт исследования философского трактата XV в. методом количественного анализа. // Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972; Габуев А.Т. Идея государственного управления в Чжуан-цзы // Аничковский вестник, № 28. СПб., 2001.
    Оставим пока за рамками такой жанр как «повествование», который предполагает наличие косвенной, монологической или диалогической речи. Предварительное описание см. Ульянов М.Ю. Введение: «Комментирующий комплекс» Цзо чжуань («Комментарий Цзо») и древнекитайский канонический памятник Чунь цю («Весны и осени»). — Чунь цю Цзо чжуань. Комментарий Цзо к «Чунь цю». Исследование, перевод с китайского гл. 1-5, комментарии и указатели М.Ю.Ульянова. М., 2011. С. 40-47.
22. ↑ «Диалог», как правило, может быть выделен в качестве самостоятельной «структурно-жанровой группы», но по нашим наблюдениям он не встречается обособленно, а связан с какой-либо другой СЖГ, например, «хроникой», «кратким историческим сообщением», «историческим повествованием». Такие связки мы предложили называть «нарративом». См. Чунь цю Цзо чжуань. Комментарий Цзо к «Чунь цю». Исследование, перевод с китайского гл. 1-5, комментарии и указатели М.Ю.Ульянова. М., 2011. С. 37, 43–47.
23. ↑ Такая задача решалась в серии указанных выше статей Д.В.Деопик, посвященных анализу Чунь цю именно как «хроники». В них была поставлена цель, максимально полно извлечь историческую информацию и на основе ее анализа охарактеризовать протекание «политического процесса» в конкретный исторический период.
24. ↑ Образцы количественного анализа исторических источников разных видов представлены в сборнике статей Деопика Д.В. См.: Деопик Д.В. Количественные методы в изучении исторической информации (проверяемая история). М., 2011.
25. ↑ Поскольку в каждой конкретной стране проявились и индивидуальные черты, обусловленные местной культурной ситуацией, то поэтому в изучении политической истории важное место отводится «политической культуре». См.: Ульянов М.Ю. «Бамбуковые анналы» (Древний текст и сведения о политической культуре Китая VIII–III вв. до н.э.) // Научная конференция Ломоносовские чтения. Книга 1. М., 2007.
26. ↑ Это неслучайно – ведь каждое значительное правление составляет историческую эпоху со своими индивидуальными характеристиками, поэтому часто достаточно назвать имя носителя власти: монарха, президента или премьер-министра, чтобы получить четкий образ этой эпохи (Россия петровского времени). Это характерно и для общественного сознания нашего времени (Великобритания времен М. Тетчер).
27. ↑ Впервые об этом было написано в совместных тезисах, которые появились в результате изучения истории царства Цзинь (1 тыс. до н.э.). См.: Деопик Д.В. Таркина А.И. Ульянов М.Ю. Метод выделения и краткой характеристики периодов в истории одного государственного образования Восточной Азии: на примере Цзинь (период Восточное Чжоу, VIII–III вв. до н.э.) // Научная конференции «Ломоносовские чтения», апрель 2004 г., Востоковедение. Тезисы докладов. М., 2004. Книга 1. С. 37-43. Этот подход был успешно апробирован М.С.Целуйко и П.В.Халтуриной. См.: Целуйко М.С.Политическая история царства Цинь (VIII–III вв. до н.э.): основные периоды и их характеристика // История Китая. Материалы китаеведческой конференции ИСАА при МГУ (май 2004 г.). М., 2005; Халтурина П.В. Борьба за Великую Равнину в период Чжаньго: войны между царствами Вэй и Цинь // Сорок первая научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 2011.
28. ↑ Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Пер. с кит и комм. Р. В. Вяткина и В. С. Таскина Т. II. М., 2003.С.39.
29. ↑ Там же, с. 20.
30. ↑ Там же, с. 20.
31. ↑ Там же, с. 33.
32. ↑ Там же, с. 20.
33. ↑ Там же, с. 27.
34. ↑ Там же, с. 32.
35. ↑ Хань шу, П. 1962 (гл. 2). С.92.
36. ↑ Подробнее об этом см.: Полное солнечное затмение 17 июля 188 года до Н.Э. и 188 год до Н.Э.// Каталог солнечных затмений
37. ↑ См.: Деопик Д.В. Ульянов М.Ю. Кризис 1127 г. и проблема перехода власти в средневековом Вьетнаме (Дайвьете) от Первых ко Вторым Поздним Ли // Традиционный Вьетнам. Вып. III . М., 2008, С. 66–71.
38. ↑ См.: Мельников С.В. Наследование престола на Руси и институт соправительства как факторы централизации // Вопросы истории, 2001. №11–12.
39. ↑ Подробнее об этом см. Башкеев В.В. .Интенсификация жертвоприношений в правление ханьского У-ди как признак политической борьбы (Тезисы) //42 научная конференция «Общество и государство в Китае». Выпуск 6. М., 2012, с. 157-160.
40. ↑ Хань шу, П., 1962 (гл. 36). С.2878.
41. ↑ Хань шу, П., 1962 (гл. 6). С.208-209. Подробнее см. Башкеев В.В. Взаимодействие первого министра (чэнсяна) и главного цензора (юйшидафу) в Западной Хань с 202 по 87 г. до н.э. // 41 научная конференция «Общество и государство в Китае». Выпуск 3. М., 2011.
42. ↑ См.: Кут С. Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II. М., 2004.
43. ↑ Хань шу. П, 1962 (гл. 6). С.208–209.
44. ↑ Хань шу, П., 1962 (гл. 1Б). С.77-79.
45. ↑ Хань шу, П., 1962 (гл. 49. Жизнеописание Юань Ана и Чао Цо), С.2267.
46. ↑ Хань шу, П., 1962, с. 120.
47. ↑ Исторические записки. Т..8, М., 2002, с. 282-283; Хань шу, Пекин,1962 С. 142.