Картина-няньхуа из уезда Уцян и культ Гуань Юя в современном Китае

 
 
Первые упоминания о мастерских по изготовлению ксилографических картин-няньхуа поселка Уцян можно встретить в записях, относящихся к минской эпохе (1368–1644), согласно которым в самом начале династии Мин здесь была открыта лавка, специализирующаяся на изготовлении бумаги. Накануне традиционных праздников новогоднего цикла хозяин мастерской продавал парные надписи чуньлянь и благопожелательные картинки. Понимая, что сезонный товар не мог приносить стабильный доход, мастера́ постепенно расширяли сюжетные ряды, был налажен выпуск иконографических изображений локальных богов-хранителей, святых даосского и буддийского пантеона [8, с. 7].
 
Наивысшего расцвета изготовление благопожелательных новогодних картинок в посёлке Уцян достигло в цинский период. Начиная от правления Канси (康熙) до конца правления императора Цзяцина (嘉庆), т.е. с 1662 по 1820 гг., здесь круглый год работало 144 магазина, где шла оживлённая продажа няньхуа, выполненных мастерами местной школы [6, с. 42]. Согласно утверждениям Си Цзянье, занимавшегося исследованиями няньхуа уезда Уцян, в цинскую эпоху в провинции Хэбэй было три центра по изготовлению народных картин: город Ханьдань (邯郸), уезды Дамин (大名) и Уцян (武强) [7, с. 18].
 
Бо Суннянь, автор книги Уцян няньхуа 武强年画 («Картины-няньхуа из Уцяна»), выделяет две основных причины, способствовавших быстрому развитию здешних печатен. Во-первых, относительная близость к столице (уезд находится в 250 км от Пекина), во-вторых, тесные экономические связи с портовым городом Тяньцзинь [8, с. 6]. Как известно, во времена династии Мин в 20 км от Тяньцзиня был создан посёлок Янлюцин (杨柳青) – знаменитый центр по производству ксилографических картин-няньхуа.
 
В конце  2003 г. в уезде Уцян открыли музей няньхуа, основной целью создания которого была идея возрождения и сохранения региональных традиций по изготовлению народной картины. Рядом с музеем расположены небольшие лавки, в каждой из них предлагают няньхуа под названием Гуань-ди ши чжу 关帝诗竹, одну из самых распространённых картин этого регионального центра, которая сегодня, по словам местных мастеров, является визитной карточкой уезда. Название картины («Стих о Гуань-ди, [сокрытый] в [листьях] бамбука») обращает нас к легендарному, глубоко почитаемому в народе полководцу Гуань Юю (关羽, 160/162 – 219).
 
Биография военачальника Гуань Юя, второе имя – Гуань Юньчан 关云长, представлена в исторической хронике III в. н.э. Саньго чжи 三國志 («Записи о трёх царствах»). Некоторые разделы официальной хроники историка Чэнь Шоу создали сюжетные линии средневекового (XIV в.) романа Ло Гуаньчжуна  «Троецарствие» (Саньго яньи 三国演义), героем которого является полководец Гуань Юй, прославившийся своей преданностью Лю Бэю, основателю царства Шу.
 
Для раннего периода формирования иконографии Гуань Юя характерно бытование в народе самых разных преданий и легенд о храбром и верном генерале. Этому вопросу посвящена объёмная статья-исследование Ма Чанъи «О Гуан-гуне и его культе в устной народной традиции». Материалы, представленные учёной, позволяют сделать вывод о том, что, несмотря на стилистическое разнообразие изображений Гуань Юя, обусловленное вариативностью форм религиозного сознания, в народной традиции был создан его единый образ. Бесстрашный полководец предстаёт в полном военном облачении, краснолицый, с длинной бородой. Гуань Юй восседает на коне, в правой он руке держит цинлун яньюэдао (青龙偃月刀, букв.: «Меч убывающей луны с изображением Зелёного дракона»). Оружие генерала – это глефа, состоящая из длинного древка с боевой частью в виде широкого изогнутого клинка, на котором, очевидно, был выгравирован дракон. Впоследствии глефу яньюэдао, ставшую распространённым оружием китайских воинов,стали называть гуаньдао (关刀) в честь боевых подвигов Гуань Юя.
 
На иконографии летопись Чуньцю («Вёсны и осени») в руке Гуань Юя появится значительно позже. Автор романа «Троецарствие», интерпретируя исторические хроники и более поздние историческим предания, пытается обобщить литературную и устную традиции, предлагает образ мужественного и преданного генерала, любимой книгой которого была летопись Чуньцю, согласно преданию составленная самим Конфуцием. По мнению В.М. Алексеева, Гуань Юй «пользуется высшей репутацией за свои чисто конфуцианские достоинства… Этот человек с детства пристрастился к чтению и изучению хроники Конфуция («Чуньцю»), устанавливающей безоговорочные принципы человеческих взаимоотношений и в первую очередь – верность своему государю» [1, с. 132].
 
В более поздних представлениях о военачальнике актуализируется его роль как настоящего цзюньцзы, совершенствующего в себе культурное и воинское начала. Китайские учёные в статье «О социально-культурных психологических аспектах культа Гуань Юя» приходят к выводу, что исторические хроники о реальном генерале, литературные сюжеты, религиозные представления и связанные с ними предания создали цельный образ народного героя [9, с. 19]. Базовые понятия системы конфуцианских ценностей, которыми в полной мере обладает Гуань Юй (чжун 忠 – верность, преданность, и 義 – справедливость, чувство долга, синь 信 – вера, доверие, чжи 智 – мудрость, ум, жэнь 仁 – человеколюбие, гуманность, юн 勇 – храбрость, мужество), способствовали сакрализации его образа [9, с. 21–22].
 
На основании разного рода источников Б.Л. Рифтин предложил хронологически выстроенную версию формирования религиозного культа Гуань Юя: «В 1102 император Хуэй-цзун пожаловал Гуань-ди титул верного и мудрого князя, а в 1110 – истинного владыки, приносящего мир. В 1128 император Гао-цзун пожаловал ему ещё один почётный титул, и в это время были установлены официальные жертвоприношения в его честь. При династии Мин в 1594 ему официально был присвоен титул ди – „государя“. Гуань-ди стал почитаться в качестве могучего бога войны. Его именовали также У-ди – воинственным государем. В 1856, после того как Гуань-ди будто бы появился в небе и помог правительственным войскам одолеть тайпинов, цинский император пожаловал ему титул шэн (совершенномудрого)» [4, с. 337].
 
Примечательно, что именно 1123 годом (Северная Сун) китайские археологи датируют знаменитую картину «Верный долгу, храбрый Уаньский князь Гуань», хранящуюся в Эрмитаже. Современный исследователь няньхуа Шэнь Хун, представляя региональный центр по производству ксилографических картин Пинъян (провинция Шаньси), указывает, что картина Июн Уань ван Гуань ту 义勇武安王关图 («Верный долгу, храбрый Уаньский князь Гуань»), выполненная в мастерской семьи Сюй (徐), является самой первой ксилографической няньхуа, произведённой по традиционной технологии [6, с. 91]. На картине Гуань Юй – в окружении сына Гуань Пина (关平), преданного помощника Чжоу Цана (周仓) и двух воинов, один из них держит оружие яньюэдао, второй – флаг с фамильным знаком «Гуань».
 
Статья П.С. Попова в «Китайском пантеоне» даёт информацию о повсеместном культе Гуань-ди, сложившемуся к началу ХХ в.: «При настоящей династии Гуань Юй, в качестве поборника правды и божества войны, пользуется особым громадным уважением. Весь Китай покрыт в честь его храмами; сам сын неба возжигает ему фимиам. К нему обращаются с мольбою о покровительстве и дарованием победы и военачальники правительственных войск и предводители мятежников, стремящихся к низвержению династии. Под знаменем с его именем в 1900 г. шли боксёры для истребления иностранцев в Китае, вознося ему повсюду горячие молитвы и возжигая фимиам. Благодарственные адресы богдаханов за оказанную будто бы их войскам чудесную помощь, помещались в правительственном вестнике» [3, с. 13].
 
Б.Л. Рифтин отмечал, что «культ Гуань-ди в старом Китае был сложен и чрезвычайно популярен. Было известно 1600 государственных храмов Гуань-ди и более 1000 мелких (XIX в.). Его чтили и буддисты, и даосы, и конфуцианцы, и простые крестьяне, исповедовавшие своеобразную синкретическую религию, соединявшую все эти три учения с архаическими местными верованиями» [4, с. 337].
 
Обращаясь к многочисленным вариантам изображения Гуань Юя цинского периода (которых, по словам В.М. Алексеева, в его коллекции «найдётся сотня типов»), мы отмечаем, что мастера́ часто предлагали определённый набор разных зрительных формул, каждая из которых вызывала закреплённые традицией ассоциации. Упоминая о вариативности изображений Гуань Юя, В.М. Алексеев, писал: «На народных картинах засвидетельствован, между прочим, ещё один причудливый способ поклонения Гуань-ди и использования его божественной силы – китайский спиритизм. На одной из картин изображён бамбук, листья которого в силу спиритического сошествия Гуань-ди к верующим переплелись так, что в них усматриваются иероглифы, дающие претензионные стихи о чистой доблести бамбука (как известно – бамбук символ благородства). Получается, что картина спиритически патронируется богом Гуанем и должна принести покой и богатство» [1, с. 133].
 
Очевидно, что В.М. Алексеев имел в виду картину Гуань-ди ши чжу 关帝诗竹 (вариант: Гуань-ди ши чжу шэн цзань 关帝诗竹圣赞, «Стих о Гуань-ди, [сокрытый] в [листьях] бамбука, восхваляющий совершенномудрого»). На вертикальном свитке – стихотворение и классический пейзаж. Издавна высокая поэзия, визуализированная символами-образами, объединяя искусство каллиграфии и живописи, формировала особое художественное направление в традиционной культуре Китая. Интегративные возможности поэзии были использованы при создании целого ряда жанров станковой живописи, некоторые из них дали импульс для создания отдельных сюжетов китайской народной картины-няньхуа.
 
«Вплоть до конца минской эпохи няньхуа сохранили в себе много элементов классической живописи и профессиональной гравюры. Они по-прежнему делались с клише, отличавшихся сложностью резьбы, которая производилась специальными ножами, дающими разную профилировку контура, и печатались с нескольких досок, без применения раскрашивания от руки. Эти няньхуа отличаются также нежностью цветовой гаммы и неакцентированием контурных линий, которые чаще всего были оттиснуты бесцветным контуром. Нередко они прямо повторяют живописные композиции, включающие типичные для изобразительного искусства того времени образы – деревья, скалы, облака, цветы – и выполнены полностью по правилам станковой живописи» [2, с. 657].
 
Рассматривая процесс генерирования сюжетов станковой живописи с целью дальнейшей художественной переработки мастерами, создающими няньхуа, приходим к выводу, что достаточно показательным примером может служить народная картина Гуань-ди ши чжу, изображающая бамбук, в причудливом рисунке листьев которого зашифровано четверостишье, посвящённое известному сюжету из романа «Троецарствие»:
 
不謝東君意                        Бу се Дун цзюнь и                 
丹青獨留名                        Дань цин ду лю мин
莫嫌孤葉淡                        Мо сянь гу е дань
終久不彫零                        Чжун цзю бу дяо лин
 
Отклоняя просьбу Восточного владыки^[1] с предложением дружбы,
Хочу увековечить в истории лишь имя стойкого героя^[2].
Не досадую на то, что пока он слаб,
Придёт время, и никто не сможет его сломить…
 
В стихотворении нет имён Цао Цао, предложившего дружбу Гуань Юю, и Лю Бэя, обещавшего жить и умереть ради названного брата, но для тех, кто знаком с сюжетом, повествующим о клятве в Персиковом саду (Таоюань цзе и 桃园结义), смысл четверостишья вполне понятен.
 
В своё время В.М. Алексеев отмечал, что «логическая система Конфуция в народном культе Гуань-ди совершенно отсутствует. Однако эта религия сохранила самое существо этой системы – её моральный элемент». Народная картина Гуань-ди ши чжу апеллирует к конфуцианским нормам, она – о преданности правителю и верности долгу. Возможно, поэтому няньхуа, воспевающая лучшие моральные качества образованного человека, его добродетельное поведение, востребована в современном обществе.
 
Количество храмов, построенных в честь Гуань Юя 武庙 (у мяо) – всего 56 (44 – на материковом Китае, 3 – в Сянгане, 6 – на Тайване), превышает количество храмов Конфуция 孔庙 (кунмяо). Многие китайцы, обращаясь с просьбами к Гуань-ди, демонстрируют истинную веру в силу этого божества. Образ Гуань Юя утверждает жизнестойкость традиционных верований китайцев, способствует регламентации поведенческих норм.
 
Нельзя не отметить факт создания сайта, посвящённого Гуань Юю (электронный адрес: www.guandiwang.com). Рост ежедневных посещений доказывает интерес интернет-пользователей к легендарной личности, большую часть из них составляет интеллигенция и студенты. Обновляющиеся новости о совершенномудром носят научно-популярный характер, тем не менее создатели сайта пытаются решить простую задачу – посредством популяризации образа Гуань Юя сохранять культурное наследие и самобытность национальной культуры.
 
Культ Гуань Юя в современном Китае можно рассматривать как устойчивую систему религиозных верований, официально поддерживаемую государством.
 
Литература
1. Алексеев В.М. Китайская народная картина. Духовная жизнь старого Китая в народных изображениях. М.: Наука, 1966.
2. Кравцова М.Е. Мировая художественная культура. История искусства Китая: Учебное пособие. СПб.: Издательства «Лань», «TPИADA», 2004.
3. Попов П.С. Китайский пантеон. СПб., 1907.
4. Рифтин Б.Л. Гуань-ди // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х тт. М.: Рос. Энциклопедия, 1994. Т. 1. А–К. С. 337–338.
5. Ма Чанъи 马昌仪. Лунь миньцзянь коутоу чуаньшочжундэ Гуаньгун цзи ци синьян 论民间口头传说中的关公及其信仰 (О Гуан-гуне и его почитании в устной народной традиции) // Миньцзянь вэньхуа 民间文化, 2001, № 1.
6. Пинъян няньхуа чжи люй 平阳年画之旅 (Няньхуа уезда Пинъян). Наньнин 南宁: Гуанси жэньминь чубаньшэ, 2010.
7. Си Цзянье 郄建业. Уцян няньхуадэ ишу фэнгэ цзи лиши вэньхуа яньцзю 武强年画的艺术风格及历史文化研究 (Исследования по истории и художественному стилю няньхуа уезда Уцян). Хэбэй дасюэ чубаньшэ, 2007.
8. Уцян няньхуа цзинсюань 武强年画精选 (Лучшие образцы няньхуа уезда Уцян) / Чжунго Уцян няньхуа боугуань цуншу 中国武强年画博物馆丛书 (Серия книг «Музей няньхуа уезда Уцян»). Шицзячжуан 石家庄: Хэбэй мэйшу чубаньшэ, 2009.
9. Чай Цзигуан 柴继光, Чай Хун 柴虹. Лунь Гуань Юй чунбайдэ шэхуэй вэньхуа синьли 论关羽崇拜的社会文化心理 (О социально-культурных психологических аспектах культа Гуань Юя) // Юньчэн сюэюань сюэбао (Вестник института города Юньчэн), 1995, № 1. С. 19–23.
10. Шэнь Хун 沈泓. Няньхуа чжи люй 年画之旅 (Путешествие к картинам-няньхуа) / Чжунго миньцзянь вэньхуа ичань люйю цуншу /中国民间文化遗产旅游丛书 (Серия книг «Путешествие к народному культурному наследию Китая»). Пекин: Чжунго люйю чубаньшэ, 2007.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: Т. XLIII, ч. 1 / Редколл.: А.И. Кобзев и др. – М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН), 2013. – 684 стр. (Ученые записки ИВ РАН. Отдела Китая. Вып. 8 / Редколл.: А.И.Кобзев и др.). С. 563-570.

---

1. ↑ Дун цзюнь 東君 («Восточный владыка») – основатель восточного царства Вэй, в стихотворении указывает на Цао Цао.
2. ↑ Даньцин 丹青 или даньцин чжу 丹青竹 – название вида бамбука, в стихотворении олицетворяет образ стойкого Лю Бэя.